Предназначенные

Я снял очки и уставился на себя в зеркале.

После тяжелой и бессонной ночи вид у меня был еще тот. Лицо бескровное, губы – серые, под глазами – темные круги. Но хуже всего были сами глаза. Остались только черные зрачки, радужные оболочки исчезли… Совсем.

Я оперся руками о раковину. Итак, Жанин Юрэ умерла ночью. До этого она зачем то пыталась со мной связаться. Зачем? Полицейский говорил, что нам повезло, что мы не были парой. Значит, когда Жанин умирала, ее глаза уже утратили цвет. Мои же побелели только под утро… И при этом я ничего не ощутил.

Может потому, что не мог? Подделки или лжесоулмейты на это не способны. Выходит, я – подделка. Подделка?

Я выскочил из ванны. Перед глазами все плыло. А потом все пропало, исчезло, растворилось…

3.

"Каждый получает такого дьявола, которого заслуживает". Я вспоминаю это изречение, когда смотрю на Дональда Крафта.

Он сидит как раз напротив меня: все такой же, каким я его помню, чуть ли не с первой нашей встречи, подтянутый и ухоженный, в модном костюме…

И в голове у меня мелькает мысль: неужели Дональд Крафт, именно тот дьявол, которого я заслуживаю?

Крафт так же оглядывает меня, причем с нескрываемым отвращением. За долгие годы нашего знакомства, он предпочитал общаться со мной исключительно по телефону. Или же приглашал на встречу Дэна. Но сейчас Дэна нет. А мы…

Мы сидим в маленьком ресторанчике, больше похожим на обычную забегаловку, почти пустым, в это время суток.

– Дэн оказался очень неосторожным, – заявляет мне Крафт. – Зачем ему понадобилось заключать брак по чужим документам?

– Понятия не имею, – вполне честно отвечаю я. – Мне он ничего не говорил.

– А об этой женщине? Шарлотте?

– О ней я узнал только на днях. Через адвоката.

Крафт недовольно морщится.

– Вы хотите сказать, что она вполне серьезно рассчитывает на наследство?

– Да, рассчитывает, – подтверждаю я.

Мой собеседник и мой куратор уже не морщится. Лицо его каменеет и, соответственно, бледнеет: под стать тому же камню.

– Дэн поступил очень неосторожно, – снова заявляет Крафт.

Вместо ответа я пожимаю плечами.

– Эта женщина хочет встретиться со мной, – говорю я. – И ее адвокат – тоже. Пока они ничего не подозревают, однако, если я стану их избегать, то подозрения у них появятся.

– Тогда вам стоит с ними встретиться, – соглашается Крафт.

Теперь он выглядит лучше, чем несколько минут назад. Лицо у него приобретает более яркие краски, глаза становятся такими же живыми. Он смотрит на настенные часы, затем встает.

– Через месяц, максимум через полгода, проблема будет решена, – замечает Крафт. – А пока я постоянно буду на связи. Если у вас возникнут сложности, звоните.

Я киваю в знак согласия. Он поступает так же, но его кивок означает не подтверждение, а прощание. Потом Крафт идет к дверям и я смотрю ему вслед. Не сомневаюсь, что он решит возникшую проблему, причем решит в указанный срок.

Однако меня это не радует. В первую очередь из-за Дэна. Ну а во вторую из-за его жены. Вполне возможно, да что там, наиболее вероятно, что ее убьют, причем убьют вместе с ребенком и с адвокатом и спишут все на несчастный случай!

У меня темнеет в глазах. Я опираюсь руками о столик, пытаюсь выровнять дыхание. Наконец, мне удается придти в себя. Я расплачиваюсь за кофе, иду к выходу и уже в дверях замечаю еще одного посетителя.

Он сидит в углу, под экраном стереовизора, как раз вполоборота ко мне. Худощавый парень, с короткой стрижкой, в белой рубашке и в таких же брюках. Очки с затененными стеклами и с плотными дужками, надежно скрывают глаза, уголки узких губ слегка подрагивают – он улыбается, наблюдая за танцем на экране… И тут я не выдерживаю, бросаюсь прочь отсюда и захлопываю за собой дверь.

