Инерция во времени

Я с Нией удивленно переглянулись, и только Дира посмела ей возразить:

– Сейчас даже занятия не начались, а день Самайна наступит только в конце этого месяца.

– Ты считаешь, что это так долго? – Даяна не взяла за значение слова своей подруги. – Ой, великие духи, да эти дни пролетят так быстро, что вы не успеете и моргнуть. Вот увидите.

Вергета была настолько тверда в своих высказываниях, что ей никто соизволил не отрицать. Я тоже молчала, думала над тем, кем могла оказаться Даяна по праву. Ее симптоматика вызвала во мне поистине исследовательский интерес.

На следующие сутки всех учащихся ожидало предучебное празднование Дня основания Мировой Академии. Нии готовилась к этому мероприятию, как никто другой. Для нее было важно внести свой вклад в организацию этого мероприятия. Оно было более масштабным и ярким, ведь в этом году Академия значительно пополнилось желающими обучаться в этом заведении.

Только вот я не придала этому особого значения. На душе было невероятно тоскливо. После традиционной речи директрисы с предсказанием, каким она видит новый учебный год, зал под открытым вечерним небом наполнился веселым ликованием, которого я не была готова разделить. Я пронаблюдала за тем, как Эрия покинула общее празднование, приблизилась ко мне и велела в ближайшее время подойти к ней в кабинет. Серьезность ее просьбы не могла меня не насторожить. К тому же, ничего больше меня не держало на этом мероприятии. Девчонки позволили мне уйти, хотя мою подругу сильно расстраивало, что я не разделяла с ней того же веселья и не смогла достойно оценить труды ее стараний с источником голографического света, который, определенно, оказался лучше, чем в предыдущем году.

Забредя в пустой главный учебный корпус, я облегченно направилась на четвертый этаж и оставляла после себя шаги, отдаленно разносившиеся эхом по просторным коридорам. После моего признания директрисе о чередующейся бесконтрольности элементали я понимала, с чем могла быть связана частота наших с ней встреч. Меня это не обременяло, хотя все наши беседы ограничивались текущим положением моей уязвимости, которое больше не вызывало каких-либо подозрений.

Привычно подобравшись к рабочему кабинету Эрии, я ненавязчиво постучалась костяшками пальцев по двери и, не дожидаясь ответного отклика, отворила ее.

– Анна? – оживленно отозвалась она. – Входи.

В этот раз директриса не сидела за своим письменным столом. Я застала ее в хождении по центру просторного кабинета. Она выглядела очень нарядно в переливающемся на свету темно-розовом платье с белым кружевным жабо на груди и оборкой на краю укороченных рукавов, не обеляя себя сверкающими драгоценными украшениями.

– Ты уже настроилась на завтрашние занятия?

– Думаю, да, – притворно ответила я и пронаблюдала за тем, как директриса стала подозрительно выхаживать рядом со мной. От этого я немного занервничала.

– Рада слышать это … – задумчиво произнесла она и указала мне на кресло. – Присядем, мне с тобой нужно кое о чем поговорить.

Я отреагировала на ее предложение и вполне привычно уселась за кресло перед ее письменным столом. Директриса не торопилась усаживаться за свое рабочее место и задержалась на пару секунд, стоя у меня за спиной. Я насторожилась излишнему затишью и собралась обернуться к ней. Однако в этот момент на своей обнаженной шее я почувствовала что-то тонкое.

Дыхание резко сбилось и мурашки неприятно окинули меня с головы до ног. Испытав сильный испуг, моя кисть машинально схватилась за прочную веревку, закрепившуюся на моей шее. Взмокшие пальцы дотронулись к холодному отполированному минералу. В сознании моментально воспроизвелся фрагмент из воспоминаний того, как в прошлом году подобным образом металлическая цепочка оказалась предметом покушения на мое убийство в руках чокнутого фтеравира Даниэля Сиэ́ро.

– Спокойно, Аня, – умеренным тоном настояла она, наконец, показавшись передо мной. – Я не хотела тебя напугать. Мирена могла управлять тобой и не позволить защитить тебя.

