Поиски Мариккен

Гилли, которому ранее из-за отца не позволяли учиться, перенимал все с легкостью. Ристарду учение доставалось с трудом, путем долгих размышлений и зубрежки. Кроме того, человеческая сущность Ристарда сопротивлялась гвельфским заклятьям. Например, когда он с помощью волшебства становился невидимкой, его можно было обнаружить наощупь, в отличие от гвельфов, делавшихся сразу невидимыми и неосязаемыми. Также юноша не мог проходить сквозь стены.

Вторая часть занятий проводилась только для Ристарда, потому что простым гвельфам те тайны, которые доверялись королю, знать было не положено. Например, он с удивлением узнал, что гвельфский мир существует параллельно с людским и соединяется с ним через особые каналы в виде пещер, проходимых насквозь зеркал, ворот из двух связанных веток лесных деревьев. В случае опасности эти каналы могут быть закрыты, а вся страна перенесена на другое место. Если бы гвельфы захотели, они могли бы раскинуть свое королевство хоть посреди большого человеческого города, при этом ни летучий народец, ни люди не видели бы друг друга. Ристарда учили, как выстроить защиту целой страны при нападении извне при нападении разных чудовищ, как справиться с разными зловредными тварями и не стать жертвой чужого сильного колдовства. По вечерам он все рассказывал Гилли, ведь мальчик не собирался оставаться на всю жизнь у гвельфов, а при лени большинства летучего народца здесь должен был остаться кто-то, владеющий древними знаниями.

Так прошло четыре года. Ристард очень изменился. Он возмужал, расширился в плечах, загорел, мышцы на его руках и ногах были словно железные. В одежде и прическе он ничем не отличался от летучего народца. Гвельфы обоего пола находили его обаятельным, веселым и остроумным юношей, у которого был только один недостаток: он не имел крыльев. Никто не подозревал, что этот яркий рассказчик, прекрасный танцор и знаток музыки так и не выкинул из головы поиски Мариккен и освобождение рабов.

– Она, наверно, большая стала, – говорил Ристард Гилли, когда они оставались одни. – А вдруг она меня не узнает, а я ее? Когда же я смогу отсюда вырваться? Как медленно течет время!

– Разве ты не знаешь более быстрого пути в рудники? – останавливал его излияния благоразумный Гилли. – Учись усерднее, и день твоей свободы придет быстрее.

Ристард прекращал вздыхать и садился за книги, заткнув уши, чтобы ему не мешало пение и звуки сотен мандолин, на которых целыми днями наигрывали беззаботные жители города гвельфов.

Однажды королева Лионесса объявила, что решила устроить большой пир. На него были приглашены и Гилли с Ристардом.

– Не опаздывайте, – сказала им она. – Вам этот пир особенно полезен, а то заболеете от своих книжек. Вас ждет приятная неожиданность.

В назначенный час гости явились во дворец. По команде церемониймейстера они уселись за хрустальные столы и принялись усердно угощаться. Звучала легкая музыка, но ее почти не было слышно, так как в зале стоял шум от слившихся воедино стука ложек и вилок, хлопанья крыльев и болтовни гостей, напоминавшей стрекот тысячи кузнечиков, собравшихся в одном месте. Королева была особенно добродушна и милостива ко всем, кто обращался к ней с какой-либо просьбой.

На середине застолья Лионесса вдруг захлопала в ладоши и попросила тишины. Когда гости утихомирились, она приказала четырем доверенным слугам что-то внести на подушке из алого бархата с золотыми кистями, накрытое кисеей.

– Догадайтесь, дорогие мои, что это? – певучим голосом спросила она.

Гости стали говорить всякие глупости, надеясь рассмешить свою повелительницу и вовсе не пытаясь понять, что там скрыто на самом деле.

– А ты, Ристард, не догадываешься что это? – улыбнулась королева, обернувшись к нему с счастливым лицом.

– Нет, – честно признался он.

Тогда она двумя пальцами сбросила кисею, открыв изумленным взорам присутствующих сияющую корону.

–Корона! – выдохнули гости, а некоторые от избытка чувств упали под стол в обмороке.

– В ней 18 тысяч маленьких алмазов, – с чувством сказала королева Лионесса. – Нравится, Ристард? Это для тебя. Ты уже достаточно возмужал и многому научился. Я думаю, что можно назначить день свадьбы.

– Как, а Мариккен? – невольно сорвалось с губ Ристарда.

