Заочница

Отпустив Баранникова, Тарасов медленно шёл в сторону КПП по территории жилой зоны. Машинально отвечая на приветствия, он отслеживал идущих навстречу осуждённых в полосатой одежде. Заходили ООР (10) со «старой» биржи. (Примечание 10. ООР – особо опасные рецидивисты).

Вот, в составе десятой бригады прошёл Куприянов, он же агент «Быстрый». Нижняя пуговица на куртке застёгнута, – значит, новостей нет.

– Здрасте, гражданин начальник! – Это Логинов из пятой. Даже кепочку приподнял, что вызвало улыбки бригадников. Мол, выслуживается перед начальством. Для Тарасова это маяк, сообщение оставлено в условленном месте.

«Надо бы пароль поменять, – подумал Тарасов, – один из бригады здоровается. Когда-нибудь обратят внимание».

Из головы не вылезала беседа с Баранниковым. По всему получается, что Ирины в посёлке не было. Куницкий и Баранников говорят одно и то же. Допустим – сговорились. А где логика? Чтобы изнасиловать и убить? Зачем тогда Баранникову Куницкий? Или, наоборот, Куницкому Баранников? Да и не решился бы Куницкий на изнасилование чьей-то невесты. Тем более Баранникова – довольно-таки авторитетного на строгом режиме. Это равносильно самоубийству. В особо жестокой форме.

Какие ещё могут быть версии? Прилетела. Встретили Баранников с друзьями – Смазновым и Катрановым. Пошли все вместе в сторону «новой» биржи. Больше просто некуда. Это вокруг посёлка по линии УЖД или вдоль неё около трёх километров. По дороге выпили (привезти могла и Ирина), изнасиловали, убили. Версия слабая. Заранее запланированное убийство с изнасилованием? Про такое Тарасов вообще никогда не слышал, несмотря на весь свой богатый опыт. Сумасшедствие какое-то, тем более групповое. Да и Куницкого должны были запугать, он не мог не обратить внимание.

Напились, и всё получилось спонтанно? Это всем троим нужно упиться до скотского состояния. Да и место для пикника… в лесу без мази от комаров и накомарника в июле делать нечего. А сидеть несколько часов выпивать и закусывать… это не Подмосковье. Тарасов из собственного опыта знал. Не дай бог, в лесу припрёт «по-большому»! Даже, если уложишься в секунды, и то потом пол дня будет вся промежность чесаться от укусов. Комары, мошки, слепни, пауты, – висят вокруг человека тучей, в ушах стоит сплошной гул. Самая сильная и современная мазь помогает от силы на пол часа. Потом надо опять мазать. Да и не на все виды насекомых она действует.

Нет. Маловероятно. Да и не те это люди, судя по их характеристикам.

Наиболее вероятная версия, что Ирина не добралась до Росинки. Надо будет так и ответить завтра на телеграммы.

Приняв решение, Тарасов ускорил шаг, тем более, что съём заканчивался, и ворота уже успели закрыть.

Роман уже ждал в кабинете за зоной, готовый к выходу.

– Мешок с ключами берём? – Он выжидательно смотрел на друга.

Тарасов на секунду задумался. В обычном солдатском вещмешке накапливались изъятые и специально изготовленные хитрые ключи от хитрых замков, которыми закрывались бригадные будки. Опытные зеки знали, замки какого типа сложнее всего открыть. Такие замки и делали на двери своего рабочего жилья. В основном ключи были в форме изогнутой трубки с внутренней резьбой определённого диаметра, хотя попадались и другие конструкции. Весил этот мешок довольно-таки прилично, да и сковывал движения.

– Оставим, – решил Тарасов, роясь в своём столе, – зачем таскать лишнее. Где прячут ключи в разделке по всем бригадам, я знаю. В других… если не знаем – поищем, не найдём – взломаем. Чёрт! Куда я фонарик засунул?

– Ты же его в сейф положил.