Времени у меня остается немного. Месяц… Максимум полгода? А минимум? Это день или два? Ведь это уже третий раз: первый – я увидел мою мать, второй – Жанин Юрэ, и вот теперь – себя…

Можно ли в том сомневаться?

"Каждый имеет такого дьявола, которого заслуживает," – я повторяю мысленно старое изречение и – улыбаюсь.

4.

Предчувствий не бывает.

Организованной преступности не бывает тоже, зато вполне себе существуют люди вроде Дональда Крафта, Дэна и меня… Хотя, я, впрочем, не человек, а соул. Соулмейт.

Что же до предчувствий… То вряд ли то, что случалось можно было так назвать. Никаких пророческих снов я не видел. Вместо них, я случайно сталкивался со своими знакомыми, после чего эти знакомые умирали в ближайшие сутки.

Сначала это была автомобильная авария, затем передозировка наркотиков. А потом… Потом это почему то перестало работать. Я остался в живых, после того, как столкнулся со своим двойником.

С того достопамятного дня уже прошло два года. Все это время я жил совсем неплохо. В первый год мне, конечно, пришлось изрядно поволноваться из-за того же Дэна и его малость маньячной женушки, однако потом все разрешилось в мою пользу.

По большей части – благодаря стараниям Дональда Крафта. От него я ничего подобного не ожидал, но он сам взялся мне помочь и оказался превосходным адвокатом.

– Вальтер, – сообщил он мне тогда. – Ваше дело закрыто.

Я уставился на экран телефона. После утреннего заседания в суде Крафт выглядел бледным, усталым и недовольным. Поводов для радости очевидно у меня не было и я не переминул спросить его о том.

– Вас оставят в покое, – заверил меня Крафт. – Сейчас у них другие заботы. Они взялись за покойную Шарлотту.

– А что с нее взять?

– Эта чертова баба успела наворотить дел при жизни. У нее не только один Эдвардс на совести. Набирается еще дюжина соулмейтов и Дэн, похоже, тоже.

– Но Дэн не был соулом!

– Зато он был богат, – саркастически хмыкнул Крафт. – И имел такого же богатого брата-соулмейта. Понимаете?

Мне оставалось только хмыкнуть в ответ.

– В общем ситуация ясная, – сказал я.

– Да, яснее не куда, – подтвердил Крафт. – Вы немного превысили самооборону… За что публика и полиция вам очень благодарна. Скорей всего, Дэн так же сказал бы вам спасибо. Если подтвердится, что она его убила.

Я вспомнил напавшую на меня Шарлотту. Ее искаженное бешенством лицо, бесцветные глаза, кроваво-красные губы… И мне просто дурно стало от отвращения.

– У них вроде был сын…

– Не у них, – поправил Крафт. – У нее.

Я молча переварил информацию. Что же, для меня и для тех, кто за мной стоял это несомненно было большой удачей, но вот для Дэна… Жениться на мошеннице-лжесоулмейте и распутной девке в придачу – даже злейшему врагу не пожелаешь, а мы врагами не были.

Даже больше, по нашим документам мы являлись ближайшей родней и оба были тем очень довольны… Бедняга Дэн!

– Мне нужно вернуться в Сарагосу, – сказал Крафт. – И вам, пожалуй, тоже. Так что когда покончите с формальностями – приезжайте.

– Сколько времени на это уйдет?

– Полагаю неделю. Не больше.

Он полагал правильно. Через неделю я переехал в Сарагосу (сектор № 3) и спокойно зажил там. Дональд Крафт звонил мне время от времени, однако никаких заданий и поручений не давал. Нужно было переждать время – я это понимал. Хотя с другой стороны…

Мои документы и я сам – оказались засвеченными и для публики и для полиции. А хуже этого со мной ничего случится не могло! К тому же вчера…

Вчера вечером я возвращался домой и снова увидел в толпе своего двойника.

