скачать книгу бесплатно
Близкие были великодушны и даже велели не сомневаться в том, что я просто обязана там быть.
–Может, у тебя даже больше друзей теперь появится, – сказала мама, – Хотя повод, конечно, не самый уместный.
6
Судебно-экспертный морг – здание из серо-розового кирпича, раскинувшееся пауком, – выглядел зловеще. Мне он показался чем-то похожим на бараки и крематории в концлагерях, которые показывают в военной хронике II Мировой Войны. Может, это просто сила внушения? Ведь у такого места слава весьма дурная. Здесь ждут отправки в последний путь те, кто принял напрасную смерть – чаще всего, от чьей-то злой руки.
Мы, после еще одного предупреждения Алены, собрались к восьми часам утра вместо ранее назначенных десяти. Как объяснили девушки-фанатки, это нетипичное время для прощания в морге было выбрано для того, чтобы отсечь возможность прихода журналистов. Народу пришло довольно много. Прощальный зал был серым, с облупившимися стенами. Образа на стенах не придавали этому месту утешительного настроя, как в домах и храмах, а выглядели чужеродно. Плохой запах, источаемый этим мрачным местом, правда, слабый, проникал и в зал. С непривычки я готова была выскочить на улицу, если бы не присутствие других людей.
–Зал отдельный… Раньше в общий зал могли положить, там куча гробов на полу стоит… – шептались девушки, – Заплатили за отдельное помещение…
Меня всегда коробило, когда все похороны на моем веку проходили так, что скорбь ближних усугублялась этим зомбирующим запахом первого тления, который Артем Боровик в своей книге про Афганскую войну назвал «фиалковым». Попасть в землю на третий день, как полагалось по давней традиции, не удается почти никому, потому что жадный персонал ритуальных услуг тянет из несчастных родных усопшего и деньги, и время. Холодильники в помещениях работают, как повезет. К тому же, часто приходится сжигать покойников, а кремация совершенно не вяжется с православными канонами. И уж если похороны почти бесплатные (совсем бесплатных не может быть, только если личность покойного остается неустановленной), с госпомощью, то, говорят, труп лежит в морге неделю и даже дольше, дожидаясь очереди… Потом все та же печь… О человеке на уровне государства думают по-прежнему мало. И о живом, и о мертвом.
В случае с Павлом, правда, было понятно, что после убийства похороны задержались из-за экспертизы.
Фанатов пришло немного: я, Алена, Клим и белорусская девушка. Остальные были родственниками, а из коллег вообще пришел только один молодой человек по имени Алексей. Подходили к деревянному гробу с откидной крышкой, молча клали цветы. Неподвижная фигура с сильно накрашенным оранжевым гримом лицом лично у меня не вызывала никаких ассоциаций с парнем, тусовавшимся с нами возле «Европы». На лоб покойного надели бумажный венец со словами молитвы. Ждали священника.
Мать Павла, очень полная, некрасивая женщина примерно шестидесяти пяти лет, в черном шелковом платке сидела у гроба на стуле. Она безо всякого выражения смотрела перед собой. Видимо, ее напоили лекарствами. Тут же стояла худая, высокая девушка, на вид шестнадцати лет. Как мне сказали, сестра Павла.
Кто-то из присутствующих обернулся и изумленно уставился на беззвучно открывшуюся дверь. Обернулись и все остальные.
Крис в сопровождении менеджера прошел в зал с букетом желтых роз с красной каемкой. Да уж, для похорон выбор странный! Кто-то сказал ему, видимо, что цветов должно быть четное число, и он принес их штук двадцать, если не больше. Одет он был в тот самый черный кожаный жакет, в котором его допрашивали в полиции. И все те же черные очки.
Все притихли от неожиданности.
Вот Крис подошел к самому гробу, положил цветы на покрывало с церковно-славянскими надписями…
–Не сметь! – истеричный женский голос взмыл к самому потолку, – Пойди вон, сволочь! Сила нечистая! Из-за вас, «голубых», он теперь уходит! Убью, уйди!
Мать Павла рванулась к Крису с явно недобрыми намерениями и, вероятно, могла ударить его или постараться еще что-то сделать. Он даже поднял руку для защиты. Ассистент, впрочем, немедленно загородил Криса собою. К женщине вовремя подскочили сестра Павла и мужчина лет пятидесяти из родственников. Они оттащили ее за плечи. Во время этой безобразной потасовки гроб едва не задели.
Крис стоял как громом пораженный. Прошло, наверное, секунд десять или двадцать. Женщина рыдала, стараясь вырваться из цепких объятий родни. Лекарства перестали действовать.
