Ловушка

ГЛАВА 11

Идеальные приключения бывают не только в книжках

Быстро умывшись и причесавшись, Дина побежала вниз на первый этаж.

В кухне было пусто – папа давно уехал на работу, а мама развешивала белье во дворе, одновременно покачивая коляску, в которой сладко посапывала после утреннего кормления ее внучка Софи. Через приоткрытую заднюю дверь доносился тихий ласковый голос, напевающий старинную колыбельную.

На круглом обеденном столе уже были выставлены полный стакан молока и тарелка с еще теплыми печеньями, заботливо приготовленные мамой. Не удержавшись, девочка выпила все молоко и только тогда поспешила на улицу.

– Дина, ты уже проснулась? – окликнула ее мама. – И, как я вижу, уже перекусила, – уголки ее губ приподнялись в едва заметной улыбке.

Дина тотчас же вытерла рукой молочные усы и звонко рассмеялась.

– Прости мамочка, ты же знаешь, как я люблю молоко. Но это не значит, что я не стану есть кашу. Обещаю – съем все до последней ложки!

– Ладно, пошли в дом, будем кормить нашу молочною фею, – мама ласково потрепала Дину по топорщившимся в разные стороны волосам, поправила воротничок на ее платье и, осторожно заглянув в коляску, зашла в дом.

Дина быстро проглотила свой завтрак. На счет каши она не соврала, так как сегодня это было совсем не трудно, ведь сегодня была манная. А она всегда любила манку, зато терпеть не могла овсяные хлопья. Жаль, но мама считала, что для пользы здоровью каша каждый день должна быть разной и, не слушая возражений дочери, постоянно готовила что-нибудь новое. А недавно получив под свое попечение еще и маленькую внучку, мама стала фантазировать еще больше. Рисовая, пшенная, манная, овсяная каши, омлеты, сырники, запеканки, оладья – и это не полный перечень блюд для полезного и питательного завтрака маленьких девочек. Ну и пусть, думала Дина, только бы овсянку пореже, даже омлет можно вытерпеть.

После завтрака Дина вышла в сад, последить за Софией, пока мама убирает со стола. Погода стояла замечательная, поэтому ребенку позволяли проводить на улице практически весь день. Папа даже смастерил небольшой манежик, который установили напротив цветника – предмета особой маминой гордости, чтобы малышка тоже могла оценить эту красоту. Всем нравилось наблюдать, как издавая пока еще непонятные, но очень милые певучие агуканья и повизгивания, София, отложив на время обмусоленную погремушку, тянет свои крохотные ручки к ароматным бутонам, не в силах до них дотянуться, но определенно отдавая им предпочтение. Да, она всегда любила цветы.

Дина ласково погладила спящую племянницу по шелковистым волосикам, уже выбивающимся из-под чепчика. Она привыкла быть самым младшим ребенком в семье. Все ее постоянно баловали, прощали мелкие шалости и ласково называли малышкой. Но когда ее сестра, вышедшая замуж несколько лет назад, родила дочь, она с радостью передала это место ей. И теперь при каждом удобном случае Дина с удовольствием нянчилась с племянницей, помогая матери.

Этим утром сестра вместе с мужем уехала навестить его родственников и оставила Софию бабушке с дедушкой на несколько дней. Дина, конечно, всегда была счастлива поиграть с девочкой, но сегодня у нее на уме было другое. И это никак не могло подождать. Поэтому, поцеловав сонного ребенка в пахнувшую молоком и сладкой присыпкой щечку, она осторожно отошла от коляски и поспешила обратно на кухню.

Схватив пару кусочков мягкого домашнего хлеба в дорогу и спрятав их в кармане, Дина побежала к маме.

– А можно я сейчас пойду к дедушке. У нас с ним очень важное дело.

– Хорошо, только возвращайся к ужину, – мама вздохнула, почувствовал, что сегодня Дина точно убежит на целый день. – Полагаю, обедать ты будешь с дедушкой?

– Да, с ним. Спасибо, мамочка, – как можно быстрее, пока мама не вспомнила про какие-нибудь неотложные дела и не передумала, Дина выскочила из кухни и бросилась наверх одеваться.

Девочка уже натянула уличные туфельки и застегивала легкий прогулочный плащ, когда мама появилась в дверях и с молчаливым одобрением оглядела дочь.