– Опять эта Мариккен! Она вечно будет стоять между нами? А если я скажу, что не желаю искать Мариккен, что мне абсолютно все равно, что с ней сталось? – внезапно потемнело лицо повелительницы гвельфов.

– Тогда я скажу, что не нарушу своего слова, данного Мариккен, и пока не увижу ее своими глазами в добром здоровье и безопасности, я не стану разговаривать о свадьбе! – поднялся из-за стола Ристард.

Королева резко встала и покинула зал. Веселье нарушилось. Гости тихо начали выползать со своих мест, косясь на юношу.

– Пойдем, Ристард, – сказал Гилли. – Я чувствую, быть беде.

Когда друзья остались одни, они договорились, что Ристард запрется в своих покоях, а Гилли пойдет и разведает, что затевает королева. Так поступить было необходимо, потому что гвельф был более искусным волшебником, чем его друг. Прежде чем уйти на разведку, Гилли обвел Ристарда защитным кругом, создававшим вокруг заключенного в него невидимую стену с помощью заклятий. Эти заклятия, произнесенные гвельфом, делали круг непреодолимой стеной для всех врагов из внешнего мира. Круг сиял серебристым маревом вокруг юноши. Пока Ристард оставался внутри, он был невидим, неслышим и недосягаем снаружи.

Гилли отсутствовал, казалось, целую вечность. Когда гвельф вернулся, прочел заклинания и вошел в круг, сделавшись также невидимым, неслышимым и недосягаемым для всего, что находилось за его границей. Юноши сели на пол, скрестив ноги, и стали держать совет.

– Королева изготовила для тебя питье, от которого ты уснещь и потеряешь память. Его принесет Иззи, главное доверенное лицо королевы, когда ее госпожа решит помириться и захочет выпить в знак примирения с тобой по бокалу вина.

– А если я откажусь пить с ней?

–Тебя ждет рудник, а может и что-то похуже. Одолеть ее в этом случае вряд ли удастся, так как она намного лучше нас знает колдовство.

– Что же мне делать? – спросил юноша.

– Бежать, – уверенно ответил Гилли.

– Но как? Ты же сам сказал, что в колдовстве она сильнее нас.

– В колдовстве – да, а в хитрости – нет.

– Что ты хочешь сказать?

– То, что когда придет Иззи звать тебя к королеве, ты скажешься больным от расстройства из-за ссоры с ней, но выпить за примирение не откажешься, только попросишь принести тебе бокал сюда. Остальное я беру на себя. Понял?

– Не совсем, – честно признался Ристард.

–Ничего, иди ляг одетый в постель, а дальше сам все увидишь.

Юноши вышли из круга, и Ристард, как договаривались, лег на кровать и накрылся до подбородка одеялом. Гилли сел рядом. Вскоре в дверь постучалась Иззи. Она грациозно влетела в комнату, подняв своими крыльями легкий ветерок.

– Сию минуту встань на ноги! – замахал на нее руками Гилли. – Не видишь что ли, господин Ристард заболел от расстройства из-за ссоры с королевой, а ты тут холодный ветер поднимаешь!

– Неужели? – удивленно подняла брови Иззи. – А королева как раз хотела пригласить его в свои покои для примирения и выпить с ним в знак этого по бокалу вина.

– Передай моей доброй королеве, что я, к сожалению, не могу прийти, – раздался из глубины постели слабый голос Ристарда. – Но я действительно раскаиваюсь и хочу примириться, поэтому пусть она пришлет бокал сюда, а иначе я не успокоюсь.

– Ах, какой ужас! – воскликнула Иззи и всплеснула руками. – Я сейчас же скажу королеве, чтобы она поспешила сюда с бокалом!

– Что ты, что ты! – набросился на нее Гилли.– Не видишь, до чего довела господина Ристарда одна только ссора с королевой! А если она сама придет сюда, больной еще больше разволнуется, и ему может стать еще хуже! Пусть сюда пришлют один бокал. Королеве же лучше увидеться с господином Ристардом, когда он отдохнет и почувствует себя лучше! А теперь лети скорее за бокалом!

Когда Иззи исчезла за дверью, юноша приподнялся на локте и спросил шепотом:

– Ну, как вышло?

– Если королева послушает Иззи и не придет, считай, дело в шляпе, – ответил Гилли.

– А если она не поверит, что я готов помириться?

– Её убедит твоя просьба принести бокал.

– Но если она поверит, зачем ей присылать мне отбивающее память питье?