Я прерывисто выдохнула, протерла между собой трясущиеся ладони и торопливо проанализировала ее действия. Сконцентрироваться мне удавалось с трудом. Меня разразила сильная мигрень. Адреналин в моей голове просто зашкаливал. Кажется, одна директриса понимала всю опасность влияния духа элементали. Оставалось лишь догадываться, что ей приходилось видеть в свое время, чтобы стать такой осторожной.

– Как ты теперь себя чувствуешь? Анна, прошу успокойся. Я никогда не причиню тебе вреда. Этот амулет, – она указала на прозрачный круглый минерал фиолетового цвета, столь внезапно оказавшийся на моей шее, – самый мощный барьер от ее влияния. Он очистит твои намерения, которые могут быть тебе не присущи.

– Значит, – огорченно подняла я на нее свои глаза, часто проморгав, – я не смогу использовать способности, когда он на мне?

– Нет, не сможешь, – подтвердила она. – Поэтому стоит прибегнуть к другим способам защиты.

– Это Вы про мой факультет? – догадливо подумала я, и Эрия кивнула.

В моем взгляде, думаю, она вполне могла разглядеть, что я была не совсем в порядке. Мое молчание только подтверждало ее догадки.

– Прошу извинить меня за такую резкость. Моя осторожность была излишней, – призналась директриса и аккуратно прижала к себе мое противоположное предплечье своей рукой. – Позволь мне тебя успокоить.

Эрия стояла надо мной с необычно располагающей к себе добротой. Я испытывала легкое недоумение от такой любезности, которую Эрия не позволяла себе ранее по отношению ко мне. Хотя, признаться честно, мне сильно не хватало материнской любви и заботы, и то, на что решилась директриса, чтобы успокоить меня, даже расценивалось суррогатом этой нежности, которую мне не хотелось скоро прерывать. Моя голова, находясь на уровне ее живота, сковано легла на грубое полотно тканевого крсета, являющегося элементом ее вечернего наряда. Наполнив свои легкие проносящейся повсюду осенней сыростью, я позволила Эрии воздействовать на меня. Теплые потоки ее энергии, тягуче исходившей из ее ладоней, тепло обволакивали мое тело, постепенно избавляя от напряжения и тревоги. В результате я покинула кабинет директрисы с лучшим самочувствием нежели, когда я туда вошла.

Что насчет того фиолетового камня… Сражение с «самой собой», должно быть, обещает стать увлекательным, ведь я не могла позволить Мирене портить и без того высосанную из пальца репутацию о себе. Отсутствие в моей жизни преобразования малейшей сверхэнергии все же не могло не отразиться на мне, ведь я привыкла испытывать ее силу, видя в ней гарантированную безопасность. Из-за всего этого мне сложно было собраться в свое первое учебное утро. Приятная солнечная погода безжалостно сменилась на влажный и холодный воздух, унося за собой жизнерадостность на лицах шедших рядом со мной учащихся.

Согласно своему расписанию первое занятие по социологии вела заместительница дневных классов. К моему удивлению, Фаривен решила посвятить свое первое занятие разновидностям найтов. Несмотря на, достаточно, большую аудиторию, поместившуюся в огромном зале лектория, она часто привлекала к себе мое внимание. Я могла предположить, что это было связано с ее осведомлением о моей зависимости к элементали Духа. Выяснять так ли это я не хотела и продолжала делать вид, что ничего не замечала.

В этот раз я решила отказаться от стериотипизации ночных классов, когда выяснила о найтах чуть больше с точки зрения гармонизации социального взаимодействия всего общества на Короне. Глупо было критиковать найтов за то, что они были другими. После того случая, когда я вступилась за некоторых ребят из ночных классов на вечеринке в честь ритуала-отмены Договора Дня и Ночи и нарочно отнесла себя к найтам, в каком-то смысле, я подписала себе приговор стать аутсайдером в глазах, как минимум, лейтов и, максимум, остальных учащихся дневных классов. В этом плане Ния оказалась права. Все, что я могла сделать в данный момент, это просто продолжать оставаться собой. Как же мне не хватало своей подруги рядом. Только она могла сгладить ощущение того, что во взглядах окружающих в этом зале я была неуместна.