Лето в этом году выдалось прохладным, поэтому даже несмотря на конец июня, иногда приходилось надевать что-то поверх легких платьев. Правда ближе к обеду, когда солнце достигало своего предела, все это рано или поздно оказывалось не на плечах, а на скамейках или даже траве, а счастливые дети беззаботно бегали в любимой летней одежде – сарафанах, футболках и шортах, пренебрегая наказами матерей и уж точно не боясь простудиться.

– До скорого, мамочка, я побежала.

– А как же твои карандаши и альбом? Ты же без них к дедушке не ходишь. Принести?

– Нет. Не сегодня. Сегодня мы пойдем в пещ… в поход, – немного замялась Дина, но, заметив, как нахмурилась мама, поспешила добавить, – не беспокойся, это понарошку.

– Ну ладно, – мама постаралась придать своему лицу как можно более суровое выражение, но у нее как обычно ничего не получилось – люди, которые постоянно возятся с цветами, решительно не умеют сердиться. – Только все равно не уходите далеко. Ты же знаешь, дедушка уже старенький, где ему за тобой угнаться. Обещай, что вы не пойдете глубоко в лес.

– Ладно, хотя так будет не очень правдоподобно для похода, – Дина задумалась. – Тогда… может, мы возьмем с собой мастера Александра? С ним ты ведь не будешь за меня сильно волноваться. Если что-то случится, он нас всех защитит, как рыцарь на белом коне.

Мама засмеялась и, аккуратно заправив выбившиеся из прически прядки темных волос дочери под новую красивую ленточку, отпустила ее.

– Если он согласится пойти с вами, то я возражать не буду. Но учти, времени у тебя – до ужина. И смотри, если пойдете в лес, не расстёгивай плащ, а то простудишься.

– Да, да. Спасибо, мамочка, я все поняла, – и Дина, уже не слыша окончания маминой речи, скрылась за дверью.

Дина очень быстро добежала до домика дедушки. Ей не терпелось рассказать ему о своих ночных приключениях. Радость просто распирала ее изнутри.

Хотя было довольно рано, он уже давно не спал и, еще издали увидев девочку из окошка, вышел навстречу.

– Дедушка, дедушка, – задыхаясь от восторга, кричала Дина, подбегая к нему и крепко сжимая в объятиях, – я видела падающую звезду! Ты представляешь! Мне пришлось долго этого ждать. Они никак не хотели падать, но потом… она так быстро пронеслась по небу и вспыхнула где-то у горизонта. Это было так красиво, так захватывающе! Ты во всем был прав. Но самое главное – я успела загадать желание. Я так давно мечтала об этом! А еще там были созвездия, такие же, как в твоей энциклопедии…

Дина так торопилась скорее все рассказать, что иногда ей не хватало дыхания. Дедушка терпеливо ждал, пока она не закончит. Он стоял и внимательно слушал ее, не перебивая. Наконец, Дина умолкла, глубоко вздохнула и с тревогой посмотрела на деда.

– И что? Оно ведь теперь исполнится, ведь правда?

Дедушка ласково погладил девочку по голове и улыбнулся.

– Ну конечно исполнится. В свое время, обязательно.

– А когда это время наступит?

– Этого я не могу тебе сказать, потому что и сам не знаю. Но я верю, в то, что, если твое желание было искренним, добрым и загаданным от всего сердца, оно нигде не потеряется и вернется к тебе так скоро, как только сумеет.

– Тогда я буду ждать, дедушка, я буду ждать и обязательно скажу тебе, когда оно сбудется. Но знаешь, – Дина хитро улыбнулась, – что-то подсказывает мне, что его исполнения не придется ждать слишком долго. Ты же помнишь, что обещал мне вчера: если будет солнечная погода, мы отправимся смотреть на пещеры. На улице тепло, на небе ни одного облачка. Ну, так как, мы идем?

В ответ дедушка снова обнял ее и подумал, что его внучка самый замечательный ребенок, которого он когда-либо в жизни видел.

– Дайка подумать… А мама знает? – с притворным сомнением спросил он.

– Я сказала, что мы идем в поход понарошку, – осторожно ответила Дина. – Но пообещала взять с собой мастера Александра, чтобы она не волновалась. Ты же не против?

