скачать книгу бесплатно
Мой рот закрыла большая ладонь Эдварда, и я промычала.
– Что я говорил о твоем молчании? – прошептал он в мое ухо, обдав меня своим горячим дыханием, и я зажмурилась. Но вскоре еще сильнее напряглась, когда Эдвард вдохнул в себя мой запах. Отчаянный стон застрял в горле.
– Этот запах тебе совсем не идет, – снова прошептал он.
Я хотела запротестовать, несмотря на сильное головокружение из-за его близости и горячего дыхания, и опровергнуть этот факт, но из меня вышло только нелепое мычание, поскольку Эдвард продолжает ладонью затыкать мне рот.
– Какая умница. Правильно, соглашайся со мной. Это бывает так редко, – с усмешкой в голосе прошептал он над моим ухом.
Я закрыла глаза. Почему он заставляет меня сейчас мысленно улыбаться? Почему он такой…открытый со мной? Не сказать, что мне не нравится это, но я и не в восторге. Это почти невыносимо, ведь мне сразу хочется признаться ему в своих чувствах.
Я сосредоточилась на том, что происходит в реальности, отключившись от своего запутанного внутреннего мира.
Девушки стояли в линию, а тот мужчина, который говорил с русским, рассматривал их. Когда дотрагивался до какой-нибудь девушки, та сразу вздрагивала и отбрасывала руки, шипя что-то ему на русском. Видимо, пару ласковых. Неужели они все из России? Бедняжки проехали долгий путь. Я насчитала десять девушек. Десять несчастных девушек, которые вынесли страдания и даже не подозревают, какие мучения их еще ждут, если мы не спасем их.
Эдвард дал мне в руки телефон.
– Фотографируй все происходящее, – прошептал он и уже не закрывал мне рот ладонью, не сжимал живот.
Я начала выполнять его поручение и собирала компромат в галерею мобильника, пока Эдвард проверял свой пистолет на наличие патронов и надевал перчатки. Я не стала что-либо говорить, чтобы не злить его и не выбивать сосредоточенность. Мне становилось плохо, когда я снова видела автоматы. Как же он пойдет против них с пистолетом? Я начинаю дрожать от ужаса.
– Сними на видео, – скомандовал он, и я переключила режим на видеосъемку. Мои руки дрожали, отчего я не могла удержать телефон ровно.
– Наши арабские товарищи будут довольны. Хороший товар, – проговорил мужчина, осматривающий девушек, уже на своем языке, и русский ответил ему на таком же английском, но с акцентом.
Мне самой захотелось пустить пулю в голову этому ублюдку за то, что он назвал живых девушек товаром. Они такие молодые, возможно, моего возраста, даже младше есть. Их ждали дома родители, но они не вернулись. Девушки напуганы и не перестают плакать. Я вижу их потрясение на лицах. От такой картины и осознания того, как девушки отчаянно хотят домой и молятся всем богам, мое сердце в клочья разрывается. Это ужасно. Просто безнравственные мерзавцы! Как они смеют решать их жизнь?
– Скажи Клаусу, что одна девушка не доехала, – начал русский, еле протягивая слова, пытаясь быть американцем. – Не уследили. Она перерезала себе вены.
Я сглотнула. Слеза скатилась по щеке и затерялась где-то внизу. Я не могла отцепить руки от мобильника. Эдвард забрал его у меня и отключил съемку.
Я снова упала на пол и откровенно заплакала. Возможно, я слишком сентиментальная, ведь оплакиваю совершенно чужую мне девушку, но такого конца никто не заслуживает, особенно невинная душа. Этот ублюдок так равнодушно передал эту информацию, что мои кулаки непроизвольно сжались, и ногти впились в ладони. В голосе лишь капля досады, ведь он получит меньше денег из-за утраченной души. Как это отвратительно. Я не хотела видеть самую ужасную часть этого мира и его душераздирающее равнодушие.
Эдвард сел рядом со мной на корточки и приобнял за плечи, целуя меня в висок.
– Соберись, Элла, – прошептал он. – Если ты теперь здесь, то помоги мне.
Я вытерла слезы со щек и закивала. Сейчас не время раскисать, ведь Эдвард надеется на меня.