К удачному стечению обстоятельств моя учебная программа сначала показалась мне не такой уж жутко сложной, какой я себе ее представляла. Однако мое мнение скоро изменилось, когда я заявилась на первую тренировку, проходившую в спортивном комплексе с, довольно, резким и грубым профессором Керидж. Я пришла в уготовленный мне зал, пол, стены и даже потолок которого были отделаны жесткой набивкой, в какой-то степени смягчающей риски возможной травматизации. Это произвело на меня нехорошее впечатление о целесообразности выбора такого зала для моего обучения.

Темноволосый профессор с жутким шрамом у правого виска и ярым взором, всматривающегося на меня как на своего врага, невзирая на свой преклонный возраст, призывал в первый же учебный день к контактному бою. Подобные действия были мне чужды, но только так я могла продемонстрировать свои физические способности, с которыми придется работать профессору. А когда выяснилось, что я слаба абсолютно во всем сразу, он разозлился еще больше, приготовив для меня новое задание – обороняться от его ударов. Каким быстрым он был! Я множество раз падала, не справляясь с его невероятной ловкостью до самого окончания занятия. Стресс, который испытал тогда мой организм, был слишком явен, чтобы притворяться, что все шло хорошо. Этого профессора не снисходил ни мой возраст, ни пол, ни отсутствие примитивных навыков самообороны. Каждый его удар был техничен и болезнен, словно меня касалась не его рука, а тяжелый брус. Он выглядел несокрушимой скалой, несмотря на некрупные габариты своего телосложения. Я совершенно была бесполезна перед ним, пытаясь играть по его правилам, стоившим мне ушибами, неуверенностью и эмоциональной подавленностью за свою никчемность.

– Аня, как ты? – жалостливо оглянула меня Ния, заметив, как я не могла прийти в себя. Мы были с ней в аккубатории, наполненном разными разговорами о пройденной первой половине учебного дня. – Скажи ты что-нибудь, иначе я стану больше беспокоиться!

– Так продолжаться не может. Нужно что-то с собой сделать… – ответила я на выдохе. Мой голос был слишком монотонен, отражая всю носимую с собой слабость.

– Прекрати такие речи, – недовольно заявила она. – Это сначала трудно, а потом привыкнешь, и тебе все станет на зубок.

– К тому времени я вообще останусь без зубов, Ний. Ты бы видела, что со мной было!

– Я опросила знакомых ребят из твоего факультета, – дружелюбно внедрилась в наш разговор Даяна. – Они сказали, что этот Керидж – валькирий. Ты помнишь, кто это такие? Он много полезному сможет тебя научить, но есть один точный недостаток. Он терпеть не может жалость.

– Ах, вот почему он был так зол, – иронично простонала я, дрожащей рукой хватаясь за вилку. – Я так вымоталась… Я сомневаюсь, что доживу до сегодняшнего вечера. Ох, не нравиться мне это все. Как мне идти к нему завтра? У меня все тело ломит.

– Держись, подруга, – Ния сочувствующе похлопала меня по болевшей спине. Пришлось стиснуть зубы, скривив жалкое подобие своей улыбки.

Продолжая превозмогать неуемную боль на своих конечностях, я поднялась на второй этаж. По плану шла теория основ безопасности. Поздно добравшись до кабинета, я застала среди прекрасно сложенных своим телом парней лишь четырех девушек в аудитории. Этого следовало ожидать. Лишь самые отчаянные особы поступят на факультет, специфика обучения которого связана с обеспечением безопасности и спасения других.

К счастью, профессора Георга еще не было в кабинете. Под неловкое молчание окружающих я поторопилась занять последний свободный столик, оккупированный привлекательными юношами. Была ли я рада этому? Немного.

– Эй, Аня, ты случайно не перепутала кабинет? – через какое-то время донесся голос справа.

Среагировано повернув голову на источник звука, я обнаружила похорошевшего Гарэна Киннера, так напомнившего своего старшего брата.

– Я теперь на факультете безопасности, – прямо сообщила я, тайно порадовавшись нашей первой встрече.

– Да неужели-и… – с издевкой усмехнулся он, не проронив ни слова больше. Те, кто услышали мое, вероятно, негромкое заявление, также впечатлено обернулись. Я прищурила глаза и внимательно оценила реакцию толпы. Думаю, год назад я бы и сама не поверила себе.

