скачать книгу бесплатно
– Механика, техника, работа с мелкими деталями. Владение оружием. Рукопашный бой, – Маркус не собирался скрывать то, что Стефано и так наверняка знал. – Вождение автомобиля. Не разбираюсь в компьютерах, медицина тоже явно не мое.
– Хмм… любопытный набор, – Стефано откинулся назад в кресле, изучая парня острым взглядом. Маркус невольно напрягся. – И кем бы вы могли быть в прошлой жизни?
– Кем угодно, – буркнул тот. – Навыки достаточно распространенные.
– Верно, – задумчиво протянул Кордиале. – С другой стороны, не находите, что это крайне удачное совпадение, что в моем доме вдруг появляется человек с навыками хорошего солдата?
– У вас паранойя…
– Никогда ею не страдал. Так вот, мистер Маркус-без-фамилии…
…меня зовут Миллер…
Снова яркая вспышка на долю секунды.
Он моргнул, заставил себя сосредоточиться на разговоре:
– Миллер.
Воцарилось молчание. Стефано удивленно поднял брови.
– Что?
– Фамилия – Миллер, – Маркус был не рад, что сказал это, но воспоминание было настолько неожиданным, что он просто не успел продумать свои действия.
Какие еще сюрпризы подкинет мне собственная память?
Кордиале прищурился, разглядывая его с интересом и скепсисом. Этот взгляд начинал раздражать Маркуса.
– Мистер Миллер, значит. Что ж, пусть так. У меня условие, и если вы не согласны принять его, то вам лучше уйти из этого дома сейчас же.
Маркус ощетинился – настолько негативные эмоции в нем всколыхнул Стефано. Дело было даже не в том, что он не доверял новоприбывшему незнакомцу с амнезией (как раз это можно было понять). Но тон, каким ученый выражал свои мысли и пожелания, был нестерпимо высокомерен, и вот этот факт бесил не на шутку.
– Вы будете делиться со мной всеми своими воспоминаниями, – начал Кордиале неторопливо. – Любыми, даже если вам покажется, что это мелочь. Кем вы были, чем занимались, где жили…
– С кем спал, тоже надо? – резко поинтересовался Маркус, мрачно смотря на хозяина дома сверху вниз. – Вы превышаете свои полномочия, синьор Кордиале – я не обязан раскрывать вам душу.
– Ответное предложение? – от Стефано буквально веяло холодом.
– Я сам выбираю, что вам рассказывать, а что оставить при себе, – твердо сказал Маркус. Стефано хохотнул:
– Любопытный получится диссонанс, если наши с вами понятия опасного и безопасного окажутся слишком разными, мистер Миллер! Вам так не кажется?
– Я адекватен, если вы об этом.
– Я знаю, – спокойно откликнулся Кордиале, вытащил из ящика стола папку и раскрыл ее. Маркус сразу узнал ее.
– Откуда это у вас?
– Доктор Динков был так любезен, что поделился со мной информацией, – Стефано неторопливо перелистывал страницы, а Маркусу казалось, что это грубое вторжение в его личное пространство.
– Он не имел права это делать, – сквозь зубы произнес он. Стефано беспечно улыбнулся:
– Не имел, верно. Но сделал. И именно благодаря этому его поступку я, так уж и быть, соглашусь оставить вас в доме на некоторое время. Разумеется, я буду лично наблюдать за вами, а в мое отсутствие этим займется верный мне человек. Поэтому в ваших же интересах вести себя мирно и спокойно.
– Меня наняла на работу ваша дочь, перед ней я и буду отчитываться.
Стефано неожиданно улыбнулся – холодной и быстрой улыбкой:
– Что ж, все понял. Вы упрямы, Маркус Миллер, хотя за этим упрямством ничего не стоит, кроме глупого максимализма и желания распушить хвост перед дамой…
– Мое упрямство – это шанс сохранить себя, – оборвал его парень. Кордиале развел руками с безразличным видом:
– Как хотите. Не смею убивать вашу веру в свои силы. Но сами знаете, что я прав. И когда бастион упертости падет перед силой здравого смысла, вы признаете мою правоту и скажете мне об этом.
