Ловушка

– Осталось совсем немного, – бодро сказал Александр и указал рукой на приближающийся просвет.

Пройдя еще немного вперед, они оказались на широком плоском выступе, практически лишенном растительности. Река тут делала петлю и резко уходила в сторону.

– Если пройти подальше, будет обрыв. Теперь нам нужно подняться немного повыше. Потом, если останутся силы, я покажу вам группу карликовых водопадов, которые образует река, при падении воды с тех дальних уступов. Сверху их отлично видно, – Александр повернулся к дедушке. – Там можно будет немного передохнуть.

Дедушка благодарно улыбнулся в ответ.

– Это было бы неплохо.

– Ну что, пошли? – Дина нетерпеливо пританцовывала у берега, одновременно осматриваясь вокруг. Для нее все здесь было ново и интересно.

Неожиданно внимание девочки привлекло быстрое движение в воде совсем недалеко от них – видимо, мелкая рыбешка, решив глотнуть немного воздуха, выпрыгнула на поверхность и, свернув радужно переливающейся на солнце чешуей, юркнула обратно на глубину.

– Смотрите, что это? – она резко дернулась и, не удержавшись на скользком камне начала заваливаться в воду.

Александр вовремя подоспел и, схватив ее за руку, дернул на себя. К сожалению, он не успел сориентироваться и, стараясь удержать равновесие, сам оказался в воде. Нижняя часть брюк промокла насквозь, ботинки увязли в иле. Зато никто не упал, и девочка осталась абсолютно сухой.

– Ох! – Дина уставилась на учителя, от неожиданности и волнения, на краткий миг, потеряв дар речи. – Как стыдно и неловко.

Она суетливо подпрыгивала вокруг Александра, тяжело опиравшегося на руку дедушки, помогавшего ему скорее выбраться из воды, не представляя пока, как исправить это досадное происшествие.

– Простите пожалуйста! Я не удержалась – там было так скользко. Вы сильно промокли?

– Ничего страшного. Скоро все высохнет, – выбравшись, наконец, на берег, спокойно произнес Александр. – Я же говорил тебе, чтобы ты была осторожна. Еще немного и мы стали бы похожи двух на мокрых крыс, – он тепло улыбнулся, приободряя ее.

Дина с облегчением засмеялась в ответ и повернулась к дедушке. Тот уже помог Александру скинуть рюкзак и теперь надевал его себе на плечи, решив дать товарищу передышку.

– Что же делать, раз ты такая егоза, – обманчиво сердитым тоном проворчал дедушка, закрепляя рюкзак на груди. – Сама будешь виновата, если учитель больше не захочет никуда тебя брать.

– О! – Дина расстроенно засопела, понимая, что дедушка прав и не замечая смешинок в его глазах.

– Ладно, не пугайте ее, она и так совсем растерялась, – усаживаясь прямо на камни, сказал Александр дедушке. – Дина, дедушка шутит над тобой. Посмотри, он же улыбается.

Дина осторожно взглянула сначала на дедушку, потом на учителя и, увидев, что они определённо не сердятся, успокоилась. Настроение сразу улучшилось.

«Все в порядке. Ничего плохого не произошло. Но впредь, нужно быть более осмотрительной, – строго сказала она самой себе. – Подумаешь, рыбка выпрыгнула из воды, вот если бы это была русалка, тогда еще можно понять…».

Александру нужно было снять ботинки и вылить из них воду. Закончив эту процедуру, учитель снова попытался надеть обувь. Мокрая кожа неприятно холодила и стягивала ноги, но делать было нечего.

– Как только поднимемся наверх, вам нужно будет опять снять обувь вместе с носками и хорошенько просушить, – сказал дедушка. – Нельзя оставлять это без внимания. Так недолго и простудится, несмотря на жару. Думаю, на таком солнышке все быстро высохнет.

– Да, вы правы. В пещерах заметно холоднее, чем снаружи, поэтому если пойти туда с мокрыми ногами, очень легко подхватить простуду, – Александр с грустью посмотрел на свою обувь. – Надеюсь, их удастся спасти – это мои любимые ботинки.

Дина снова виновато взглянула на учителя, пытаясь понять, хмурится он или нет. Но Александр выглядел спокойным и безмятежным.

