Коэффициент магии

Но он узнал.

Сразу же.

И ему хватило всего секунды, чтобы раздражение и боль выплеснулись из него.

Максим тут же взял себя в руки, но Александру, который замечал всё и всех этого было достаточно. Глава перехватил взгляд Арсенского и посмотрел в сторону девушки, а потом вдруг нахмурился и уставился на Максима с совершенно иным выражением, настолько иным, что мужчина почувствовал себя неуютно, чего за ним обычно не наблюдалось.

– Ты узнал её.

Голос Александра тоже стал иным. Обвиняющим и… сожалеющим? Черт, да с чего такое пристальное внимание всплеску чувств?

Или…

Максим внутренне похолодел.

Могла ли Влада знать главу лично? Они оба весьма привлекательны, и он не слышал, чтобы у Александра была семья.

Раздался хлопок и он с удивлением посмотрел на свою руку, в которой держал стакан. Теперь там были лишь осколки да остатки виски, смешавшиеся с несколькими каплями крови.

Твою ж…

– Хочу представить тебе…

Сначала запах.

Максим резко вскинул голову и уставился на знакомую незнакомку, чьи ярко накрашенные губы сложились в полуулыбку. Он стиснул зубы.

Только не это.

А Влада вдруг повернула голову к Александру, смотревшему на нее вопросительно, и кивнула, будто давая разрешение.

– … мою дочь, именно как мою дочь.

Его аж тряхнуло.

Разве такое возможно? От удивления, от всей этой ситуации, от встречи, которую он ждал – и которую не хотел – в течение почти двух месяцев, Максим брякнул откровенную глупость:

– Да, как твою дочь… я её еще не знал. И что мне следует сделать? Поцеловать леди ручку? – максимально язвительный тон, да еще и «леди» выделил. Все те чувства, что он пытался сдерживать, снова вдруг вырвались из-под защитной брони.

Теперь тряхнуло Владу. Но она была куда сдержанней. Только по-жала полуобнаженными плечами и произнесла холодным тоном:

– Да нет, вполне достаточно упасть на колени и облизать мне ноги.

Теперь смутился Александра.

На несколько секунд все трое замолчали.

Первым в себя пришел глава. Он произнес на безукоризненном русском:

– Влада, найди маму. Она хотела тебе что-то сказать.

Девушка снова пожала плечами и, развернувшись так резко, что юбка взметнулась и хлестнула Максима по ногам, ушла.

– А ты стой, – голос главы сделался злым, когда он заметил, что Арсенский тоже дернулся в сторону. Похоже, от сдержанности Александра мало что осталось. – Я не знаю, что там между вами произошло и не собираюсь в это лезть – дочь уже достаточно взрослая, чтобы посвящать меня в свои проблемы тогда, когда считает нужным. Но сдерживайся, пожалуйста. Влада эмпат. Гораздо более сильный, чем я. И она чувствует чужую злость и ненависть на уровне физической боли. Даже до меня донеслись отголоски твоих эмоций, что уж говорить про нее…

– Эмпат?! Отлично. И сколько еще она скрывает? Прости, я тебя уважаю, и пусть это и твоя дочь, и твой агент – но ты хоть представляешь, что я почувствовал, когда человек, который… которому я доверяю оказался не тем, кем представлялся?

– Это её работа. И я теперь понимаю, почему она пыталась от неё отказаться, – распалялся глава, – И хватит ныть и драматизировать – на кону слишком стоит слишком много – вопрос существования магов вообще! А ты вдруг уцепился за свои обиды, будто какой-то подросток, а не взрослый мужик. Да если бы у Влады был выбор, уверен, она бы не врала тебе. И если бы у меня был выбор, то я бы послал тебя на хрен, ради дочери, и плевать на всю твою нужность и нужность твоего источника. Но дело в том что…

– Ваше семейство ставит долг превыше всего, – Максим скривился, а вот Александр вдруг успокоился, и продолжил холодным тоном.

– Что ты знаешь о долге и моей семье? Тебе многое не дано понять. Есть вещи, которые больше чем ты, больше чем твое обиженное эго.

