скачать книгу бесплатно
1
Следующая наша практика была после второго курса университета, и называлась она «пионерская».
Валера, как и обещал, женился на Наташе, и теперь его практика проходила в другом месте.
– Поедешь в Закарпатье? – спросил я.
– Какое Закарпатье… – тяжело вздохнул Валера. – Здесь остаюсь.
– А я в Сочи, – легко сказал я.
– Куда? – удивился Валера.
– На черноморское побережье Кавказа. Родители переехали из Новогрудка в Хадыженск.
– Хадыженск – это что?
– Город. По-адыгски хадыжка – яма. Сто километров от Туапсе. Рядом Белореченск, Апшеронск, Горячий Ключ. На зимние каникулы я уже туда ездил. Как раз в Хадыженске начинаются горы.
– Похоже на Карпаты? – заинтересовался Валера.
– Наверное, – пожал я плечами. – Отец договорился с нефтяниками, что я буду проходить практику в их пионерлагере под Сочи.
– Кто здесь упомянул мой родной город? – подошёл к нам Саня Лисин из четвёртой группы.
«Надо же, человек умудрился родиться в Сочи!» – подумал я.
– Надо говорить – в Сочах, – сказал Лисин. – Нормальный город.
Он посмотрел на меня большими чёрными глазами навыкате и пожал плечами.
– Мой пионерлагерь в Дагомысе, – сказал я.
– Этого не может быть! – фыркнул Саня. – В Дагомысе мой лагерь. Как и родительская квартира, и пляж, на котором меня дожидаются Пират с дружками. Ты ничего не перепутал?
– Нет, – помотал я головой. – Моя практика в пионерском лагере нефтяников в Дагомысе.
– Ладно! – махнул рукой Саня. – Мне тоже дадут справку о прохождении практики из этого лагеря. Но работать воспитателем я там не буду.
– Почему? – одновременно спросили я и Валера.
– Потому что мой отец главврач местной больницы. И на лето они с мамой уезжают в Красную Поляну, там не так жарко. В нашей квартире я тебе могу выделить застеклённую лоджию. Ты согласен спать на раскладушке на лоджии?
– Конечно, – сказал я. – Но только после прохождения практики. В отличие от тебя, мне просто так справку о прохождении никто не выдаст.
– Проходи, – великодушно разрешил Саня. – Но после отбоя мы тебя из лагеря будем выкрадывать.
– Это как? – спросил Валера.
– Как Печорин Бэлу, – объяснил ему Саня. – Это же Кавказ.
Я понял, что с этого момента у меня появился новый напарник по практике. Одновременно он стал и наставником вроде деда Ефима.
– Так ты пока мольфаром становиться не хочешь? – подмигнул мне Валера.
– Нет, – сказал я. – Пока что я учусь в университете.
– Одно другому не мешает.
Валера вздохнул. После женитьбы он стал гораздо чаще вздыхать, чем до неё. Я догадывался, что это связано с грузом ответственности, который возлёг на его плечи. С другой стороны, он не мог не знать об этом грузе, добиваясь взаимности от Наташки. А домогался он её истово. И начал с того, что собственноручно связал ей шерстяное платье. Пусть оно не было свадебным, зато связано не спицами, а крючком. Валера невозмутимо сидел на лекциях по истории КПСС или языкознанию и вязал. Девушки из нашей группы, прикрывающие его своими спинами, сначала хихикали, потом привыкли. А когда увидели на Наташке платье, остро позавидовали ей. Даже староста Светка, собирающаяся в декретный отпуск, прищёлкнула языком:
– Классное платье! Шурик, ты ещё не научился вязать?
– Нет, – покраснел я.
– А зря. Без такого платья Наташки тебе не видать, как своих ушей.
Она имела в виду, конечно, не Наташку Валеры, а Калмыкову. Все знали, что та мне нравится. Сама Калмыкова об этом не догадывалась. Она была девушка серьёзная и об амурных отношениях задумалась бы не раньше четвёртого курса.
Итак, Валера женился и остался проходить пионерскую практику в Минске, а я сел в поезд и покатил в Сочи.
2
Дагомыс встретил меня ливнем, и это был какой-то особенный ливень. В Белоруссии дождь шёл преимущественно мелкий и нудный, а здесь он грохотал водопадом. Вода обрушивалась с небес, превращая улицы в сточные канавы. За окном подходящего к станции поезда не было видно даже пальм.
Я стоял под хлипким навесом станции, растерянно озираясь по сторонам. Не таким мне представлялось прибытие на благословенный берег Чёрного моря.
Но вот ливень кончился, выглянуло солнце, и я увидел, что это настоящее черноморское побережье. Мелькали загорелые ножки курортниц, зычно перекрикивались хозяйки, зазывающие на ночлег отдыхающих, обмытые дождём пальмы распрямляли свои веера, стряхивая на головы людей крупные капли.
Я подхватил сумку и бодро побежал к лагерю, время от времени сверяясь с адресом, который мне дали в управлении нефтяников в Хадыженске.
– Практикант? – озадаченно взяла в руки направление директриса. – У меня вакансия пионервожатого только в первом отряде.