– Наверху перед входом есть отличная полянка, расположенная на солнечном месте, там и остановимся на привал, заодно и просушимся. Все равно мы собирались немного отдохнуть перед визитом в пещеры.

И они медленно начали подъем на холм. Река осталась позади. Перед ними уже маячили огромные серые валуны, скрывавшие вход в широкую темную пещеру – самую крупную и глубокую из найденных Александром.

Теперь шли молча, словно боясь спугнуть очарование этих мест.

Каждый думал о своем: дедушка, хотя и чувствовал себя немного усталым, не переставал восхищаться красотой и богатством родной природы, шел довольно легко и весело, предвкушая скорый отдых и спасительную прохладу пещеры; Александр сосредоточенно шагал вперед, стараясь не обращать внимания на хлюпанье и тяжесть в ногах, ему так хотелось показать Дине пещеры – его гордость, поэтому он считал невозможным для себя отвлекаться или жаловаться; Дина же предчувствовала новое, весьма необычное приключение, а еще очень волновалась, исполнится ли сегодня ее желание или нет. Она по старой привычке неосознанно подпрыгивала при ходьбе и нетерпеливо вертела головой во все стороны, словно стараясь охватить разом всю открывающуюся перед ней картину.

Вокруг стояла тишина, но не мертвая и пустая, а живая, плотно заполненная отголосками этого совершенного в своем величии мира: беспокойным гулом вечно спешащей к морю реки, заливистыми трелями птиц, долетавшими сюда из леса, и легким шумом ветра в высокой траве. А сейчас к ней добавился еще один звук – мерный стук шагов трех человек, решивших прервать спокойное уединение природы, чтобы, хотя бы на краткий миг, стать ее частью и познакомится с бережно охраняемыми ею тайнами.

ГЛАВА 16

После птиц сложно отыскать тропу из хлебных крошек

Когда Дина спустилась вниз, старинные часы с кукушкой пробили ровно девять раз. Дмитрий уже ушел на работу. В последнее время из-за предстоящего переезда у него прибавилось забот. Он уходил из дома очень рано, а возвращался позднее обыкновенного. Нужно было уладить множество формальностей, подготовить целую кипу бумаг, а главное – разобраться с жильем.

Вчера они с Софией как раз были у семейного поверенного, где выяснились новые неожиданные обстоятельства. Теперь им предстояло заново все обдумать и прийти к тому единственно верному решению, которое устроило бы все заинтересованные стороны.

Но Дина пока не о чем не догадывалась. Она, так же как всегда делала в детстве, сразу прошла через широкий прохладный холл в кухню и, увидев Софию, приветливо улыбнулась ей. Племянница сидела за круглым обеденным столом – безмолвным свидетелем множества семейных обедов и ужинов – накрытым теперь красивой, расшитой золотыми райскими птицами скатертью цвета слоновой кости, и заканчивала свой завтрак. На плите еще дымился медный кофейник, приготовленный специально для Дины.

– Доброе утро! Как спалось? – Дина прошла к застекленному настенному шкафчику и достала свою любимую желтую фарфоровую чашку, чтобы налить себе немного кофе, – Ты и Дмитрий вчера довольно поздно вернулись. Я не стала тревожить вас до утра, но сейчас хотела бы узнать, как прошла встреча. Все вопросы удалось уладить?

Некоторое время София молчала, внимательно наблюдая, как тонкая струйка горячего бурого напитка заполняет чашку. Потом, словно очнувшись, перевела взгляд на Дину и вздохнула.

– По-моему, все запуталось еще больше, – голос Софии выдавал крайнюю степень усталости.

– Что случилось?

– Мы выяснили, что по условиям главного завещания прадедушки, ведь это все-таки был его дом, семья не имеет право продавать унаследованное имущество, только передавать родственникам дальше, – София вздохнула. – Если родственников не останется, дом отойдет городу.

Дина ошеломленно смотрела на племянницу. От удивления она даже выронила кусочек хлеба, который было взяла в руки, и собиралась намазать маслом.

– Я не знала об этом. Меня вообще всегда мало волновали вопросы наследства, но все же… Интересно, почему он так поступил?

– Ты же помнишь, они с прабабушкой практически заново отстроили особняк после страшного пожара. Мама рассказывала мне об этом в детстве. Поэтому дом был им особенно дорог, в него вложено слишком много сил. И потом, здесь же родилось четыре поколения – это наше родовое гнездо, – София говорила с воодушевлением, тема явно была ей по сердцу.