Арсенский дернулся, как от пощечины, и вдруг тоже успокоился. Ведь в сущности Александр был прав и кто он такой, чтобы читать морали? Его мир и образ действий также далек от идеалов, а уж цели, что преследуют Комитет, были более чем благородные. Он подозвал официанты, ссыпал наконец осколки тому на поднос – руку уже почти не жгло – и взял еще один бокал. А потом обратился к главе:

– Расскажешь?

Александр повернулся, тоже взял виски и взмахом руки отправил официанта.

– Тебе может показаться, что это странно, что моя дочь работает агентом. Но у меня нет выбора. И никогда не было. Не потому, что я вдруг навязал ей свои идеалы. А потому, что когда-то это был именно её выбор, и если бы я не позволил, она бы попала в еще худшую ситуацию…Что ты помнишь про Перу в две тысячи пятом?

– Там… там был уничтожен целый город… Паликатель? Тогда одна группировка решила добраться до магов и вырезать их.

– Да. И мы в нем жили. Я уже работал в Комитете, но организация была далеко не такой могущественной. Да ты и сам знаешь – тыкались, как слепые котята. О сообществе тогда только говорили, но оно было в основном на словах. И свободная зона в Южной Америке была для нас передышкой, возможностью изучить все и спокойно накопить знания, силы. Мы старательно собирали информацию обо всем, в том числе о врагах, но … мы не отследили… не смогли. В тот день… жена была далеко, в экспедиции, а меня вызвали в Рио. Влада осталась дома с моими родителями, моей сестрой и младшим сыном. Славе было тогда пять, а ей одиннадцать. Когда раздались первые взрывы и начались пожары, они укрылись в доме. Но и это не помогло. Два часа, два долбанных часа она удерживала щит и не пускала убийц. Одна. Растянув на всех – ни мои родители, ни сестра не обладали никакой магией. Сын был слабым магом и Влада сумела использовать его как подпитку, но… Они прорвались. Трое. Убили сразу взрослых и Славу, а Владу… Владу долго били. Очень долго. И… резали. И их ненависть… то что они не просто выстрелили, а решили помучить – это её спасло. От смерти. Хотя она потеряла сознание и не дышала. Она умерла… практически умерла. Когда её нашли, никто не верил в то, что ей можно помочь, но чудом… Два года реабилитации, два года операций, косметических, магических. Мы прятали её от всех. И потом прятали, вплоть до того момента как не смогли найти и уничтожить всех заказчиков. А когда ей было пятнадцать, она пришла ко мне и сказала, что будет работать на Комитет. И если я ей откажу и не буду обучать, то она уйдет охотником за головами. Ну какой из нее охотник? Она умная, магически одаренная, сильная, но в ней ни капли жестокости и изворотливости, которой должны обладать представители этой профессии. И упертая: – откажи я ей, ушла бы, и погибла быстро. Поэтому я согласился. И Влада стала великолепным агентом. И она будет делать всё возможное, чтобы Паликатель не повторился. Даже жертвовать собой и своими интересами. И если ты не можешь это принять – я сделаю так, чтобы ваши пути не пересекались.

Глава 2

Я сидела на крыше, укутавшись в украденное одеяло и болтала ногами. Маска валялась рядом – слишком вычурная и чрезмерно украшенная, она сдавливала лицо и неприятно царапала.

Зато красивая.

Совершенно потрясающие выходные, которые я провела с родителями, продолжились совершенно потрясающим балом и если бы не Максим…

Я передернулась.

Какие бы чувства я к нему не испытывала, его поведение вынуждало меня думать, что я сильно ошиблась по поводу его характера.

Да, я сволочь. Да, обманула.

И что дальше? Надо поливать меня помоями?

Раз я ему настолько неприятна – пусть просто забудет все, что произошло и живет своей жизнью.

И я когда-нибудь забуду.

Других вариантов нет.

Ночная Венеция, несмотря на пробирающую до костей сырость и холод, была прекрасна. Горели многочисленные огни и факелы. Из светящихся окон подо мной я слышала гул голосов и музыку. Плеск воды и моторные лодки, то привозившие, то увозившие гостей добавляли атмосфере романтики.

Венеция была прекрасна в любое время года, но особенно я любила её летом, когда можно было часами сидеть в уличных кафе, потягивая просекко.

И желательно, сидеть не одной.