– Потому что она, скорее всего, подумает, что ты притворяешься и хочешь оттянуть время. Она обрадуется твоему предложению, воспользуется этим, чтобы подсунуть питье, а завтра придет полюбоваться на плоды своих стараний, а именно на тебя, начисто позабывшего о своем прошлом. Ради завтрашнего триумфа она может подождать одну ночь.

– Постой, мне действительно придется пить это зелье?

– Не беспокойся, в спальне сумерки, а питье я подам тебе в постель. Ты постучишь зубами о край бокала, изобразишь большой глоток и выльешь половину на кровать. Вторую половину мы заставим выпить Иззи. Напоить ее необходимо, потому что королева наверняка прикажет ей остаться и следить за действием питья. Когда эта шпионка уснет, я помогу тебе бежать. Тише, она возвращается!

Едва успел Ристард лечь обратно, как в комнату влетела Иззи, в одной руке которой был бокал, а в другой – подушка.

– Зачем это тебе подушка? – спросил Гилли.

– Королева очень волнуется о состоянии господина Ристарда, поэтому она поручила мне быть здесь всю ночь и каждый час извещать ее о его самочувствии.

– Все понятно, – кивнул головой Гилли. – Давай бокал, я отнесу его господину Ристарду.

– Не отдам, – отступила на несколько шагов назад Иззи. – Я должна передать его из рук в руки.

Ристард похолодел, но быстро взял себя в руки.

– Иззи, иди скорее сюда. Я хочу побыстрее выпить этот примирительный бокал, – произнес он слабым голосом.

Иззи резво подбежала к постели и, встав одним коленом на лежавшую рядом шелковую подушечку, протянула ему бокал. Ристард притворился, будто у него от слабости трясется рука. Он «с трудом» взял бокал и тут же уронил руку на постель, едва не расплескав все содержимое.

– Гилли! – позвал он. – Помоги мне, а то я так и не примирюсь с королевой.

Гилли, разгадав его хитрость, сразу все понял и, подбежав к кровати, наклонился над ним, бесцеремонно оттеснив Иззи и закрыв от нее Ристарда спиной. Юноша застучал зубами о край бокала. Это вышло у него очень натурально, так как от волнения его по-настоящему бросило в дрожь. Затем, изобразив, что пьет, Ристард вылил половину зелья на одеяло. Сумерки, а также широкая спина оруженосца не дали заметить Иззи этого маневра.

– Какое счастье, – сказал юноша угасающим голосом, словно впадая в беспамятство, – что теперь мы с королевой снова в добром согласии. Я хочу, чтобы вы, Иззи и Гилли, как верные слуги, выпили со мной из этого бокала, разделив мою радость.

– Мы очень польщены этим, господин Ристард! – воскликнул Гилли. – Как мужчина я уступаю даме первый глоток.

Иззи, которая до этого держалась спокойно, резко отстранилась:

– Благодарю, господин Ристард, но это слишком большая честь для меня.

–Как, – притворно возмутился Гилли, – ты отказываешься пить за примирение королевы и будущего короля? Придется сказать об этом королеве, она ведь считает тебя своей преданной служанкой, а здесь пахнет изменой.

– Да нет, я вовсе не отказываюсь, – испугалась Иззи, – я просто сказала, что это слишком большая честь для меня. Давайте сюда ваш бокал, – и отпила маленький глоток.

– И ты считаешь, что этого достаточно?– стал наседать на нее Гилли. – Ты выпила только за королеву, а кто станет пить за будущего короля? Или ты так их ненавидишь, что тебе противно их счастье?

Пришлось Иззи сделать еще глоток, после которого она зевнула и упала в ближайшее кресло. Почти тотчас оттуда донесся мерный храп.

– И кто бы мог подумать, – состроил комичную физиономию Гилли, – что такая изящная девушка так храпит? Давай переложим ее в постель и укроем. До утра она будет изображать тебя.

– Не знаю как тебе, а мне ее жалко, – сказал Ристард, помогая другу перетаскивать Иззи на свое место. – Представляю, что с ней будет.

–Не беспокойся, я притворюсь, что тоже нахлебался этого зелья и составлю ей компанию, – попытался успокоить его Гилли.

– Разве ты не бежишь со мной? Тебе тоже опасно оставаться.