– Пусть будет первый, – сказал я.
Директриса с сомнением оглядела меня, вздохнула и что-то написала на направлении.
– Идите заселяйтесь, – сказала она.
В принципе я понимал её сомнения. По виду я не сильно отличался от воспитанников первого отряда.
После обеда я пришёл знакомиться с пионерами. В основном это были старшеклассницы, многие из которых уже вышли из пионерского возраста.
– Как они попали в пионерлагерь? – спросил я воспитательницу Людмилу Петровну.
– По блату, – не стала она юлить. – Здесь дети нефтяников из Москвы, Тюмени, Краснодара. Всем ведь хочется отправить ребёнка на море.
– Понятно, – сказал я. – А что мы с ними будем делать?
– Отдыхать! – засмеялась воспитательница. – Это же Сочи!
– Александр Константинович, вы вправду из Минска? – спросила на собрании отряда одна из отроковиц.
– Из Минска, – кивнул я.
– Никогда не была в Минске! – томно сказала вторая. – Если бы меня кто-нибудь пригласил туда…
Девицы дружно захохотали.
Я понял, что с ними надо ухо держать востро. Но я уже имел дело со Светками, Ленками, Наташками и прочими одногруппницами. Не пропадём.
Вечером в лагерь явился Саня Лисин. В руках у него был пакет с банкой, в которой что-то подозрительно побулькивало.
– Вино? – спросил я.
– А что же ещё, – ответил Саня. – Вас здесь с территории выпускают или надо уходить в самоволку?
– После отбоя делай что хочешь, – сказал матрос-спасатель Николай, с которым меня поселили в одном домике. – По соседству поварёшки живут.
– Какие поварёшки? – заинтересовался Саня.
– Посуду на кухне моют, Валька и Танька. Одна очень даже ничего.
– Уже познакомился? – посмотрел на меня Саня.
– Нет, – сказал я.
Знакомиться с посудомойками я считал ниже своего достоинства. А зря. Позже я разглядел, что Танька была намного симпатичнее не только многих моих воспитанниц, но и однокурсниц.
А Саня в этом вопросе оказался профессионалом. Симпатичных девиц он вычислял с первого взгляда. Вернее, они находили его сами.
– Так я же сочинский, – объяснил он мне. – Сегодня я тебя познакомлю со своим одноклассником Пиратом. Вот кто ас! – Он уважительно покачал головой.
Вместе с матросом мы выпили по стаканчику вина и отправились на ближайшую турбазу на танцы.
– Потанцуем? – схватила Саню за руку одна из девушек.
– В другой раз, – отмахнулся он.
– Ты её знаешь? – спросил я.
– Нет, – сказал он. – А вон та тебя точно знает.
Он показал на девицу, которая неотрывно пялилась на меня.
– Я здесь вообще никого не знаю, – пожал я плечами.
Саня подозвал к себе одного из местных парней и что-то шепнул ему.
– Это Пират, – сказал он мне.
Пират улыбнулся и пожал мне руку.
Я во все глаза смотрел на толпящихся на танцплощадке курортников. В основном это были тридцатилетние старики. Молодёжь вроде нас с Саней укрывалась в тени кустов.
К нам подошёл Пират.
– Чувиха из соседнего пионерлагеря, – сказал он Сане. – Вожатого боится.
– Какого вожатого? – спросил я.
Саня с Пиратом заржали.
– Позовём? – подмигнул мне Саня.
– Не надо, – вздохнул я. – Ещё директрисе настучит.
– Не настучит, – сказал Саня. – Она как раз боится, чтобы ты не стукнул. Вы все здесь на птичьих правах.
Они с Пиратом снова заржали. А мне захотелось в домик к матросу-спасателю Николаю. Отплясывать на сочинских турбазах мне ещё было рано.
3
Как я узнал, Дагомыс был одним из посёлков, входящих в Большой Сочи.
– Лазаревское, Лоо, Чемитоквадже, Адлер – это всё Сочи, – сказал, присвистывая, Саня. – Но мы к центру города ближе других.
– А Хоста с Мацестой? – спросил я.
– Это совсем Сочи, – перестал свистеть Саня. – Там санатории, а здесь пионерлагерь. Нормальное место.
Место вообще-то было чудесное. Домики лагеря прятались в зарослях фундука, вокруг слоновые и какие-то другие пальмы, вдали переливается на солнце расплавленная масса моря.
– Ты здесь родился?
– Ну да. Хотя мои родители из Белоруссии. После войны познакомились.
– А как в Сочи попали?
– Приехали, – хмыкнул Саня. – Кто-то на целину, а мои сюда. Сочи все знают.
Это было правдой, Сочи в нашей стране знали все. В отличие, между прочим, от Ганцевичей, где я родился.
– Знаешь такую песню: «Друзья, купите папиросы, подходи, солдаты и матросы, подходите, пожалейте, сироту, меня согрейте, посмотрите, ноги мои босы…»? Сочинская.
– Иди ты?! – удивился я. – Про тебя, что ли?
– Немножко, – засмеялся Саня. – Мы её с детства поём.