Я вздохнула. Ладно уж, перевернется и на моей улице грузовик с принцами. А этот, который вовсе и не принц, пусть идет дальше. Лесом. Потому что принцы они не в том проявляются, что зарабатывают кучу денег и отлично целуются, но и в том, что рядом с ними чувствуешь себя принцессой.

А я рядом с Максимом – да и вдалеке от него – чувствовала себя редкостной дрянью. И меня это совершенно не устраивало. Что бы я ни сделала такого ужасного, мучиться и страдать по этому поводу не стоило. А что стоило, так это продолжать свою работу – у магов наступили сложные времена, и с недавних пор на многих исследователей и тех, кто может оказаться полезен, в том числе в будущем, охотятся террористы. И Комитет единственный орган, который может сделать хоть что-то для спасения сообщества. Потому что если мы не распутаем этот клубок, то можем повторить то, что повторять было нельзя. И нам понадобятся все силы, все маги.

В том числе Максим. И его враг Сергиев, который, к моему тайному сожалению, также был признан мной как маг, подходящий для «вербовки». Несмотря на свою определенную изворотливость и нечестные игры, он был весьма полезен для сообщества.

Я ощутила появление Максима еще до того, как он вылез на крышу.

Вряд ли случайно. Искал?

Интересно, как нашел?

Мужчина подошел ко мне, сел рядом и протянул кружку с горячим кофе. Надо же, достал где то.

Я не стала из вредности отказываться от напитка. Молча взяла и сделала большой глоток, зажмурившись от удовольствия.

– Я…. твой отец рассказал мне, почему ты пошла работать в Коми-тет, – голос в ночном воздухе прозвучал неожиданно громко.

Я испытала приступ раздражения. И он поспешил сообщить мне об этом?

– И что? Тебя так проняло что ты решил меня простить? – язвительно спросила у Арсенского, а тот выругался.

– Влада… не усложняй. Я хочу извиниться, то есть не хочу, но… В общем, я могу понять, почему ты так поступила. Но мне трудно принять это. И ужасно гадко, что ты считала меня преступником и ради этого… – он прервался, а я помогла.

– Встречалась с тобой? Целовалась? Работала на тебя? Присматривала? Да, я делала все это. и сделала бы снова, если бы потребовалось. Но если тебе станет спокойнее, скажу – я не планировала ничего такого. Что меня потянет к тебе. Даже пыталась отказаться от этого задания, потому что слишком много моих собственных эмоций там было намешано. Да и само задание получилось немного нестандартным, мне ведь не обязательно находиться рядом с человеком, чтобы что-то понять – я иногда даже без личного контакта обхожусь. Мои способности позволяют обойтись без этого. Меня постоянно терзали противоречивые чувства, мысли – я хотела поверить, что ты ни при чем, что все происходящее – какая-то глобальная подстава. Но я не имела права просто в это поверить, не доведя дело до конца. А ты соблазнял меня снова и снова, я просто не могла оторваться. А потом… Я знала что так будет, вот и пришла к тебе, когда все было кончено. Потому что уж лучше вот так, чем совсем ничего бы не было. И это было офигенно… Гораздо приятнее чем твоя злость и презрение, которыми ты меня окатываешь.

Я вдруг почувствовала, что устала. Мне уже не хотелось сидеть здесь, и прекрасный ночной город уже не казался таким романтичным и привлекательным. Свои и чужие эмоции истощили меня и единственное, что мне было нужно, это вернуться в свой номер и лечь спать.

Одним движением я поднялась на ноги и пошла прочь.

– Прощай, Максим.

– До свидания, Влада, – прозвучало где-то на границе слышимости, когда я уже лезла в люк, чтобы спуститься.

* * *

– Человечество всегда привлекали тайны, загадки, чудесное воздействие символов, знаков и магических украшений. Только вслушайтесь: "талисман", "амулет" – все это притягивает к себе интуитивное внимание; сами звуки дают нам возможность чувствовать манящую силу. Но два этих понятия разнятся. Кто скажет мне, что такое талисман?

– Любой предмет, с которым человек может войти в резонанс, – уверенно ответила одна из студенток.