– Да? Точно! – Тарасов хлопнул себя по лбу, одновременно открывая сейф, – старею. Видимо, склероз развивается. Ну, всё. Вроде готовы. Погнали?

В первом сообщение, оставленном для Тарасова в условленном месте под эстакадой, говорилось о бригаднике агента Чурилове. Во время совместного употребления браги Чурилов проговорился, что, будучи на свободе, «замочил одного козла», которого считал своим другом. За то, что тот оказался «стукачом». Труп прикопал в сарае в конце огорода возле дома, где убитый проживал. Хотел позже похоронить глубже, но не успел – посадили. Чурилов поэтому переживал, что могут по запаху обнаружить.

Обсудив с Романом полученную информацию, Серёга решил, что тут нельзя ограничиваться отправлением информации в милицию. Во-первых, милиция может просто отмахнуться от лишней головной боли, отправив отписку – «информация не подтвердилась» или «проверить не представилось возможным». Во-вторых, если отработают как надо и найдут труп – все лавры заберут себе. И, в-третьих, самое главное, – операм на Большой Земле наплевать на наших агентов. От Чурилова не будут скрывать, что труп нашли по полученной «наколке». А тот легко сообразит, когда и кому проговорился и отправит «малявку» (11) на зону. (Примечание 11. «Малявка» – записка, отправленная скрытым от досмотра путём).

Тут нужно или вообще ничего не предпринимать, или проситься в командировку по месту жительства Чурилова. И уже там, на месте договориться с коллегами из милиции. Сначала выяснить, кто из окружения Чурилова пропал во время его кратковременного нахождения на свободе между отсидками. Затем установить место жительства пропавшего, Осмотреться и осторожно (по возможности) проверить самим, есть ли труп в указанном месте. Подобрать кого-нибудь на роль прохожего – рыбака, грибника и т.п., «случайно» унюхавшего подозрительный запах.

– При таком раскладе, если всё срастётся, – рассуждал вслух Тарасов, пока они с Романом, не спеша, шли к следующему тайнику, – мы и агента прикроем, и от ментов можно будет выбить какую-то благодарность за содействие раскрытия «висяка». Нам с тобой эти поощрения уже до лампочки, на карьеру вряд ли повлияют, а вот кому-то из молодых… кстати! Вот Махневича можно было бы и отправить. Молодой, холостой, здоровый, не глупый. Попробую договориться с оперотделом.

– Точно, – Роман согласно кивнул, – его скорее отпустят, чем кого-то из нас. Мы то им надёжней жопу прикрываем. На месте нужнее. Только, желательно, чтобы эта информация была от его источника.

– Подарим, – Сергей добродушно махнул рукой, – для своих не жалко. Знаешь, Рома, когда я только начинал работать в оперчасти, как-то получил информацию, что у одного нашего зека дома в подоконнике спрятан боевой пистолет. Это сейчас оружия у населения развелось…, а тогда это было событие!

В общем, отправил я сообщение в милицию по месту жительства. По секретной почте, естественно. С просьбой обязательно сообщить о результатах проверки. В ответ – ни звука! Через какое-то время приходит этому зеку письмо от матери. Она жалуется, что приходили милиционеры, переломали все подоконники в доме. Нашли какой-то пистолет. Её допрашивали. Заканчивалось письмо словами: «Когда же ты, сволочь, перестанешь нас мучить!» От милиции я так ничего и не дождался. Думаю, что они, найдя пистолет, быстренько, задним числом, состряпали сообщение от своего агента. Завели и тут же реализовали агентурное дело. И – вперёд, за медалями! Отсюда вывод – надо это нам? Чужие головные боли?

– Согласен, – Роман кивнул головой, – или пусть делятся славой, или пошли на… вот, кстати, мы и пришли.

Сообщение Роман достал из кучи ржавого железа на территории механизации. Тут же, подсвечивая фонариком, прочитал.

