Парасомния

Только на мгновение Бурый усомнился в словах Капитана. Но стоило посмотреть ему в глаза, как уверенность вернулась.

Иногда ему казалось, что Капитану неведомы никакие эмоции. Еще раньше, когда их предприятие старалось безуспешно существовать в рамках закона, Эван (прозвище Капитан босс получил немного позже) легко переносил все лишения и спокойно реагировал на скверные новости. Но это имело и обратную сторону – радоваться хорошим новостям Эван также не умел. Бурый заметил несколько дней назад, что ко всему прочему Капитан стал позже ложиться, а вставать раньше других. Он спросил прямо о его состоянии, но честного ответа не получил.

2

В первую ночь Эван проспал около пяти часов, и несколько дней его сон длился не больше того. Каждый раз причина пробуждения была одинаковой – выстрел в голову. Каждый раз новый. Это были полицейские, был и предавший Финли. Однажды в него выстрелил подросток, появившийся из-за угла. Все они, к удивлению, стреляли в висок. В тот же миг он вскакивал с кровати, держась за пульсирующее место выстрела.

В прошлую ночь Эван проснулся, когда на часах не было и четырех, а это значит, сон сократился в два раза. Больших проблем со здоровьем это не вызывало, но иногда тело подводило, в этом он убедился после того, как промазал пепельницей. Да и память, стоит признать, стала хуже. В остальном все его устраивало.

После разговора с Бурым Капитан погрузился в свои мысли. Он натянул шляпу на нос, чтобы свет не пробивался через веки. В голове расцветал новый план по покорению Америки. Говорили, что такие, как он, там добиваются успехов. А имея достаточный стартовый капитал, он сделает это быстрее. Наверное, стоит поделиться идеей с бандой – все-таки вместе надежнее. С мыслью о том, что сейчас подходящее время для обсуждения, он поднял шляпу и открыл глаза.

Странно, что он не заметил, как все разошлись. Газовые рожки погасли. Горели лишь несколько свечей, стоявших на барной стойке. Эван обошел первый этаж, но никого не нашел, только десятки пустых бутылок. Обычно Джо и Финли засыпают там же, где и пьют, но, возможно, в этот раз они решили подняться наверх и отдохнуть с удобством. Поднимаясь по лестнице, Эван заметил, что свет предательски тускнеет, словно его окутывает темная пелена.

– Это логично, никто не будет спать с зажженным светом.

Несмотря на этот довод, что-то заставило его остановиться в нескольких шагах от лестничной площадки второго этажа. Он обернулся. Свет от свечей на стойке едва касался его ног и не доставал до двери.

Он пошел дальше. С каждым шагом тревога росла. Непривычная для его людей тишина, слишком густая темнота и этот запах, который он раньше не замечал. Возможно, кто-то пролил слишком душистое вино. От такого сладкого аромата першило в горле.

Взявшись за ручку, Эван медленно, стараясь не шуметь, открыл дверь. Прежде чем двинуться дальше, он достал револьвер. Эван вошел в коридор с несколькими комнатами, уступая дорогу лишь своему оружию. Запах здесь был сильнее. Продолжая поиски, Эван ступал осторожно, старательно выбирая место, куда поставить ногу.

Комнат в коридоре было немного – по две с каждой стороны и еще одна в конце. Первые две по обе стороны оказались пустыми. Сделав еще один шаг, Эван остановился. Ему показалось, что он слышит голоса.

– Джо!

– Джоджоджоджо… – повторил шепот.

Капитан развернулся.

– Фин!

– Финфинфинфин… – добавилось еще несколько голосов.

Он стоял, не решаясь двинуться дальше. Казалось, что шепчет сама темнота, постепенно окружая и сдавливая его.

– Джофинджофинджофин…

Игнорируя шепот, Эван двинулся дальше. В следующих двух комнатах также не было никого.

– Джоджоджо… Финфинфин…

Шепот нарастал, а вместе с ним и запах. Эван заметил что-то странное на стенах. По ним словно стекала темная вода, только в обратном направлении – снизу вверх. Прежде чем отправиться на потолок, каждая капля набирала достаточную массу, а потом взлетала вверх, хвостом цепляя за собой другие капли. Со стороны можно было подумать, что армия слизняков решила поселиться под потолком. Как только капля достигала своей точки, она словно сливалась и насыщала темноту, в которой стоял Эван.