– Неплохо, – я улыбнулась, – Резонанс – это возбуждение колебаний одного тела колебаниями другого, той же частоты. Талисман увеличивает заложенные в человеке от природы возможности. Человек фокусируется на предмете и ожидаемом чудодейственном результате; ограждает таким образом себя от ненужного и привлекает нужное. Вот почему я не рекомендую покупать талисманы у магов. Может показаться, что их сила более велика, но они настроены на того, кто вложил в них силу. А значит, могут вызвать совершенно не те колебания. На самом деле любой человек без магических возможностей и так свободен выбрать для себя свой талисман и усилием воли, чувств вдохнуть в него жизнь. Какими были первые талисманы, может кто сказать?

– Что-то природное? – с сомнением спросила Маша.

– Зубы врага сойдут за что-то природное? – раздались смешки. – В древности люди действительно наделяли некие природные предметы причудливой формы особыми свойствами и это работало. С амулетами сложнее. Это уникальные артефакты, носители настройки, котороя действует вне линейного времени – то есть и после смерти владельца. Предполагалось, что они могли внести корректировку в характер человека и его судьбу; изменить программу, даже некоторые законы. Для создания амулетов требовалось и требуется много энергии: раньше это было тем, что называли «божественной», «природно», сейчас, в основ-ном, магическая. Большинство оберегов является частным случаем именно амулетов. Амулеты могут быть в виде украшений, текстов, книг, татуировок. Украшения, конечно, чаще. Кто назовет мне один из самых известных амулетов в мире?

– Кольцо Соломона, – уверенный голос Сергея, того самого нахального парня, которого я заметила еще на первом занятии.

– Согласна. Царь Соломон, легендарная фигура и его не менее легендарные вещи…Кольцо, меняющее не только мага, но и реальность, гримуары с подробным описанием вызовов демонов и духов – первоисточники их так и не были найдены, как правило исследователи работают с некоторыми свитками. Там же мы находим упоминание о Арс Алмаделе – магическом инструменте, который сам по себе является амулетом и его также можно назвать артефактом воздействия, потому как он направлен вовне. Согласно древним знаниям, эта квадратная пластина с начертанными на ней именами Бога и ангелов-покровителей четырех зодиакальных миров, позволяет воздействовать на ткань реальности, полностью менять и жизнь того, кто работает с ней. Многие современные маги также считают, что это один из лучших инструментов для достижения конкретных целей. Но техники использования Алмаделя можно считать утерянными – размытые описания в свитках я за такие не считаю. Поэтому ряд магов сейчас работают над ритуалами и обрядами, которые позволят им задействовать пластину по максимуму.

– Но зачем? Разве им недостаточно магии, которая и так у них есть?

– Разве человеку когда-либо было достаточно? – я пожала плечами. – Это нормально – желать большего. Правда, в данной ситуации цель, действительно, представляется мне несколько сомнительной.

– И какая она?

– Власть над миром. Но вернемся к теме нашего разговора. Различить, талисман перед вами, амулет или артефакт не так просто – даже магам требуется достаточно тонкая работа, чтобы понять структуры предмета. Но если опираться на уже существующие данные, то можно отыскать определенные особенности – во всяком случае, когда мы го-ворим о вещах древних…

Раздался звонок и я кивнула.

– Будем разбирать эту тему на следующей лекции.

Ко мне подошел Никита.

Я улыбнулась. Парень ходил на все лекции, активно участвовал в каждом обсуждении и похоже решил завоевать мою симпатию через общие интересы. Впрочем, меня это не напрягало. Во-первых, он действительно любил науку. А во-вторых, моя симпатия уже давно была у него в кармане. Как я могу не симпатизировать сыну мужчины, в которого я влюблена?

Была влюблена, Влада.

– Владлена Александровна, а что на счет лунниц? Это был амулет, артефакт или талисман?

– Не успела понять. Как я говорила на лекции, это довольно сложно – надо сначала разобраться с принципами работы предмета.

– Так может… стоит вернуться к изучению? Я и сам особо не вникал в эту находку последнее время, но… Нельзя же оставлять дела не законченными.

Он лукаво посмотрел на меня синими глазами – такими же глазами, как у его отца, из-за чего внутри меня все переворачивалось, когда я его видела. Я неопределенно пожала плечами:

– Все упирается во время.

– Или в нежелание?

Быстро опустила глаза, почувствовав, как портится настроение. Но объясняться еще и с младшим Арсенским я не хотела. Снова пожала плечами и пошла к выходу. А когда раздался телефонный звонок, даже не удивилась, увидев на панели фамилию.

