скачать книгу бесплатно
Но страх никуда не подевался. Он незримой дымкой летает внутри меня и не позволяет теперь терять бдительность. Я не могу позволить, чтобы любовь к Эдварду ослепила меня, не могу стать бесхребетной инфузорией.
Интересно, а он сам боится хоть чего-нибудь?
– У Вас есть в жизни то, что Вам страшно присвоить себе, но очень хотите? – на грани шепота спросила я.
– Да, – незамедлительно ответил Эдвард ровным тоном, продолжая усыплять меня своими ласками.
– А если бы Вам представился шанс…Если бы Вы закрыли глаза на страх, забрали бы желаемое себе? – пробормотала я, почти закрывая глаза.
Он несколько секунд помолчал. Его рука с моей головы переместилась на плечо и скользнула вдоль руки.
– Еще не решил, – прохрипел он, и это последнее, что я услышала перед тем, как провалиться в сон.
Глава 9
Эдвард
Я гладил ее по влажным волосам, ощущая под пальцами их шелковистость, и понимал, что это занятие приносит мне удовольствие. Улавливая на слух ее сопение, когда она уснула, положив голову на мои ноги, я осознавал, что мне нравится этот звук: умиротворяющий и нежный. Пугало ли меня это? Скорее да, чем нет. Рядом с ней я порой ловлю себя на мысли, что не знаю, чего хочу от нее. На деле я ничего не имею права ждать от этой юной девушки, но внутренние явления, неведомые мне, шепчут что-то иное. Что-то появляется, и это неизвестное приводит меня в замешательство.
Иногда погружаюсь в свои чувства, чтобы услышать этот приглушенный голос, и слышу ее – Эллу. Вижу ее образ, который въелся мне в мозг, и я не в состоянии прогнать ее из своих мыслей и души, которую она пробуждает. Неважно как – мимолетными касаниями, своим присутствием или одним взглядом, у нее получается это без всяких усилий.
Так не должно быть.
Я отталкиваю, думаю, что у меня получилось избавиться от ее присутствия внутри меня, но Элла оттуда не выходит. Не покидает меня ни на секунду. Она уже живет там.
Так не должно быть!
Она идеальна…порой я перестаю видеть в ней ребенка. Перед глазами роковая и страстная женщина, способная свести с ума. Она прятала это внутри себя и теперь показывает, а я наслаждаюсь зрелищем. Но мне нравится и ее невинность. Нравится ее детская натура, которая иногда пробуждается в ней. Эта смесь похожа на дьявольский напиток, который хочется беспрекословно испить.
Так не должно быть…но уже ничего не исправить, и я просто позволяю просыпающимся чувствам усилиться и поглотить меня. Уже не могу сопротивляться им, они крепчают с каждым днем.
Тьма внутри меня рассеивается при виде нее. Светлая сторона в ней доминирующая. Ее алые губы манящие. Даже сейчас, потрескавшиеся и бледные, они привлекают меня. Я невольно тянусь к ним и касаюсь сухих приоткрытых губ пальцами. Сглатываю.
Ее улыбка светлая, пронзающая, сливающаяся с грустью, и она достает до самой моей дремлющей души. Голос порой звонкий, как переливающийся ручей. Но чаще всего я слышу его, как разбивающееся в ведре стекло, – оно пропитано болью, как и выражение ее глаз. Эти чертовы голубые глаза!
Когда я смотрю в них, мне кажется, будто сам лед покрывает мою кожу коркой, но они так и манят в свои сети, потому что излучают доверие и тепло, когда направлены на меня. Она старается отогнать этот холод, которым не хочет окутывать меня, но не прочь сделать это с другими представителями мужского пола. Мне хотелось снова накричать на нее из-за того, с каким доверием она смотрит на меня. Доверять мне – это добровольно идти за мной во мрак. Поэтому я хочу заглушить в себе эти чувства, чтобы не омрачить ее.
