У врага за пазухой

– Самое настоящее! Федор будет свидетелем.

В вопросах с женским полом я давно понял одну штуку – спорить бесполезно. Чем умнее женщина, тем более извилистая у нее логика. В случае с Самсоновой это будет настоящий лабиринт. Какого-нибудь Минотавра или другого хрена с горы!

– Если ты прямо сейчас не остановишься, я позвоню Ломоносову и брошу это дело.

– Шантаж? Серьезно?

– Как я поняла, в полицию звонить бессмысленно, так что да. Шантаж.

Устав бороться за ногу, Кира откидывается на сиденье и скрещивает на груди руки.

– Уговорила, – опять соглашаюсь и даже протягиваю телефон. – Можешь с моего набрать. Номер там сохранен.

– Ты так уверен в том, что я не брошу?

Судя по ярости в голосе, сейчас акула злится сильнее, чем когда я положил руку ей на колено. Пожалуй, Ломоносов не ошибся в характеристике подчиненной – правильная до мозга костей. Исключение, подтверждающее правило, что все журналисты продажны.

– Не бросишь! Ты лучше меня знаешь, что любой другой твой коллега сразу же сольет информацию Китайцу и запорет все дело.

– А не много ли тебе обо мне известно?! – Кира вспыхивает как спичка. Даже щеки краснеют.

– Я не прав?

В лобовое стекло летят первые капли дождя, но вместо того, чтобы включить дворники, кошусь на сидящую рядом злючку.

– Да пошел ты! Сказать куда?

– Я бы пошел в тебя. Вошел бы по самое не балуйся. Но пока не разберемся, на хрена бухгалтер слинял из Питера, обоим придется потерпеть.

Успокаивая, глажу свою акулу по единственной доступной части тела и впервые за утро улыбаюсь.

***

Как и ожидалось, счастье длится недолго. Смирившись с тем, что никуда не денется с подводной лодки, следующие полчаса Кира работает. В прямом смысле. В наушниках, очках и с ноутбуком на коленях.

Это окончательно рвет на ошметки все шаблоны и жестко лупит по мужскому эго. Во-первых, непривычно – с таким откровенным игнорированием я еще не сталкивался. Ни бабской трескотни, ни массажа ширинки. Во-вторых, от вида закушенной губы, блестящих стекол и тонких пальцев, порхающих над клавиатурой, меня слегка уносит.

Дико признаваться, но это красиво. Тот самый высокий питерский стиль. С прописанной в коде ДНК породой, осанкой и мизинчиком… не оттопыренным, однако таким изящным, что хочется прикоснуться губами.

– Ощущение, будто ты ешь меня взглядом, – не отрываясь от экрана, произносит Кира.

– Еще не ем. Но уже облизал.

– Фу, выплюнь сейчас же! – Самсонова морщит свой маленький носик.

– Не могу. Вкусно.

– Лучше бы на дорогу смотрел. Минуту назад мы проехали нужный поворот. – Она тычет пальцем в карту на экране.

– Я в курсе. Нужно сделать небольшой круг. Адрес, который дал тебе бухгалтер, – это не совсем Шапки. Его улица чуть дальше, в деревне.

– И в чем проблема? Проедем по поселку до деревни!

Вопрос правильный. Если бы не одно но, я бы так и сделал.

– Часто тебе хорошие дороги в деревнях попадаются?

Догадку пока озвучивать не хочу. Пусть это будет моя паранойя.

– Только не надо рассказывать сказки про дураков и дороги. Двадцать первый век. Не все у нас так плохо.

– За патриотизм пять, а сейчас посмотри в окно.

– Окраина как окраина. – Кира жмет плечами.

– Что еще видишь?

– Обочину, кусты и дождь.

– Дождь заметила. Молодец. Еще вокруг одни болота, а я не Иван Сусанин. Это он в тридцать два экскурсии по торфяникам водил. Я уже староват для таких подвигов. Поедем в объезд.

– Почему кажется, что ты дуришь мне голову? – Кира даже крышку ноутбука опускает.

Высшая степень интереса! Добился-таки!

– На твою голову у меня совершенно другие планы. – Сворачиваю на объездную. Если в поселке нас действительно ждут, то пусть ждут и дальше. – Ни с какой пудрой они точно не связаны.

Глава 15

Дорога в объезд занимает гораздо больше времени, чем я думал. Самсонова успевает пять раз возмутиться, что она опаздывает на встречу, и дважды пообещать отправиться пешком. На короткой остановке она даже выходит из машины и с минуту мокнет под дождем.

Как вскоре выясняется, водная процедура благотворно влияет на женскую психику. Следующий час Кира больше не угрожает, не дерется за свое колено и не терроризирует несчастный ноутбук.

Идеальная спутница! Красивая, молчаливая и горячая.

Однако возле бухгалтерской дачи все меняется. Чутье так и шепчет: «Вали». Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не проехать нужный поворот, акула же, напротив, вся подбирается, и кажется, вот-вот опять сиганет под дождь.

– Если из-за опоздания он откажется отвечать на вопросы, я тебе плешь проем! – честно предупреждает она, когда до финальной точки остается около двадцати метров.

– Всегда мечтал о голом черепе. Никакого геморроя со стрижкой и бритьем.

Паркую машину недалеко от покосившегося деревянного крыльца.

– И мозг выем. Чайной ложечкой!

– Думаю, у меня найдется чем тебя покормить, кроме мозга.

Пока Кира не вышла из машины, блокирую ее дверь и отстегиваю свой ремень безопасности.

– А это что за заявочки?

– Прости, дорогая, женщин я пропускаю первыми только в кровати. – Достав из бардачка травматический пистолет, толкаю дверцу.

– Ты его убить собрался? – Кира бледнеет.

– Нет. Всего лишь удостовериться, что никто здесь не собирается убить нас.

Не знаю, насколько убедительно звучат мои слова, но акула замолкает. Вжимается сладкой попкой в сиденье и на целую минуту превращается в симпатичный памятник.

Этого времени хватает, чтобы быстро оббежать дом и заглянуть во все окна.

– Тебя в спецназе готовили? – шепчет Самсонова, неожиданно оказавшись у меня за спиной.

За такую самодеятельность очень хочется отшлепать ее по заднице. От всей души! До розовых булок!

– На улице. Там практика лучше, – отвечаю я и толкаю эту любопытную особу за ближайшие густые кусты.

Дальше – ничего нового и ничего интересного. Стараясь не касаться руками рамы, выбиваю стекло в одной из форточек и, дотянувшись до шпингалета, открываю окно.

– Пока не разрешу, никуда не входишь! – Зло шиплю акуле и вваливаюсь в дом.

***

– Твою мать! Твою мать! Твою мать! Твою…