Если уж день решил пойти по пути «выведи Владу из себя», то этого не изменить.

Глава 3

Сергиев ел и рассматривал меня с нескрываемым удовольствием.

Я же едва подавляла раздражение.

Пусть его. Мне самой нравилось, как я выглядела. Длинный ассиметричный свитер, обтягивающие кожаные брюки и волосы, сколотые в небрежный хвост.

Очки я носить перестала и одежду теперь выбирала более женственную. Не знаю, что так на меня повлияло, возможно, ситуация с Макси-мом, но мне все меньше хотелось прятаться.

Хотя защитных артефактов, скрывающих магию, никто не отменял.

Борис позвонил и попросил о встрече, потому как у него появились какие-то сведения – но вместо того, чтобы рассказывать, он жевал и болтал о пустяках. Впрочем, ужинали мы в прекрасном ресторане, потому я сама не отказала себе в паре блюд «от шефа».

Но и они закончились.

– Может поделитесь все-таки новой информацией?

– Поделишься. Сколько раз я просил перейти на «ты»?

– Столько же, сколько я отказывала. Мне так удобнее.

– Держать дистанцию?

– В деловых отношениях это нормально, разве нет?

– С Арсенским вы не церемонились.

Я вздохнула. Вот так всегда – пытается выведать про Максима или задеть меня. Еще один источник раздражения.

– И тем не менее, зачем мы сегодня здесь?

– Ну ладно, – Сергиев аккуратно промокнул губы салфеткой. – Кто-то интересуется древней мифологией. Звучит, конечно, странно, но что-то есть. Я чувствую. У меня много связей в местной полиции, и я попросил их рассказывать о разных необычных вещах – якобы ищу талантливых, но скрывающих свой талант людей и магов. Так вот, в музеях начали происходить кражи. Пропадают вроде мелкие и не дорогие предметы, ерунда, безделушки, – но пропадают регулярно. Из разных музеев и, как я недавно выяснил, не только в Москве. Все пропажи связаны с мифами, легендами, богами – Древняя Греция, Европа, славянские народы…

– Вы сможете достать список пропавших вещей или нужен официальный запрос? – я нахмурилась.

– Обижаете, – Сергиев улыбнулся и вытащил из кармана пиджака сложенный в несколько раз лист. Я не стала просматривать его прямо на месте, а сунула в сумочку, чтобы потом внимательно изучить. Любые сведения были важны и давали возможность добавить деталь в огромную мозаику, которую представляла собой нынешняя ситуация.

Внезапно Борис застыл, а потом вдруг перешел в какое-то вальяжно-текучее положение и плотоядно улыбнулся.

Что это с ним?

Ах да…

Тело напряглось еще до того, как над нашим столом раздалось угрожающее:

– Не помешаю?

Черт, это надо ж было выбрать этот ресторан! А что если не случайно? Я мельком взглянула на ставшего довольным Сергиева и мысленно закатила глаза.

Отлично. Всегда мечтала побыть игрушкой, которую два великовозрастных ребенка тянут каждый к себе.

– Помешаешь, – радостно чуть ли не завопил Борис. Похоже, все это он устроил ради этой фразы. Сзади меня – точнее, надо мной – тяжело дышал драконище. Ну, во всяком случае было такое ощущение – блоки на эмоции я научилась делать даже на него. Хватит мучаться от неприятных ощущений.

– Я уже ухожу, – спокойно произнесла и аккуратно допила кофе, сердито посмотрев на своего спутника. Тот развел руками – типа, я тут при чем – и предложил проводить.

– Дойду сама.

– Я провожу.

Это прозвучало у нас с Арсенским одновременно, и я, старательно контролируя себя, встала.

Хм, интересно. Оказывается, был не только дракон – чертовски привлекательный дракон – но и дракониха, которая разве что пар из ушей не пускала из-за безразличия пригласившего её мужчины.

Ничего, девочка, сейчас он на меня поорет – за что-нибудь – и вернется к тебе.

От мысли об этом во рту сделалось кисло.

Впрочем, собственные чувства не помешали мне довольно быстро пойти в сторону двери, где услужливый гардеробщик уже протягивал мое зимнее пальто.

Максим чуть ли не вырвал его из рук пожилого мужчины и принялся помогать одеться.