Элла не знает, о чем я думаю, когда смотрю на нее. Эти изгибы ее божественного тела, скрытые под одеждой, заставляют меня думать о самых грязных вещах. Тем более, когда она начала одеваться так сексуально. Каких только усилий мне пришлось приложить, чтобы перестать смотреть на Эллу похотливым взглядом, когда она заявилась в дом к Клаусу в откровенном платье. Я не хотел быть таким, как все остальные, не скрывающие грязной похоти, смотря на нее. Клянусь, мне хотелось каждому дать по морде, выколоть их чертовы глаза, чтобы они перестали смотреть на нее и раздевать глазами. Я хочу, чтобы на нее смотрели с восхищением. Но в этом дьявольском мире это невозможно.
Я переживаю, когда она находится без меня. Точка на экране, показывающее ее местоположение, не успокаивает меня полностью. Я всегда хочу быть рядом и знать про нее все. Видеть своими глазами, что она в безопасности.
Не могу скрывать того факта, что, смотря на нее, порой в моей голове просыпаются такие мысли, какие ей не знакомы. Я бы мог научить ее всему этому, но другая сторона, адекватная сторона, кричит о том, чтобы я не прикасался к ней никогда и ни за что. Не касался ее кожи. Но, черт возьми, она – притягательный запретный наркотик, потому что я не могу сдержаться и уже сейчас провожу рукой по ее руке, поднимаясь выше к шее, чтобы найти оголенный участок ее тела и коснуться пальцами бархатистой нежной кожи. Я заглушаю стон удовольствия.
Я не могу позволить себе большего. Я не могу касаться ее тела, но еще сильнее заставляю себя не касаться ее сердца и души, только чтобы не омрачить тот редкий свет, который я никогда не видел в людях за всю свою сознательную жизнь.
Элла слишком молода и невинна. У нее вся жизнь впереди, а я ее только испорчу. Это то, чего я боюсь, кроме страха за жизнь своей сестры. Теперь и Элла входит в небольшой список моих страхов. Я не боюсь любить ее, я боюсь за ее счастливую жизнь, которую не смогу обеспечить для нее.
Но, когда я увидел ее так близко к Алеку, который собирался ее поцеловать, внутри меня взорвалась атомная бомба. Мне захотелось оттащить его от нее, а потом заявить свои права на Эллу. Но благо во мне установлена программа самоконтроля. Она утвердилась, когда я причинил боль Эльвире, не совладав со своей агрессией. Я подавил в себе эти желания, заставив себя в очередной раз понять, что никаких прав у меня на нее нет. Другой мужчина сделает ее счастливее, чем я. Даже Алек входит в их число. Но ничего не могу поделать с криком собственника внутри. Укол ревности в груди я впервые ощутил тогда, увидев ее с ним. Для меня это было впервые, и я даже подумать не мог, что в свои двадцати девяти лет узнаю о чем-то новом, почувствую что-то неизведанное мне ранее. Куда делся мой эгоизм рядом с ней?
Огонь играл на ее бледной коже и делал вид спящей безупречной Эллы еще умопомрачительнее. Пора бы это заканчивать и переставать изводить себя.
Я осторожно просунул руки под ее ноги и спину, чтобы поднять миниатюрное тело и отнести в спальню. Элла положила голову на мое плечо и обвила руками шею. Сжав челюсть от ощущения ее холодных пальцев на своей коже, я почти не дыша отнес ее в комнату.
Укладывая Эллу на мягкой кровати, я укрыл ее одеялом. Она зарылась носом в мою грудь и обвила рукой талию. Я выдохнул. Это пытка, находиться рядом с объектом своего обожания и не сметь проявить своих чувств в действии. Я понимал, что такой момент уже вряд ли повторится, и просто устроился рядом с ней с тяжелым сердцем. Лучше пусть сегодняшней ночью я пострадаю, но перемешаю эти страдания с наслаждением, ощущая ее присутствие и тепло, чем упущу такой момент и никогда не почувствую этого несравнимого ни с чем удовольствия. Все равно я проснусь раньше, и она не увидит меня. Ее сон слишком крепкий, чтобы невзначай проснуться.