Предчувствий не бывает?

Подделки

Жизнь всегда непредсказуема. Она меняется: то в лучшую сторону, то в худшую… Но меняется всегда и все время и неважно, хотим мы этого или нет.

Я перевел взгляд на окно. Горы в снежных шапках выглядели как раньше, но большого желания прогуляться по ним у меня не возникало. Вдобавок, мне совсем не хотелось проверять прошел у меня страх перед высотой или нет. Дела и без того обстояли неважно…

– Вы плохо выглядите, Вальтер. Вам нездоровится?

Я отвел взгляд от окна и посмотрел на Эдвардса. Он тоже выглядел не ахти как, но вряд ли замечал за собой все эти перемены. А если он их все же замечал, то выводы делал неправильные. К сожалению.

– Я похоже, простыл, – пробормотал я не слишком уверенно.

Эдвардс понимающе кивнул и обернулся уже не ко мне, а Шарлотте. Та сидела рядом с ним и улыбалась. Интересно, а она что то замечала или нет? Скорей всего, нет.

Мы втроем находились, на верхнем этаже гостиницы. Это помещение, заставленное креслами и диванами представляло собой огромную комнату, с одним окном. Но зато окно занимало собой почти всю стену и через него открывался вид на горы и небо…

Горы, кстати, сверкали ослепительной белизной – так что смотреть на него без затененных очков было просто невозможно.

Впрочем, Эдвардс и Шарлотта предпочитали изучать не их, а друг друга. И это меня порядком раздражало.

Шарлотта посмотрела на меня и улыбнулась. Губы у нее были восхитительны: четко очерченные и яркие, как коралл. Да и сама она выглядела бесподобно: высокая и стройная, с белокурыми локонами, распущенными по плечам… Ничего не скажешь, у Дэна был вкус.

– Вальтер, вам следует лечь пораньше, – ласково сказала она.

– Я так и сделаю, – заверил я ее.

Какое то время мы еще поговорили о погоде и о делах, но вскоре я сослался на плохое самочувствие и ушел в свой номер. Я не лгал, мне действительно было нехорошо. По многим причинам. Причем одна из них была в ней. В Шарлотте.

Я то и дело вспоминал ее нежную улыбку, ее светлые и прозрачные глаза… И от этого меня просто начинало мутить: я чувствовал себя абсолютно беспомощным и вдобавок – никчемным… Отвратительное ощущение!

В коридоре послушались шаги, затем в дверь постучали. Я щелкнул по кнопке звонка и отступил назад: видеть в тот момент Шарлотту мне не хотелось и тем более не хотелось с ней разговаривать.

– Вальтер, – начала она. – Прошу Вас… Выслушайте меня.

– Проходите, – буркнул я.

Шарлотта вошла и закрыла за собой дверь. Вид у нее был расстроенный. Я заметил, что в руке она сжимает платок, темно-серый с белой каймой. Платок Эдвардса, не иначе!.

– Что случилось? – спросил я.

– Мне очень жаль, – ответила она. – То есть… Мне жаль, что это произошло именно сейчас.

– Вы о чем?

– Я об Эдвардсе, – тут она запнулась. – О… Роберте.

– А что с ним?

– Я не ожидала, что именно он окажется моей парой, – Шарлотта смущенно потупилась. – Ведь Дэн…

– Дэн был человеком.

– Но мы любили друг друга, – возразила она, – А тут Дэн умер! А я…

– А при чем тут вы?

– Я этого не хотела, Вальтер.

Голос у нее был растерянный и недоумевающий. Да и выглядела она не очень то счастливой…

– К тому же Ричард, – заговорила она после паузы. – Он очень странно себя ведет. Да и выглядит очень странно. Вы ничего замечаете?

– Замечаю, конечно. Он сильно вами увлечен.