– Нет, ведь рабы еще не освобождены, – укутывая Иззи одеялом так, чтобы никто любопытный не заметил подмены, ответил Гилли. – И некоторые пленники тоже. Кроме того, я не очень верю, что тебе удастся скрыться от королевы, поэтому здесь должен быть верный тебе человек. Возьми вот это, – и гвельф протянул Ристарду сияющее кольцо с камнем, сделанным из чего-то наподобие молочного стекла.

– Что это? – удивился юноша.

– Это плод моего колдовства. К сожалению, с твоим уходом я лишусь возможности изучать высокое колдовство дальше, поэтому кольцо соответствует лишь моему сегодняшнему уровню знаний. Полгода, может быть, год оно сможет сделать тебя невидимым для глаз гвельфов, если ты постоянно будешь носить его на руке. Потом оно потеряет силу. Ты узнаешь об этом, когда оно потухнет. За это время может произойти многое. Будем надеяться, что все как-то утрясется, и ты сможешь обходиться без него. А теперь надевай. Мне нужно поскорее вынести тебя из царства гвельфов.

–Вынесешь? Это как?

– Неужели ты забыл, что в нашей стране все рассчитано на летающих гвельфов, а не на ходящих ногами людей? – улыбнулся Гилли, и улыбка его была печальной. – Надевай кольцо и обхватывай меня покрепче за шею.

– А ты меня поднимешь? – засомневался Ристард.

– Недаром же мы четыре года тренировались в тяжелых доспехах и с оружием. Поспешим!

Ристард без лишних слов надел кольцо и исчез с глаз гвельфа. Гилли лишь почувствовал, как руки друга обвиваются вокруг его шеи. Он подхватил Ристарда и вылетел в окно.

Ночь была непроглядно темная, но теплая. Ни одной звезды не освещало им путь. По легкому шуму и скользнувшим по лицу прохладным листьям Ристард понял, что они летят над садом. Потом под ними возникло целое море сияющих огней. Это далеко внизу остался веселящийся даже ночью город гвельфов.

Вскоре гвельф и человек спустились. Ристард почувствовал под ногами землю, выложенную гладким булыжником.

– Где мы? – спросил юноша.

– Это большая дорога неподалеку от того места, где тебя нашли гвельфы. Если ты поедешь по ней, то наверняка попадешь в какой-нибудь людской город.

– Поеду? На чем это я поеду?

– Я приготовил кое-что тут для тебя. Жди здесь, – сказал гвельф и, исчезнув ненадолго, вернулся, ведя за повод лошадь.

– Лошадь! Это то, что мне нужно!– радостно воскликнул Ристард.– Ты настоящий друг, Гилли!

– Пустяки! – отмахнулся Гилли. – Здесь еще привязаны легкие доспехи, две сумы с едой, деньги, двуручный меч и твоя «Змейка».

– «Змейка»! Ты даже ее не забыл! – Ристард был тронут.

–А теперь давай прощаться, иначе я не успею вернуться обратно, – сказал Гилли и порывисто обнял друга.

– Гилли, неужели мы больше никогда не увидимся? – спросил Ристард, только сейчас как следует осознав, что они действительно расстаются.

– Время покажет. Сейчас встречи со мной были бы для тебя опасны, они могли бы навести на твой след королеву, а потом, если опасность пройдет, я сам, быть может, тебя разыщу. Прощай!

Порыв ветра, вызванный крыльями гвельфа, взлохматил волосы Ристарда. Наступила тишина. Он остался совсем один в людском мире.

7.

Первые солнечные лучи, окрасившие в алый цвет восточный край неба, приподняли настроение и возродили все честолюбивые надежды Ристарда. Наконец-то он свободен и независим! Но что же ему теперь делать? Во-первых, как он и собирался, он найдет Мариккен. Во-вторых, устроится на службу, ну, хотя бы в пограничный замок. На территории замка он снимет хороший дом и заживет в нем с Мариккен дружно и счастливо. Вот только где искать Мариккен? Пожалуй, для начала нужно выяснить, не было ли вестей о ней в родных местах.

Так размышлял Ристард и ехал по выложенной булыжником дороге. По обеим сторонам от нее тянулись поля с клонящимися к земле колосьями пшеницы. Иногда налетал легкий ветерок, и тогда поля волновались, словно золотое море. На одном из полей Ристард заметил крестьянина и решил выяснить у него дорогу.

– Эй, приятель, – окликнул он крестьянина, – далеко ли отсюда до замка Гнея Вельена?