Крис, наконец, развернулся и пошел к выходу. Он, видимо, понял, что все смотрят на него и резко закрыл руками лицо. Сопровождаемый притихшим ассистентом, он быстро вышел в коридор, забыв закрыть дверь. В ярко освещенном мертвящими голубыми лампами дверном проеме еще долго можно было видеть, как он идет прочь, не отрывая рук от лица, и как плечи его вздрагивают. Видимо, он дал волю чувствам.
Когда я обернулась, кто-то уже предусмотрительно убрал с гроба большой букет желтых роз с красной каемкой.
7
После такого скандала самым правильным поступком было бы уехать прочь из морга, или хотя бы с кладбища. Я этого не сделала только из-за шока, потому что все, что происходило до самых поминок, даже почти полностью забыла. Очнулась, как потом надо мной зло шутили, выпив водки на этих самых поминках.
–Павлик сам всего добился, ребята, вы понимаете? Есть среди вас такие, кому ни папа, ни мама не помогали?
Мне стало не по себе. Ведь я шла по дорожке, проторенной для меня отцом, к тому же, шла неудачно.
–Английский язык. Бизнес этот, будь он проклят… В интернете ночи напролет сидел, музыку скачивал. Другие в стрельбу за компьютером играют, а он работал! И ведь говорила я ему, – мать зарыдала, но взяла себя в руки, – Сынок, ты, давай, в наш универсам лучше работать пойди! Ведь такой умный, с дипломом института – директором бы сейчас был!
Евгения Денисовна родила Павла от первого мужа. Сестра Елена была уже от второго, который давно с семьей не жил.
У нас в обществе, лишенном официальных дореволюционных сословий, есть, тем не менее, четкое деление на богатых и бедных, которое было даже в СССР. Еще гораздо чаще семьи обозначают как плохие или неблагополучные или хорошие. Так вот, с самого момента скандала в морге семья Павла показала себя неблагополучной. Об этом еще скажем позднее.
На момент своей гибели Павел Курочкин работал в звукозаписывающем лейбле «Мегагрэм Рекордс» в Лондоне. Как раз этот лейбл Крис Линдсдейл был вынужден покинуть. Теперь он был, как говорят, вольным художником.
Никто не спрашивал, зачем же Крис явился в морг. Понятно, что для того, чтобы попрощаться с покойным. Догадаться о том, что прощание будет в судебно-экспертном морге, папарацци могли легко. Могли прийти и не ради Криса, а просто сфотографировать родных несчастной жертвы. Но никаких журналистов, к счастью, на похоронах не присутствовало. Впрочем, сейчас речь шла не о Крисе, а о Павле и поминках по нему.
На столе не было ни традиционных блинов и киселя, ни рисовой кутьи. Родственница, оставшаяся дома, приготовила салаты и жаркое, а к чаю подали готовые пироги из «Немецкого дворика».
Безутешная мать продолжала рассказывать о личных достижениях несчастного сына.
Павлу пришлось попасть на службу в армию, хотя он и пробовал применить деловой подход к работникам военкомата, стараясь завести полезные знакомства с целью «откосить». И когда это у него не получилось, он, вернувшись домой после службы, заявил матери:
–Теперь буду делать только то, что захочу!
Филфак Санкт-Петербургского Университета, по словам Евгении Денисовны, Павел окончил заочно и в кратчайшие сроки – то ли за два, то ли за три года. Прямо во время учебы началась головокружительная карьера в бизнесе.
– Я ему: ляг, Пашенька, поспи, всех денег не заработаешь! А он мне: нет, мама, надо записать музыку на диск, вот запишу, тогда и отдохну! Золотой был мальчик, кормилец! Кто теперь о нас подумает? На кого он нас оставил?
И несчастная тетка опять принялась всхлипывать.
Я невольно удивилась фактам, излагаемым Евгенией Денисовной о сыне. Как это можно «по знакомству» в военкомате сделать так, чтобы избавиться от военной службы? Знакомства должны быть, вероятнее всего, среди врачей, чтобы нужную справку дали о неспособности служить, или среди юристов. Павел что, взятку в военкомате давал? Хотя все же ему пришлось отслужить положенный срок. А учиться в любом институте приходится пять лет, хотя программа бакалавриата и магистратуры позволяет получить диплом за четыре года и шесть лет, соответственно. Тогда почему Курочкин так быстро закончил учебу? Бросил, что ли? Состояние матушки Павла внушало мне некоторый страх, потому что она запросто могла выкинуть меня вон из квартиры, если бы я начала приставать к ней с вопросами. А недоумение из-за несостыковок волей-неволей у меня возникло.
–Ну, а потом… этот проклятый Лондон. Лучше бы Паша сидел с нами дома! Чует мое сердце – эти, из бизнеса, артисты «голубые» все подстроили. Не хотели Паше заплатить, вот и убили!
