Иден Мортис

Опасность миновала. Оба направились к выходу. Наконец-таки темные затхлые коридоры сменятся свинцовым небом над головой и холодным свежим воздухом.

Но вот с последним, видимо, было не судьба.

Чем ближе к выходу, тем отчетливее в нос бил запах… жареного мяса?

Спутники уперлись в, казалось бы, тупик. Но это и был выход. Его намеренно замаскировали, привалив внушительного вида кусками камней и бетона. А в самом деле эти крупные обломки – осколки пеноблоков. С виду – массивные и тяжелые, по факту – очень легкие и непрочные. Между широких щелей пробивался свет и сильный запах зажаренного мяса.

Фагундас затратил минут пять и убрал самые крупные обломки. Выход свободен.

Сонька поспешила покинуть опостылевшие тоннели первой. И снаружи ее ждала мерзотнейшая картина.

Из-за запаха ее аппетит не на шутку разыгрался, желудок разурчался, слюнки потекли, мысли заняли образы сочного куска мяса. А ведь хватит пальцев одной руки, чтоб посчитать все случаи, когда ей удалось попробовать настоящего мяса, хоть и неизвестного происхождения.

И вот сейчас с мыслями о вкуснейшем стейке, Сонька обнаружила себя в крупной воронке от бомбы…

Почти доверху заваленной сожженными человеческими трупами.

Черные, как уголь, скрюченные останки заполонили все пространство вокруг, глядя на погибающий мир пустыми глазницами на обугленных лицах.

И при этом они так вкусно пахнут…

Рыжую сложило пополам рвотными судорогами, хотя желудок уже сутки как пустовал.

Фагундас не счел нужным предупредить ее, что запасной выход из бункера ведет в эту воронку, куда военные сбрасывают все трупы и сжигают. Потом их вывезут за стены, чтоб люди не растащили. От голода многие готовы на это.

Старый привел Соньку в чувства и молча потащил за собой на покорение горы сгоревших трупов. Они ломались под ногами как сухие ветки, хрустели, ноги проваливались куда-то вглубь. Наверху тела намокли от недавнего дождя, потому покрылись липкой темной жижей.

В итоге, измазавшись с ног до головы, Фагундас и Сонька сумели выбраться. Второй хотелось немного полежать на разбитом мокром асфальте и переосмыслить свою жизнь. Но ее спутник не дал ей ни секунды покоя. Он знал, что нужно убраться отсюда как можно скорее. Солдаты патрулировали это место, отгоняя потенциальных любителей полакомиться жареным.

– Ну и что теперь? – спросила запыхавшаяся Соня, ковыляя так быстро, как могла.

– Мы уходим.

– Куда? За стены?

– Соображаешь.

– А от психов будем кулаками и праведным гневом отбиваться?

– Вот ты поменьше языком чеши, да побыстрее поршнями перебирай и все узнаешь!

Их дальнейший путь пролегал вдоль северной стены по заброшенному сектору. Он сильнее всего пострадал во время войны с одержимыми. Все строения либо разрушены, либо держатся на честном слове. Тут люди находили работу по разборке завалов, и Сонька тут тоже не раз подрабатывала. Порой, в развалинах попадались всякие интересные и полезные вещи. Так она нашла нож с обломанным лезвием, советские механические часы с гравировкой, смартфон, который она так и не смогла включить и еще много всякого барахла, большую часть которого она обменяла на еду.

Через пять минут пути, по заваленными камнями и бетоном улицам, спутники завидели впереди южные ворота. Именно через них отправляли в изгнание провинившихся, и через них же проходили отряды разведки.

– Эй, старый. Хочешь просто так взять и выйти через ворота прогуляться? Не думаешь, что у вояк возникнут некоторые вопросы?

– Просто иди за мной. Я ведь сказал, что все увидишь.

Вдруг Фагундас резко остановился, развернулся, приблизился к Соньке вплотную и заглянул ей в глаза.

И что-то было в них помимо великой усталости и хитрого прищура. Какая-то искорка глубоко внутри. Задор? Азарт?

Надежда?

– У меня всегда есть план. – медленно произнес он. – Если мне и суждено сдохнуть, то я сделаю это на своих условиях. И позволю себе предположить, что ты и сама думаешь также.

– Думаешь, что знаешь меня, хитрый лис?

– Я знаю, что ты достаточно отбитая, чтобы выживать в этом дурдоме. Прямо сейчас этого достаточно.