– Когда начнется стрельба, девушки захотят спрятаться за коробками. Будь рядом с ними и успокой их. Ножом разрежешь веревки. – Он засунул его в мой карман. – Не забудь спрятаться сама, не высовывайся. – Эдвард накрыл мои щеки ладонями и вынудил посмотреть на него. – Ты слышала мое последнее наставление?
Я кивнула. У меня нет никакого желания подставлять себя под пули, но я буду сильно переживать за Эдварда и, если его жизни будут угрожать, то не смогу сидеть на месте.
Он вздохнул.
– Если ты выйдешь, то я точно дам тебе ремнем по заднице. Эльвира говорила, что это больно, когда получила в детстве от Марты.
Я сглотнула, но все равно, несмотря на нагнетающую обстановку вокруг, вымученно улыбнулась.
Снова посмотрев на его пистолет, мое сердце сжалось. Но вдруг я тут же оживилась от осознания, что мой пистолет за поясом, а я совершенно забыла. Вряд ли он мне понадобится сейчас и вообще когда-нибудь.
– Эдвард, – оживленно начала я и дрожащими руками достала пистолет. – Заберите и мой.
– Оставь себе. Поверь, со мной ничего не случится. Мне было бы достаточно и одной пули. Я лишь хочу этим пистолетом навести суету, – ухмыльнулся он. – Прошу тебя, берегись от пуль.
Я снова засунула пистолет за пояс и посмотрела на Эдварда. Мое сердце начинает биться сильнее, глядя на него. Сейчас, находясь перед пропастью смерти, недосказанности и непредвиденности, я наплевала на последствия и кинулась на его шею, крепко обнимая Эдварда. Сначала он растерялся, но через пару секунд я ощутила его руки на своей талии. Эдвард прижал меня к себе, крепко обнимая, что у меня даже дыхание остановилось. Я зарылась носом в его шею и вдохнула излюбленный запах, чувствуя, как по моим венам растекается сама жизнь.
Я люблю его. И ничего не могу с собой поделать.
Мы высвободились из объятий друг друга, и я, скрываясь за коробками, начала приближаться к девушкам, чуть склонившись.
Тут раздался выстрел, и я вскрикнула, пряча голову руками, невзначай остановившись от внезапности. Теперь посыпалась куча выстрелов и началась стрельба. Крики девушек, визг. Я сама начинаю паниковать, и в моих желаниях скрутиться калачиком и лечь в безопасный угол, но я боец и должна делать другое.
Девушки скрылись за коробками. Им было неудобно передвигаться строго друг за другом, но они, как сплоченная команда, пытались никого не бросить, чтобы не запутать веревки и не переломать друг другу руки.
– Тише! – выкрикнула я, когда добралась до них. – Не паникуйте, скоро все закончится!
Элла, твой голос дрожит! Но думаю, они не заметили этого, ведь у бедняжек стресс. Надеюсь, они понимают, о чем я им пытаюсь донести.
– Мы спасены? – заговорила девушка на английском.
Кивнув, я начала резать верёвки, вытащив нож из кармана. Не хочу говорить: «Если наш спаситель выживет, ведь он там один против кучи охраны». Таких подробностей им лучше не знать.
– Вы из ФБР? – Девушка оглядела меня.
– А-а-а…да! – уверенно кивнула я и пригнулась, когда пуля пролетела мимо меня.
Когда я избавила девушек от веревок, они прижались друг другу, растирая запястья. Я же выглянула из-за коробок и наконец увидела Эдварда. В его руке уже автомат, из которого он стреляет, а другой рукой он придерживает тело мертвого охранника и прикрывается им. Картина, конечно, впечатляющая, но чертовски пугающая. Мое сердце в груди паникует.
Наконец выстрелы прекратились, и Эдвард выбросил автомат. Труп, похожий на сито, бросил в сторону с остервенением и встряхнул окровавленную футболку.
Я выпрямилась, осматривая все вокруг. Мои глаза тут же упали в место позади Эдварда, откуда я увидела движение. В ужасе округлив глаза, я достала пистолет, зарядила его и выстрелила в раненого противника, который подкрадывался к Эдварду, чтобы убить его. Попав в грудь, враг замертво упал на пол.
