Коэффициент магии

Больше проявлять инициативу мне не дали.

Максим перевернул меня и впился в мои губы сумасшедшим, властным поцелуем, уничтожая даже мысли о сопротивлении.

Из последних сил, пока не забылась окончательно, я произнесла про себя формулу, активируя артефакт, и мои глаза удивленно распахнулись от той картины, что я увидела. А потом меня унесло чувственной волной, скомкавшей все мои тревоги и размышления до размера крохотных бумажных шариков.

Спустя какое-то время Максим со стоном и усилием – от него исходили смешанные ощущения болезненного желания и осторожности – отстранился, лег рядом, тяжело дыша, и положил мою голову на свое плечо. Я потрогала припухшие губы, которые у меня болели и горели, и посмотрела наверх.

Солнце пробивалось сквозь листву и приятно щекотало кожу.

В животе неожиданно заурчало. Максим хмыкнул:

– Хорош ухажер – даже не покормил тебя.

Он быстро и стремительно – как действовал всегда – сел, достал из сумки-холодильника несколько контейнеров и шутливо наклонил голо-ву:

– Прошу к столу.

Я приподнялась, поправила одежду, которая за время нашего поцелуя почему-то пришла в беспорядок, и придвинулась ближе, стараясь не смотреть на мужчину. Есть хотелось ужасно.

– Эй, Влада, все хорошо?

Черт. Я уже забыла про то, что наговорила прошлым вечером. Интересно, если я сейчас скажу, что меня до сих пор потряхивает от возбуждения, он возьмет меня прямо здесь?

Я прикусила губу и покачала головой:

– Все отлично. Спасибо.

– Спасибо за…

Подняла голову и посмотрела на улыбающегося Максима:

– За самый офигенский поцелуй в моей жизни?

– Подходит, – он удовлетворенно кивнул и снова разлил вино, а потом поднял бокал:

– За тебя, Влада. Ты невероятная.

Ага. Даже не представляешь, насколько.

* * *

– Соринский Олег. Наш четвертый. Считается, что входил в ту же группировку, что и трое магов, дела которых мы уже подняли. Именно они были отпущены за недоказанностью убийства. И он присутствовал тогда в момент смерти женщины.

– Жены Арсенского?

– Да. Мы проверяем заново обстоятельства их гибели и, пусть точно я не могу тебе сказать, но, похоже, лично Арсенский сам не убивал. Слишком далеко находился. Но он… В общем, он изрядно попортил им жизнь. Те так и не смогли достичь каких-либо карьерных высот, никто не был женат…

– А Олег?

– С ним сложнее. На протяжении этих нескольких лет он всплывает всего лишь несколько раз – во время развода, одного переезда, покупки машины, всеобщей регистрации – причем я смотрел протоколы, такое ощущение, что он попал туда случайно, не по желанию. А так тишина – будто и не существует человека. Так бывает, когда кто-то живет в глубинке отшельником, – задумчиво протянул куратор.

– Или намеренно скрывает свои действия.

Я поднялась с кресла, на котором сидела, пока разговаривала по телефону, и подошла к окну. Вечерело. Жизнь в Риме кипела, как и сотни лет до этого.

Распахнула рамы и с удовольствием втянула запах – ожидание, свежие простыни, вкусная еда, духи и флирт.

– У Олега есть дар «ластика»?

– Данных по этому факту нет. Но это ничего не значит.

– Не значит, – я кивнула, будто куратор мог меня видеть, – Вы нашли, тех, кто мог передавать сведения?

– Пока нет.

Что ж, это только вопрос времени.

– Ты воспользовалась артефактом?

– Да.

– И?

– Ему отвратительны убийства. Но он готов убивать.

– Идеальное сочетание. И, кажется, все это говорит о том, что Арсенский, пусть и с оговорками, но чист. Почему ты так недовольна?

Недовольна?

Неверное слово.

Я вздохнула.

– Все хорошо, – и сама скривилась от лживости фразы.

Распрощалась с куратором и прикрыла глаза. Мне не надо было обращаться к внутреннему дару, чтобы услышать то, что он мне говорит.

Да, осталось еще миллион вопросов – зачем ему резонаторы, поче-му он прячет источник, что именно делают лунницы, почему Олег – скорее всего – пытается его подставить… Да и не только эти. Но единственный вопрос, который меня волновал, был на самом деле один.

