скачать книгу бесплатно
– Какая ещё Наташка?
– Кожура.
Наташка и Анька Ковалёва жили по соседству с нашими девицами. Эти ещё выше ростом, чем Светка с Ленкой.
– Молодец… – уважительно покачал я головой. – Она хоть знает об этом?
– Конечно, – пожал плечами Валера. – Осенью замуж собирается, но мы этого не допустим. Сами возьмём.
А жизнь-то, оказывается, бурлит. Одного меня нет в этом потоке.
– А как же Людмила? – почесал я затылок.
Людмила была аспиранткой, которую назначили руководителем нашей практики. Первые два дня она пряталась от нас, потом всё же вышла на улицу. Валера принялся её обучать работать с магнитофоном, но оказалось, что ей этого не надо.
– Я же руководитель! – сказала она.
– Ладно, – согласился Валера, – магнитофон мы включим сами. Но ты чем будешь заниматься?
Люда была аспиранткой, но по виду она мало отличалась от наших девушек.
– Наблюдать, направлять и проверять.
«Ишь ты, – подумал я, – а её не зря взяли в аспирантки».
Так вот, взгляды Ульяны и Людмилы, которыми они одарили Валеру, были одинаковы. Во всяком случае, на себе таких взглядов я ещё не ощущал. А хотелось бы.
– Между прочим, я кандидат в мастера спорта по фехтованию, – сказала, слегка покраснев, Людмила. – Могу магнитофон носить.
– Ты и в самом деле кандидат?
Я смотрел на девушку во все глаза.
– Можем левой рукой побороться, – протянула мне руку Людмила. – Я почти всех наших ребят побеждала.
– Шпажистка? – спросил Валера.
– Рапиристка.
Я хоть и занимался полгода вольной борьбой, от соперничества отказался. Пусть Валера борется, он в своём Рахове штангой занимался. Да и смотрят на него, а не на меня.
– Вы тут боритесь, – сказал я, – а я к деду Ефиму. Он мне про Троцкого обещал рассказать.
– Старый коммунист? – спросила Людмила.
– Революцию в Петрограде совершал. Но насчёт коммуниста я не уверен…
– Матерщинник он, а не коммунист! – заржал Валера. – Думаю, и про Петроград врёт.
7
У деда Ефима я проходил курс молодого бойца.
Бутыль с самогоном у нас на столе стояла больше для вида. Дед уже не мог пить эту гарь, я ещё не умел. Выпивали по глотку в час, и ладно.
– Ещё не женишься? – спросил дед, когда я устроился за столом.
– Только первый курс закончил, – сказал я. – В этом возрасте ещё не женятся.
– Сколько тебе годов?
– В сентябре будет восемнадцать.
– Ну, может, ещё и рано, – вздохнул дед. – А я женился сразу после революции.
– Февральской или Октябрьской? – уточнил я.
– Революция у нас была одна – в феврале семнадцатого года, – пристально посмотрел на меня дед Ефим.
Оказалось, ему было не девяносто лет, а всего лишь семьдесят пять. Для меня обе цифры были в равной степени запредельны, и я не придал им большого значения. А дед решил расставить всё по местам.
– Я девяносто пятого года рождения, – поднял он вверх крючковатый указательный палец правой руки. – Сейчас какой у нас год?
– Семидесятый.
– Вот и считай.
– Семьдесят пять, – согласился я.
– До таких годов у нас в Теребежове никто из мужиков не дожил, – приосанился дед. – И в соседних деревнях нету. Повыбило в войнах мужиков, что в городе, что в деревне. Вот был у нас дед Сашка, тот ещё с турками воевал. При царе Миротворце в рекруты забрили.
– При Александре Третьем? – удивился я.
– Ну да, Александре. И он тоже Александр, а у нас его все звали Сашкой. Так ему точно девяносто годов было, даже больше. С турецкой войны шашку привёз. Чуть что не по нём – сразу за шашку хватался. Но никого не зарубил, мирный был дед. Ваша Ульяна его правнучка. Или праправнучка, я в родстве уже стал путаться. У самого ведь никого не осталось.
– А женились вы когда?
– Я же тебе говорю – после революции. В Петрограде сначала начальником стал Керенский, потом большевики взяли Зимний. Был в Петрограде?