– Вы, верно, хотите узнать, добрый рыцарь, далеко ли отсюда до замка Френца Вельена, – поправил его крестьянин.

–Френца? А разве Гней Вельен больше своим замком не владеет?

– Вы, добрый рыцарь, должно быть, едете издалека и не знаете, что Гней Вельен уж два года как убился на охоте, и теперь замком владеют его приемный сын и жена.

«Значит, отец усыновил Френца и дал ему свою фамилию», – подумал Ристард, а вслух сказал:

– Действительно, меня не было дома четыре года. Много ли здесь переменилось?

– Много, добрый рыцарь. Сразу вскоре после того, как у Гнея Вельена пропал сын, а у его жены – дочь, нашей страной стал править оборотень Заграбастал.

– Оборотень? Да откуда же он взялся?– спросил Ристард.

– Вроде бы из Медичеи. После того, как старый король Стиг Удача разгромил это королевство, там все никак не могли вновь восстановить порядок. Доходили до нас смутные слухи, что там не все хорошо, да мы все думали, что нас это не коснется.

– И король так просто уступил ему страну?

– Заграбастал приехал ко двору как благородный рыцарь, совершал подвиги, прославился и стал у короля любимцем. Что там было потом, нам неведомо, только король вдруг исчез и все исчезли, а он стал нашим правителем. Благодаря тому, что он может обращаться в любое существо, ни один человек не может быть уверен, что Заграбастал не находится где-то рядом. Проникая везде и всюду, оборотень выследил всех недовольных и заточил их в тюрьмы. Теперь все его боятся и платят ему налоги продуктами, деньгами и людьми.

– Людьми? – удивился Ристард. – Зачем?

– Затем, что настоящая сущность оборотня – драконья, а все драконы любят человечину, поэтому каждая деревня и каждый город раз в месяц обязаны выставить оборотню на съедение одного человека.

– Неужели деревни и города отдают людей?

–А что делать? – развел руками крестьянин. – Отдают. Правда, в некоторых городах и деревнях предпочитают ловить ничего не знающих о законе чужестранцев, но вас, добрый рыцарь, если скажете, что знавали Гнея Вельена и его сына Френца, не тронут.

– Это почему?

– Френц Вельен верно служит Заграбасталу и является его любимцем.

– Спасибо тебе, добрый человек, за новости, – поблагодарил крестьянина Ристард. – А теперь скажи, а о дочери жены Гнея Вельена, что пропала четыре года назад, ничего здесь не было слышно? Не нашлась она?

– Нет, она и его сын Ристард словно сквозь землю провалились. А что до пути к замку, то езжайте, рыцарь, все прямо по этой дороге и к вечеру будете на месте.

Ристард попрощался и поехал дальше. Когда солнце было в зените, ему повстречалась небольшая деревушка. В ней юноша решил пообедать и переждать полуденный зной.

Хозяин постоялого двора, радостно встретивший гостя, посетовал, что жаркое еще только на подходе. Согласившись подождать, когда обед будет готов, Ристард отправился прогуляться по деревушке. В одном месте он увидел толпу людей, наблюдавших за девушкой примерно одного с ним возраста, танцевавшей на канате, натянутом между двух деревьев. У девушки были необычайно рыжие волосы, уложенные в высокую прическу с многочисленными локонами. Девушка грациозно подпрыгивала на своем канате, покачивая «колоколом» пышной юбки старенького зеленого платья, усыпанного блестками, и покачивая веером. Ристард присоединился к толпе и стал наблюдать за акробаткой вместе со всеми. По окончании номера девушка стала обходить всех со шляпой и собирать плату за представление.

Вдруг с одного из концов деревни послышались крики. Все обернулись. К толпе во весь опор скакал человек, одетый во все красное, как кровь. За ним скакал большой отряд воинов, также одетых во все красное.

Подскакав к оцепеневшей толпе, передний всадник вынул бумагу и громко зачитал указ:

«В связи с наступлением осенних праздников, которые наш добрый правитель Заграбастал хочет отметить с блеском, каждый населенный пункт должен выставить одного человека для пира правителя. Человек должен быть доставлен к столу правителя в течение 48 часов после прочтения указа. За невыполнение указа виновный населенный пункт будет сожжен, а его жители – казнены».

– Вы все поняли? – обратился к притихшей толпе посланец.

–Все, – глухо ответили крестьяне.

–Так выбирайте поскорее жертву, и мы отвезем ее правителю! На выбор жертвы даю 30 минут,– и посланец достал из кармана большие золотые часы.