Как я буду смотреть в глаза Максима?

Через силу снова взяла в руки телефон и начала набирать сообщение, предназначенное для специального терминала. Чудо машина сама дополняла его нужными сведениями, упомянутыми в тексте, и отправляла тому, кто был заинтересован в этой истории на данный момент больше всех и мог принимать решения:

«Дело пять-один завершено. Возможная польза – высшая. Лояльность – высшая. Потенциальный вред – десять процентов. Вероятность первичного отказа – девяносто процентов. Вероятность повторного отказа – шестьдесят. Готовность помогать…

Я замялась. Арсенский не слишком любит сообщество и вмешательство в свои дела; и вряд ли полюбит после всей этой истории. Но отец прав – попытаться нужно.

…пятьдесят на пятьдесят. Психологическая карта: напирать на справедливость, смерть невинных и возможность отомстить за жену. Потенциальная должность: специальный агент под прикрытием. Взаимодействие с коллегами минимально. Особые пометки: не упоминать о Сергиеве».

Вроде бы всё. Я чуть помедлила, но все-таки нажала на кнопку «от-править».

Ответ пришел очень быстро.

«Сообщить о завершенной проверке объекту и передать первое стандартное приглашение».

Нервно хмыкнула, достала зажигалку и закурила, невидяще глядя на улицу.

А чего я ожидала? Обычный протокол. На обычном задании. Которое вскоре разорвет мою душу в клочья.

И единственное, что я еще могу сделать…

Правильно ли? Не знаю. Но сделаю.

Посмотрела на календарь и неуверенно отпечатала.

«Прошу разрешить задержать сообщение о проверке на двое суток».

«Причина?»

«Личная необходимость».

Пусть сами гадают, что это значит.

«Разрешение получено».

Я выдохнула. Докурила сигарету, накинула куртку и вышла из номера.

Глава 18

Найти отель, где поселился Арсенский не представляло труда – я хорошо ориентировалась в городе. На входе я запоздало подумала, что его планы «вернуться в гостиницу и отдохнуть» могли поменяться и следовало, наверное, предупредить о своем появлении, но уже в холле я поняла – нет, на месте.

Его энергетику я бы не перепутала ни с чьей. Мне даже не было необходимости спрашивать у портье нужный номер. Но бдительные сотрудники назойливо начали выяснять, к кому я пришла.

– Сеньорита Валадалена, – исковеркал мое имя по телефону симпатичный итальянец и получив ответ, что да, знают такую, взялся проводить меня до двери.

Максим уже стоял на пороге, тревожно нахмурившись.

– Влада, что-то случилось?

Много чего. Но я обо всем случившемся хочу забыть.

Вслух же ответила, памятуя о том, что мы не одни:

– Нет. Просто надо поговорить.

– Конечно, – мужчина еще больше нахмурился и кивком отпустил портье, – Спустимся в лобби-бар? Или, может, ты голодная?

– Как я могу быть голодной, если ты целый день меня кормишь? – я улыбнулась и зашла внутрь, – А здесь красиво.

Номер в роскошном особняке был действительно впечатляющим. Антикварная мебель, светлые обои, огромные окна и виднеющаяся в полуоткрытую дверь огромная кровать с балдахином.

Я сглотнула и отвела взгляд.

Похоже, Арсенский работал. На столе в гостиной стоял раскрытый ноутбук и недопитая чашка кофе.

– Я… помешала тебе?

– Нет. Так что…

Голос прозвучал близко и хрипло.

А мне не хотелось больше говорить. Я даже не стала разворачиваться, просто стянула с себя куртку, а потом начала снимать футболку.

Мои поднятые руки перехватили, прекращая всякое движение.

Было странно и немного неловко, но вряд ли кому то из нас требовались подробные объяснения.

– Ты уверена?

Хм, кому-то все-таки требовались.

Я кивнула и снова потянулась к краю футболки, но Максим уже справился сам. Продолжая стоять сзади, он прижался к моей голой спине, окутывая меня теплом. По его телу пробежала дрожь, которая мгновенно передалась мне.

Грудь в кружевном бюстгальтере накрыли горячие ладони.

Осторожно, будто кожа была фарфоровой, мужчина коснулся пальцами моей груди, чуть задел кружевной край белья и легким движением погладил живот. А потом развернул к себе лицом.