– Ого! Короче, здесь в столярке, – Роман указал рукой на небольшой домик недалеко от бокса с тракторами, – в тайнике приготовлена к отправке партия ширпотреба – ножи кнопочные и охотничьи, браслеты, зеркальца. Тайник в верстаке у столяра Гаврикова. Я его знаю, кстати, неплохо. Хитроватый мужик – так… себе на уме.

Ключ от столярки Роман уверенно извлёк из-под обрезка доски, куча которых валялась рядом с домиком.

– Давай сначала тайник найдём, а потом будем громить, – предложил Тарасов, а то вдруг какая накладка, а мы свой интерес засветим.

Несмотря на, казалось бы, точную подсказку, обнаружить тайник оказалось не просто. В качестве ножек у верстака использовались две массивные деревянные плахи толщиной около десяти сантиметров. Парни долго осматривали и ощупывали буквально по сантиметру верстак и всю прилегающую территорию, пока не догадались отодвинуть его от стены.

С тыльной стороны в ножке верстака была обнаружена вырезанная вертикальная ниша, из которой извлекли довольно-таки увесистый свёрток.

Развернув его тут же на верстаке, парни стали с интересом разглядывать добычу. Зеркальца в виде плоской коробочки с открывающейся крышкой из разноцветного плекса, кнопочные ножи разных конструкций и – самое интересное – три охотничьих ножа в ножнах. Причём, если два из них были обычными «рабочими» ножами с ручками из капа, то третий представлял настоящее произведение искусства. Ручка со вставками их разноцветного плекса с выступами для пальцев и лезвие с каким-то хищным изломом и кровостоком.

– Это чья же работа? – Тарасов рассеянно посмотрел на Романа. Тот пожал плечами.

– Так… зеркала – это Лёня Бидюк семнадцатая бригада. Половина кнопарей – Ишунькин из механизации – его работа. Остальные… был бы в зоне Фунт – подумал бы на него, но он уехал, давно. – Тарасов рассуждал вслух, разглядывая ножи, – может у Фунта какие ученики были? Надо будет уточнить. Ну а охотничьи… такое чудо вообще впервые вижу.

– Я что-то тоже такое не припомню, – Борткевич почесал затылок, – может, какой-то новенький заехал?

– Так и так надо будет уточнять. Статью за изготовление холодного оружия никто не отменял.

– Давай разделим так, – Рома как будто боялся выпустить оригинальный нож из рук, разглядывая его вплотную возле тусклой лампочки. – Этот красавец мне, а тебе всё остальное?

Сергей пожал плечами:

– Я не против. Но, по-моему, ты это зря. Сам подумай, куда он тебе? На охоту с ним не пойдёшь. На стенку повесишь? И будешь переживать, чтобы сын его куда-нибудь на улицу не утащил, друзьям показать? Или засунешь подальше, в угол какого-нибудь сундука? Где он и будет лежать годами, ржаветь.

Роман задумался:

– По ходу, я погорячился.

– Во-о-от! Я предлагаю этот нож оставить в качестве сувенира для большого начальства – прокуроров, всяких комиссий и т. п. В общем – пригодится. А остальное поделим по-братски. Тут, кажется, всё чётное.

Серёга быстро разделил всё на две примерно одинаковые кучки.

– Так. Ты отворачиваешься, а я втыкаю этого красавца возле одной из куч и отхожу. Ты говоришь, какая из куч твоя – с ножом или без.

– Давай! – Роман отвернулся и, для верности, отошёл на пару шагов. Услышал характерный звук, сказал, – с ножом!

– Ну вот. Всё справедливо. Теперь давай наводить здесь беспорядок. Надо же сделать вид, что мы это нашли в результате обыска.