Дина уже поняла, что София, так же как раньше ее мама привязана к дому прочными нитями. По правде сказать, она всегда думала, что даже при отсутствии специальных указаний в завещании, племянница никогда не решится продать его и уехать. Но ближайшие месяцы изменили ее мнение. И вот сейчас она снова наблюдала эту странную борьбу Софии с неведомым противником. Почему-то Дине казалось, что запрет на продажу хотя и огорчил племянницу, но также дал ей зацепку, неопровержимый повод остаться. Теперь все зависело от того, сможет ли она побороть свои непонятные страхи или же будет искать третье решение.

Но ведь еще оставался Дмитрий, который уже дал согласие на работу в другом городе и практически начал процесс переезда. Что ему теперь делать? Ведь даже если просто оставить дом и попытаться уехать, у них банально не хватит средств на покупку нового жилья.

– Что вы предполагаете делать? – осторожно спросила Дина. – Что говорит Дмитрий?

– Мы стоим на распутье. У нас уже нет твердой уверенности, что правильно, а что нет, – София принялась ожесточенно намазывать маслом новый кусочек хлеба. – С одной стороны, я точно знаю, что Дмитрий сначала не хотел уезжать и начал все только ради меня. Но постепенно втянулся, проникся новыми перспективами. Ты же понимаешь, его ждет интересная работа, о которой он давно мечтал. Как же я могу просить все остановить? – со вчерашнего вечера София непрерывно думала об этом, сильно переживая за мужа. – А без продажи дома нам просто не на что будет переезжать. С другой – этот запрет, словно знак свыше, – теперь она неосознанно приоткрыла перед Диной то, что тревожило ее больше всего. – В последнее время мне пришлось нелегко, я постоянно чувствую себя усталой, взвинченной, даже больной. И обвиняю в этом окружающую обстановку. Но может, дело вовсе не в доме, а во мне, – женщина нервным жестом схватилась за шею и поправила тонкий шелковый платочек, затейливо обернутый вокруг нее.

– Я вижу, ты не расстаешься с маминым платком, – Дина решила немного отвлечь Софию и перевести разговор на другую тему, одобрительно отметив, как красиво он смотрится на лебединой шее племянницы. – Она тоже обожала его. Сколько лет прошло, а он как новый, только красивее становится!

– Да, с тех пор, как ты нашла его и отдала мне, никак не могу с ним расстаться. Платки и шарфики всегда были моей страстью. Но этот – настоящее произведение искусства. Никогда еще не встречала ткани нежнее и легче, словно паутинка. А роспись сделана с таким изяществом и мастерством! Даже снимать не хочется, – София улыбнулась своей кроткой, удивительно приятной улыбкой. – А еще он волшебно пахнет, еле слышно, но, тем не менее, вполне отделимо от других примесей. Наверное, это какие-то старинные духи. У меня от этого запаха даже настроение улучшается. А самое приятное – за все то время, пока я ношу платок, он так и не выветрился. Жаль только я не знаю названия духов, тогда бы можно было бы их поискать. А тебе запах не знаком?

Дина потянулась было через стол, чтобы принюхаться, но неловким движением опрокинула сахарницу, белые кристаллики щедрой горстью высыпались ей на руку и на стол. Неожиданно побледнев, она резко отпрянула и принялась сосредоточенно стряхивать с пальцев сладкую пыльцу. Лицо ее сделалось хмурым, лоб прорезала глубокая складка.

– Нет, не знаком, – слабым голосом сказала она. – Но я почти ничего и не почувствовала. По правде сказать, не слышала, чтобы запахи держались на вещах так долго. Может, это сама ткань так пахнет?

– Возможно, – София стала автоматически помогать Дине убрать сахар обратно в вазочку. – А откуда взялся этот платок?

– Его привез дедушкин брат из Китая в подарок на свадьбу. Говорил, что только там умеют правильно делать подобные вещицы, – Дина посмотрела в окно, словно хотела кого-то там увидеть. – Я мало его помню. Он был заядлым путешественником, объездил, наверное, полмира. Папа всегда говорил, что у нас с ним одинаковый ген – ген лягушки-путешественницы, он постоянно зудит и требует двигаться дальше.

Дина упомянула про путешествия, и София опять нахмурилась.

– А что бы ты нам посоветовала, Дина? – серьезно спросила она.