Его левый висок начало жечь в тот самый момент, когда он подошел к последней двери.

– Джоджоджо…

Там кто-то был.

– Финфинфин…

Кто-то скребся в дверь. Сотни маленьких коготочков скреблись, заглушая голоса.

– Джоджоджофинфинфин…

Держась одной рукой за голову – боль была такая, будто об это место затушили сигару, – Эван приоткрыл дверь. В образовавшуюся щель он вставил дуло и им уже распахнул дверь полностью. Он вытянул руку, целясь в пустоту, поводил ею из стороны в сторону. Комната была пуста.

Стало дурно от запаха. Боль перекинулась на левый глаз, и Эван его прикрыл. Еще и шепот. Трудно его не замечать, когда кажется, что шепчут внутри головы.

– Джоджоджо… Финфинфин…

Держа револьвер в правой руке, он приложил его ко лбу. Холод металла слегка унял расползающуюся боль. Эван обернулся и заметил, что он прошел поворот. «Прошел… Джоджо… Или его не было?.. Финфин», – мысли путались, в них то и дело проникали шепчущие голоса.

Эван, не разворачиваясь, сделал несколько шагов назад и повернулся направо. Это был похожий коридор с тем же количеством комнат, за исключением того, что в конце него кто-то стоял. Эван направил туда револьвер и хорошенько прицелился.

– Эй, ты!

– Эйтыэйтыэйтыэйты!.. – сразу же добавилось еще несколько голосов.

– Джоджоджо…

– Финфинфин…

– Эйтыэйтыэйты!..

Человек что-то ответил, но шепот стал настолько явным, что заглушил его. Голова трещала от боли. Из-за запаха желудок подбирался к горлу. Из глаз против его воли бежали слезы, картинка плыла.

– А-а-а!!! – закричал Капитан и выстрелил.

– Джоджоджо… А-а-а!.. Финфин… Эйты!..

– Финфин… Джоджо… Финфинфин…

– Эйты!.. А-а-а!.. Эйтыэйты!.. А-а-а!..

Добавились новые голоса, в итоге все смешалось в давящий шум. Все, что он услышал – свой крик и выстрел. И увидел, что незнакомец выстрелил тоже, в тот же момент, но в другую сторону, потому что стоял к нему боком. Секундой позже он почувствовал, как пуля входит в его висок, разрывая черепную коробку…

Все в баре видели, как Капитан дернулся, да так сильно, что стул под ним не выдержал, и он рухнул на спину. Бурый протянул ему руку и помог подняться.

– Капитан, все в порядке?

– Да, я, видимо, уснул.

– Ты не ушибся?

– Нет, все в порядке.

Настроение в пабе было веселым. Джо и Финли беседовали о девках, а Малыш Ральф с интересом их слушал.

– И отец ее, значит, когда меня увидел, сказал, что если еще раз я появлюсь у них на крыльце, он отстрелит мне яйца!

– А ты?

– Я прострелил ему колено.

Финли плюнул.

– А потом, значит, ушел на месяц по северным морям…

Все на своих местах. Вот только Ману исчез. Капитан посмотрел на часы – прошло сорок минут. Это немного, но была надежда наверстать остаток ночью, хотя внутреннее предчувствие указывало на обратное.

Висок сильно жгло.

3

Когда ХIХ век только наступил, островок, на котором появился Литтл Оушен, был полуостровом – точнее, земляным отростком – на севере графства Йоркшир. Здесь даже пытались добывать уголь, однако с учетом всех затрат это предприятие получилось довольно невыгодным. Тогда старатели побросали шахты и взяли в руки удочки с надеждой, что отлов рыбы пойдет лучше, чем поиск угля. Несколько семей переселились на самый край, на север полуострова, там же и обустроились.

О том, какой старик в каком бреду дал название общине, ставшей городом Литтл Оушен, точно сказать сложно. Однако те два десятка людей, которые жили здесь, приняли это название с радостью. Ходит слух, что тот самый старик (говорят, его звали Йорик или Иорн) накануне шторма, когда был сильный отлив, увидел, что на месте моря осталась небольшая лужа соленой воды, полная рыбы. То ли градус в голове за него решил, то ли старческий маразм, но Йорик вдруг с криком побежал. А куда он побежал, было известно только ему.