Файр не скоро отвлекся на вошедшего к нам профессора Георга, благодаря которому мне удалось понять, что данный курс мог сыграть для меня неплохую службу. Он был направлен на формирование порядка действий для личной, так и общественной безопасности, усвоение умений распознавать и оценивать опасные ситуации, определять способы защиты, оказывать самопомощь и взаимопомощь. В общем, весь год я стану изучать современный комплекс проблем при обеспечении безопасности, к которой, по сути, буду стремиться. А вот найти в себе силы, чтобы не уснуть, на следующем своем занятии оказалось трудней всего. На правоведении с крылатым профессором Ифраимом было непросто. Его первая лекция показалась по началу нудной и затянутой, впрочем, и здесь со мной был Гарэн. Тот изрядно веселил меня своей простотой, все пытаясь разобрать подлинную причину, почему мне взбрело в голову выбрать именно «мне не подходящий», как он рассуждал, факультет.

Так завершилась вся моя неделя полная мучений и боли, в частности, говоря о моих тренировках. Кстати, тренировки в рамках основы боевых искусств с профессором Томом проходили в группе, в которой моим потенциальным партнером в парных боях был все тот же Гарэн. Меня это не могло не порадовать, ведь мои занятия в компании этого лейта проходили куда интереснее. Однако без способностей элементали в регенерации каждый новый день становился тяжелее. Я не выпускала из головы мысли о Мирене. Время бежало, и я, буквально, перестала пересчитывать на своем теле все новые и новые гематомы и ссадины. Подруга понимала причины моего состояния и не приставала с вопросами о том, как прошел мой день, воспроизводившийся по одному и тому же сценарию: общение с учащимся разных факультетов, дружественное пребывание в своем близком кругу, в который все плавно подбирался Гарэн, а также череда трудностей в освоении новых, на этот раз, прикладных знаний и навыков.

Я не поняла, как наступал на пятки конец этого месяца. Погода основательно поменялась. Утро не уступало промозглому вечеру, когда учащиеся ночных классов сменялись учащимся дневных классов, пуская из-за рта видимый теплый воздух, которым были наполнены учебные здания Мировой Академии. Самое сложное противостояние на протяжении всего прошедшего месяца выпало на долю моих практических занятий с профессором Керидж, действия которого оказалось очень непросто предсказать. Эрия сделала его моим ментором, что подразумевало абсолютную заинтересованность профессора в моей подготовке. Многие на моем факультете могли только мечтать, чтобы попасть на обучение к этому профессору. Я должна была испытывать великое счастье за такую предоставленную возможность, но, честно говоря, его пассивная агрессия меня изрядно пугала. Я часто терялась над тем, как мне следовало себя вести, ведь он мало говорил о теории. Он вообще о ней толком не говорил – учил техникам через мои ошибки. Знаете, очень запоминающийся материал. Это – отличная мотивация с ходу вникать и следовать его рекомендациям. Только так, в лучшем случае, я могла избежать его грубых методов обучения. Напрягало то, что такие методы считались вполне легальными и что поразительно – признанными. Не все его учащиеся могли смириться с его методикой, но те, кто проходил его «школу выживания», в результате, достигали знатного успеха в своей карьерной деятельности. Это уже что-то да значило для меня.

– Двигайся живее, Вичвилл! – раздражительно воскликнул он, недовольно поставив мою руку в правильном положении.

Уже с первых минут занятия я интенсивно училась ловкости при обороне, и по пришествии второго часа тренировок, думаю, я имела право хоть немного перевести свое дыхание

– Я устала… – пропищала я, невыносимо держа в руке тренировочный кинжал и сражаясь с неконтролируемой дрожью от напряжения во всем теле.

– Устала? Это ты скажешь своему противнику?! – жестко среагировал он, держа передо мною свое оружие. Эта тренировочная вещица была разработана для наглядных практических целей: от начала ее рукоятки выходил горящий лазер ярко-голубого цвета, имитировавший лезвие клинка, при прикосновении с которым на коже воспринималась тупая или ясно колющая боль. Мой мозг воспринимал такое ранение за действительное, отчего я всеми силами пыталась избежать подобных промахов.

Я потрясла головой. Профессор продолжил:

– Тебе придется взять ответственность за все, что с тобой происходит. Мир не даст тебе спуску. Никогда. Либо он победит тебя, либо же ты сделаешь это. Хочешь мира? Хочешь пробивать преграды? Тогда действуй из-за всех сил, Вичвилл! Хватит со мной играть!