– Не думаю, что когда-нибудь это случится, – Маркус повернулся и шагнул к двери. В спину ему Стефано безмятежно проговорил:
– И в тот момент вы будете искать меня, чтобы сказать об этом, вот увидите.
Маркус с трудом удержался от ядовитого ответа и вышел, закрыв за собой дверь.
23 июня
Прослушивая однажды вечером найденные в гостиной виниловые пластинки, Маркус понял, что, во-первых, ему очень нравится музыка, а во-вторых – больше всего по душе спокойные, иногда классические композиции. Рената, застав его за «музыкальным свиданием» с Эллой Фитцджеральд, не замедлила отпустить насмешливый комментарий, но Маркуса это не смутило, и с тех пор он часто проводил свободный вечер в гостиной – все равно там почти никогда никого не было, все расходились по комнатам.
Сегодня прекрасный день
И что бы ты ни должен был сделать
Это на самом деле прекрасный день, правда
В библиотеку, занимавшую огромную комнату на втором этаже и содержавшую тысячи книг, он заходил реже – даже самому себе было стыдно признаться, что его немного пугают подобные объемы информации, не говоря уже о том, чтобы поглощать ее. Хотя попавшиеся ему на глаза во время первого визита в книжное царство «Убить пересмешника» и «Божественную комедию» Маркус прочел залпом, принеся в жертву сон. Это несколько успокоило его – не хотелось бы признавать себя неграмотным неучем.
Но если есть что-то, что должно быть сделано
И это можно сделать в одиночку
Больше нечего сказать
А вот интереса к кинематографу, опере или балету он так в себе и не обнаружил. Мог посмотреть за компанию какой-нибудь боевик, но взрыва эмоций и восторга по этому поводу абсолютно не испытывал. Ощущение при этом было такое, словно кино нагло вторгается в его личное пространство, устанавливая свои законы и мешая сосредоточиться на важном.
Вспомнить все. Кто я, зачем я и для чего. Те самые ответы, с которых начинается личность.
Вообще, когда он вот таким нехитрым способом собирал воедино кусочки себя прежнего, нащупывая свои же интересы и предпочтения, понимая, какие принципы и кредо ему присущи, а от каких он морщится и плюется – все это было настолько интересно и захватывало дух, как будто он собирал пазл из тысячи кусочков.
И я уверен, что если бы ты знала меня
Ты бы посчитала меня хорошей компанией
Разрешишь мне остаться?
– О, ну конечно же, – голос Ренаты вторгся в размышления, разметав их осенним ветром, – ты опять здесь. Как успехи на сегодня?
В ее голосе не слышалось привычного сарказма, и это чуть насторожило Маркуса. Он сдержанно улыбнулся, приглушив звук и откладывая книгу:
– Дочитал «Государя», как ты советовала.
– Интересно, какие выводы сделал? – Рената изящно опустилась в кресло. На ней было легкое платье до колен, и когда она села, платье чуточку задралось. Маркус приказал себе смотреть в окно.
– Концепция явного преимущества правителей-хитрецов над честными, которую проповедует Макиавелли, предполагает, что государь должен внушать врагам страх и нарушать слово, если это в его интересах. И при этом придавать обману видимость благопристойности.
– Очевидно, это не по тебе?
– Не люблю двуличие.
Рената помолчала, изучая его лицо.
– Даже учитывая, что речь идет не о простых смертных, а о правителях, к которым применимы совсем иные требования и полномочия?
Маркус встретил ее взгляд, спокойно кивнул:
– Тем более, если речь о власть имущих. Кому много дано, с того и спрос большой.
– В таком случае, полагаю, высказывания Наполеона тебе тоже не нравятся?
Маркус склонил голову к плечу, давая понять, что не знаком с данным предметом.
– «Самое важное в политике – следовать своей цели, средства ничего не значат», – процитировала Рената. Маркус покачал головой:
– Моральные нормы никто не отменял, и для всех они одинаково обязательны.
– Ты бы не смог долго продержаться на троне с такими принципами, – с усмешкой сообщила Рената, немного меняя позу.
– Я и не стремлюсь к трону, – заметил парень, помолчал. – А что насчет тебя?