– Можно подумать, у меня есть выбор!

– Сражаться или не сражаться. Жить или умереть…

– Ой, завязывай философствовать, я поняла.

– Ну раз так, то сейчас пора сделать выбор снова. Довериться мне или нет.

– Довериться или нет? Слышь, дядя, ты мне кучу барахла должен. Я не отстану, пока не получу свой выигрыш! Так что не думай, что так просто от меня отвяжешься! Давай, показывай свой хитрый замысел.

Сонька впервые увидела, как Фагундас улыбается. Уставший, угрюмый конторский работник прямо на глазах превратился в отчаянного авантюриста и стратега.

Да кто же он на самом деле?

***

– Ты решил один нас всех обработать, Макар?

– Будь моя воля, я бы вас всех давно к стенке поставил, кретины.

Начальник караула и капитан спешно поднимались по лестнице на стену. Макаров не успел толком обтечь от того ушата дерьма, который вылило на него командование за исчезновение нарушителя из дома 115 «А», как ему уже поступает приказ двигаться к воротам и встречать разведку.

– Придется здоровые воротины отпирать, слыхал?

– Почему? Что слыхал? Ефимыч, давай без ребусов, мать твою! И без вас тошно!

– Не шуми, товарищ капитан! Штабу радировали, что разведка захватила несколько машин. Шестьдесят шестые вроде…

– Шишиги? Захватили?

– Ну да. Или нашли? … Да какая разница!?

– Ну так если именно захватили, то у кого? У психов? Они машины не водят. А у кого тогда?

– Тьфу ты, да я откуда знаю, мне что передали, я то и говорю!

Тем временем они достигли вершины и уже подходили к пулеметной точке над южными воротами. Как правило, хватало обычных дверей, чтоб пешая группа могла тихо войти и выйти. Но для прохода грузовиков придется раскрыть широкие железные ворота в четыре метра высотой. Проблема в том, что открывать и закрывать их приходится вручную, а они тяжелые, так что процесс затягивается. И это уже отличный шанс для одержимых атаковать.

– Сколько людей успели стянуть сюда?

– Немного, Макар. Меньше, чем хотелось бы.

– Что по оснастке?

– Обменялись с соседними гарнизонами, так что у всех будут семьдесят четвертые калаши. Приготовили целую коробку патронов для РПД, на него вся надежда.

– Плохо, Ефимыч, плохо. Тогда на ворота четверых ставим.

– Окстись, они их вчетвером не крянут!

– А придется!

Не успел Вадим Ефимыч ответить к нагрудному карману, как из его рации на поясе заговорил голос командира разведки. Сильные помехи заглушили практически все, но и так понятно, что они уже близко.

Капитан Макаров сразу приказал готовиться к бою. Начкар выглянул за ограждение и распорядил четырех бойцов открыть ворота, а остальным подняться на стену.

Громко кряхтя и матерясь, четверка смогла сдвинуть огромные воротины с места. Медленно, но верно, они распахнулись, ожидая прибытия гостей.

Время шло. Близился вечер и начало темнеть.

– Где их черти носят?

– У меня спрашиваешь, капитан? Рации коротковолновки, так что они как максимум в паре километров.

Макаров замолчал. Он и сам это понимал, но так же понимал, что прямо сейчас они максимально уязвимы. Стоит даже маленькой группе психов прорвать оборону и проникнуть внутрь Кургана…

Размышления прервал шум двигателя.

Но он слишком близко. А на горизонте ни следа разведки.

– Откуда звук? – спросил он у окружающих, мотая головой как лошадь.

Звук шел не снаружи.

Изнутри.

Ревя мотором и оторванным глушителем, на площадку перед воротами ворвалась черная «Волга». ГАЗ-24 универсал без капота, переднего левого крыла и решетки радиатора, покрытый пылью, грязью и ржавчиной. Колпаки на колесах давно отвалились, а переднее левое, так вообще, будто сняли с какой-то иномарки.

Но несмотря на свое потрепанное состояние, машина на большой скорости мчалась, собирая все кочки и ухабы, прямо к воротам.

– Да вы охренели? Какого дьявола тут забыла Волга?

– Мне ничего не докладывали…

– Тогда это незаконно! Бойцы! Открыть огонь по машине.

Неслыханная наглость вызвала переполох в гарнизоне. Понадобилось время, чтоб развернуть солдат и начать обстреливать нарушителя.