Помниться, в тот момент мне хотелось отчаянно заплакать, но вместо этого какая-то часть меня жутко разозлилась, не желая больше принимать такого отношения к себе. Предел моего терпения был исчерпан достаточно, чтобы потерять всякое самообладание. Признаться, я дала слабину, но вместо нее мои глаза вмиг посинели, едва я это заметила. Крепче сжав имитированный кинжал, я материализовалась за спину ментора, приставила оружие к его шее и безжалостно провела им по его коже.

Далее я отошла в сторону и потуплено замерла, слыша свое сердцебиение громче собственного дыхания. Профессор резко выбил с моей правой руки рукоятку, больно развернул к себе, моментально дезориентировав меня в пространстве, и приставил к моему горлу свое тренировочное оружие. Ловко сориентировавшись, я не позволила его клинку пройти по моей шее. Рука валькирия медленно и скованно отстранялась с моего горла. Я могла наблюдать за тем, как Керидж активно сопротивлялся этому. Его рука выраженно тряслась на весу, немного приближаясь ко мне. Тогда я со всей силой оттолкнула его от себя, с разворота ударила по внутренней стороне его колена, чтобы повалить его на пол, но профессор удачно сгруппировался, чтобы не свалиться на лопатки. Он стоял на одном колене, другую ногу вытянув вперед. Не теряя напрасно и секунды, я с криком выбила своей ногой его опору, материализовала рукоятку в своей ладони и снова провела лазером по его шее.

Тишина. Среди нее я громко дышала, нескончаемо испытывая адреналин от того, на что не была морально готова. Мне стоило больших усилий, чтобы сокрушить такого громилу, но я это сделала. Профессор не торопился подниматься на ноги, а я все также не сходила с места. Возможно, где-то еще на задворках своего разума я боялась его очередных осуждений по поводу того, что могла сделать что-то не так.

– Хоть какой-то результат… – довольно пробубнил он, удивительно подобрев в голосе. Я осторожно отошла от него, позволив ему самостоятельно встать на ноги, и отбросила тренировочное оружие. – Не смей… бросать оружие возле своего врага, если не собираешься от него пострадать.

Керидж поднял рукоятку и передал его мне.

– Я победила его, – упрекнула я профессора, убирая со счетов то, что Керидж и был тем самым воображаемым врагом. – Дважды.

На мою дерзость он усмехнулся с издевкой.

– Его, может, ты и победила, но его союзников – нет. Помни, Вичвилл, если однажды тебя загонят в угол – пускать в ход все, что может быть ранее не исследовано тобой. Ты никогда не будешь достаточно подготовлена к сопротивлению. Нет учителя лучше, чем сам враг. Только он тебе покажет твои уязвимые стороны. С каждым противостоянием, проигрывая ему, ты побеждаешь в оттачивании своих навыков. Чем раньше до тебя это дойдет на моих занятиях, тем быстрее от тебя будет толку за пределами спортивного комплекса.

Я послушно кивнула. Меня поразило с какой искренней отдачей он пытался донести до меня свои убеждения, но затем я испугалась, осознав, что в моей победе виновата Мирена. Пальцы хаотично ходили по моей шее, не нащупывая амулета. Я немедленно опустила глаза на пол в поспешных поисках потерянного камня.

– Это, вероятно, твое? – вдруг донеслось сзади, и я повернулась к профессору, державшего в руке маячившую на весу подвеску.

Стоило мне потянуться за ней, Керидж отдернул свою кисть назад, не торопясь отдавать мне амулет.

– Профессор, верните! Мне нельзя его снимать! – воскликнула я, услышав в своем голосе неумолимую тревогу.

– Тогда следует держать его покрепче, – несерьезно предупредил он и подбросил подвеску, которую я без малейших промедлений надела обратно. – Надеюсь, ты уяснила, что нужно использовать все свои возможности. Эрия обозначила цель моего участия в твоем обучении. Многие глупцы захотели бы заполучить такой «дар», не зная, каких последствий от него можно ожидать.

– Это не такой уж и дар, – не удержалась я от комментария. – Но что конкретно Вы имеете в виду?