Евгения Денисовна, видимо, абсолютно не ощущала дискомфорта от того, что прогнала из морга человека, у которого ее сын буквально умер на руках. Возможно, от горя ее разум не был способен ясно ей подсказать, что, будь Крис хоть в чем-то подозреваемым, то он не стал бы возвращаться, так сказать, чтобы увидеть свою жертву, да еще с риском быть пойманным в присутствии множества свидетелей. Скажу честно, мне вступиться за Криса не хватало духа. А поскольку несчастная мамочка была способна устроить очередной скандал, если бы кто-то ей сделал замечание, что большое горе не может оправдать бессовестного поведения, то я стала набираться решимости встать и наконец уйти из этого дома. Деньги свои за билет на концерт я уже выручила, и у меня была мысль часть из них передать Евгении Денисовне, но я не знала, к кому для этого лучше было обратиться.
Раздумывая обо все этом, я, грешным делом, поедала после двух рюмок водки салат оливье и хотела поговорить с Аленой для решения моих вопросов. Как на зло, она сидела далеко от меня, поэтому я не хотела вставать из-за стола и идти к ней, опасаясь привлечь к себе ненужное внимание, и чувствовала нарастающую неловкость.
Тем временем события неожиданно свернули на боковую дорожку.
За поминальным столом уже началось нетрезвое брожение. Внимание присутствующих понемногу рассеивалось. Они сами собой разделились на группы, в которых разговаривали между собой, причем довольно громко. Одних втянул в свою беседу мужик лет шестидесяти, родственник семьи. Его воспоминания сводились к тому, что он бедного Пашку с самого рождения знал и на коленях качал. Другая группа разговаривала с Климом, его то игнорировали, то слушали и даже что-то кратко ему отвечали, чтобы не сидеть просто так на виду у несчастной родни. Многие, в том числе и я, наоборот старались хранить молчание и присматриваться к Евгении Денисовне, чтобы хоть как-то уделять внимание матери убитого. Заговорить с нею или поддержать ее рассказ никто не решался.
Елена, сестрица Павла, молча пила и ела, глядя только в тарелку. Сидевший рядом шестидесятилетний родственник без смущения подливал водку в рюмки и себе, и всем, кто сидел рядом, в том числе и худенькой юной девушке. Его нимало не заботило, что водка явно противопоказана Лене, как по возрасту, так и по комплекции. А она без остановки поглощала все, что можно было есть и пить, потому что, видимо, была взволнована и напугана происшедшим в морге. Я находилась на значительном расстоянии от нее и на могла ни поддержать морально девушку, ни избавить ее от лишней выпивки.
И вот, под воздействием алкоголя проблемы начались – не у Елены, а у Клима.
–Да! – громко сказал парень, – Похоже, не на руку Крису будет такой ПиАр! То есть, все это ужасно… Зачем он явился? Лучше было бы ему на кладбище подъехать… Там бы постоял вдалеке… Он что, всех своих фанатов в последний путь провожает?
Последняя фраза была совсем идиотской. Я и другие девушки были достаточно трезвыми и испугались, что сейчас случится новый скандал. Так и вышло.
Евгения Денисовна подняла на присутствующих воспаленный взгляд.
–Мальчик, – тихо сказала она, – Тут ведь друзья Паши собрались? Или кто? Тебе если этот Крис нравится, так ты пойди и его поищи, скучно тебе с нами…
–Да я и сам… удивлен, отчего он вообще пришел? Из-за него только хуже… Ну, то есть, должен, вроде бы, отвечать за свою… аудиторию, – Климу было бы лучше помолчать, но он стал запутываться в своих пьяных оправданиях.
Мать Павла молчала. Все за столом затихли, боясь дальнейших событий.
–Леша, – сказала Евгения Денисовна, – Мне неудобно как-то, но… ты вот один про Пашу говорил, как вы в Лондоне работали, да я его жизнь рассказала, да дядя Никита вспоминал… А эти его приятели – ты знаешь, кто они, вообще, такие? А, Леша?
И Евгения Денисовна стала оглядываться по сторонам. Однако парень по имени Леша вышел куда-то из комнаты, как только подвыпивший Клим заговорил громче обычного. Мне бы такое умение всей шкурой чувствовать приближение скандалов! Похоже, бывший коллега убитого сообразил, что его сейчас попросят помочь выставить Клима вон. Удрал он из-за стола совершенно незаметно!
–Никита… – произнесла Евгения Денисовна, глядя на шестидесятилетнего родственника, – Помоги, а?
Пьяный мужик решил немного оттянуть исполнение неприятной просьбы. Холя и стал смотреть на Клима с тяжелым предупреждающим выражением.
Клим смутился и покатился в пропасть дальше.
–Мы ведь все его уважали, – сказал Клим, – уважали Павла, я хочу сказать! Он на форуме у нас был остроумным… Стихи, кажется, писал…
Ох, не припомню ни одного стиха! Может, я мало читала форум, но записей Павла я совсем не помнила. Клим, похоже, заврался.