Этой заминки вполне хватило водителю, чтоб нырнуть в арку и вылететь с уже с другой стороны ворот. Вслед машине полетели пули из пулемета и автоматов. Трудно сказать, сколько из них достигли цели, и все же они уже никак не смогли помешать наглому беглецу скрыться за ближайшим поворотом.

– Все, отставить огонь! Экономьте патроны! – кричал во все горло капитан. Он был в ярости

– Макар, я вообще не представляю…

– Да насрать уже! Психи нас, по любому, услышали.

– Закрываем ворота?

– Да нельзя же!

– Ну а…

– Заткнись! Вы уже достаточно наворотили! Вот теперь стойте и умирайте! Это приказ!!!

Начальник караула не стал пытаться препираться. Скорчив кислую мину, он отошел подальше и стал пробовать наладить связь с разведчиками.

Макаров старался остыть, но одна лишь мысль о том, что его ждет за этот косяк, приводила его в бешенство. Как мог целый гарнизон проглядеть одну развалюху? Чем занимаются внутренние патрули? Откуда там вообще взялась рабочая машина, да еще и с бензином? От накативших мыслей заболела голова. Это был очень длинный гребаный день для капитана Макарова.

И он и не думал заканчиваться.

На прямой центральной улице показалась группа людей с факелами. Не меньше трех десятков. И, кажется, будто они что-то тащат с собой. Что-то большое.

– Начкар, глянь в бинокль, чего они там прут.

Вадим Ефимыч бросил рацию и вгляделся в свой пехотный бинокль. И тут он побелел, будто стена.

– Макар… У них пушка!

– Чего?

Глаза не подвели начкара. Одержимые вручную тащили артиллерийское ста пятидесяти двух миллиметровое орудие. Нечеловеческая сила и нечувствительность к боли позволяла им поднимать и двигать его прямо на боевом лафете. Больше пятидесяти тонн они катили, как тележку.

Это привело капитана, да и весь в гарнизон в ужас. Такого обстрела стена точно не выдержит. Макаров судорожно пытался сообразить новый план действий. Да хоть какой-нибудь план!

Одержимые уже разложили лафет и начали готовиться к стрельбе.

– Капитан, они слишком далеко, не обстреляем!

Гарнизон медленно начинал погружаться в панику. Одержимые еще ни разу не пользовались такими средствами.

А капитану ничего не приходило на ум. Он буквально впал в ступор.

«Выходить за ворота – самоубийство. Остаться здесь – смерть».

Эта мысль будто зациклилась у него в голове, как заевшая пластинка.

Но Макаров был сильнее своих страхов.

– Гарнизон, слушай мой приказ! Выдвигаемся и атакуем вражеское орудие!

Солдаты уже поняли, что теперь их ждет только смерть. И теперь – либо сложат головы они, либо абсолютно весь Курган.

И атаковали. Свой страх они приняли и обратили его в боевой дух. Они бежали вперед с яростным боевым кличем, глядя в глаза собственной смерти. Таков путь воина. Таковым он был и всегда будет.

Ворота за ними сразу закрыли. Отступать некуда.

Пушка сделала свой первый выстрел. Снаряд угодил в вершину стены справа от ворот. Обломки бетона разлетелись во все стороны с огромной скоростью, настигая немногих бойцов, оставшихся внутри.

Пушка сделала второй выстрел. Снаряд пробил ворота, оставив внушительную дыру в верхней части правой их створки. Он пролетел еще дальше и угодил в полуразрушенную девятиэтажку, которая тут же рухнула, похоронив под собой немало людей.

Однако, своей стремительной отчаянной атакой бойцы не дали шанса сделать пушке третий выстрел. На одержимых артиллеристов обрушился свинцовый шквал. Может, они и не чувствовали боли, но и бессмертными тоже не были. Один за другим психи падали от смертельных попаданий.

И тут же бросили орудие, ринувшись в контратаку, прямо на ходу вооружаясь камнями, факелами и всем, что может сойти за оружие.

Бойцы остановились и сосредоточили огонь. Нельзя подпускать их, в рукопашной атаке у них сильное преимущество. Нужно уничтожить их еще на подходе.

Поле брани обагрилось свежей кровью, стремительно усеивалось мертвыми телами, озарилось неистовыми криками и автоматическим огнем.

Капитану показалось, что победа уже близка.