Я провел костяшками пальцев по ее щеке. А еще поймал себя на мысли, что полюбил наблюдать за ней спящей. Это занятие будто приносит мне какое-то умиротворяющее удовольствие. Во сне она такая спокойная, и это спокойствие передается мне. Не знаю, когда началось это умопомешательство. Наверно, когда мы ехали в Пейдж, а Элла уснула на сидении. Или позже, когда я зашел ночью в ее номер в том же самом Пейдже и увидел ее спящей. Но долго наблюдать не мог за той прекрасной картиной, поскольку ее короткие шортики и майка на бретельках сводили меня с ума. Тогда скорее я понял, что меня потянуло к ней физически, и быстро удрал из помещения, убедив себя, что я больше не должен видеть Эллу в таком виде.
Из этой поездки можно сделать один большой вывод: я потянулся к ней, позволил себе думать об Элле слишком часто и с разных ракурсов и даже не заметил, как она въелась мне под кожу, медленно приближаясь к сердцу и душе.
Такая нежная, женственная и просто умопомрачительная. Все это есть и внутри нее, бережно хранит, словно ее душа – это дворец, который хочется рассмотреть детально. Там много прекрасного и особенного, характеризующего ее личность. Мне хочется изучить ее, и в самых скрытых своих желаниях я жажду узнать, какова ее любовь. Она так защищает это чувство, и даже мои слова не разочаровали ее. Сейчас я этому рад. Раньше я говорил Элле много непозволительно лишнего, не переживая о ее чувствах. Сейчас хочу держать рот на замке и не омрачать красоту и эстетичность ее души.
Я стал гребаным романтиком. Мои мысли меня уже пугают.
Любовь…Я не считаю, что это слабость. Я считал свою любовь до одури бестолковой. Мысленно когда-то дал ей шанс с условием, что если она докажет мне обратное и покажет свое величие, то я приму ее. Сделаю все, чтобы защитить ту, в которую она вселится, даже если вокруг куча препятствий и угрозы. И вот она явилась во всем своем великолепии, хранящая внутри бескрайний океан любви и нежности, но с острым взглядом двух льдин, благодаря которым она не подпускает к себе близко нежелательных личностей. Она ласковее весенних цветов, а ее свет души уже давно ослепил меня. Я даже не смог проконтролировать и позволил этому случиться.
Моя любовь действительна бестолкова. Она выбрала самую невинную душу, которой я недостоин.
Я даже не понял, как быстро уснул рядом с Эллой. Канул в крепкий сон, что феноменально, вдыхая аромат ее собственного тела. Тот цветочный запах она смыла. Он ей совсем не подходит.
Я проснулся от какого-то легкого холодного касания и медленно приоткрыл глаза, чаще моргая, чтобы сфокусировать зрение после сна.
Черт возьми, как же крепко я спал, что сейчас даже никуда вставать не хочется. Когда мое сознание уловило реальность, я понял, что нахожусь в одной постели с Эллой, которую обнимаю за талию, а другая моя рука находится на ее груди, чтобы пальцами дотянуться до оголенного участка кожи на шее. Она все еще сопит, и это то, чего я хотел.
Я начал осторожно вытаскивать слегка затекшую руку из-под нее. Элла перекатилась на другой бок, натянув на себя одеяло, тем самым освободив меня.
Я встал с постели и тихо покинул спальню. Закрывая дверь за собой, я не переставал смотреть на нее.
Я оставил мобильник в гостиной, совсем позабыв о нем, благодаря Элле. Рядом с ней все становится таким простым и незначительным, потому что есть лишь она. Мне стоит привести себя в порядок, в основном свои чувства и мысли. Ночью я позволил себе открыться и насладиться моментом, но пора заставить себя вернуться в реальность.