– Он все время говорит о браке, – Шарлотта по прежнему изучала пол. – И настаивает, чтобы я… Прямо сейчас…

– Он сильно увлечен, – повторил я.

– Да, – согласилась она. – Но я… Я ничего к нему не испытываю. И в последнее время становится только хуже: я хочу все бросить и уехать. К тому же…

– Что?

– Я чувствую себя неважно.

Я посмотрел на Шарлотту более внимательно. Однако ничего не увидел: она выглядела вполне здоровой и соблазнительной.

– Ничего серьезного, – заверила Шарлотта. – Просто легкое недомогание по утрам. И все же оно мне не нравится. Может быть мы с Ричардом все же не пара? Когда то я читала о ложных соулмейтах.

– О подделках?

Шарлотта побледнела и отрицательно помотала головой.

– Нет, конечно. Ложные пары – более безобидны. Они чаще всего возникают в подростковом возрасте, но сейчас ложный эффект значительно постарел.

– Думаете, что дело все в нем?

– Да. Если бы Ричард был подделкой, то симптомы были бы другими. Более тяжелыми.

Я только улыбнулся. Рассуждения Шарлотты были наивными, но с другой стороны… Почему я собственно решил, что именно она – подделка? Только потому, что ими чаще всего оказываются женщины? А как же "ложные пары"? Разве они тоже не появляются время от времени?

– Вам нужно обратиться в клинику, – сказал я.

Шарлотта заметно покраснела.

– Я не знаю, как сказать Ричарду, – заметила она. – Может быть лучше это сделать вам? Вальтер, пожалуйста, поговорите с ним. Утром он приглашает меня покататься на лыжах, но потом мы вернемся и вы скажите ему.

– Хорошо, скажу.

– Спасибо, Вальтер!

Она пожала мне руку и вышла из номера. Какое то время я еще обдумывал создавшуюся ситуацию, затем выпил таблетки, лег и почти сразу провалился в сон: без мыслей и сновидений.

Утром меня снова разбудил стук в дверь. Но на этот раз не легкое постукивание, а частые и грубые удары, вместе с заглушенными рыданиями. Когда же дверь распахнулась, Шарлотта уже не вошла, она буквально влетела и вцепилась в меня, как утопающая в спасательный круг.

– Ричард! – прорыдала она, – Он упал! Сорвался! Он там… Он умер!

Я оторвал ее лицо от своей груди и заглянул ей в глаза. Они стали ослепительно белыми, зрачки выглядели непропорционально расширенными… Но что самое главное и самое скверное, она не испытывала никакого недомогания. Ничего не испытывала!

– Твои глаза, – выдохнул я.

– Что?

– Твои глаза, – повторил я. – В первый раз они бледнеют за несколько часов. Потом это занимает меньше времени. Иногда даже несколько минут хватает.

Шарлотта отступила на шаг. Ее бесцветные глаза сузились и превратились в узкие щелки, красивый рот перекосился… И вдруг она бросилась на меня, шипя и завывая, как дикая кошка.

– Ты – подделка!– крикнул я, уворачиваясь, – Лжесоулмейт! Ты за этим выманила Эдвардса в горы? Хотела, чтобы его смерть списали на несчастный случай? Рассказала мне о ложных парах, чтобы я ничего не заподозрил? Да?

Вместо ответа Шарлотта издала какой то утробный звук и вытащила из кармана складной нож. Обращалась с ним она умело, даже слишком умело. В первый раз я едва успел увернуться, однако во второй – она пропорола мне левый бок не слишком глубоко и серьезно, но все же…

– Черт! – вырвалось у меня.

Шарлотта хмыкнула радостно и удовлетворенно.

– Ты – подлец, – сообщила мне она. – Ты все знал, знал, а прикидывался невинным мальчиком!

– Будет тебе, невинная девочка! Совсем за дурака меня держишь?

– Ты и есть дурак! – огрызнулась Шарлотта. – Законченный дурак. И сейчас ты в этом сам убедишься!