Дальнейшие действия были отработаны неоднократно. Парни, двигаясь вдоль противоположных стен, сбрасывали рабочую одежду с гвоздей на стене, распахнули дверцы стола и тумбочек, раскидали сапоги, что сушились у печки. При этом весь рабочий инструмент остался на месте. Так же, как и обнаруженные в столе мешочки с крупой и сухарями. На всё это безобразие ушло не больше пяти минут.

– Ну, всё уходим. Ключ на место положи. Пусть думают, что своим открыли. Что у нас там со временем? Ага! С часик ещё есть. У тебя ещё есть информация для обыска?

– Нет. На сегодня всё. – Роман выключил свет в домике и начал закручивать хитрый замок, – а у тебя?

– Ещё одно сообщение надо забрать. Тут рядом, в разделке.

На этот раз, чтобы забрать сообщение, пришлось открывать бригадную будку. Агент работал поваром в бригаде, уходил всегда последним, сам закрывал дверь и прятал ключ. Сообщение было в рабочих сапогах под стелькой в правом от входа углу.

– Может пошмонаем (12), время ещё есть, – предложил Роман, посветив во все углы фонариком. (Примечание 12. «Шмонать» – обыскивать (жаргон.)

– Смысла нет. – Сергей вчитывался в сообщение. – Они в курсе, что я знаю, где ключ лежит, поэтому ничего запретного дома не держат. Знаешь, что в сообщении? Бригадник Кушхов – то ли осетин, то ли дагестанец – подозрительно много времени проводит на берегу реки. Рыбу не ловит, просто ходит, что-то высматривает. Особенно много внимания уделяет угловой вышке, хотя с солдатами общаться не пытался.

– На лыжи встать собирается?

– Агент тоже подозревает, что он в побег намылился. Хотя… насколько я помню, срок у него небольшой. Надо будет уточнить, и вообще – присмотреться. Ну что, на сегодня хватит? У нас ещё мероприятие. Погнали в штаб.

Только парни успели разложить по сейфам трофеи, как после осторожного стука в дверь заглянул Маркин. Быстро убедился, что в кабинете никого посторонних нет, и пропустил в дверь крепкого солдатика с погонами сержанта.

– Вот… как обещал.

– Ну-ка примерь. – Тарасов развернул перед солдатом свёрток с зековским обмундированием.

Сержант взял в руки бушлат и удивлённо посмотрел на своего командира.

– Ты что, не объяснял ему суть боевой задачи? – догадался Тарасов.

– Нет, конечно. Я сказал, что нужно помочь оперативникам в одной секретной операции.

– В принципе – правильно. Зачем раньше времени раскрывать все карты? – Тарасов повернулся к сержанту и, строго глядя на него, объяснил, – тебе предстоит участвовать в оперативной комбинации. А конкретно: под видом бесконвойника заберёшь с квартиры в посёлке нелегальную посылку для наших зеков и отдашь её нам. Мы бы и сами это сделали, но нас в посёлке знают в лицо и не поверят. Задача понятна?

– А как я найду квартиру?

– Мы проводим. И вообще, будем находиться всё время рядом, буквально в пяти метрах. Подстраховывать.

– Не дай бог, что-нибудь случится с моим бойцом, – Маркин явно набивал цену, – что я его родителям потом скажу!

– Да я же говорю – риска никакого. Не нагнетай Серёж! Мужичёнка плюгавенький, живёт один. А боец у тебя вон какой крепкий парень!

Боец расправил плечи и заулыбался.

– Когда закончите, позвоните. Я буду у себя в батальоне. Как привёл его к вам, так и заберу, – Маркин вышел.

Переодев сержанта в зековскую робу, опера остались довольны. Размер – как по заказу.

– Ты, главное, козырёк на глаза надвинь, – инструктировал по дороге Роман, – в темноте и так плохо видно, а так… вообще, свои ребята не узнают, с кем служишь.

– А собака там есть?

– Даже две, но они на цепи, не бойся.

– И кот ещё, – добавил Тарасов, и парни заржали.

– А что кот? – не понял сержант.