Посмотрев на экран мобильника, я увидел три пропущенных звонка от Джона и набрал ему. Часы показывают 7:45, думаю, он не спит. Ответа ждать долго не пришлось, и я услышал бодрый голос своего друга.
– Ты никогда не пропускал звонки. Или скидывал, или принимал. Другого не дано. Что-то случилось?
– Нет, все в норме. Забыл мобильник внизу, а сам уснул наверху.
– Странно. Ты не выпускаешь его из рук. Спишь с ним.
– Заканчивай. Что у тебя?
Джон прочистил горло и наконец сосредоточился на делах.
– Клаус уже бесится.
– Ты нашел верные слова, чтобы сделать мое утро прекрасным, – довольно произнес я.
– Теперь он рвет и мечет, хочет узнать, кто предатель.
– Он должен до последнего думать, что среди его людей есть предатель. Клаус не должен выйти на Эллу. – Мой голос чуть не дрогнул, когда я подумал о таком исходе, но вовремя взял себя в руки.
– Он не будет ее подозревать, пока не найдет какой-то след, ведущий к ней, или не уловит зацепку. В любом случае Элле теперь нужно работать осторожнее. Вовсе не высовываться и сидеть на своем кресле, чтобы он не захотел следить за ней. Нам хватило Вуда.
– Ты прав. Пока этого достаточно. Будем ждать следующего момента, чтобы вцепиться зубами в компромат.
– Если бы этот черт доверял нашей Элле, то она бы уже достала всю информацию. Теперь придется доставать все по крупицам, – злился Джон.
– Не самое страшное. Есть что-то еще помимо Клауса?
– А, сын чикагского товарища у нас в подвале.
– Ты сегодня определенно меня радуешь, Смит. Именно сегодня, когда я должен был как следует поругать тебя за то, что ты все выложил Элле. – Я уже в нетерпении направлялся в ванную комнату, чтобы собраться.
– Поругать. Какой милый синоним к слову истребить. Что с тобой, Дэвис? Ты какой-то милый.
– Заканчивай свои нетрадиционные шуточки и жди меня. Скоро буду.
– Жду с нетерпением.
– Придурок.
Я услышал его смех и отключился, начиная умываться.
Выходя из ванной, я наткнулся на сонную Эллу, которая потирала глаза, отгоняя остатки сна. Она отскочила от двери, которой я ее чуть не треснул, резко открывая.
– Ты зачем так рано встала?
– Я спустилась вниз, чтобы поискать свой мобильник и обратно лечь спать, но мне позвонил Алек и сказал срочно приезжать в фирму, – все еще сонным голосом объяснила она.
Мой мобильник тут же зазвонил в кармане, и на кране высветился номер Алека. Видимо, теперь мне хочет сообщить о происшествии на территории Либорио.
– Слушаю, Купер.
– Товар перехвачен Вудом, – коротко объяснил он. – Все хотят видеть Эллу. Точнее Дженнифер. – В его голосе есть нервные нотки.
Я посмотрел на Эллу. Она выжидающе смотрела на меня, почесывая голову со взъерошенными волосами. Передо мной она сейчас такая маленькая и по-детски нежная, что непривычно потом смотреть на ее преображение в Дженнифер и слушать из этих прекрасных уст грязные слова. Слушать вместо тонкого и нежного голоса строгий и твердый. Смотреть в глаза, которые теряют на какое-то время, когда ей нужно быть Дженнифер, невинный блеск и превращаются в дерзкие и дикие. Видеть ее такую не могу!
Я хотел похоронить Эллу Тейлор и создать новую версию, но больше не хочу. Эти идеи кажутся мне теперь бесполезными.
– Хорошо. Я поговорю с ней сейчас, и она приедет.
– Только темпа побольше. Люди психуют.
– Сам успокойся и настрой их на нужный спокойный лад, чтобы Элле не пришлось выслушивать их наглости.
Я сбросил звонок и вздохнул.