Максим тяжело дышал, а в его глазах разгоралось уже знакомое пламя, обжигая, но не раня меня.

Возбуждение ручейками начало собираться ниже живота, и я прикусила губу, подавляя стон.

Если это происходит от одного только его взгляда, что будет дальше?

Мужчина, продолжая смотреть в мои глаза, протянул руки, снял с меня бюстгальтер и расстегнул ремень джинсов. А потом убийственно медленно встал на колени и стянул их вместе с трусиками.

Все это происходило в полном молчании.

Я переступила, давая ему возможность окончательно снять одежду и обувь, и чуть пискнула от неожиданности, когда он поднял меня и усадил на стол, разведя в сторону мои руки и ноги, так, чтобы я не могла прикрыться.

Его взгляд физически ощутимо прошелся по моим покрасневшим щекам, погладил шею с бьющейся жилкой, опустился на грудь, которая покрылась мурашками, а потом ниже.

Я инстинктивно втянула живот и судорожно вздохнула.

Все еще одетый, Арсенский приблизился ко мне и встал между разведенных ног. Он легко, почти нежно сжал мои длинные волосы, потянул за них, так что голова откинулась, и выдохнул в мои раскрытые губы:

– Ты ведь понимаешь, что теперь не сможешь уйти?

Я не стала комментировать это, а просто обхватила его спину руками и притянула к себе еще плотнее, чувствуя, как моя магия затапливает сначала меня, а потом выплескивается наружу в стремлении смешаться с другим потоком.

Максим глухо застонал и впился в мои губы глубоким поцелуем.

Дальнейшее я помнила урывками.

День, ночь, время – не было ничего. Только его губы, руки, горячее тело. Только восторг обладания. Сумасшедший поток магии, который закручивался вокруг нас, грозя разнести все вокруг.

Что-то падало и крошилось. Я приходила в себя то на смятых простынях кровати, то в ванной, убаюканная пеной и медленными поглаживаниями. Помню официанта, с опаской завозящего в гостиную тележку, полную еды, на которую мы накинулись сразу, как он ушел. Луну и теплую, сухую ночь, в которой мы растворялись, сидя на балконе с вином и сигаретами. Жаркий шепот, сдобренный чуть пошлыми словечками, где мне рассказывали, что со мной будут делать вот буквально сейчас – а потом делали, и делали так, что я кричала от наслаждения.

И невероятное ощущение полного, бескомпромиссного слияния, которое я никогда до этого не испытывала.

Но, как и всегда в этом мире, наступило утро.

Я осторожно поднялась, чувствуя ломоту во всем теле – черт, если бы не была магом, вряд ли встала бы вообще – и осмотрелась.

Хмыкнула.

Похоже, кое-кому придется серьезно восполнять ущерб, нанесенный отелю.

– Им еще повезло, что у меня тут стоит глушилка, не дающая звуку возможности вырваться за пределы комнаты.

Я повернулась.

Максим лежал на кровати, похожий на сытого кота, и внимательно на меня смотрел.

– Собралась куда-то?

– Да. В аэропорт.

Он нахмурился:

– Ты должна была улетать сегодня?

– Да.

– Может поменяешь билеты?

– Нет. С утра надо быть в университете.

– Влада, ты, надеюсь, понимаешь, что сбежать не получится? – голос Арсенского сделался жестче.

Я постаралась скрыть горькую улыбку. Подошла и присела рядом с ним, чуть погладив по щеке:

– А ты весьма требователен.

– А ты весьма скрытна. У меня ощущение, что что-то произошло, о чем я не знаю. Скажешь?

Я обвела глазами номер.

Нет. Не здесь.

– Ты же возвращаешься завтра с утра? Я приду к тебе после занятий. В офис.

– Хорошо, – Максим улыбнулся, приподнялся и нежно меня поцеловал, – Я провожу тебя до твоего отеля и вызову такси в аэропорт оттуда.

– Не стоит… – покачала я головой.

– Не стоит мне указывать, как за тобой ухаживать, – Арсенский сощурился, встал с постели и потянулся, как хищник. Я залюбовалась его совершенным телом, на котором теперь знала каждую родинку и шрам. – Скажи, – он наклонился ко мне и взлохматил и без того взъерошенные волосы, – Насколько быстро тебе надо собираться?