Эдвард испуганно вздрогнул, чуть сгибая колени и посмотрел назад. Потом перевел свои шокированные глаза на меня и замер. Я сама оцепенела на месте, все еще не понимая, как смогла сделать все действия так быстро и попасть в человека. За долю секунды я опередила его и выстрелила первой, прежде чем это сделал он.
Кажется, это тот самый момент, когда я показала себе, что готова ради Эдварда на все. Если я вижу угрозу его жизни, то превращаюсь в какого-то робота, который запрограммирован выполнять все действия безупречно.
Он подошел ко мне и забрал пистолет из рук, разрежая его. Я пялилась на мужчину, которого убила собственными руками.
– Элла, – окликнул меня Эдвард осипшим голосом, и я подняла на него глаза. Он положил свои руки на мои плечи и внимательно посмотрел в мои глаза. – Ничего страшного не произошло.
– Конечно нет. Просто я избавила мир от еще одного ублюдка, – промямлила я. Легкий шок с лица Эдварда все еще не пропадал. – Нам нужно спасти девушек! – оживилась я и повернулась к ним лицом. Они выглядывали из-за коробок, некоторые даже улыбались, а некоторые с потрясением осматривали трупы и кровь на полу. Весь этот хаос на складе.
– Здесь же нет видеонаблюдения? – поинтересовалась я.
– Нет. Клаусу не нужны доказательства. Скоро он начнет нервничать, – усмехнулся Эдвард не без удовольствия. – Собирай своих подруг на яхте.
– Они не мои подруги, – нахмурилась я.
Эдвард уже собирался шагать к выходу, как девушка, которая безупречно владеет нашим языком, остановила его своим голосом.
– Спасибо вам. Вы спасли нам жизнь.
– Да не за что, – усмехнулся Эдвард.
– Скажите, что теперь с нами будет?
– Вас отправят домой через консульство России, – объяснил Эдвард.
Девушка поспешно перевела все своим подругам, и они почти заликовали.
Мы разместили их на яхте и отплыли с места преступления, оставляя все как есть. Я даже не удивилась, что Эдвард умеет управлять яхтой. Наверно, уже никакому его действию не удивлюсь, когда сегодня увидела практически невозможное – как Эдвард истребил в одиночку кучу противников.
Осознание того, что ужасная часть ночи позади, дала мне облегчение, и я расслабилась, наслаждаясь потоком прохладного ветра, который ласкал мое лицо и отгонял с меня тяжесть. Конечно, воспоминания этой ночи никогда не покинут меня, а несколько недель они вовсе будут свежими, и каждый день мне будет казаться, что все это произошло вчера. Пока я плохо осознавала, что к чему, но это позже.
Время. Мне нужно время, чтобы помочь себе пережить очередное потрясение.
Глава 8
Элла
Я сидела на пассажирском сидении, пока Эдвард уверенно управлял автомобилем. Когда мы вместе со спасенными девушками отплыли от складов на яхте, нас встретила полиция почти у берега Квинса. Я сначала перепугалась, увидев их, но потом выяснилось, что эти полицейские заодно с Эдвардом, и он смело передал им девушек. По его словам, они знают, что делать дальше. Сами мы вернулись, чтобы оставить яхту и уехать на моей машине. Вся эта операция совместно с полицейскими заняла от силы двадцать минут. За это время на месте преступления ничего не изменилось, и никто не подъехал, ведь выживших не осталось, а, соответственно, передать о случившемся своевременно некому.
Теперь я окончательно расслабилась в салоне авто, который умеренно прогревался печкой. Я продрогла на открытом пространстве, где преобладает влажный холодный воздух, и теперь наслаждаюсь теплом. Чувствуя усталость во всем теле, я подумала, что мне бы не помешал сон, чтобы прийти в себя и как следует отдохнуть, но после всего пережитого не могу вот так быстро уснуть. Стоит мне закрыть глаза, как все снова повторяется. Меня все еще переполняют негативные эмоции, а перед глазами перепуганные девушки, к которым жестоко отнеслись какие-то бездушные мерзавцы.
