скачать книгу бесплатно
–А кто из фанатов первым вам сообщил, что Крис, – следователь глянул в бумагу и с трудом прочитал, – Линдсдейл прибудет именно в отель «Европа»?
Я замялась. Это был Клим, а мне не хотелось никого выдавать.
–Так кто? – поторопил меня следователь.
–Мы договорились встретиться у метро «Канал Грибоедова», и оттуда меня уже повели к гостинице, – соврала я.
На самом деле Клим с самого начала объявил в форуме о «Европе», поэтому мы к ней стягивались, начиная часов с трех дня. Кто-то даже утром приходил, а потом, видя, что ожидания напрасны, ушел и решил приехать днем, чтобы оказаться у гостиницы, когда остальные тусовщики успеют собраться.
–Все они, стало быть, заранее знали о «Европе»? – прищурился дознаватель.
–Да.
–И обсуждали это на форуме?
–Нет.
–Девушка, хватит валять дурака! – рассердился следователь, – Я вас могу держать здесь хоть до Второго Пришествия, потому что это – моя работа! Этот форум мы не раз перечитаем еще, кстати, запишите для меня его адрес и ваши входные данные – пароль, логин. И вы сами только что обронили фразу о том, что детали встречи обсуждались. Какого фига теперь вертеться, покрывать своих товарищей, которых мы и арестовывать не собираемся? Вы только мешаете следствию! Говорите, кто первым назвал «Европу»?
Пришлось выдать Клима. В животе немедленно заныло, а душный воздух от подступившего спазма стал совсем несносен.
–Кого на форуме вы знаете лучше всего? – спросил затем следователь.
–Можно сказать, никого. Ведь мы друг друга раньше и не знали, начинали общаться только ради Криса, а уж потом состоялась наша встреча. Я зарегистрировалась только три недели назад.
Следователь еще спросил, не заметила ли я, что из нашей компании кто-то уходил раньше, чем все остальные.
Так и было. Молодой мужчина чуть за тридцать лет подошел к нам и спрашивал, почему мы собрались и кого здесь ждем. Он постоял с нами минут пятнадцать или даже меньше, прислушиваясь к общим разговорам тусовки, а когда он отошел от нас, никто не заметил. Еще точно также подошла молодая семья с девочкой лет четырех. Я помню, как спросила ее маму, не хотят ли они заранее приучить свою дочку к диско?
–Какое диско? – переспросила мама.
Я объяснила, но молодые родители посмеялись и в скором времени ушли от нас, дождавшись кого-то, кажется, папиного друга. Все это произошло примерно за час до появления Криса.
Следователь приказал мне дать словесное описание всех этих людей. Я помнила, что тот первый парень был белокурый, с залысинами. Вроде высокий, с «пивным животиком». На нем были шорты чуть выше колен, футболка светлая. А в семействе отец был невысокий, молодой и худощавый, его жена была чуть полновата и носила розовую футболку с джинсами, а девочка – темное платьице с цветочками. Того друга, который подошел к молодому папаше и с которым вся эта семья ушла, я даже не вспомнила.
–Вы слышали, о чем Крис Линдсдейл говорил с умирающим? – продолжил опрос следователь.
–Нет, он приказал бежать за врачом в гостиницу, так что я как раз побежала, чтоб его позвать.
Меня выпустили в коридор, и я немедленно стала искать туалет. Ко мне подошла Алена, одна из Питерских фанаток, ее не успели еще вызвать.
–Ну, что там спрашивают?
–Надо рассказать про то, что вы видели у «Европы». Спрашивают, о чем Крис…
–Так, свидетели! Хватит переговариваться друг с другом! – полицейский тут же подошел ко мне и повел в вестибюль у входа. Я с трудом уговорила его отпустить меня в туалет.
Там я встретила Галю, ту самую, что помогла мне пообщаться с Крисом. Она тоже спросила, про допрос.
Я покосилась на дверь и тихо рассказала обо всем. Призналась и в том, что сообщила следователю про идею с «Европой» принадлежавшую Климу.
–Могла бы и не раскалываться! Если Клим захочет, сам все расскажет, – упрекнула меня Галина.