Крестьяне стали затравленно переглядываться: никому не хотелось быть жертвой.

– А что, – вдруг закричал один из них, – пусть берут плясунью! Она здесь чужая, никому не родня! Пусть ее и берут!

–Правильно, правильно! – закричали все и угрожающе повернулись к плясунье.

На лице девушки застыл ужас. Ристард одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее толпу от плясуньи и, вынув меч из ножен, крикнул:

– Кто первый дотронется до девушки, получит хороший удар!

– А-а, – завопили озверевшие люди, – он хочет отнять у нас жертву! Он тоже чужак! Пусть его забирают с ней в счет следующей жертвы!

Ристард видел, что одной силой оружия ему не защититься. Тогда он вспомнил «волшебное» имя и закричал:

– Только попробуйте тронуть друга Френца Вельена, и я посмотрю, как на это посмотрит наш правитель Заграбастал!

Начальник людей Заграбастала, до этого стоявший безучастно, приказал своим людям оттеснить толпу от юноши и, спешившись, поклонился ему.

– Простите, господин, если бы вы сразу сказали, что вы друг господина Френца, ничего подобного бы не произошло. Однако при всем уважении к вам, я должен заметить, что вам все же не стоит защищать эту девушку.

Ристард понял, что успех спасения плясуньи всецело зависит от того, насколько убедительно он сумеет вывернуться из сложившейся ситуации.

– Да знаете ли вы, – изобразил он бурный гнев, – что выступления этой девушки так понравились господину Френцу, что он разослал людей по всей стране искать ее! И вот когда мне, его другу, случайно удается найти ее, вы предлагаете позволить растерзать ее этим озверевшим людям!

– Я не знал всех обстоятельств дела. Прошу извинить меня, так как с их учетом вы абсолютно правы в своих действиях, – низко поклонился ему начальник людей оборотня.

– Надеюсь, вы посодействуете мне в том, чтобы я беспрепятственно смог увезти отсюда эту девушку? – спросил Ристард.

– Конечно, вы можете доехать с нами до Кестльнери, а оттуда мы поедем в Мольну к нашему господину Заграбасталу, а вы – в Финеас, где отдыхает господин Френц. Мы предполагаем выехать через час-два.

– Мне бы хотелось выехать сейчас же, – попытался отвертеться от нежелательных спутников Ристард.

–Тогда возьмите четырех человек до Кестльнери, они подождут нас там.

– Это самое лучшее. Мы пойдем собираться.

По дороге Ристард спросил у своей молчаливо следовавшей за ним спутницы:

– Вы не знаете, далеко ли до этого самого Кестльнери?

– Отсюда день пути. Если мы выедем прямо сейчас, а ночевать станем на постоялом дворе, то завтра к полудню будем там, – ответила девушка.

– Мы проведем в обществе людей Заграбастала всего сутки, – отметил для себя юноша, а девушка удивленно на него посмотрела, но не произнесла ни слова.

Быстро собравшись, небольшой отряд покинул деревеньку. Ристард, который абсолютно не знал дороги, заставил двух из четырех провожатых скакать впереди него, словно для особой охраны. Девушку он посадил сзади себя, чтобы избежать лишних вопросов с ее стороны. Объясниться они смогли только на постоялом дворе, где путешественники остановились на ночь. Когда Ристард запер дверь выделенных им с девушкой двух смежных комнат, оставив стражников снаружи, плясунья первой нарушила молчание.

– Теперь извольте объяснить, – сказала она с вызовом, – когда это господин Френц успел меня увидеть, и что я буду делать в Финеасе.

– Вы ничего там не будете делать, потому что мы туда не поедем, так как господин Френц вас не видел и даже не догадывается о вашем существовании, – ответил Ристард и добавил:– Впрочем, о моем существовании он тоже не догадывается.

– Разве вы не его друг?

– Такой же, как вы.

– Ничего не понимаю, – схватилась руками за голову девушка, – а что же значили ваши слова там, в деревне?

– Они означали, что я просто хотел вас спасти. Если нам повезет, завтра мы доедем до Кестльнери, где избавимся от наших дорогих спутников, и я отправлю вас на все четыре стороны.

– Кто же вы?

– Мое имя вам ничего не скажет. Я четыре года не был на родине. О захвате Заграбасталом власти в стране я узнал за несколько часов до встречи с вами, как, впрочем, и о господине Френце, – неохотно ответил Ристард.