Я прислонилась лбом к стеклу и наблюдала за сменяющимся пейзажем за окном. Ночь в Нью-Йорке отгонял свет, исходящий от вывесок магазинов, кафе и ресторанов. Гирлянды на деревьях и столбах. Искусственный свет, созданный человечеством, прогонял естественный приглушенный свет звезд и луны, пользуясь своим сильным преимуществом. Тучи скрылись далеко за лесами, и теперь можно увидеть черное небо, усыпанное мириадами звезд. Величественная луна возвышалась и хвасталась своей красотой, пытаясь привлечь к себе внимание. Но современных людей она уже мало интересовала. Мало кто сейчас любит думать о мечте и при этом смотреть на луну, будто она самый главный трофей к ее исполнению. Человечество заменило это прекрасное слово, поселяющее в сердце какое-то особое чувство теплоты, словом цель и всячески пытается достичь ее, не заостряя своего внимания на какие-то пустяки, дабы не тратить попусту время.
Роботы. Мы превращаемся в роботов. Но самое прекрасное то, что этого современного проклятия можно избежать, если признать чувство любви. Она, как правило, не спрашивает, когда заявиться, но человек всячески старается ее заглушить, когда она уживается внутри него. Для многих любовь – паразит, который появляется в организме, а потом его вывести невозможно. Но мне больше симпатизируют те, кто уважает это чувство и принимает, даже если не ждал. Я считаю этих людей сильными. Может любовь порой жестока и не окрыляет, а наоборот, ломает, но все равно делает нас, людей, чувственнее.
– Куда мы едем? – хрипло спросила я, не отнимая глаз от шумного ночного Нью-Йорка за окном.
– Ко мне, – коротко ответил Эдвард, и я перевела на него слегка удивленный взгляд. Мой затуманенный Эдвардом разум трактует его фразу несколько интимно.
– Зачем к Вам?
– Мне не хочется ехать за город. Это надолго. – В его голосе слышится усталость. – Переночуешь у меня в гостевой спальне.
Я не стала протестовать. Я бы могла сама поехать от пентхауса Эдварда, но чувствую, что не в силах следить за дорогой. Мы оба устали.
Эдвард припарковался в подземной парковке. Я была у Эльвиры два раза, но только сейчас поняла, что Эдвард проживает в этом же здании, только на два этажа выше. Как я могла не увидеть его имени в лифте под кнопкой его квартиры? Завтра утром, точнее уже сегодня, могу сразу же заглянуть к ней и узнать о ее самочувствии.
Когда лифт остановился и пропищал, двери сразу открылись, и Эдвард жестом руки показал мне войти первой. Я шагнула на кафельный пол карамельного оттенка и робко прошла вперед, сжимая в руках свою кожанку. Вокруг было темно, и лишь яркий свет города за панорамными окнами слегка освещал просторное помещение, пока Эдвард не включил высокие светильники на полу. Лампочки на потолке он включать не стал, решая оставить приглушенный свет, что придает уют. Стена передо мной была вся стеклянной, а за ней расположились терраса и небольшой сад. Огромные окна в пол выходят на привлекательную часть Манхэттена и Центральный парк. Когда я там гуляла с Брук, даже не подозревала, что в одном из этих небоскребов живет Эдвард Дэвис, с которым меня столкнет судьба.
Я осмотрелась, делая маленькие шаги вглубь. Вокруг дорогостоящая мебель из гладкой кожи кремового цвета и много стекла: столики, перегородки, лестница, ведущая на второй этаж. Белые стены четко гармонируют с полом, а пушистый бежевый ковер рядом с современным искусственным камином сразу добавляет уют. Интерьер в стиле минимализма, поэтому здесь нет ничего лишнего, лишь зеленые живые растения.
– Чувствуй себя как дома, – раздался голос Эдварда позади, и я повернулась к нему лицом, чуть улыбнувшись. – Хочешь есть?
Он направился в кухонную зону, и я последовала за ним. Несмотря на то, сколько крови и мертвых тел я сегодня увидела, от упоминания еды в животе заурчало, как отклик о согласии. Я села за барную стойку, положив куртку рядом, и облокотилась о поверхность стола. Эдвард открыл холодильник и достал оттуда готовое мясо с салатом в контейнере. Он повозился рядом с микроволновкой и повернулся ко мне лицом.