– Нужно все как следует взвесить. А главное – решить, сумеете ли вы добыть средства на переезд без продажи дома или нет? Да и потом, есть еще Майя, и твоя сестра. Кстати, где девочка. Я не видела ее со вчерашнего утра.

– Она захотела осмотреть дом прадедушки. Помнишь, мы уже несколько дней собирались ей его показать, но все никак не получалось. Вот Майя и пошла одна. Она решила заночевать там, чтобы не торопясь все обследовать, а заодно сменить обстановку, – при мысли о племяннице к Софии опять возвратилось хорошее расположение духа. Ей нравилась Майя своей непосредственностью, живостью ума и искренностью; она была очень похожа на сестру, а ее молодость освежала этот дом и сердце Софии подобно свежему ветерку. – Майя видно тоже унаследовала особый ген от своих родителей, но не путешествия, а исследования – пока все не перероет, не успокоится. Я приготовила ей с собой немного еды и спальные принадлежности. Дом чистый, в нем вполне можно жить со всеми удобствами, так что, думаю, до вечера мы девочку не увидим, а может быть и до завтрашнего утра. Мне бы не хотелось ее тревожить, да и в нашей проблеме она ничем не сможет помочь. Хотя, конечно же, имеет полное право быть в курсе происходящего. Кстати, а ты не собираешься в мастерскую? Уже несколько дней сидишь дома, как сова. Ты давненько не писала или я ошибаюсь? Да и сегодня выглядишь так, словно сидишь не в своей тарелке.

– Нет, не писала. Ты права. В последние дни мне что-то нездоровилось, – Дина заметила озабоченный взгляд Софии и поспешила добавить, – из-за жары, наверное. И поэтому я не ходила в мастерскую. Сегодня нужно будет зайти. Заодно проведаю Майю. Вот только разберусь с несколькими неотложными делами, – и Дина неожиданно смолкла. Мысли ее унеслись далеко-далеко отсюда, глаза подернулись печальной дымкой.

Дина твердо решила совершить задуманное. Правда, пока ей все ещё было страшно. Она боялась не того, что может увидеть, хотя и это пугало ее до дрожи, она боялась того, что может вспомнить.

Прошло столько лет, но на месте событий того страшного дня по-прежнему зияет огромная, словно проход в глубокую черную пещеру, дыра. И никто, даже дедушка в свое время, не в силах помочь ей заполнить пустоту. Лишь один человек был бы способен на это, но он, скорее всего уже никогда не сможет ничего сделать. И сама мысль о нем причиняла ужасную боль, от которой хотелось снова сбежать.

Ведь все эти годы храбрая, отчаянная Дина всего лишь убегала. И сказать по-другому, значит обмануть себя. Просто вначале ей задали верное направление, помогли оттолкнуться от берега, а после она и сама гребла изо всех сил прочь ото всего, что могло бы лишний раз напомнить про один жаркий день в середине лета, так резко разбивший ее жизнь на две половины. И пускай обе они оказались замечательно насыщенными и каждая по-своему бесценна, пропасть, так беспощадно разделившая их, обнажила слишком остро очерченные края, для того чтобы между ними можно было бы протянуть какой-либо мостик.

Дине повезло, ей нечасто приходилось оглядываться назад. Но все же, в конце жизни задача по объединению своих берегов встала перед ней неотвратимым и неисчезающим испытанием.

Дина вспомнила, как дедушка обещал ей, что когда-нибудь все обязательно прояснится. Она и сама понимала, что рано или поздно ей придется столкнуться со своими страхами еще раз, чтобы либо победить, либо сдаться. А сдаваться Дина никогда не любила.

А еще дедушка любил говорить, что люди похожи на яблоки – частенько те, у которых подпорченная шкурка оказываются самыми сочными и сладкими, а гладкие и ровные снаружи – могут скрывать лишь сухую безвкусную сердцевину. Так вот, она – Дина – редкий пример идеального сочетания, за которым необходимо следить с особой тщательностью, никогда не допуская червячков сомнения и отчаяния в свое ядро.

В течение многих лет каждый вечер маленькая Дина спрашивала себя, не появился ли такой вредитель у нее внутри, и старательно вымывала при помощи полного стакана воды с маленьким кусочком лимона все нехорошее и неправильное, что могло накопиться в сердце за день. Смешно! Но она так верила в это!