– Нет, конечно, нет. Если он захочет присоединиться к нам, я буду только рад. Ты же знаешь, мне одному за тобой не угнаться, – дедушка повернулся и направился к дому. – Раз мы все решили, пошли собираться в путь, – а потом добавил, посмеиваясь про себя, – это же надо было придумать: «поход понарошку».

Бабушки дома не было, она уехала рано утром вместе с сестрой Дины и ее мужем, и дедушка на некоторое время был предоставлен самому себе. Но в ее отсутствие он не бездельничал, а прилежно выполнял все порученные ему домашние дела. Иногда ему помогала Дина, которая с наступлением каникул приходила сюда почти ежедневно. Вместе они следили за садом: поливали бабушкины овощи и цветы, пололи сорняки. А после усаживались под раскидистой яблоней в саду и читали. Дни пролетали быстро и весело. Лето все сильнее вступало в свои права. Днем на улице припекало яркое солнышко, а вечера охотно делились освежающей прохладой.

Установившаяся погода располагала к длительным прогулкам, особенно если выходить с утра пораньше. Поэтому путешественники наскоро приготовили все необходимое и поспешили за своим третьим товарищем в таком нелегком деле, как «поход понарошку».

Пещеры, о которых так грезила Дина, были обнаружены совсем недавно. И открытие это принадлежало как раз Александру Листу – простому школьному учителю. Он совершал такие продолжительные походы вглубь бесконечных лесов этого, в сущности, совсем неизученного края, что рано или поздно должен был наткнуться на что-нибудь подобное.

За несколько лет, он успел так хорошо изучить местность, что ради развлечения даже составил несколько новых карт для возможных будущих путешественников.

В погоне за редкими видами птиц, насекомых, растений Александр облазил множество глухих мест, научился огибать болота и находить кратчайший путь домой. Природное чутье и полученные из прочитанных книг знания не раз помогали ему в сложных ситуациях. Таким способом, маленький учитель побеждал внутренних демонов и находил временное успокоение для своей мятежной души.

Однажды, когда погода установилась на удивление сухая и теплая для середины весны, а извечная тоска завладела им сильнее обыкновенного, Александр забрался особенно глубоко в чащу леса. Забыв про время, он шел и шел вперед сквозь деревья до тех пор, пока его не вывело прямо к широким каменистым холмам. Лес расступился и поредел. Впереди маячили острые пики древних гор. Но до них было слишком далеко.

Александр огляделся – лесной массив полукружьем охватил пространство, резко и неровно обрываясь и уступая место царству камней. Но их владычество при внимательном рассмотрении оказывалось непродолжительным и заканчивалось крутым ступенчатым обрывом, уводящим путника к бурной порожистой реке, которая, как точно знал Александр, где-то далеко вливается в море.

У горизонта лес опять смыкался и устремлялся во все стороны бескрайней массой, создавая некоторое подобие зеленого моря. И тогда грозные белоснежные вершины недоступных гор рисовались в воображении лишь пышной пеной, легко и воздушно лежащей на его упругих волнах.

Здесь Александр был впервые. Это так обрадовало его, что почти уничтожило утреннюю хандру. От осознания важности момента, пусть и лишь для него одного, он вдруг перестал быть собой и превратился в настоящего первооткрывателя, собранного и готового ко всему новому и неизведанному. Чистая детская радость накрыла его с головой. Подумать только – новое место! На старых картах ничего подобного не отображалось. Здесь был прорисован густой непроходимый лес, сгоревший, как он помнил, много лет назад, когда эти края накрыла жесткая засуха.

И хотя внутренний голос твердил, что кучка камней вряд ли заинтересовала бы настоящего серьезного исследователя, долг требовал провести более тщательный осмотр местности и занести на бумагу полученные данные.

Многие камни оказались покрыты толстым слоем мха, а те, что лежали ближе к реке, были скользкими и имели более коричневый оттенок. Это было естественно и абсолютно незначительно. Но Александр вел себя, словно маленький ребенок, осматривающий новое место для игр. Все было ему интересно и необычно, пусть даже он немного и преувеличивал.

В течение нескольких упоительных минут Александр даже прикидывал возможность принести и установить здесь палатку, чтобы заночевать в ней и с раннего утра продолжить изучение местности. Позднее, он все-таки пришел в себя и одумался.