–Этот следователь меня просто к стенке припер! Он еще сказал, что они наш форум будут читать, как тут скроешь, кто первый про «Европу» сказал?
–И они спрашивают, что ему говорил Крис? – спросила Галя.
–Да. А что он говорил?
–Не знаю я. Парень тот что-то по-английски мямлил в ответ. «Из моего дома…». Ничего было не понятно!
–Крис, выходит, знал его раньше? – спросила я.
Галя, слегка отстранившись, посмотрела на меня неожиданно прояснившимся взором.
–Точно! Ну, может, они встречались когда-нибудь раньше, за границей или здесь…
–А ты его знала? – спросила я. Ох, и темная история случилась нынче вечером!
–Нет. Он, наверное, кто-то из форумовских…
Дверь распахнулась, и вошла женщина в темно-синей форме. Она так подозрительно посмотрела на нас, что мы поспешили ретироваться.
Криса уже опросили и провели в какой-то отдельный кабинет. Туда же разрешили пройти его личному ассистенту. Я увидела, как та сама дама в форме, которая повстречалась мне в туалете, понесла им на подносе чай.
Преступление было совершено вечером, около четверти девятого, а опросили нас всех примерно к трем часам ночи. Клима продержали, пожалуй, дольше всех, опрашивали одним из последних. Он вышел из кабинета совсем измученный. Из-за угрызений совести я даже не посмела подойти к нему.
Крис прошел со своим менеджером к выходу и, остановившись на некотором расстоянии от нас, пристально оглядел нашу притихшую группу. Там, у «Европы», мне на какие-то секунды казалось, что Крис похож на Сократа, а мы – на его учеников. Теперь все очарование этого вечера было утрачено безвозвратно.
–Простите меня. Как все плохо!.. – тихо сказал он и вышел на улицу.
Мы сразу стали разобщены на пары, а иные даже шли поодиночке. Я хотела оставаться вместе с Галей, но она села в чью-то машину и быстро уехала. Саша-белорус разговаривал с Климом и еще каким-то парнем, я не сумела заставить себя подойти к ним. Слава Богу, нам позволили еще до допросов позвонить родным и близким, чтобы сообщить об отправке в полицию, и чтобы нас не потеряли. А теперь надо было добираться до маминой подруги, которая приютила меня. И метро не работало.
У меня хватило ума по телефону уговорить добродушную хозяйку моего приюта не рассказывать ничего моим родителям, хотя, конечно, утаивать от них тот жуткий случай было глупо. По крайней мере в тот самый вечер они ни о чем не волновались – до телевизора мерзкая горячая новость доползла только к утру. Денег я с собой взяла мало. Пришлось постепенно набираться решимости остановить хоть какую-то попутную машину в надежде, что меня отвезут до дома моих друзей за эти гроши. О такси и речи не могло идти, хотя несколько человек из нашей группы именно так и решили ехать домой. Мне не хотелось занимать денег у них. Я думала и даже надеялась, что никогда их больше не увижу.
–Эй, красавица! – раздался откуда-то сзади голос.
Я оглянулась. Возле новеньких «Жигулей» стоял молодой парень и отчаянно зевал.
–Скажите, – обратилась я к нему, – Вы можете меня довезти до Выборгского шоссе?
–Это что, за городом? – нахмурился парень.
–Нет, там метро «Озерки» рядом, но сейчас ведь метро закрыто. Я Вам дам сто пятьдесят рублей, а когда доедем, могу дать еще двести… У меня с собой нет денег.
–Да решим, ничего… Раз «Озерки», то как-нибудь доберемся.
Синий сумрак уже начал разбавляться первыми лучами невидимого солнца. Я сначала не обратила внимания, что парень поехал очень медленно.
–Ждал тебя, ждал… Так кто был этот убитый, а? Твоя версия? Говорят, что Линдсдейл его спасти пытался. Типа совсем без звездной болезни, а?
–Я не знаю, кто был этот парень… Знаете, в полиции меня так измотали, что я, если позволите, посплю прямо на сиденье… – я прикрыла глаза и вытянулась в креслице.