– После того, как выгнали элементаль из Круга, куда она, по-твоему, пошла? Где нашла свой новый кров? – я молчала, хотя догадывалась, о чем шла речь. – Ощутив власть и свободу, будучи не в тех носителях, «она» стала воплощением жестокости и эгоизма, и я уверен, что это не могло пройти бесследно для последующих «сосудов», принимавших ее проклятие. Это сверхэнергия лишь обостряет все характерные черты носителя. Остерегайся соблазна обладать властью и безнаказанностью за свои проступки и не стать ее марионеткой. Я воспитываю в тебе выносливость и неудержимость, ожидая, что ты не направишь их против мирных коронцев. И если ты переймешь тьму в свою душу, я сделаю все возможное, чтобы пресечь это. После извлечения элементали ее «сосуды» живут недолго. Тебе придется отстаивать то, кем ты собираешься быть.

Я растерялась, до конца не понимая, для чего профессор решил выдать мне такое странное предупреждение. В каком-то смысле его речь поразила меня, ровно, как и то, что Керидж впервые был со мной откровенен. Стоило только победить его, так он становится добродетелем с возгласами о справедливости. И все же, после его слов, излишний раз подкреплявших подобные речи прочих коронцев, смевших открыто выражать пренебрежение однажды столкнуться с другой стороной меня, я начала всерьез задумываться над тем, что может со мной произойти, отдавшись я бесконтрольному духу элементали.

Ровно, как и говорила Даяна, коронский месяц пролетел убийственно быстро. Следующий день был днем Самайна – односуточного турне для учащихся, которые с замиранием ожидали прибытия на Землю. Как и в прошлый раз, мы стояли у окруженного валунами портального входа.

– Все так же, как и тогда, – с какой-то скукой оценила я обстановку. – Кроме того, что мой верный и любопытный хотел отправиться вместе со мной. Пришлось даже попросить Эрику помочь придержать его амбиции по поводу своей самостоятельности.

– А как ты узнала, что он хотел пойти с тобой? – вдруг заинтересовалась Ния, явно заставляя меня задуматься над ответом.

– Ам… так… я могу понимать его. Благодаря Эвэе. Это происходит непроизвольно, – слукавила я, машинально кивнув плечами.

– Удивительно, – поразилась она и указала пальцем назад. – А, вот, что насчет твоего выражения «ничего не изменилось»… На этот раз вместе с нами еще и найты на хвосте. Да и нет Кайлы с Энжи. Уверена, они бы хотели оказаться здесь с нами. Такая возможность вряд ли у них объявиться когда-либо еще.

Я оценила обстановку вокруг себя и обернулась назад. Обычно найты выделялись от остальных бордовой униформой, которая всем так хорошо шла. Теперь они мало чем отличались от дневных классов. Несмотря на их явную перевозбужденность от прибытия на Землю, ночные классы покорно следовали магнетической сдержанности, от которой мне с трудом приходилось отрывать взгляд. Кто-то говорил, что сдержанность принадлежит к главным чертам высшего общества. Будто бы чрезмерная выраженность эмоций – это, в первую очередь, слабость самого ума и лишь потом крик о помощи больной души.

Один из них скоро заметил мое пристальное внимание. Знакомые черты в этом найте вмиг напомнили мне о нашей с ним краткой беседе на первом вечере по случаю ритуала-отмены Договора Дня и Ночи. Прекрасное было время. Это найт держался ближе к обособленной группе, состоящей из трех крупных парней и одной девушки, скорее всего – мага. Каждый из них последовательно стал оборачиваться ко мне с таким же открытым интересом. Я разволновалась и живо скрылась за строем. Мои эмоции были непонятны мне. Возможно, где-то в глубине своего разума я продолжала бояться заинтересованности найтов мной. От них мне приходилось претерпевать не лучшие для себя времена.

Наконец, директриса открыла нам портал. Когда же очередь дошла и до меня, я благополучно примкнула ближе к голубой перламутровой пленке, уносившей всех проходящих через нее в другой мир. Прежде, чем я отправилась вслед за остальными, Эрия успела вручить мне неблаговидное напутствие на то, чтобы я была очень осторожной. Думать дальше мне не пришлось: водоворот сверхвременного пространства унес прочь мое тело и сознание к тому месту, где меня поджидали слабо выраженные отголоски почти забытого прошлого.