Но самый яркий восторг у Александра вызвали «пещеры». У подножия холмов обнаружились глубокие полости, в некоторые из которых вполне мог пролезть человек.

В данный момент Александр не хотел исследовать их. Он предполагал, что и так потратил слишком много времени на плутание по лесу и может не успеть вернуться домой до заката. А оставаться в чаще ночью не хотелось даже храброму путешественнику, впрочем, слишком храбрым Александр себя никогда не считал.

Он наспех сделал необходимые записи, отметил свое примерное местоположение на карте и собрался домой. К его удивлению, оказалось, что найденные пещеры находятся не так далеко от дома, как им предполагалось ранее. Просто первоначально он выбрал более длинный, обходной путь.

С тех пор Александр все свободное время уделял пещерам. Он сообщил в местное природное общество о своем открытии, но так и не встретил там ответного энтузиазма. Хотя несколько добровольцем все-таки согласились осмотреть находку подробнее.

Как выяснилось позднее, большинство расщелин оказалось неглубокими, только три из них уходили достаточно далеко под землю. И все они были наполнены лишь сыростью и холодом. Поэтому никто и не захотел обследовать их более подробно.

Александра поблагодарили, торжественно включили в число почетных исследователей края и даже выдали похвальную грамоту. На этом все официально завершилось.

Но не для любознательного учителя. Ему казалось, что там, в темноте, непременно должно быть что-то еще, что ждет, когда же его обнаружат. И он продолжал свои изыскания.

Правда, не имея никакой подготовки для лазанья по пещерам в одиночку, а также испытывая своеобразный суеверный трепет перед ними, он никогда не углублялся слишком далеко, все время откладывая это на потом. Учитывая, что, несмотря на это, ему все же удалось собрать неплохую коллекцию окаменелостей, расстраиваться не приходилось.

В это прекрасное утро Александр снова собирался отравиться к любимым пещерам. Так что у его потенциальных спутников были все шансы стать настоящими.

ГЛАВА 12

Путешествие в прошлое не всегда ведет назад

Голубое небо радостно плескалось в кусочках зеркал на стенах.

Дина, уже одетая, готовая спуститься вниз, вдруг остановилась и осмотрела комнату взглядом постороннего человека. Мило, необычно… Но все же, она здесь не чужая и не может оценивать объективно. Это ее мир, ее печали и радости, ее ночные метания, возвратившиеся так некстати. Вчера они с Майей сидели здесь, пили чай, разговаривали, вспоминали, точнее, вспоминала Дина, а девушка с удовольствием слушала. Как приятно было воскресить счастливые моменты детства, окунутся в них, словно в целебный источник, и снова наполнить сердце чистой радостью.

Дина рассказала внучке довольно много семейных историй и смешных случаев. По этим маленьким кусочкам они собрали целую картину из жизни прошлых дней – кто и когда родился, как жил, чего боялся или любил. Дина сохранила большую часть писем от своих родителей, в которых красочно и со вкусом описывались разные события – будь то семейные либо городские торжества, путешествия, счастливые и несчастные случаи, – обыденные, но такие интересные для взгляда издалека. А еще у нее было множество открыток, собранных со всех уголков мира. Эти цветные карточки были словно окошки в другую вселенную, наполненную чудными видами, ароматами, мыслями и чувствами людей, живущих абсолютно другой жизнью и ничего не знающими про эту, единственно настоящую для здешних обитателей.

Майе не терпелось узнать, как можно больше. За эти недели она нашла ответы на многие вопросы, но каждый раз открывалось что-то, еще более увлекательное и неожиданное. Вместе с Софией они обошли весь дом, пересмотрели множество фотографий и старых документов. Майя с головой окунулась в незнакомый, но такой притягательный мир своей семьи. Это было непривычно и очень волнующе. Она чувствовала себя так же, как отец, в тот миг, когда он обнаруживал новую загадку, требующую немедленного и тщательного изучения – первооткрывателем, но и одновременно, самим открытием.