– Да так… отдельная история. Будет время, расскажем.

Ближайшая к нужному дому лампочка горела на столбе возле амбулатории. Подходы к калитке надёжно укрывались в тени деревьев.

– Ну, давай! Запомни, ты – из ночной разгрузки со старой лесобиржи, – напомнил инструктаж Тарасов, – пришёл за посылкой. Если скажет, что не знает тебя, – ты новенький. А старых всех позакрывали

– Да помню я, – сержант уверенно вошёл в калитку под суматошный лай собак. Опера присели за забором, напряжённо всматриваясь во двор.

Как они ни прислушивались, из негромкого диалога удалось разобрать только довольное Володино «Ну, наконец!» Всё заглушал лай взбесившихся псов, которых уже начали поддерживать коллеги из соседних дворов.

Выйдя за калитку, солдат с мешком на плечах поскользнулся и упал под его тяжестью. Парни подхватили сержанта вместе с мешком.

– Ни хрена себе посылочка! – прошептал Роман, прикидывая мешок на вес.

– Он сказал. что здесь две посылки и две передачи, – рассказывал сержант, когда они втроём тащили мешок в сторону моста. Напряжение потихоньку его отпускало. Глаза весело блестели при свете взошедшей луны. – Говорит, пол месяца это всё лежало. Накопилось. Сам на больничном, завезти не может, а никто не приходит.

– Не удивился, что незнакомый?

– Да не! Обрадовался, что избавился от груза. Сам то ли пьяный, то ли с похмелья. Прёт от него…

– Да он всегда такой, – пояснил Роман, – а тут ещё и на больничном. На законных основаниях!

– Кто-то идёт навстречу, – Тарасов напряжённо всматривался в силуэт на мосту. – Давай мешок пронеси один. Мы будем поддерживать незаметно, как будто бесконвойника конвоируем.

– Поймали негодяя! – К ним приблизился офицер с погонами старшего лейтенанта. От него пахнуло свежим запахом водки. – Молодцы, мужики! У-у-у, козлина! – Он сделал попытку пнуть «бесконвойника» ногой.

– Не надо, – придержал его Тарасов, – ему уже и так досталось. Пусть хотя бы мешок дотащит.

Сзади ещё слышался довольный смех офицера, когда сержант, оглянувшись, прошептал:

– Мой командир роты. Не узнал!

– Я же говорил, тебя свои не узнают, – прокомментировал Роман. А Сергей подумал, что в таком состоянии старлей своего подчинённого и в солдатской форме мог не узнать.

Больше нежелательных встреч до штаба колонии не было.

Войдя в кабинет, Тарасов сначала позвонил Маркину, затем вместе с Борткевичем вывалили на стол трофеи и стали их сортировать.

Две посылки в стандартных почтовых ящиках тут же были вскрыты. Третья – передача, по весу была такая же, как посылки. А четвёртая представляла собой мешок, по весу равный первым трём вместе взятым. По сопроводительным запискам были сразу установлены адресаты и отправители. Большая передача предназначалась осуждённому Соловьёву – бригадиру семнадцатой бригады.

– К нему мама недавно приезжала на свидание, – припомнил Тарасов, – худенькая такая старушка. Из Подмосковья добиралась. И как только она всё это дотащила! Что-то же ещё во время свидания нужно было есть. Да и официальная передача наверняка ещё была.

– Мамы, они знаешь, какие выносливые, – философски заметил Роман, выкладывая содержимое мешка, – да и встречали наверняка. Смотри, что заботливая мамаша сыночку подогнала. Теофедрин, реланиум… ого! Этаминал натрия! Она явно не хочет, чтобы сынок дожил до свободы!

Роман выкладывал на стол перетянутые резинками прессы из упаковок с таблетками и ампулами. Когда его рука вытащила из мешка трёхлитровую металлическую флягу, в которой что-то булькнуло, Роман мельком взглянул на сержанта. Тот стоял вполоборота и переодевался. Борткевич обменялся с Тарасовым понимающими взглядами и сунул флягу под стол.