–Павел разбирался в музыке, много фотографий нам посмотреть давал, – выступила я, тоже солгав и надеясь спасти ситуацию.
–Ага! – обрадовалась девушка из Беларуси, – Ни у кого таких знаний больше не было… умный!
–Мы с ним за границей встречались… кажется… Он ведь там работал… А я путешествовать люблю, – опять заговорил Клим.
Однако на Клима у Пашиной матери выработалась аллергия.
–Ты тоже работаешь с этим… шоу-бизом? – спросила она.
–Нет, – Клим засмущался, – Я художник…
–А что рисуешь?
–Компьютерную графику. Рекламные ролики, для автомобилей в основном… ну а музыку… так, люблю… Вдохновение от нее появляется.
Евгения Денисовна спросила:
–А Павла откуда ты знал?
–Из форума в интернете… Ну, и встречались еще, – спохватился Клим.
–А что за форум у вас был?
–Ну… Музыка там всякая, – несчастный Клим вертелся, словно уж на сковородке.
–Этот… проклятый тоже был там? – уточнила Евгения Денисовна.
–Там ведь мы разную музыку обсуждали.
–А про Павлика что знаешь? Скажи, послушаем!
Клим начал бледнеть, понимая, что Евгения Денисовна просто ищет повод к нему придраться.
–Ну, я пошел. До свидания, – пошатнувшись, он встал из-за стола.
Евгения Денисовна оглядела всю нашу компанию.
–Стало быть, на дармовщинку выпить пришли все? Хороши ребята!
–Мы Павла знали точно мало, – ответила за всех белорусская фанатка, – Только вот он не по одному лишь форуму, а еще и по несчастью нам близок стал! Мы бы сюда даже не пошли, да Ваша родня и Вы сами нас пригласили после кладбища. А теперь гоните? Мы и уйдем!
–Что вообще Вам Крис сделал? – не удержалась я.
–Да он первый кинулся Павлу помогать! Успокаивал его в последнюю минуту! – воскликнула Алена, – Мы вообще только и хотели спросить, может, помощь какая нужна? Деньги из-за расходов, кладбище ведь дорого…
Евгения Денисовна побагровела.
–Добрыми прикидываетесь, нежадными… Такие порядочные с виду, а сами… Да спасибо вам, люди добрые, и без ваших денег обошлись! Свои Павлик заработал себе на погребение и нас не обидел! Спасибо…
Она встала со стула, поклонилась нам с ироничным видом, трясясь всем телом… и тяжело повалилась боком прямо на стол.
–Ах, давление! – родственницы кинулись к несчастной женщине. Елена ушла зачем-то в соседнюю комнату, может, за лекарством. Скорее всего, во время конфликта ее вообще не было рядом с матерью.
Родственник Никита посмотрел на нас угрожающим взглядом. Хоть он уже и был немолод, но на поверку в пьяном состоянии у таких руки бывают развиты весьма неплохо.
–Ну, похоже, казино закрывается, – резюмировал он и пошел прямо к Климу.
Тот моментально принялся обороняться.
–Не тронь!
Но мужик уже толкнул его в плечо. Они сцепились. Подскочили девчонки, и только благодаря ним безобразная стычка не состоялась. Я невольно заметила, что ни Алексея-коллеги, ни сестрицы Елены так и не было рядом.
–Что-то много на этих поминках скандалов. Пошли отсюда, Клим! – сказала Алена, и мы повели озлобленного Клима прочь на улицу.
Вечер был солнечный, но холодный. Алена и гостья из Беларуси предложили мне идти вместе, и я согласилась. Вдруг уже на улице я сообразила, что забыла в квартире семейки Павла свою кожаную куртку.
–Вы, девчонки, идите, а я за курткой схожу, – сказала я.
–Тебя подождать? Может, с тобой пойти? А то мамашу этот Клим по пьянке разозлил, – заметили девушки.
–Да я сама.
–Мы тебя подождем, – пообещали они.
Я вернулась в дом и с напряжением в груди позвонила в дверь.
Открыли мне не сразу. Сперва прошло какое-то время, затем я позвонила еще два раза, потом раздался звон разбитых тарелок, непечатная ругань… А за открывшейся дверью стояла Елена.
Девушка, видимо, впервые пила водку. Теперь, когда ей поневоле приходилось убирать со стола, она пошатывалась, движения ее были совсем неверными. Она сердито сказала:
–Ну, чего опять приперлись! – и стала подбирать осколки с пола.
–Простите, – пролепетала я, – Забыла свою куртку! Но… давайте я Вам помогу!
–Да иди ты на… – сестрица Павла отвернулась и, пошатнувшись, отправилась за веником в уборную.