–Так не пойдет! Мне ведь репортаж надо подготовить! Я ждал тебя всю ночь, теперь везу домой, так ты сделай милость, отплати мне за доброе дело! – прикрикнул на меня благодетель.
–А, так Вы – журналист? – я открыла глаза. Только теперь узнала молодого журналюгу из НТВ. Надо же, так и доехал до полиции вслед за нами!
Мне стало неспокойно. А что, если все, что я скажу, он напишет и затем выведет в эфир, да еще приврав кучу своих домыслов? Потом опять меня вызовут в полицию и начнут ругать уже за то, что откровенничала с прессой. Или из-за меня начнут таскать всю нашу фанатскую компанию в отделение. Не знаю, как другим, а мне не давали никаких указаний насчет того, можно ли общаться с журналистами.
–Слушай, ты, небось, боишься, что тебя после интервью в полицию опять вызовут? – сказал парень, угадав мои мысли, – Ну, так ты имей в виду, что вызывать тебя еще будут всяко, следствие может потребовать дополнительных показаний. Давай так, я тебя никак не называю, а только запишем фразы типа «из независимого источника стало известно…».
–Нет, простите, в полиции мне запретили говорить… – стала лгать и защищаться я.
Парень тяжело задышал от ярости.
–Ну, сколько тебе дать? Тыщу хочешь? Тыщу двести?
–Я не хочу…
–Больше полутора не дам, самому не платят!
–Я не стану ничего Вам говорить, – упрямо сказала я.
Журналист резко затормозил.
–Ну, так пошла тогда отсюда! Я тебе не извозчик!
Он с силой ударил меня кулаком в плечо. Драться я никогда не умела и поспешила выскочить из машины. Парень так разозлился, что, пока я открывала дверь, открыл бутылку «Пепси», плеснул в мою сторону и попал мне на подол нового шерстяного платья. Все внутри противно сжалось от унижения, а по спине, несмотря на утренний ветерок, потек холодный пот.
Он уехал, из сумки я достала пачку одноразовых платочков и принялась очищать подол. Из глаз хлынули непрошеные слезы, но видеть их было некому. Я решила нареветься вволю за все свои неудачи. Даже здорово! Ни родители, ни друзья, ни какой-нибудь Крис сейчас меня не видят, почему бы и не излить душу в одиночестве?
Поревев какое-то время, я начала переводить дыхание. Надо ведь что-то делать. На часах только 3:35. Ох, уж это метро!
Я огляделась. Какая-то улица в центре. Впереди храм Спаса на Крови! Я прошла еще несколько узких старинных улиц, превозмогая боль в истертом пальце. А вот Русский музей!
Внезапно до меня дошло, что именно здесь должна была проехать машина убийцы. Кстати, в отделении нам сообщили, что убитого звали Павел Николаевич Курочкин. Так, а нет ли здесь чего-то интересного? В конце концов, уже очень хорошо все видно, достаточно светло…
Будка общественного туалета, куда мне пришлось бегать днем после энергетического напитка, стояла с вмятиной на нижнем углу. Кусочки битого стекла, наверное, от автомобильной фары. Да уж, нервы у водителя стали сдавать! Да только куда он поехал после этого удара? Масло не разлито кругом, стало быть, повредил только фару и мог продолжать свой путь к укрытию.
Улицы были пустынны и не хранили больше ни следа. Любопытство заглушило во мне слезы и страх за свою жизнь под открытым ночным небом. Я пошла в сторону «Европы».
Асфальт на месте убийства был совершенно чистым. Не было никакого мелового контура, которым в детективных кино обозначают позу тела жертвы, ни крови. Видимо, ради иностранцев постарались все отмыть…
–Так, вас что-то интересует? – раздался грубый голос откуда-то сверху.
Я и сама не заметила, как опустилась на корточки возле злополучного места, чтобы его получше разглядеть. Теперь надо мной возвышалась фигура охранника в черной форме и ботинках-берцах.
–Я… просто идти мне некуда… Меня из-за этого убийства в полицию забрали, – залепетала я.