Содержимое во всех посылках было примерно одинаковым: дрожжи, сахар, сигареты, чай, сало, консервы. В одной из посылок оказалась бутылка водки. Она была тщательно обложена более мягкими продуктами. В другой – плоская бутылка коньяка.

– Руки здесь можно где-нибудь помыть? – поинтересовался сержант. Он закончил переодеваться и с интересом поглядывал на кучу продуктов на столе.

– А вот, за дверью в коридоре умывальник, – Роман распахнул дверь, показывая, – мыло здесь, а полотенце у нас в кабинете на вешалке.

Пока сержант плескался, Тарасов негромко спросил:

– Слышь, Рома, может мы этот красивый ножик Маркину и подгоним за содействие?

– А что? Я думаю, само то будет. Ему должно понравиться.

– Ну, как тут у вас? – Лёгок на помине, в дверях показался Маркин.

– Операция прошла успешно. Всё по плану. Сержант твой на высоте, достоин поощрения. – Тарасов кивнул на довольного сержанта.

– Я уже понял, – Маркин указал глазами на заваленный стол, – а его командир?

– Само собой, – Тарасов сунул руку в распахнутый сейф и протянул Маркину нож в ножнах, – у нас с поощрениями не задерживается. Это вам не там! – Он показал пальцем вверх.

– Ни хрена себе! – Маркин разглядывал вынутое их ножен произведение искусства. – Красавец! И не жалко?

– Для тебя, Сергей Геннадьевич, ничего не жалко. Самое лучшее отдаём, что есть! – Тут Тарасов нисколько не кривил душой.

– Он что же, был среди этого? – Маркин показал на стол.

– Нет. Это обычно идёт в другую сторону. Не к нам, а от нас.

– А-а, ну да… что-то я затупил, – Маркин не мог оторвать восхищённого взгляда от ножа. Потом спохватился, оглянулся на сержанта – тот вытирал руки полотенцем – и спрятал нож за пазуху.

– Ну, а ты, боец, выбирай, что нравится. – Роман подтолкнул сержанта к столу.

– Да я как-то… – сержант замялся.

– Ты куришь? – попробовал помочь ему Тарасов.

– Курю. Только… – сержант смотрел на упаковки дешёвых сигарет, – … с фильтром.

– Понятно. – Тарасов взглянул на стол, где преобладала «прима», и вынул из сейфа блок «космоса», – такие пойдут?

– Конечно, – сержант не смог скрыть счастливой улыбки, – спасибо!

– Это тебе спасибо. Бери консервы. Сало хочешь?

– Нет. Спасибо, хватит.

Пока Роман силой засовывал сержанту в карман бушлата две банки сгущёнки, Тарасов спросил у Маркина вполголоса:

– Ну, что, Серёж, отметим удачную операцию?

– Не. Я сегодня ответственный по батальону, – Маркин с сожалением окинул взглядом стол, развёл руками, – в другой раз. Всё. Мы пошли. А то вы мне тут лучшего бойца совсем развратите.

– Главное, чтобы лучший командир не испортился, – крикнул в спину Маркину Тарасов.

На сортировку трофеев ушло ещё пол часа. Проверили флягу с жидкостью. Как Тарасов и предполагал, пахло водкой. Роман тоже понюхал:

– А может спирт? Сейчас проверим.

Он быстро оторвал кусочек бумажки, сунул в горловину фляги. Вытащил и щёлкнул вынутой из стола зажигалкой. Глядя на вспыхнувшее весёлое синее пламя, парни хором констатировали:

– Спирт!

Как бы подтверждая мнение «экспертов», две капли упали на стекло стола и продолжали гореть.

– То, что спирт, это понятно, – Тарасов закрутил пробку фляги и сунул её в сейф, – а вот, съедобный ли? Как бы не травануться.