– Как давно ты общаешься с Сергиевым? – прошептал он мне зло на ухо и резко запахнул верхнюю одежду, похоже, намереваясь еще и застегнуть на все пуговицы.

– Как давно это тебя касается? – голос, к моей радости, звучал совершенно спокойно. Я осторожно высвободилась из его рук и подошла к зеркалу, надевая шарф. Арсенский снова встал за моей спиной. Глаза его полыхали даже в отражении.

Возбуждающее зрелище. Как и его бешенство. Только пусть применяет этот свой взгляд на ком-нибудь другом.

– Я знаю, что ты его проверяла, но поверить не могу, что вот так просто переключилась и…

Договорить не смог, но все-таки прорвался через блоки. Горечь ревности, злость на себя – и на меня заодно, неверие и тягучая, маслянистая жажда.

Я вздрогнула и опустила взгляд, стараясь даже дышать через раз. А потом сказала примирительным тоном:

– Он попросил, чтобы я была его связным. Это возможно, особенно если маг не хочет афишировать свои отношения с Комитетом по тем или иным причинам. Что может быть невиннее, чем периодические встречи в ресторанах двух взрослых людей?

– Невиннее?

– Невиннее, – я вздохнула, – А теперь иди – твоя спутница уже дважды выглядывала в холл, и тебе еще предстоит объяснение.

– Плевать, – голос мужчины прозвучал хрипло, – Черт, Влада, я как только вижу тебя, совершенно забываю про свою сдержанность, опыт и намерение… И снова веду себя как мальчишка. Прости.

Я в изумлении повернулась к нему:

– Извиняешься?

– Немного, – Максим запустил пальцы в растрепанные волосы, чем растрепал их еще больше, – Сергиев наверняка подстроил эту сцену и наслаждается теперь результатом. Это бесит, но я… Я даже рад, что так произошло. Как раз хотел тебе предложить…

Голос его прервался, а я впилась ногтями в ладони.

– …может продолжим работать вместе? Над… над лунницами?

Едва сдержала нервный смешок.

Ага, над лунницами.

Кажется, мне протянули руку в знак примирения, но хочу ли я этого? Арсенский терпеть не может своеволия, мне же претит любая власть надо мной. Наше общение в прямом смысле опасно. Мы оба слишком уверены в себе, слишком независимы, слишком требовательны к окружающим, чтобы ужиться – в любой форме, и…

– Хорошо, – выдохнула я, сама не веря, что сказала это, – Я позвоню тебе.

Максим улыбнулся, дернулся, будто захотел прижать меня к себе, но сдержался.

Мы были похожи на двух людей, идущих по крайне тонкому льду, и понимали, что любое резкое движение может привести к необратимым последствиям.

На улице Максим посадил меня в стоявшее возле входа такси, назвал водителю адрес и вдруг наклонился ко мне:

– Та женщина… Ничего не значит.

Я подавила вспыхнувшую радость. Не от его слов, а от того, что он в принципе счел необходимым объясниться. А вслух лишь сказала с уверенностью, которую не чувствовала:

– Я знаю. Потому что меня забыть невозможно.

Изумленный смешок.

И улыбаясь, я уезжаю.

* * *

Счастье.

Обычное, повседневное, но в чистом, концентрированном виде. Как первый глоток утреннего кофе. Как выходные у моря. Как поцелуи, любимые песни и старая, потрепанная книжка, зачитанная до дыр. Как смотреть на запуск ракеты; как Новый Года или снегопад в лесу, когда белые хлопья оседают на тяжелых ветвях сосны.

Я такие вещи чувствовала.

– Сколько вы за него хотите? – посмотрела на старика и указала на небольшой кулон в виде цикады.

Он хитро глянул на меня в ответ и подул на якобы замерзшие руки. Не мерзли, я знала. Внутри него горел мягкий магический огонь, который не давал ему замерзнуть или заболеть.

Сильный маг, предпочитающий полубродячий образ жизни. Раскладывает свой лоток на многолюдных улицах или в парках – зимой, конечно, не таких многолюдных – и продает кусочки счастья.

Строго говоря, он нарушал один из магических законов, не имея лицензии на торговлю. Но даже я готова была смотреть сквозь пальцы на подобные нарушения – ни людям, ни магам не повредит такой амулет, тем более, что действовал он всего несколько дней.