– Боже, океан усох, моря нет! Это же маленький океан!

Йорик принял решение во чтобы то ни стало вернуть океан к берегам и, прихватив с собой кисет с табаком, трубку и две бутылки рома, ушел в закат. Никто даже не пытался его остановить, полностью веря в его дело. Стиви Малоун даже снарядил его в дорогу, достав из своих личных запасов те самые две бутылки. И еще одну, чтобы тут же выпить за доброе дело.

– Ты… там это… разберись как следует…

– Если это морской черт балует, уж я-то душу из него вытрясу!

– Я б с тобой пошел, да кто-то ж должен за твоей женой-то приглядывать…

– Да я сам… – махнул Йорик рукой. – Спасибо тебе, Стиви.

На закате Йорик ушел. Жители собрались на берегу и проводили его взглядами. Кто-то вздыхал, кто-то поражался его глупости, но понимал, что он в меньшинстве и поэтому никого не переубеждал. Были и те, кто восхищался героизмом старика.

Утром вода вернулась мощной волной, смыв хилые хибары на берегу. А вот Йорик исчез. Стиви, как и обещал, приглядывал за его женой. Все чаще и чаще. Да так усердно, что однажды решил поселиться у нее. Так он мог приглядывать за ней круглыми сутками.

Так их община и жила бы себе, тихо и неприметно, пока как-то раз на холме полуострова не началось движение. Дети, бегавшие на разведку, сказали о том, что людей там – как муравьев, и все они что-то строят. А уже несколько месяцев спустя жители смогли увидеть на холме особняк.

Однажды к ним пришли два молодых парня, чтобы представить новых владельцев этих земель.

– Меня зовут Оллин, а это мой брат Фергус.

Легкий кивок вежливости.

– Отныне эти земли принадлежат семье Кимбол.

– Кто такие Кимболы?

Почесывая зад, Стиви сделал шаг. Жители собрались небольшой группой за его спиной.

После того, как Йорик ушел, он остался за главного. Никто это не обсуждал, все как-то для себя решили это.

– Это мы, идио…

– Они перед тобой, – не дав договорить Фергусу, вмешался Оллин. – Видите ли, господа, это место как нельзя лучше подходит нашей семье, а так как прав на нее ни у кого не было, теперь она наша… Как ваше имя?

– Стиви.

– Вы чем занимаетесь?

– Рыбачу.

– А с рыбой что делаете?

– Ем.

– А ту, что не съедаете?

– Солю или вялю.

– А потом?

– Потом ем.

– Хм…

Фергус не выдержал, размял шею так, словно готовился к спаррингу по боксу, и вышел вперед.

– Ты же видишь, брат, толку нет. Дай мне объяснить.

Оллин лишь слегка отошел и сделал плавный жест рукой, приглашая брата выйти вперед.

– Эта земля – наша. Мы вас не гоним. Но те, кто останется, будут служить нам.

Фергус оглядел присутствующих. Судя по лицам, вопросов не было. Он поднял лицо к небу, мысленно моля бога о том, чтобы люди его поняли.

– Половину рыбы, которую вы ловите, будете отдавать нам.

Кто-то из толпы хотел было задать вопрос, но под взглядом Фергуса решил, что оно того не стоит.

– Некоторым из вас предложат работу. Если вы ее будете качественно выполнять, то вам будут за нее платить.

Послышались звуки одобрения, многие закивали.

– Тех, кто не согласен, просим покинуть эти земли в течение двух дней.

Остались все, постепенно люди устраивались на работу в эту семью. На удивление, вся община оказалась невероятно трудолюбивой, требовалось лишь их направлять. Многие даже построили новые дома поближе к особняку – им казалось, что так будет статуснее. Первая лавка, которая открылась в этом месте, предлагала жителям рыболовные снасти, ловушки на мелкое зверье и инструменты для ремонта.

Два месяца спустя после визита братьев состоялся большой праздник – Стиви построил настоящий бар, взяв небольшую ссуду у семьи Кимбол и через их связи прикупив приличную партию ирландского виски. А так как деньги получали здесь все и тратить их было не на что, они рекой потекли в бар «Йорик – морской черт» – Стиви назвал его в честь старого друга. Во время каждого шторма жители стали собираться в этом баре, чтобы поднять бокал за Йорика. Они верили, что гремит так, потому что Йорик до сих пор бьется с морским чертом. Со временем предлог этот был забыт, а вот традиция собираться здесь в шторм осталась.