– Ну…Вещей у меня немного.

– Значит, – голос его стал ниже и я ощутила знакомую вибрацию внутри, – у нас есть время принять душ вместе.

* * *

Радость студентов от моего возвращения и их блестящие ответы на семинаре никак не способствовали отличному настроению.

Я стояла перед офисным зданием, в котором находился «АрсАрх» и нервно теребила в кармане пальто конверт с официальными бумагами, который подготовили в Комитете.

Ваши выгоды бла-бла-бла. Если вас заинтересует предложение бла-бла-бла. Наши люди свяжутся с вами и все такое.

И я даже не хотела отправлять кого-то вместо себя; не хотела, чтобы Максим узнал это от других. Нет, он заслуживал моего личного появления.

Я вздохнула и зашла в обширный холл, а потом поднялась на лифте на нужный этаж.

Работа вокруг кипела. Степенный секретарь приветливо мне кивнула и чуть недоуменно подняла брови, когда увидела, что я не решаюсь приблизиться к кабинету.

Еще бы я желала перечеркнуть одним разговором возможность счастливого будущего.

Да, я понимала, что мужчина не простит. И не примет того, что происходило последние недели. И, перешагнув порог, я потеряю его. Но что я могла поделать? Ничего.

У меня не будет Максима, но останусь я сама. Моя работа… две ра-боты. Мои близкие. Моя магия. Не так уж и плохо.

Я стиснула кулаки и зашла, наконец, в кабинет Арсенского.

Максим сидел за столом.

Поднял голову, и взгляд его потеплел, когда он рассмотрел мои чуть растрепанные пряди, распахнутое светлое пальто и яркий шарф. Я же, наоборот, опустила голову.

– Влада, ты откуда такая чудная? Что-то произошло?

– Я… прости меня, Макс. Знаю, что не простишь, но не могу не попросить прощения. Не за то, что я сделала – это было необходимостью, а за то, что не верили. Хоть это тоже было необходимостью…

– Влада, девочка моя, ты о чем?! – Макс нахмурился.

М-да, боюсь что «своей девочкой» он меня больше не назовет.

Мужчина начал подниматься из-за стола, но я остановила его жестом. Сделала над собой усилие и, глядя прямо на него, сняла свой артефакт прикрытия.

Я знала, что он увидит, если перейдет на магическое зрение: ярко – синюю переливающуюся ауру.

Макс замер. Я же достала из кармана конверт и чужим, ровным голосом проговорила стандартную формулу:

– Максим Григорьевич Арсенский, старший агент магического Комитета уведомляет вас, что вы прошли проверку и признаны достойным и верным членом нашего сообщества. Спокойствие и жизнь всех магов находятся под угрозой, потому сообщество просит вас о поддержке и помощи, а также о личной встрече с Главой Комитета. В этом конверте находятся все необходимые детали.

Положила бумаги ему на стол и осторожно отошла. Хотя хотелось бежать, бежать так, как я не бегала никогда до этого. Но нельзя… у него могли возникнуть вопросы, а я была обязана на них ответить.

– Старший агент? И вовсе не слабый, а сильный… очень сильный маг-аналитик? – голос его сделался хриплым. Сличил все-таки ауру. Злость. Шок. Отвращение. Меня окатило такой мощной волной, что затошнило. От него всегда было сложно закрываться, а сейчас я и вовсе не стала – то ли наказывая себя, то ли пытаясь хоть как-то вобрать его боль, хоть немного облегчить ситуацию.

– Да, – наконец ответила.

– Дополнительный дар?

– Следопыт.

– Значит, ты меня проверяла?

– Да.

– Давно?

– С самого начала, – я все – таки не выдержала его взгляда, и опустила глаза вниз, борясь с тошнотой.

– То есть каждый раз, когда ты встречалась со мной, видела меня, твою ж мать… целовала меня, ты подозревала что я чокнутый магический маньяк?! Или в чем… меня подозревали?

Что ж, он имеет право знать.

– Убийства, в том числе нашего агента. Незаконная деятельность. Потворствование силам, что стремятся разрушить устоявшийся порядок. Максим, послушай, ситуация в мире складывается сложная и…

– Плевать. Лучше скажи, что из того, что ты рассказывала о себе, правда?