–Ну, так хочешь туда еще? Если нет, то катись подобру-поздорову! – прикрикнул на меня мужик.
Мне ничего не оставалось делать, как уйти на площадь Искусств.
Я села на скамейку под липами, ежась от усиливающегося холода. Теперь я думала не о своей судьбе и неудачах, а о том, какая же связь была между Крисом и несчастным Павлом. Кого же из них все-таки хотели убить?
Я уже не помнила, как повалилась на жесткую скамейку и заснула. Слава Богу, меня никто не стал обкрадывать!
3
Примерно в семь часов утром меня разбудил дворник. Я подскочила на скамейке.
–Родители из дома выгнали? – сочувственно спросил парень-узбек, – Меня тоже! Сказали, жить не на что, езжай в Россию и работай. Хорошо, я хоть по-русски говорю! Общага есть, хочешь? Платить надо, правда… Дорого у нас…
Я поблагодарила добряка за сочувствие, заверив, что у меня все в порядке и я просто опоздала на метро.
Горло после ночевки на холодной площади Искусств царапало и жгло. Я чувствовала, как меня начинает предательски колотить озноб.
Чихая на весь вагон, я добралась до метро «Озерки». К счастью, он был почти пуст. Удалось даже всю дорогу сидеть и дремать, основной поток народа ехал на работу в обратном направлении, в центр города. Идя к дому моей подруги, я поняла, что наступать на израненную тесной обувью ногу больше не могу. Пришлось нести каблукастые туфли в руке, ступая пятками в тончайших колготках по холодному асфальту.
Наконец, я добралась до жилья моих друзей. Хозяева хлопотливо собирались, кто куда.
–Да на тебе лица нет! – в ужасе воскликнула Гита Эдуардовна, – Похоже, ты совсем расклеилась!
–Это ничего! – сипло попробовала возразить я, отчаянно шатаясь на каблуках надетых для виду возле подъезда туфель.
–Даже и не думай ехать завтра домой! Как ты маршрутку в таком виде перенесешь? Верный путь к пневмонии!
Я стала сопротивляться, говорить, что уже тепло, и дома, в Пскове, мне комфортнее…
–Комфортнее будет хоть дома, хоть в маршрутке – только тогда, когда выздоровеешь! – весело, но все же тоном, не терпящим возражения, добавила Гита Эдуардовна, – И вообще, здесь ты тоже дома!
–Я все же лучше…
–С мамой лучше не спорить! – раздался голос моего друга Владислава, – Ну, а раз ты болеешь, то и со мной! Давай, лечись и не спорь!
Мне едва дали умыться, и тут же на столе возле кровати оказались Терафлю, мед и чашка горячего чая.
–Рассказать пацанам, что тетя Клара при неудачном убийстве этого удода присутствовала – не поверят! – крикнул из кухни Лешка, младший сынок.
–Как тебе не стыдно! – отреагировала Гита Эдуардовна, – Ведь другой человек погиб!
–Не трогай Криса, – просипела я, – Он этого Павла тут же спасать кинулся, пиджак ему под голову подстелил…
Опять неясные подозрения зашевелились в моем мозгу. Пусть Крис и герой, но, если на месте Павла, не дай Бог, была бы я, совсем Крису незнакомая, стал бы он так стараться? Может, просто вызвал бы доктора и созерцал мою агонию на почтительном расстоянии?
–У него голос, как у принца голубых кровей, а синтезатор – один на все случаи жизни! – продолжал прикалываться Лешка, – И гитара, и клавиши, и драм-машина, и эффекты – все одна Yamaha! Удод, короче! Я сам в Интернете несколько песен послушал.
–Неправда, он в студии воспроизводит все звуки, подслушанные в природе или в быту, и только потом их вставляет в общую запись! Еще сам играет на всех инструментах, – у меня не было сил больше ничего доказывать, и Леша, расхваливая хип-хоп и ругая Криса, отправился в школу. На момент тех событий он заканчивал седьмой класс и воспринимал все происходящее как начало захватывающих летних приключений. Я со своим детективным случаем вполне в них вписывалась.