Постепенно вокруг особняка, словно грибы, стали появляться новые дома, лавки, бары. Богатство семьи Кимбол удачно сдобрило почву вокруг, так что спустя пару лет здесь поселилось порядка пяти сотен жителей.

Сама семья Кимбол была небольшой – несколько стариков, которые не выходили за территорию особняка, и родители братьев, добрые правленцы Этан и Лилит Кимбол. Этан занимался тем, что отправлял телеги с товаром и следил за тем, чтобы торговля шла хорошо. Лилит все свободное время уделяла обучению местного населения. Иногда она совершенно бесплатно устраивала вечера музыки и театральных представлений на небольшой площади перед особняком. Благодаря этому общество менялось в лучшую сторону.

Спустя время Оллин обзавелся женой, и та подарила ему сына Ричарда и десятью годами позже дочку Саманту. Ее воспитанием занимались всем городом, каждый знал и любил Саманту, а когда она вернулась из Штатов с женихом, его приняли как родного.

Юный Норман уже тогда обладал мощным зарядом, а под руководством Оллина, прекрасного дипломата и управленца, превратился в успешного бизнесмена. С собой он привез несколько жестяных банок и предложил вместо говядины закатывать в них рыбу. Так город стал маленьким промышленным центром по производству рыбных консервов. А когда благодаря армейским знакомствам семьи удалось подписать контракт на обеспечение английских войск этими консервами, семья стала намного богаче, что отразилось и на городе.

Теперь здесь проживало больше тысячи человек, работали десятки баров, пекарен и ателье. Все это появилось словно за одну ночь. Никто уже, кроме тех, кто собирался в шторм «у Йорика», не помнил город прежним. Тогда решено было сделать заводь для разведения рыбы, из-за которой соединяющая часть острова развалилась, и на ее месте построить мост.

За два десятка лет дома и здания, будто виноградная лоза, от севера до юга оплели весь этот остров. И если пройтись в то время вечером от бара «Йорика» до моста, то можно было заметить, как развился город.

Сейчас же он умирал, словно ничего и не было. Хворь стремительно запустила процесс разрушения. Так же, как неизлечимая болезнь порой убивает человека за несколько дней, проблема со сном погубила город. От моста до центра виноградная лоза уже засохла.

4

После обеда дождь стих и перестал стучать по кровле и стеклам, лишь мелкие следы на лужах намекали на изморось. Тучи нависали над городом, создавая ощутимое давление. Казалось, будто расстояние между небом и землей сократилось, а безветренная погода способствовала накапливанию испарений, поднимавших с земли все смытые запахи.

Покинув комнату Оливии, Август решил воспользоваться моментом, чтобы изучить территорию особняка и подышать свежим воздухом. Он поручил мисс Уолш вывести Оливию на улицу и в ее отсутствие проветрить комнату и заменить постельное белье. Между делом Август заглянул в кабинет мистера Брукса и, когда там никого не застал, отправился на задний двор.

Выйдя на террасу, Август понял, насколько заблуждался – дождь не подарил этому дню свежести, а, наоборот, сделал воздух более тяжелым. И все же в доме ситуация была хуже, и пока возвращаться туда желания не возникло.

Для того, чтобы добраться до берега, необходимо было спуститься по белым ступеням. Их сделали для удобства пожилых родителей Саманты, которые любили проводить последние дни на берегу. Там же для них была построена небольшая терраса с обеденной зоной. Туда интуитивно направился Август. Ступени были широкие, из-за чего на каждой приходилось делать по два шага.

Когда Август был уже на десятой ступени (или девятой, считать он их начал не сразу, поэтому уверен точно не был), его окликнул Норман Брукс.

– Мистер Морган, будьте любезны, дайте минутку, я составлю вам компанию!

– Я вас жду.

Август прислонился к перилам и достал часы. Время близилось к четырем.

Норман достаточно быстро наверстал расстояние между ними, ловко перескакивая с одной ступени на другу. С учетом его возраста и статуса выглядел он комично. Август, не скрывая любопытства, наблюдал за ним.