Но, откуда-то слева, на солдат бросилась другая группа одержимых, еще больше предыдущей. У некоторых был и огнестрел, которым те незамедлительно воспользовались.

Шагая по трупам павших, одержимые стали напирать с новой силой.

Капитан дал команду отступать, не прекращая при этом огонь. Среди его бойцов уже оказались сраженные пулями и сваленные надвигающейся волной врагов.

Это с самого начала было самоубийством.

Однако.

Видимо, сама судьба распорядилась иначе.

В сражение внезапно вклинилась третья сила.

По одержимым вели обстрел из улицы справа. Люди в черных одеждах осыпали их крупной картечью из автоматических дробовиков «Сайга».

Враги не успели сориентироваться и их атака захлебнулась. На них начали наступление уже с двух направлений, а плотный свинцовый дождь из пуль и картечи не оставил им и шанса.

Но и у них оказался свой козырь в рукаве.

Откуда-то из толпы, будто вырос просто огромный одержимый. Из его головы прорезались два железных клина, вбитые, как рога, зубы заточены, как у акулы, лицо вымазано кровью. Его массивное тело защищено чем-то вроде поврежденной кольчуги, усиленной пластинами железа. В руках у него невероятно длинная и толстая арматура, заточенная, как копье.

Этот монстр издал громкий пронзительный рев и бросился вперед, как тяжелый танк, расталкивая и давя других психов.

Все сразу же сконцентрировали огонь на этом демоне. Но, похоже, его это лишь больше разозлило. Чудовище еще сильнее ускорилось и врезалось прямо в группу солдат, снеся их и разрушив строй. Своим импровизированным копьем он разметал всех ближайших бойцов. Крепкими ногами он давил их головы, как арбузы. Пули оказались практически бесполезны против огромного монструозного одержимого.

И неизвестно, сколько воинов он еще смог бы унести, отправить на тот свет.

Как вдруг поле боя огласил один, но очень громкий выстрел, после которого в груди у гиганта оказалась большая дыра.

Еще один выстрел, и ему отрывает всю правую руку вместе с плечом. Копье с лязгом падает на землю, залитую литрами крови этого монстра.

Но, он все еще на ногах. Ему, будто, плевать. Он продолжает атаковать оставшейся рукой и громко реветь.

Несколько секунд, и в самый жар битвы, в самый центр толпы врывается человек, немногим меньше этого монстра. Больше двух метров ростом, богатырское сложение, длинные каштановые волосы, будто грива льва, длинная пышная борода и…

Противотанковое ружье в руках. С длинным штык-ножом на конце ствола.

Этот штык он вонзил в шею гиганта, пробив ее насквозь. Тут же нажал на спуск, и четырнадцати с половиной миллиметровая пуля разносит голову монстра в клочья.

Безжизненное тело гиганта повалилось на землю, увлекая за собой стрелка, но тот с кошачьей ловкостью вывернулся, выдернул штык из шеи поверженного врага и вскинул ружье для новой атаки.

Очередной выстрел поднимает клубы пыли вокруг бородатого великана, а огромная пуля разрывает плоть сразу нескольких одержимых.

Казалось, что свинцовый шквал не прекращался ни на секунду. Канонада выстрелов превратилась в один сплошной оглушающий грохот.

И все же, любому шторму приходит время утихнуть.

Безнадежная, на первый взгляд, битва окончилась сокрушительной победой, во многом благодаря неожиданному подкреплению.

Это был очень длинный, гребанный день для капитана Макарова. Он и не думал заканчиваться.

Ведь, помимо всех бед, на его голову свалились еще и переговоры со Святым Воинством.

Псалом II

Multi sunt vocati, pauc! Vero electi.

– Ты даже не представляешь, Соня, как сильно нам повезло.

– Ага, у нас был уникальный шанс словить пулю от солдат! И джекпот – пулемет!

Фагундас и Сонька вели беседу на повышенных тонах, во мчащейся по разбитой дороге машине. Несколько пуль все же настигли их при побеге, но, к счастью, никаких серьезных повреждений не учинили.

– А ты подумала, сколько нам пришлось бы ждать такой возможности? Неделю? Месяц?

– Я подумала, что ты – старый маразматик! Была куча вариантов смотаться по-тихому, но ты решил поиграть в героя.

Старый Фагундас лишь шумно выдохнул. У него не было никакого желания продолжать этот бессмысленный спор. Да, это был очень отчаянный план, но риск, несомненно, был оправдан.