– Тебя интересует мой моральный уровень, или степень амбициозности? – Рената разглядывала свои ногти. Маркус ничего не сказал. – Так и быть, приподниму завесу тайны. В вопросах захвата власти и ее удержания я согласна с Макиавелли и другими сторонниками жесткой позиции. Невозможно добиться власти, не замарав рук.
– Власть так уж необходима? – негромко спросил Маркус, понимая, что его всерьез захватил этот разговор.
То, что Рената решила хоть что-то рассказать о себе, было для него сюрпризом, но наученный горьким опытом, парень не слишком надеялся на полный рассказ. Скорее уж Кордиале могла прервать монолог в любую минуту, заявить, что ей скучно, и вообще, это не его дело, и уйти.
Рената медленно улыбнулась, и в этой улыбке сквозила жесткость и решимость:
– Без власти не добиться желаемого. А с моими амбициями…
– И все равно – я не согласен, – негромко, но твердо заявил он. – Можно сохранить человечность и доброту в любых условиях.
– И наивность тоже, по-видимому. Брось, Маркус, розовые очки тебе не идут.
Маркус ничего не сказал, но нахмурился, оставаясь при своем мнении.
– Мы с тобой слишком упрямы, чтобы взять и согласиться с оппонентом, – усмехнулась Рената и встала, одергивая платье. – Чудесный вечер. Прогуляемся?
Какой каверзы ждать в этот раз?
Маркус нехотя кивнул и поднялся на ноги:
– Пошли.
Рената расхохоталась:
– Всякий был бы счастлив оказаться на твоем месте, и прыгал бы с визгом, а ты едва плетешься за мной с унылым видом.
– Я же не комнатная собачка, чтобы прыгать и становиться на лапки по команде?
Рената остановилась на пороге, посмотрела ему в лицо, подняв брови. Подобное заявление как будто удивило ее:
– И смел к тому же…
– Чтобы выражать свои мысли, иногда достаточно просто иметь их, и смелость тут ни при чем, – проворчал Маркус.
– Любопытно, – Кордиале потерла подбородок, задумчиво прищурившись, – неужели так проявляется твое освобождение от амнезии? Нет ощущения, что ты переживаешь свою жизнь с самого начала, с соответствующими разным возрастам эмоциональными состояниями?
– Ты и сейчас видишь во мне объект для наблюдения, а не человека. Какого отношения ты ждешь к себе от объекта экспериментов?
Рената безразлично пожала плечами:
– Обычно мне плевать на это, – честно сказала она. – Но для тебя я, возможно, сделаю исключение.
– Спасибо, не надо, – отрезал он, обжигая ее взглядом. – Если ты будешь так же относиться ко мне всегда, то я буду вынужден расторгнуть наш контракт.
– Дай мне время, – загадочно попросила она, по-прежнему изучая его серыми глазами. – И можешь пока идти.
Маркус почувствовал горечь во рту и неприятное ощущение, что снова проигрывает. Он быстро кивнул и широким шагом пошел прочь, сунув руки в карманы.
___
В особняк он вернулся уже после ужина – часов в десять, спустивший пар на стадионе и более спокойный. От позднего ужина, предложенного кухаркой, отказался, предпочтя душ, а после него – очередную книгу. На этот раз попалась классика научной фантастики – «Возвращение к звездам» Эдмонда Гамильтона, и Маркус не заметил, как его захватывают приключения Джона Гордона в бескрайнем космосе.
Как назло, и здесь его преследовали вопросы, затронутые в вечерней беседе с Ренатой.
«– Я надеялся, вы достаточно разумны, чтобы, отрешившись от всякой чепухи, вроде патриотизма, верности долгу и прочих бесполезных вещей, немного поразмыслить.
– Конечно, вам они бесполезны, раз их у вас их нет!
– Да, у меня их нет. Ведь что такое, в сущности, все эти замечательные качества? Всего лишь идеи, которые кажутся людям почему-то возвышенными и за которые они умирают. Я реалист. Я никогда не пойду на смерть ради пустой идеи».
– Начинаю думать, что ты был библиотекарем, – заявила Рената. Она стояла в дверях, насмешливо глядя на парня, расположившегося в кресле поближе к настольной лампе – единственному источнику света в комнате.