– Практически все, – я задрала подбородок и снова посмотрела на него. Черт, лучше бы я этого не делала. Его глаза горели, выжигая на мне невидимые и очень болезненные клейма, а пальцы рук дрожали, будто желая вцепиться мне в шею.

– Да? – губы Максима искривила злая усмешка, – И история про первый раз и твой страх перед магами тоже правда?

Черт.

Я отрицательно покачала головой.

Арсенский с шумом втянул воздух и выругался:

– Значит тогда, в лавке… Это был Комитет?

– Да.

– Пока ты следила за мной на ужином? Что ж, отличный ход. Ну и кто признал меня лояльным?

– Я.

– У тебя есть такие полномочия?

– Да.

– И что было бы, если бы ты посчитала что я не достоин? Арест? Справилась бы? – голос его звучал все тише и все злее.

Набросится? Вряд ли. Но эта злоба… Она уничтожала всё не толь-ко внутри него, но и внутри меня. Её было слишком много.

Что ж. Может это и к лучшему. Во всяком случае не будет страдать.

– Справилась. У меня есть дополнительные… средства.

– То есть, ты не первый раз проводишь такие расследования?

Я знала, что стоит за его вопросом. Но объяснять ему, что я и мои чувства и работа не имели отношения друг к другу, что наше время вместе – это лучшее, что было в моей жизни, что я всегда больше работала с документами, я не стала.

– Не первый. Но я… Когда я вошла в твой номер отеля, я точно знала, что ты невиновен.

– И это должно меня обрадовать?

– Максим…

– Уходи. Просто уходи сейчас, пока мне не впаяли нападение на старшего агента.

Мертвый голос. Мертвое лицо. Мертвые глаза. Было ли что-то важнее этих глаз?

Было.

Жизни, много жизней.

Я кивнула и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Я могла бы сказать еще кое-что, но это не имело больше значения.

Кому какое дело, что я, похоже, влюбилась?

Часть вторая

Глава 1

Ему давно не было так хреново.

Злость, боль от предательства, ощущение собственной глупости – он терпеть не мог чувствовать себя идиотом! – наполняли его кровь и мысли каждый раз, когда он делал хоть малейшую остановку в сумасшедшем водовороте дел.

Влада.

Страстная, яркая, нежная девочка, которая, по факту, оказалась лишь плодом его воображения.

Как он не заметил? Как? Он, чтец, человек, который всегда настороженно знакомился с другими людьми и очень редко вводил их в свое окружение, который выживал, развивался, изыскивал совершенно невероятные возможности только благодаря звериной интуиции, сумасшедшему чутью на ложь и дурные намерения, агрессивности и беспредельной аккуратности в каждом движении – как он мог так ошибиться?

Хотя он знал, как.

Влечение, тяга, которую он к ней испытывал с первой минуты. Восхищение её умом, талантами, которые она нехотя, но демонстрировала. Желание поработить, захватить ускользающую красоту.

О да, от такой смеси даже он потерял голову.

Снова вспомнив об этом, Максим до боли сжал руль своей машины и утопил педаль газа.

Теперь ему помогали только ночные гонки по кольцу. Развеяться. Прочистить мозги. Успокоиться.Хоть ненадолго усмирить внутренний огонь и постоянно вырывающееся бешенство.

Он пробовал использовать для этого привычный для магов вариант, но после пары ночей с яркими и старательными красотками вынужден был отказаться от подобного времяпрепровождения. Ничего кроме пустой, физиологической разрядки не выходило. И это было настолько убого по сравнению с тем, что он испытал со Владой, что стало бессмысленным. Возможно позже, когда он окончательно отвыкнет от нее…

Усмешка искривила его губы. Если он хотел отвыкнуть, какого хрена согласился на помощь Комитету?

Максим не любил врать себе. И он понимал, что частично, несмотря на то что терпеть не мог всех этих людей, что пытались сбить магов в послушное стадо, несмотря на то, что он презирал их методы – её методы – ему хотелось понять, что двигало девушкой.

К тому же, они нашли к нему подход. Опять же, явно не без помощи Влады.

Помощь в поиске этого ублюдка, что, оказывается, вставлял ему палки в колеса, была как нельзя кстати. Никто пока не знал, где Олег, зато сумели хотя бы перерубить ему все каналы связи с крысами из Комитета и его собственной компании. Теперь тому будет непросто подобраться ближе, а потом они устроят ловушку и поймают его, как мышь в мышеловку. И Соринский теперь точно не избежит правосудия, как тогда, в прошлом.