– Ох, дедушка, как же мне тебя не хватает! – воспоминания о дедушке всегда придавали Дине сил. Она взбодрилась и вдруг четко поняла, что нужно делать.

После завтрака, пожелав Софии хорошего дня и сообщив, что ее не будет дома до вечера, Дина тщательно оделась, немного даже принарядилась, потом вышла из дома и поспешила к остановке общественного транспорта. Там она некоторое время прождала нужный автобус, и спустя каких-нибудь двадцать минут уже выезжала за пределы городка навстречу со своим Голиафом.

«Все будет хорошо, я справлюсь, – говорила она себе. – А потом, после столь трудного дела, в качестве утешительного приза можно будет позволить себе навестить Майю. Давно уже пора показать ей мои работы. Да и просто вместе приятно скоротать вечер, перед тем, как снова решать важные проблемы, – потом ее мысли переметнулись к племяннице. – Бедная София, что же тебя так мучает? Почему ты не хочешь поделиться со мной».

Дина несколько раз пыталась поговорить с племянницей о причинах, побудивших ее решиться на переезд, но ничего определённого так и не выяснила. София, казалось, и сама толком не может в себе разобраться. Ясно одно, ее нервы напряжены до предела и долго она так не выдержит. Дина надеялась, что какое-нибудь происшествие извне подтолкнет племянницу в нужном направлении и поможет ослабить тугой узел у нее внутри. Потому что, если они оставят идею с переездом и останутся здесь, София просто не вынесет внутреннего накала, а чем это может закончиться, Дина даже не представляла.

«Может Майя могла бы помочь. За эти дни они с Софией очень сблизились, даже подружились. Когда Майя занимает ее своими расспросами обо все на свете, София успокаивается, становится похожей на себя прежнюю. Нужно будет поговорить об этом с девочкой. Уверена, она захочет помочь», – и Дина, довольная найденным решением хотя бы по одному вопросу, снова погрузилась в разгадку другого, не менее сложного и запутанного.

ГЛАВА 17

Мы изучаем мир, а он изучает нас

Майя сидела на краешке кровати и нервно теребила одеяло. Ей не давала покоя одна мысль – как и почему неприметная книжка со сказками могла попасть из дома Софии в эту странную комнату.

В последний раз девушка видела книгу в спальне Дины. Тогда ее внимание привлекла китайская резная шкатулка из слоновой кости, стоящая на столике возле окна. Неловко потянувшись за ней, Майя локтем столкнула на пол часть находящихся рядом вещей. Среди них была небольшая книжка, которая при падении раскрылась на середине. Майя нагнулась, чтобы подобрать рассыпавшиеся вокруг кисточки и карандаши. Закончив, она повернулась за книгой и с детским любопытством стала ее рассматривать. На открывшейся странице красовалась яркая картинка – рыцарь стоит возле своего крылатого коня и глядит вдаль на прекрасный средневековый замок. Рисунок отличался не только мастерством и особенной витражной техникой исполнения, так непохожей на привычные детские иллюстрации, но и необычным чувством узнавания, как будто она уже видела его где-то. Майя наскоро пролистала книгу. В ней было множество картинок. Они сливались в одну большую историю, практически не требуя пояснения текстом.

«Как красиво, – подумала девушка. – Наверное, это рисунки Дины. Может быть, и у меня когда-то давно была такая же книга? Надо спросить у мамы».

Одна из картинок особенно привлекла внимание девушки. Майя долго всматривалась в нее, не веря своим глазам. На бумаге был изображен рыцарь, протягивающий руку к огромной драконьей морде: зверь и человек рассматривают друг друга, уже не враги, но еще и не товарищи. Представленные крупным планом, фигуры героев были великолепно выписаны. Майя четко видела каждую деталь, от золотисто-алой рифленой чешуи дракона, до мягких пушистых перьев на шлеме рыцаря, каждый блик, каждая тень на своем месте. Но Майю поразило не это. Она видела лишь грустные, удивительно добрые глаза человека. Майя сразу узнала его. Именно это лицо она так часто видела во сне, когда была совсем маленькой девочкой. Самих снов маленькая Майя никогда не помнила, но теплое ощущение доверия и товарищества навсегда осталось с ней.