Он не стал говорить обозленной Соньке, что у него было шесть убежищ по всему Кургану, как раз на черный день. Во всех был запас пищи, воды и оружия. И каждое давало возможность, так или иначе, покинуть пределы Кургана. Волга – один из таких вариантов.

Но случай с распахнутыми воротами – чистая удача.

– Ладно, виноват. Можно было обойтись и другими вариантами. И все же мы здесь, мы живы, целы и при барахле. Теперь не пропадем, рыжая ты бестия!

Сонька еще подулась немного для приличия, но все равно не смогла сдержать победной улыбки. На самом деле, она была довольна. План был абсолютно безумным, а это в ее стиле. Хоть и страшно так, что аж ноги отнялись.

И вместе с тем, как схлынула волна адреналина, вернулась и боль от вывиха. Пешком бы она далеко не ушла. В этом случае машина – просто манна небесная.

– Ну, рассказывай, старый.

– Что?

– Где машину надыбал? Да еще и с бензином.

– Мне ее предложили в качестве ставки. Но на полку-то ее не приберешь и в карман не спрячешь. Я было отказал, но решил все-таки посмотреть. Знакомый автослесарь сказал, что заставить ее ехать – реально. Ну, суть да дело, я ставку принял, но вот указал ее «в разборе».

– В смысле?

– Значит, что по бумагам она прошла, как разобранная на запчасти. Буржуи были довольны. Наверное, хотели их военным толкнуть. А я был доволен больше всех. Тачку спрятал, потихоньку восстановил и решил, что теперь это мой «золотой парашют».

Секунду подумав, он добавил:

– Как вспомню, сколько средств я вбухал на ее восстановление, так она и правда «золотая».

Сонька было хотела продолжить расспросы, но ее внимание привлекла неприглядная картина.

– Смотри!

Прямо посреди дороги лежал на боку зеленый армейский ГАЗ-66. Кабину и тент стремительно пожирало пламя, а прямо в кузове зияла огромная дыра.

Фагундас чуть замедлил ход, чтоб повнимательней все рассмотреть. Но, внезапно, услышал где-то позади грохот, будто взрыв или выстрел из пушки. Это заставило его прибавить газу. Что бы там не происходило, ему не хотелось сейчас участвовать в этом.

Чуть погодя, загремела канонада из выстрелов.

– Похоже, солдафонам там несладко. – сухо прокомментировала рыжая, глядя в ту сторону, откуда доносились звуки битвы.

Фагундас тоже посматривал по зеркалам, на случай если кто-то внезапно объявится и придется уходить на всех парусах.

– Эй, за дорогой смотри!

Прямо на пути виднелась большая выбоина. Если сейчас ничего не сделать, то старенькая машина точно лишится колес.

Фагундас резко вывернул руль и обогнул опасное препятствие. Но без потерь обойтись не получилось. Волга задела сгоревший остов, за что поплатилась левой фарой.

– Я это вот даже комментировать не хочу. – забурчала Сонька.

– Вот и не надо.

– А через пять километров у нас хотя бы колеса останутся?

– Ты уже комментируешь…

– А ты на дорогу не смотришь!

– А ты не ори!

– Я не ору, а рассуждаю!

– Рассуждай про себя.

– Да я тебе… СТОЙ!

Ни секунды не мешкая, старый ударил по тормозам. Машина с визгом остановилась, оставив за собой пару угольно-черных следов.

Дорога заблокирована. Еще один шестьдесят шестой преградил проезд. А рядом с ним целая группа людей в военной экипировке. Каждый вооружен и целится прямо в старенькую Волгу.

Время шло, но никто ничего не делал. Ведь любое неосторожное движение могло привести к непредсказуемым последствиям.

Фагундас понимал, что не успеет увести машину из-под обстрела и даже бросить ее и сбежать с Сонькой не получится.

А военные будто ждали его действий.

Неизвестно, сколько бы так все продолжалось. Но, в итоге, один из них заговорил.

– Кто вы такие и почему нас преследуете?

Фагундас был сбит с толку такой формулировкой. Что значит – преследуете? И Сонька, видимо, тоже удивлена подобному вопросу не меньше.

– Мы вас не преследуем. Мы убегаем. – вступил в диалог Фагундас.

– От кого?

– А вы не слышали? Мы бежим от битвы возле Кургана.

– Слышали. И даже участвовали. Нас обстреляли. А потом гнались за нами. И вы говорите, что никак в этом не замешаны?