– Я делал так раньше, когда был моложе, – выдохнув, объяснил Норман. – Так проще и быстрее, чем топтаться на каждой ступени по несколько раз.

– В следующий раз попробую так же.

– Главное – не подверните лодыжку.

Август и Норман продолжили спуск спокойным шагом.

– Я видел Оливию…

Август посмотрел на Нормана и заметил, что тот выглядит уставшим, но в глазах горит огонь.

– Мистер Морган, я не знаю, что именно вы сделали, но спасибо…

– Не стоит, лечение еще не окончено.

– Мне удалось поговорить с моим ребенком! Мне кажется, я и забыл, насколько звонкий у нее голосок.

Август остановился и нервно потер подбородок.

– Мистер Брукс, я рад за вас и вашу дочь, но, пожалуйста, давайте не будем пока делать никаких выводов. Я все еще стараюсь спасти вашу дочь.

– Вы, я полагаю, об этом не знаете, но если бы вы сегодня ночью не справились, то я бы пригласил Баро.

Словно стыдясь своих слов, Норман отвел взгляд и посмотрел на бущуещее море. Август нахмурил брови и вопросительно посмотрел на Нормана.

– Баро? Это кто? Местная колдунья?

– Все его называют Баро, потому что он сам так себя называет. Он жил в этих краях еще до того, как я сюда переехал, и, насколько я помню, уже тогда на его голове была седина.

Граф слегка усмехнулся, понимая, насколько это нелепо звучит. Но Август внимательно его слушал.

– Баро – единственный, кому удается погрузить человека в сон.

– Тогда почему он не поможет этому городу? И почему вы не обратились к нему сразу, когда проблемы начались у Саманты?

Они дошли до террасы и заняли скамью. Норман достал портсигар, украшенный по краям золотом, и предложил закурить Августу. Тот отказался.

– На тот момент я о нем не слышал. Точнее, о его чудодейственном методе.

Норман затянулся.

– Мне о нем рассказал Луи несколько дней назад, потому что тот ему помог.

Август ощутил, как в нем растет недоверие к этому человеку.

– Мы все видели, как он помог. Он осматривал вашу дочь?

– Нет, я тогда уже отправил за вами Джонатана. К тому же он запросил слишком высокую цену.

– Какую?

Норман обернулся, указывая рукой на дом.

– Все, что у меня есть – эту землю, этот завод, этот особняк. В общем, в буквальном смысле все, что я имею.

– Для шарлатана он очень уверен в себе. Люди ходят к нему?

– Этой ночью его тайно навещал Гарп. Он передал мне, что все, кто не уехал и не покончил с собой, собираются у него. И спят.

– Думаю, мне стоит с ним познакомиться.

Август встал.

– У меня еще один вопрос к вам: как давно цветут нарциссы?

– Сколько себя помню…

На этом их разговор сам собой иссяк. Каждый подумал о своем. В мыслях Август уверенно связывал ночные проблемы с усиленным ароматом этих цветов.

Он представил себя стоящим в лекционном зале перед коллегами.

«– …и тогда я решил связать настойчивый аромат Narcissus[4] – а если вам не знакомы работы Уильяма Герберта, то аромат нарцисса – и ночные кошмары жителей городка.

Август ходил перед доской, на которой были изображены головной мозг и цветок.

– Серией экспериментов я доказал, что на вдохе через дыхательные пути в гипофиз попадают частицы пыльцы, отчего вырабатываются гормоны, вызывающие парасомнию. В этом же состоянии больные способны причинить себе вред вплоть до лишения себя жизни. А так как сновидения отчетливо формируются во время фазы быстрого сна, люди начинают видеть кошмары. И как только больной просыпается, снова заснуть он уже не может. Все мы понимаем, что если на сон отводится не больше двух часов в сутки, общее состояние ухудшается, и может наступить летальный исход. Лишив жителей источника этой проблемы, я, без тени скромности, спас этот город.

– Мистер Морган…

– Зовите меня доктор Морган.

– Доктор Морган, а что стало причиной того, что аромат этих цветов стал ядовитым? Ведь нарциссы цветут везде…

– Причина в том, что…

А в чем же причина?»

Эта мысль вернула Августа на террасу, он вновь почувствовал запах, ощутил духоту. Его слух стал воспринимать окружающие звуки, в том числе шум сильного морского прибоя. Оглядевшись, Август понял, что стоит один и Норман ушел.