«Да, у мамы определённо должна была быть такая книга, и она, конечно, читала мне ее в детстве, – расслабившись, подумала Майя. – Наверное, поэтому я так хорошо запомнила это лицо. Здесь есть все – и благородство, и доброта, и сострадание. Рисунок чудесный, он не может не запасть в душу ребенку».

Казалось бы, все встало на свои места. Но Майя упорно продолжала рассматривать книгу, словно искала на ее страницах что-то еще, пока надежно спрятанное от глаз неведомым фокусником. Ей казалось, что здесь есть какое-то мелкое несоответствие, дисгармония, которая, никак не позволяла ей просто отложить книгу и двинуться дальше.

Неожиданно в памяти всплыл недавний вечерний разговор с матерью. Майя ясно видела их кухоньку, освещенную лишь золотистыми всполохами закатного неба: деревянный стол с двумя чашками и маленьким заварочным чайничком, ноздрястый ароматный кекс с изюмом, красиво разложенный на расписном фарфоровом блюде, матовую белизну раскрытого письма и улыбающуюся женщину, сидящую напротив. Мама тогда вспоминала свои шалости и проказы, а также страхи, желания, надежды и печали, отдавая дань самой беспечной и прекрасной поре человека – детству. А еще она упоминала книгу, случайно обнаруженную на чердаке.

«Не может быть! – радостно воскликнула Майя. – А вдруг это и есть та самая книжка, из которой мама вырвала страницу. По ее описанию очень похоже. Тогда все сходится – должно быть, именно этого рыцаря я так любила в детстве. Надо проверить».

Пролистав книгу до конца, Майя, наконец, нашла то место, откуда был вырван листок. Это открытие несказанно ее обрадовало, значит, она не ошиблась. Теперь все окончательно прояснилось, а девушка очень любила определенность, успокоительную, упорядочивающую ее и так иногда слишком беспокойную жизнь.

Майя хотела еще немного подержать книгу у себя, детальнее рассмотреть рисунки, узнать кто автор, но вдруг услышала голос тети Софии, которая громко звала племянницу. Убрав все на место, она побежала вниз. А через несколько часов, увлеченная новыми историями Дины, девушка, непривычная к такому потоку информации, совершенно позабыла и про шкатулку, и про книгу.

Майя жила у тети уже почти две недели. Время бежало невероятно быстро. Нужно было все осмотреть, везде побывать, сходить к нотариусу и уладить проблемы с наследством.

София рассказала Майе о переходе мужа на другую работу и девушка, уже наученная опытом собственных родителей, даже не подумала оспаривать переезд. Дина пока не хотела оставаться одной и подумывала уехать вместе с племянницей. Так что Майе, как бы ей не мечталось теперь сохранить дом, пришлось согласиться на продажу.

– Это так грустно, узнать, наконец, свои корни, и тут же навсегда избавится от них, – говорила она Дине, сидя вечером у нее в комнате. – Разве тебе не жалко будет снова расставаться со своей комнатой? Она такая необыкновенная, даже не верится, что все это ты сделала сама.

– Конечно, жалко, – Дина ласково посмотрела на Майю, оторвавшись на миг от своего вязания. – Но, видишь ли, моя дорогая девочка, все в мире постоянно движется и меняется. Думаю, твои родители ежедневно показывают тебе это собственным примером, – она тихо засмеялась. – Кто бы мог подумать, что такая непоседа как я будет сидеть и степенно вязать обыкновенные носки. Но знаешь, мне действительно это нравится, оказывается, возиться со спицами очень увлекательно.

– Ничего себе – обыкновенные! По моему мнению, любую вещь, за которую бы ты ни взялась, никто и никогда уже не назовет обычной. Достаточно взглянуть на цвет твоих ниток!

И действительно, казалось, будто все цвета радуги искусно переплелись в чудесном узоре, плавно вытекающим из-под умелых рук Дины. Майя точно знала, что нигде больше не встретит такого редкостного умения смешивать и дружить между собой оттенки. Ей, по природе непоседливой и нетерпеливой, к собственному удивлению доставляло удовольствие просто сидеть и наблюдать за работой бабушки.

– Мне нравится экспериментировать. А что, я, пожалуй, и перчатки в комплект к носкам свяжу. Нужно только разобраться с обвязкой пальцев, – Дина задумчиво нахмурилась, словно уже изучала невидимый фронт работы. – Я ведь пока еще не специалист в таких вещах.