– Я быстро приму душ, а потом предоставлю его тебе.
Я кивнула, осматривая его. На футболке засохшая кровь. Она пропиталась и даже его живот окрасился красным. Я это заметила мельком, когда Эдвард стянул с себя в нетерпении футболку и бросил ее в мусорное ведро. Естественно, я не стала бесстыдно пялиться на него, хотя очень хотелось рассмотреть эти рельефные мышцы и просто каждый сантиметр его безупречного оголенного верха. Я смогла посмотреть на него только тогда, когда он поднимался вверх по лестнице, и видеть его оголенные широкие плечи, мужественную талию и мускулистые руки.
Я прикрыла глаза и вздохнула. От одного его вида меня бросает в жар, и я словно забываю, как дышать. Микроволновка пропищала, и я слезла с высокого стула, чтобы наложить еду. Помыв руки, я достала тарелки и разложила мясо. Салат оставила в контейнере и просто поставила его посредине барного стола. Нет смысла раскладывать еду по тарелкам и накрывать стол как в ресторане.
Эдвард действительно надолго не задержался в ванной. Он спустился ко мне уже в свежих, серых хлопковых штанах и в белой футболке. Его взъерошенные, чуть влажные волосы выглядели нелепо, но для меня это было мило. И вообще, в домашнем виде Эдвард выглядит еще привлекательнее, что мне хочется смотреть на него неотрывно.
Я сначала решила принять пищу, а потом уже насладиться душем.
Я жевала еду, отделяя мясо курицы от косточки пальцами. Мы с Эдвардом молча ели, сидя напротив друг друга, но я вдруг ощутила на себе его пристальный взгляд и подняла глаза. Он был слегка хмурым, но, как всегда, нечитаемым для меня.
Я сглотнула и облизала масленые губы.
– Что? – тихо спросила я.
Эдвард покачал головой и снова опустил глаза. Я вздохнула и оставила недоеденное крылышко, вставая из-за барной стойки.
– Я в душ. Где могу его найти?
– Вторая дверь.
Кивнув, я направилась к лестнице, но Эдвард не дал мне подняться. Внезапно он схватил меня за запястье и повернул к себе, когда я ступила на первую ступеньку. Мои округленные глаза говорили о непонимании и о легком шоке. Эдвард выглядел подавленным.
– Меня волнует твое состояние, – выпалил он низким голосом, сжимая мою руку. – Ты убила, и теперь я не знаю, что творится внутри тебя.
Я была удивлена тем, что Эдварда настолько сильно могут интересовать мои глубокие чувства. Я отрыла рот, но не знала, что ответить. В этот момент вспомнила девятнадцатый день своего рождения и слова Эдварда.
– Вы же сами говорили, что теперь я буду стрелять в людей.
– Но только при самозащите, это совершенно другое. Зачем ты вообще сделала это ради меня? Ты бы могла предупредить как-то, и я бы убил его сам. – Я слышу отчаяние в его голосе, и мое лицо приобретает страдальческое выражение. Эдварду оказывается было важно, чтобы на моих руках не было крови подонков, но я решила по-другому.
– Я сделала это и не жалею о содеянном, – уверенно ответила я. – Может хотя бы сейчас скажете мне «спасибо»? – выгнула я бровь.
Уголки его губ приподнялись, и его лицо наконец повеселело. Этим вопросом у меня получилось перевести разговор на непринужденный лад.
– Так ты убила, только чтобы услышать это слово от меня?
Я защитила тебя, потому что безгранично люблю и, если бы с тобой что-то случилось, то я бы потеряла какой-то смысл в жизни. Я бы корила себя всю жизнь за то, что ничего не сделала во имя твоего спасения.
Но этого я ему сказать не могу.
– Вы угадали, – улыбнулась я. – Но вряд ли услышу, даже если сама буду угрожать Вам пистолетом.
Его хватка ослабла, и я отошла от него, поднимаясь по лестнице. Дойдя до середины, Эдвард сказал мне в след:
– Спасибо.
Я замерла на месте. Мои губы сами по себе растянулись в улыбке.