– Нет, – сказал я.
– Ну вот. У Ленина сначала Брестский мир с немцами, потом с Юденичем стал воевать. А я матрос на линкоре. Нас сняли с линкора и отправили на Юденича. Меня ранило, я в госпитале отлежался и до хаты. Жениться надо было.
– Какая здесь власть была?
– Тогда у кого оружие, у того и власть. А у меня трёхлинейка. Сначала я её показывал, а потом сховал. Пришли тутошние комиссары, стали допытываться, куда девал. Но я не признался. Нехай пока полежит…
«Стало быть, винтовка где-то до сих пор прячется», – подумал я.
– А тебе зачем? – сказал дед. – Призовут в войско, свою дадут. Тебе когда на службу?
– Студентов не забирают.
– Иди ты? – удивился дед. – Так вы все переженитесь. И этот усатый, и ты. Девки уж на вас поглядывают, видел.
«Никто на меня не поглядывает», – подумал я.
– Это ты не видишь, – усмехнулся дед. – А мне видно. Хочешь, свой горан покажу?
– Какой горан?
– Печь для обжига. У нас тут всё самому надо делать – горшок, жбан, кринку. Миску и ту негде взять. А у меня всё под рукой – глина, гончарный круг, уголь. В печи в жару спать хорошо. Жинка, бывало, добудиться не могла. Ходит вокруг печи, а залезть боится.
– В другой раз, – сказал я. – Фольклор надо записывать.
– Кого? – скосился на меня дед Ефим.
– Народное творчество, в науке это называется – фольклор.
– А ты кто при этом?
– Фольклорист.
Вот тогда я впервые произнёс это слово по отношению к себе. Фольклорист.
8
– Самый главный на свадьбе каравай, – сказала Ульяна.
– А невеста? – засмеялся я.
Валера тоже ухмыльнулся. Для него главным, конечно, был жених.
– Нет, каравай, – твёрдо сказала Ульяна. – Его печёт лучшая в деревне хозяйка. И это не простой каравай.
– Что значит – не простой? – внимательно посмотрел на неё Валера.
Людмила, присутствовавшая при нашем разговоре, молчала, но было видно, что самая заинтересованная здесь она.
Мы все сидели на лавке у нашего дома.
– А на нём шишечки, – спрятала улыбку Ульяна.
– Какие шишечки? – спросил я.
– Вот она знает, – показала на нашего руководителя хозяйка.
Людмила густо покраснела.
– Фаллический символ? – подмигнул мне Валера.
– Не знаю какой, но раньше на него невесту сажали. Считалось, что после этого она скоро понесёт.
– Забеременеет? – уточнил Валера.
– Да.
«Уж не издеваются ли они надо мной?» – подумал я.
– Не над тобой, – шепнула Людмила.
– Каравай с рогами – это уже бык, – сказал я.
Людмила незаметно для других ткнула меня пальцем в бок. А она действительно рапиристка, её железный палец чуть не сломал мне ребро.
– Хотите, я для всех вас испеку завтра каравай? – предложила Ульяна. – Без рожек, конечно.
– Хотим! – захлопала в ладоши Людмила.
Мы с Валерой переглянулись.
– Свадебный? – спросил Валера.
– Нет, обычный. Вы когда уезжаете?
– Послезавтра, – сказал я.
– Вот и будут отъездины.
Ульяна почему-то всё время смотрела на меня. Мне под её взглядом было неуютно.
– Деда Ефима позовём? – спросил я.
– Ни в коем случае! – испугалась Людмила. – Будет как в тот раз.
«А откуда она знает про “тот раз ”? – подумал я. – Её ведь с нами не было».
– Руководитель всегда всё знает, – вздохнула руководитель. – Между прочим, завтра Татьяна Николаевна приезжает, так что каравай будет уместен.
– Из чего его пекут? – спросил Валера.
– Из муки, – засмеялась Ульяна. – Сегодня замешу тесто, за ночь подойдёт, поставлю в печь – и на стол. Я уж и привыкла к вам.
Теперь она смотрела на Валеру, и тому тоже было не по себе.
– Могу дедову гарь принести, – предложил я. – Если закрыть глаза и задержать дыхание – можно пить.
– Не надо! – хором отвергло моё предложение собрание. – В магазине вина купим.