– Что случилось?
– Либорио заказывал товар у итальянцев еще при жизни. Там оружие. Твои люди недоглядели, и этот товар перехватил Вуд, – объяснил я.
Элла нахмурилась.
– Он что теперь, из-за своих денег до конца будет меня терроризировать?
Я улыбнулся.
– Ты справишься? – с волнением в голосе спросил я.
Элла вздохнула. На ее лице сразу появилась усталость, хотя она только проснулась. Одно упоминание о делах Либорио приводит ее в состоянии «оставьте-меня-в-покое».
Я бы мог сказать ей все оставить и забыть про этот долг, который меня не интересует, и начать жить спокойно. Но как Элла отреагирует на мои слова? К тому же она уже не уйдет, пока не узнает все секреты, окружающие ее.
Из-за дел отца светлая девушка теперь связана с дьявольским миром, в котором ей не место. Если бы только у нее не было такого ярого желания помогать своим близким, то вряд ли она была здесь. Даже я бы смог проконтролировать свои порывы забрать ее к себе и сделать из нее своего шпиона. Но вся система разрушилась. Теперь живем так, как есть. Мое дело – приблизить тот день, когда я ее отпущу.
Отпустить – тяжелое слово для моего восприятия.
– А куда я денусь? – пробрался тонкий и шелковистый голос в мою голову. Элла пожала плечами. – Сейчас я спущусь к Эльвире, выпрямлю волосы, оденусь и нанесу макияж. Снова стану стервозной Дженнифер и все разрулю.
Мне нравится уверенность в ее голосе, пусть она смешана с усталостью и презрением ко всему делу, которое она выполняет на месте Либорио. Элла с удовольствием медленно истребляет Клауса, но еле выносит работу мафиози. Для такой, как она, это вполне естественно.
Я сдержанно кивнул, хотя очень хотел обнять и спрятать от всего этого, решить все самостоятельно.
– Алек будет рядом.
Я ему доверял, как самому себе, когда только приказал быть рядом с Эллой. Но, когда я увидел сцену в родительском доме, а позже его заинтересованный взгляд на ней, начал нервничать. Я обязан подавить это истребляющее чувство ревности в себе и позволить Элле быть счастливой с тем, кто достоин ее.
Но, смотря на нее, мне уже кажется, что эту девушку никто не достоин. Мне хочется спрятать ее под куполом так, чтобы никто не посмел к ней притронуться, дышать с ней один воздухом. Даже я. Но это эгоизм и чувство собственника орут во мне, а никак не желание сделать Эллу счастливой. Она не моя личная собственность. Но в глубине души что-то неизведанное мне тихим голосом твердит, что Элла должна быть моей. Это уже невыносимо.
Элла умывалась в ванной, пока я заваривал нам кофе.
– Оу, а можно мне зеленый чай? – робко спросила Элла, оказавшись у меня за спиной.
Я развернулся и опустил глаза вниз. Рядом со мной она выглядит крошечной. При первой нашей встрече я даже сразу не заметил ее. Теперь, когда слышу ее тонкий голосок, сразу понимаю, что мне нужно смотреть вниз, чтобы увидеть обладателя этого чарующего мое сознание голоса.
– Ты не пьешь кофе?
– Пью. Просто по утрам не особо люблю напиваться им. Горький привкус во рту будто остается на весь день.
Элла поморщилась и погладила свое бедро. Я опустил глаза еще ниже, наблюдая за тем, как она бережно массирует свою ногу под тканью халата.
– Тебя что-то беспокоит?
– Заметила синяк на бедре. Видимо, ударилась вчера, а сегодня боль показала себя, когда адреналин окончательно вышел из организма.
– Дай я посмотрю.
Я сделал шаг к ней, но Элла наоборот сделала шаг от меня, вытянув руку вперед. Ее глаза чуть расширились.
– Не надо. Это обычный синяк. – Ее голос чуть задрожал, и она тут же прочистила горло.