Максим вздохнул, съехал с кольцевой в сторону и остановился на обочине, устало откинувшись в кресле.

Похоже, сегодня был вечер воспоминаний.

Соринский, как и трое его друзей, был виновен в смерти его жены – черт, да её просто показательно уничтожили, чтобы Макисм перестал лезть в дела той магической группы. Мужчина тогда еще идеализировал происходящее и верил, что у магов есть свой, особый путь – спасать мир и человечество. Но события тех сложных, смертельных для многих лет показали ему весьма однозначно – они все каждый за себя. И остаются наедине со своим горем и проблемами, несмотря на избранность и силу.

Тех магов не наказали, даже не взяли под стражу. Он сам их наказал: медленно и планомерно, выжидая столько, сколько нужно, он портил им карьеру и личную жизнь. Наслаждаясь их неудачами и тем, что они опускали руки. И даже не пытались бороться.

Но он не убивал.

И смерть троих, похоже, от рук Олега, стала для него сюрпризом. Как и мотивы последнего.

К тому же, Комитет предоставил доступ к огромному количеству данных, которые важны ему были для исследований. А ознакомившись с проблемами, которые стояли последнее время весьма остро – убийства не только агентов, но и простых магов; странные и темные операции, которые проворачивали законопослушные когда-то граждане; отголоски весьма неприятных экспериментов, последствия которых разгребал соответствующий отдел – он понял: предварительная мобилизация не была блажью. Похоже, кто-то хотел поработить магов – или уничтожить их.

Вот только кто? Люди или маги?

Не сразу, но он втянулся в проблемы, которые стояли перед Комитетом. И понял, что они за эти годы совершили почти невозможное, то, что история творила веками – сумели создать государство в государстве, всемирный надзорный орган, который действительно не просто имел благие цели, но двигался к ним.

Это хоть немного примирило его с ситуацией. Он мог понять Владу – понять, но с принятием было сложнее. Уж слишком она стала ему близка, за рекордно короткое время. Пробралась к нему под кожу, растворилась в его крови и магическом потоке. Как никто до этого – и именно из-за этой близости было так мучительно.

А он совсем не хотел снова мучиться.

* * *

Первое декабря – день рождения Комитета – праздновали с размахом. Как правило в Европе; на этот раз выбор пал на Венецию. Но маскарад объявили не из-за венецианских традиций, скорее, это были внутренние традиции организации. Некоторые агенты скрывали свои лица или же род деятельности и из уважения к ним, да безопасности, все гости ставшего традиционным бала, даже люди, носили маски. А многие еще и дополнительные защитные артефакты.

Максим пробирался сквозь весело и громко болтающую толпу в поисках более тихого и свободного места, когда увидел главу Комитета, стоявшего в одиночестве возле колонны, который приветливо махнул ему рукой. Тот был в совершенно простой маске и темном, по образцу девятнадцатого века бархатном костюме, но любой, кто встречался с ним лично, узнал бы его.

Правда, лично с ним мало кто встречался.

Мужчина чуть улыбнулся и подошел, прихватив у официанта бокал виски.

Александр ему нравился. Он был довольно жестким, себе на уме и магически необычайно одаренным – ни один маг не мог пробить те блоки, что он выставлял – но на такую должность вряд ли подошел кто-то другой. Поговаривали, что у него русские корни, только мужчина этого не смог определить – разговаривал Александр на чистейшем английском и итальянском, который и сам Арсенский знал в совершенстве.

– Максимиллиан, – чуть поклонился ему своего рода шеф – Рад, что ты сумел выбраться.

– Разве я могу пропустить такую вечеринку. Все сделано… масштаб-но.

Глаза в прорезях маски блеснули удовольствием. Бывший дворец дожей и вправду стал великолепным фоном для красивых, шикарно одетых магов, явно настроенных на веселье.

– У нас хорошая служба организации вечеринок.

Максим хмыкнул, отпил из бокала и вдруг замер.

Нет, не показалось.

В роскошном, пышном, ярко-красном платье, в сложной прическе с диадемой и вычурной маске, Владу узнать было невозможно. К тому же, на ней точно были артефакты, полностью приглушающие её ауру, делающую её похожей на человека.