– Нет. А кто в вас стрелял?

– Не могу знать. Может быть – вы.

– Да твою ж мать, тебе сказано, что мы и сами убегаем, дубина. – не выдержала и впряглась Сонька.

– Так! Сколько вас там? А ну выйти из машины с поднятыми руками!

– Рыжая, угомонись, они не шутят! – тихо, но с нажимом прошептал Фагундас.

– Нужно сматываться. Дави на газ! – также тихо ответила она.

– Идиотка, делай, что они говорят! Мы в меньшинстве, так что играть в героев, вообще не вариант.

Не дожидаясь ответных аргументов, Фагундас открыл дверь и медленно вышел из машины, держа руки над головой. Спустя мгновение, Сонька последовала его примеру, хоть и очень нехотя.

Солдаты не сдвинулись с места. Каждый был готов начать пальбу в любую секунду, настолько они были напряжены.

Их командир снова заговорил:

– Кто вы и откуда взялись?

– Мы жители Кургана. Выдвинулись в путь прямо перед началом сражения, от которого нам пришлось бежать.

– Откуда у вас машина?

– Это собственность фонда СГО, а я – его представитель… Федор Скворцов.

Блеф. Очень шаткий и ненадежный. Фагундас понадеялся, что ни один из них лично не знает Скворца.

И блеф удался.

– Ну… слышал я про такого. Допустим, что я поверил. А это кто?

– Ассистентка. Линда Шамова.

Командир усмехнулся.

– Ага. «Ассистентка». Молоденькая, красивая. И давно ты ее трахаешь, старый кобель?

Солдаты сдержанно посмеялись. Соньку эта грубость привела в натуральную ярость. Ее лицо приняло багровый оттенок, ноздри жадно всасывали воздух. Но пока еще она сдержалась и не стала грубить в ответ.

Фагундас тоже никак не отреагировал на это. Однако, его взгляд едва заметно изменился, обретя, как будто, стальной оттенок.

– Ладно-ладно, не обижайся только. Я-то в курсе, что ты человек не последний. Лады?

Старый лис принял извинения, но его взгляд так и остался пугающе невыразительным. Будто все эмоции разом потухли, а искорка жизни исчезла.

Канонада битвы на фоне явно усилилась. Видимо, бой уже на своем пике, в наивысшей точке боевого угара и безумия.

– А позвольте полюбопытствовать, господа хорошие, почему это вы с собой столько добра тащите, а? Неужто, контрабанда? – очень наигранно, будто стоя на сцене театра, продекламировал командир разведчиков.

Машина, в действительности, была снаряжена всем необходимым для длинного путешествия, Фагундас хорошо позаботился об этом. Одна только столитровая емкость с бензином стоила целое состояние, не говоря уже запасе продуктов, воды и вещей первой необходимости. По сути, все багажное отделение и заднее сидение были до крыши забиты такими необходимыми и ценными припасами. Пришлось потратить немало времени, чтобы усилить весь задний мост для перевозки такого веса.

– Ну так, куда же, все-таки, вы держали путь, товарищ Скворцов из СГО? Почему молчите?

Фагундас уже горько пожалел о том, что выбрал такое дрянное прикрытие. С другой стороны, не назовись он таким громким именем, их бы расстреляли без раздумий. А теперь, они наверняка положили глаз на машину. Одну они уже потеряли, а перед командованием выслужиться надо.

Дело плохо. Весь план трещит по швам. Как всегда, в самый последний момент.

– Не припоминаю, чтоб мне вменяли в обязанность отчитываться перед каждым встречным, товарищ, как вас там по званию.

Если и блефовать, то до конца. Старый лис идет ва-банк.

– Мне не нравится ваш тон, гражданин Скворцов.

– А мне ты не нравишься! Не забывайся, солдатик! За мной стоят слишком влиятельные люди, а ты, дубина, сейчас задерживаешь меня и тычешь стволом в лицо!

– Гражданин, Скво…

– Закрой пасть, гнида! Ты хоть немного представляешь, что я сделаю с тобой, а? Тебе, что, терять нечего?

Фагундас не на шутку разошелся, примерив образ царька Скворцова. Гонора у командира вдруг поубавилось. Даже солдаты опустили оружие. Репутация этого ублюдка сделала свое дело.

– Ладно-ладно, успокойтесь! Слушайте, я зря на вас наехал, извините. Я, и правда, не хочу проблем с СГО.