– Конечно съедобный! – Роман даже удивился бестолковости начальника. – Ты что, думаешь, его прислали топоры смазывать?!

– Прислали пить, но ведь им по барабану, что пить! Вон, в посёлке торгуют каким-то техническим спиртом. Все пьют. Никто не сдох. А если кто и умрёт – докажи, что именно от этого!

– Так, что ты предлагаешь?

– Надо провести экспертизу. А кто у нас лучшие эксперты по спирту? Врачи! А кто лучший из врачей?

– Мирза!

– Во-о-т! Завтра отольём с пол литра и занесём ему перед обедом. Он сразу определит. Куда нам спешить?

– Так, а что, сейчас то не тяпнем?

– Рома! Первый час ночи. Если начнём, мы же не успокоимся на одной бутылке. А там и до спирта доберёмся. Будем дегустировать, пока не кончится.

– Так то оно так… но, блин, коньяк так и стоит перед глазами!

– Ни чё! Коньяку лишняя выдержка только на пользу. Да и нам, честно говоря. Всё, пошли домой.

26 августа 1994 года

На следующее утро, подходя к штабу колонии, Серёга мысленно нахваливал себя за то, что вчера удержался от пьянки и удержал друга. Как бы они оба выглядели сейчас! В то же время он понимал, что изъятое спиртное надо будет «уничтожать» уже сегодня вечером, иначе коллеги его просто не поймут. Присутствовать при «уничтожении путём распития», а самому не пить? Как-то не по-русски. Да и жаба задушит. Ещё бы! Трофеи добыты по его информации и его активном участии, а употреблять будет кто-то?

Серёга пытался убедить себя, что можно поучаствовать в распитии коньяка, а потом сказать, что, мол, не хочется мешать. Придумать какую-нибудь причину и свалить домой. Но, зная себя, он был уверен, что так не получится. Скорее всего – затравится и продолжит наравне со всеми.

Эти мысли не покидали его во время развода. Машинально здороваясь с офицерами, фиксируя маяки от осуждённых и решая другие мелкие текущие вопросы, Тарасов думал о предстоящей вечером гулянке.

Сразу после развода он проскочил в кабинет оперчасти за зоной и закрыл за собой дверь на ключ. Друг и напарник по кабинету Роман ушёл с кем-то разбираться в штрафной изолятор, поэтому Тарасов мог на какое-то время уединиться.

Сначала, вспомнив о принятом вечером решении провести экспертизу спирта, Тарасов отлил из фляги в поллитровую бутылку из-под водки. Взял из стола пластмассовую пробку, заткнул ей бутылку и поставил её в сейф. Потом немного подумал и повторил процедуру. Вторую бутылку со спиртом поставил в холодильник. Благо проблем с пустыми бутылками и пробками в этом кабинете никогда не было. Раз в неделю, иногда и чаще уборщица тётя Маша выгребала пустую тару из встроенного шкафа, где находилась вешалка для одежды. Но стеклотара с завидным постоянством откуда-то опять появлялась на этом месте.

Такая же картина наблюдалась и в соседнем кабинете оперчасти, где работали Кравцов и Махневич.

Одной из причин такого явления было то, что во всём штабе только эти кабинеты были чисто мужскими и имели двойные двери, через которые подслушивать разговоры было проблематично. Поэтому все мероприятия, связанные с употреблением спиртного, происходили в этих кабинетах. Это и дни рождения, и обмывание очередного звания, новой должности, и убытие в отпуск, и возвращение из него и т. д. и т. п.

Здесь даже имелся небольшой холодильник допотопной конструкции. Он стоял в кабинете ещё до того, как Тарасов впервые пришёл сюда лейтенантом. В настоящее время холодильник был битком набит солёным и копчёным салом, банками с мясными и рыбными консервами. Часть банок, что не вместились, пришлось поместить в сейф, потеснив папки с секретными делами.