Долгие годы, наполненные переездами, съемными домами и краткосрочными знакомствами, казалось бы, сделали Майю нечувствительной к подобным сентиментальным вещам. Девушка была легкой на подъем и никогда особо сильно не привязывалась ни к местам, ни к людям. Это не было сложно для нее – Майя жила свободно и счастливо. Но все это время, потребность обрести свои корни росла и крепла внутри, ожидая, когда сможет вырваться наружу. Внешняя плотная скорлупа беспечной молодости скрывала тонкую пленку одиночества, осознанного и привычного, но от этого, не менее хрупкого.

Наблюдая за Майей, Дина вспоминала себя и находила много общего. Это лишь больше объединяло их, и, помогая внучке, бабушка сама обретала необходимую помощь.

Особенно девушку интересовал прапрадедушка – личность, которая присутствовала практически во всех воспоминаниях и, даже спустя столько лет, оставалась необычайно яркой и живой.

– Дедушка…

Захваченная размышлениями, Дина, позабыв свое намерение спуститься вниз, присела на край потертого кожаного кресла и провела рукой по отполированной ручке. Его, как и несколько других памятных вещей, она перевезла сюда из дома дедушки. То была дань уважения и любви. После продажи семейного особняка, Дина намеревалась забрать их с собой в свое новое жилище. А может вернуть назад и самой переехать туда, где все было так памятно знакомо – в милый маленький домик с зеленой крышей. Тогда круг замкнется окончательно.

Когда Дина, неожиданно для себя вернулась сюда полгода назад, она была сбита с толку, просто обескуражена нахлынувшими на нее чувствами – радостью, страхом, волнением и предвкушением. Встреча с родными местами и людьми оказалась теплой, лишенной неловкости или естественной в таких случаях отчужденности. Дина невероятно просто и легко снова вошла в жизнь семьи, словно никуда и не уезжала. Возможно все дело в ее характере, годы скитаний сделали ее мудрее и терпимее. Она всегда стремилась вперед, старалась охватить как можно больше, оставляя за спиной огромное количество мест, многих названий которых уже и не помнила. Но здесь все было по-другому. Наверное, потому что это было не просто какое-то место, а ее пристанище, которое подобно Александрийскому маяку, вело ее по жизни. Конечно, здесь все изменилось – город вырос, люди постарели, дом обветшал. Большинства знакомых уже не стало. Но это как прежде был ее город и ее дом – самое любимое место на свете.

Через несколько дней после приезда Дина поспешила во второе свое любимое место – дом дедушки. Как радостно было сознавать, что он еще цел, что время пощадило его.

Дом встретил Дину, как и прежде – солнечными бликами на стенах и радостным пламенем желтых занавесок. Увидев его, она на краткий миг замерла посреди улицы, позабыв обо всем, просто всматриваясь в знакомые очертания, позволяя долгожданному теплу растекаться вдоль позвоночника.

Как же давно это было – ее сказочное детство!

Переступая порог, Дина чувствовала так много: восторг, волнение, тревогу и снова восторг. Внутри все оказалось другим и одновременно прежним.

Дина знала, что некоторое время здесь жила ее вторая племянница вместе с мужем, а потом он много лет пустовал. А что может быть хуже для дома, чем отсутствие жителей. Это лишает его дыхания, внутреннего обновления, разрушает чуть ли не на клеточном уровне. Он гаснет, становится пустым и хрупким, словно засохший цветок. Но здесь, к счастью, было не так. София, всегда обожавшая порядок, не смогла оставить его медленно ветшать. Для нее, выросшей и прожившей всю жизнь в маленьком городке, этот дом тоже был частью семьи. Она завела себе привычку приходить сюда несколько раз в месяц, чтобы поддерживать чистоту, проветривать, просто навещать. Благодаря ей, тут по-прежнему сохранялся жилой дух. Ведь, как это ни странно, ни у кого никогда не возникало даже мысли о продаже. Это казалось кощунством.

Окончательно возвратившись домой, Дина привезла с собой все свои картины и эскизы для книг. Она много работала «в стол» для себя и большую часть написанного любила держать под рукой. Все это занимало значительное место. Поэтому, когда она попросила Софию предоставить ей первый этаж дедушкиного дома под мастерскую, та только обрадовалась. С тех пор Дина несколько раз в неделю приходила сюда, работала, отдыхала, перебирала старые вещи или просто размышляла. Ей было здесь хорошо.