Предчувствие скорого дождя заставило Августа двинуться обратно в сторону особняка. По пути он старался вспомнить, в какой момент Норман оставил его и почему не стал предупреждать о своем уходе. Возможно, он и сказал что-то, но Август не услышал.

На подходе к дому он решил обойти его со стороны забора, решив воспользоваться парадной дверью. Перед домом места было значительно меньше. Круговая подъездная дорога, имевшая начало и конец у металлических ворот, и неработающий фонтан по центру.

«Интересно, сторож сейчас на месте?» – подумал Август в тот момент, когда его взгляд остановился на небольшом помещении у ворот. Он помнил, что их встречал сторож, однако его не представили, когда проходило знакомство. Сейчас самое время узнать его лучше. Но сторожка пустовала, что, в принципе, не сильно огорчило Августа – он предполагал, что там никого не будет.

За воротами начинался город, который выглядел абсолютно неживым. Август смотрел на пустые улицы и представлял, каким он был раньше.

Доктор увидел неработающий бар. На это явно указывали закрытые ставни на окнах. Но все равно внимание Августа неизвестно почему сфокусировалось на нем. Точнее, на небольшом проходе между баром и соседним домом…

– Мистер Морган, – раздался позади голос дворецкого, из-за чего Август вздрогнул.

Он бросил еще один взгляд на бар и повернулся к Джонатану Гейлу.

5

– …мистерморган…

Ману услышал голос вдалеке и, как только человек у ворот обернулся, закурил сигарету. Вероятно, если бы незнакомец продолжил всматриваться, то заметил бы огонек, но он уже направлялся прочь.

Незнакомец не представлял угрозы. Даже если придется с ним встретиться, один удар ребром ладони в шею или по переносице выведет его из строя.

Капитан подошел к нему со спины. Ощутил его присутствие Ману гораздо раньше.

– Ману, мы договаривались не покидать бар.

Ману посмотрел ему в глаза.

– Я наблюдаю. Видел мужчину у ворот – невысокого, худого. Угрозы не представляет.

– Тебя могли заметить.

– Даже если так, он не из этих мест. Скорее всего, это доктор, о котором вы говорили, поэтому я не думаю, что он мог что-то заподозрить.

Капитан не стал спорить. Ману в чем-то был прав. Даже если их увидят, никто не знает, что они Тени Севера, и уж тем более никто не догадается, что они грабят этот бар и завтра планируют наведаться в дом Нормана Брукса.

После сна Капитан не увидел Ману в баре, что встревожило его, но после того, как он убедился, что тот не творит глупости, тревога исчезла.

Когда Капитан ушел, Ману двинулся в сторону дома. Тучи, собравшиеся над городом, давили и не пропускали солнечный свет. Обстановка выглядела так, словно наступил поздний вечер.

Минуя ворота, Ману подошел к забору и двинулся вдоль него к морю, внимательно разглядывая каждый метр, изучая каменную кладку и рассматривая пики наверху. Подходить к делу с тщательной подготовкой было важной привычкой Ману, которая не раз спасала ему жизнь. Голос в голове молчал, а значит, пока делал он все правильно.

Заканчивая обход, Ману еще раз убедился, что лучшим местом внезапного появления и быстрого отступления может быть только море. Сложностей в этом деле возникнуть не должно – так говорил Капитан, и, на удивление, Ману в это верил.

Вот только после того, как он узнал план, голос внутри пожелал подстраховаться. Звучал он каждый раз неожиданно, словно в его голове появлялся краник, из которого вытекала тягучая густая жидкость. Если все привычные звуки Ману воспринимал одинаково, то этот он не просто слышал, а ощущал всем нутром. В такие моменты по телу волнами шла слабая вибрация от головы до стоп, вызывая мурашки. Эти ощущения нравились Ману. После разговора с этим голосом, который ограничивался двумя или тремя предложениями, он пребывал в легкой эйфории…

– …Повозка будет ждать у ворот, оттуда мы сразу отправимся прочь из города.

Ману и Капитан курили на соседней от бара улице, прежде чем войти туда и представить нового участника банды. Тогда-то в нескольких словах Капитан и посвятил Ману в детали плана. На последних его словах зазвучал Голос. «Все-е-е… будет… не так…» – одно слово плавно перетекало в другое.