Во время осмотра комнат Дина с огромной радостью и волнением постоянно обнаруживала множество когда-то принадлежавших ей вещей. В первый приход после приезда она с радостным удивлением наткнулась на свой старый сундук. Он стоял на втором этаже возле окна и представлял собой прекрасное украшение интерьера, благодаря красивой инкрустации по дереву. Она с улыбкой подошла к нему и, присев на корточки, нежно провела рукой по резной крышке.

«Да – это он. Я помню, как мама складывала сюда мои старенькие платья, когда они становились мне совсем малы. Интересно, что в нем лежит сейчас?»

Дина подняла крышку и стала внимательно рассматривать содержимое.

«Здесь по-прежнему лежат мои вещи, – с удовольствием подумала она. – И рисунки! Как хорошо, что мама сохранила эту папку. Надо будет после рассмотреть ее подробнее… А вот мое любимое платье, я точно помню. Какое оно маленькое и какое старое! А это что…»

Дина вытаскивала все прямо на пол, подолгу любуясь каждой извлеченной вещью, наслаждаясь этими мгновеньями.

Из сундука пахло каким-то очень приятным и необъяснимо знакомым запахом. Он был достаточно легким, не навязчивым, но за долгое время плотно впитался во все вещи.

«Какой необычный аромат, – подумала Дина. – Мне кажется, что я его знаю. Может, это мамины духи. Нет. – Она снова принюхалась и задумчиво нахмурилась. – Никак не могу вспомнить. Странно, так и крутится в голове».

По-прежнему отчего-то хмурясь, Дина продолжила разбирать содержимое сундука, пока не наткнулась на то, что заставило ее вскрикнуть в счастливом удивлении и сразу забыть обо всем на свете.

«О! Неужели это она! Моя первая книга»! – от переполнивших ее чувств у Дины перехватило дыхание.

Она с восторгом и умилением смотрела на небольшую книжку в неприметной серой обложке. На корешке не было указано ни названия, ни автора.

Эта книга была выпущена в единственном экземпляре и была последним подарком, полученным Диной от дедушки. Он тайком собрал ее рисунки и отнес их в типографию. Получилось необычно, но очень красиво. Это послужило отправной точкой в решении юной Дины стать иллюстратором. Долгое время книга всегда находилась рядом с ней, пока, в один из приездов, необъяснимо не потерялась.

«И все это время ты лежала здесь, – прошептала Дина, любовно поглаживая переплет. – Может быть, ждала, пока кто-нибудь найдет тебя и вытащит на свет»!

Счастливая и все еще немного оглушенная своей неожиданной находкой, Дина отложила книгу в сторону и продолжила исследовать внутренности сундука. Под руку попадались приятные, но незначительные мелочи: открытки, самодельные куклы, сделанные ею для Софии и многое другое. Большинство из этих вещей она помнила, но что-то уже успела позабыть.

Тут внимание Дины привлекла небольшая картонная коробочка, перевязанная когда-то ярко-розовой, а сейчас выцветшей бледной ленточкой. Она вздрогнула, мгновенно узнав ее. Пальцы дрожали, когда Дина, вытащив коробку, словно через силу развязывала ленту. Ей хотелось скорее открыть крышку и, одновременно, снова вернуть эту вещь назад в сундук и никогда больше до нее не дотрагиваться.

К своему удивлению Дина не могла толком сказать, что именно спрятано под слоем картона, но необъяснимый страх не отпускал ее с тех пор, как она увидела знакомую полоску ткани. Казалось, каждая клеточка тела кричит: «Берегись»! Но все же любопытство пересилило. Дина аккуратно сняла крышку и замерла – в коробке лежали засушенные цветы. Все еще казавшиеся плотными чашечки разветвлялись на широкие, немного деформированные от сжатия лепестки. Даже спустя столько лет они не лишились своего выразительного нежно-ванильного оттенка, лишь кое-где сменившегося на пепельно-зеленый, а не на коричневый, как следовало ожидать.

В ушах зашумело, а ноги вдруг онемели.

«Цветы, это просто цветы. В них нет ничего страшного», – успокаивала себя Дина, но ледяная рука крепко сжимала внутренности, непреодолимо хотелось все бросить и убежать.

Вокруг цветов, словно обнимая их, лежал чудесный шелковый платочек, почти невесомый – не какая-нибудь простая накидка, но настоящее украшение.