Теперь уже хмыкнул я. Не скажу, что радостно и удовлетворенно, однако очень близко к тому. Мы кружили по комнате, глядя друг другу в глаза и оба ожидали результата. Шарлотта, разумеется, в свою пользу, а я тоже… В свою.

Первой не выдержала она.

– Что происходит? – прошипела Подделка.

– Ничего!

– Вижу. В чем дело?

– А ты догадайся, – посоветовал я.

Шарлотта злобно выругалась.

– Ты – подделка! Ты сам – подделка!

– Ага, – подтвердил я. – Кстати, от такой же и слышу!

– Подлец! – снова завизжала Шарлотта.

На этот раз я не стал уворачиваться. Одним движением я перехватил ее руку с ножом, а потом загнал этот же нож ей в горло. Шарлотта рухнула на пол, как подкошенная, заливая кровью тот же пол и стену…

Жизнь всегда непредсказуема.

Смерть иногда – тоже.

Часть 2. Соулмейты

Добро пожаловать в реальный мир

– Ты уверен, Эннис? Ты уверен, что нам стоит туда ехать?

Шер говорит негромко, чуть растягивая слова и улыбается. Я уверен, что она улыбается, хотя и не вижу ее лица: Шер стоит ко мне спиной, у окна. Однако, для меня вполне достаточно слышать ее голос, такой знакомый и такой нежный!

– А ты думаешь не стоит? – вместо ответа спрашиваю я. Шер пожимает плечами, затем оборачивается.

– Не знаю. Ты же только-только в себя пришел. Доктор Кордис вряд ли одобрит, если ты поедешь куда-то… Когда твоя память полностью не восстановилась.

– Как раз поэтому я и хочу поехать, – упрямо возражаю я. – Шер, мы же были там вдвоем, нам было хорошо тогда, ты же помнишь?

Теперь я вижу улыбку Шер и улыбаюсь в ответ. Заглядываю ей в глаза, карие, с золотистыми искорками и почти физически ощущаю их тепло. А Шер…

Шер по прежнему улыбается, протягивает мне руку и наши пальцы сплетаются в пожатии – одновременно дружеском и страстном. – Мы нашли друг друга и пребудем вместе, – шепчет она. – Отныне и во веки веков. – Шер, ну, не будь такой врединой! Теперь Шер смеется и отпускает мою руку. Я смотрю, как она снова идет к окну, и думаю о докторе Кордисе. Не может быть, чтобы он запретил мне поехать в родной город, тем более с Шер! Ведь она не просто девушка из моего прошлого, она моя пара, мой соулмейт и с ней я смогу вернуться к нормальной жизни куда быстрее… Не так ли? И вот тут, наконец, в палате появляется доктор Кордис.

– Вы неплохо выглядите, Эннис, – доктор усаживается на стул и оглядывает меня поверх очков. – Как спали?

– Спасибо, хорошо.

– Я же говорю, вы неплохо выглядите. Вам снилось что-нибудь?

Я перевожу взгляд на окно и ответ застревает у меня в горле. Шер там нет. Ее вообще здесь нет! Сквозняк шевелит короткую, белую занавеску, сквозь нее пробиваются яркие солнечные лучи…

– Похоже, у вас была галлюцинация, – заключает доктор.

– Это ничего, побочное действие препарата. Вы что-то видели?

– Моего соулмейта. Ее зовут Шер. Какое то время доктор пристально смотрит на меня, а потом говорит:

– У вас нет соулмейта, Эннис. Поверьте мне, эта девушка, которую вы видели – вам приснилась или померещилась. Я скажу, что бы вам выписали другое снотворное, не такое сильное, конечно, но вполне безобидное.

И Кордис продолжает говорить. Расспрашивает о самочувствии, щупает пульс… Я отвечаю очень коротко и все время думаю о Шер. Худенькая, улыбчивая девушка с рыжими волосами и такими же глазами – сон? Галлюцинация? Да возможно ли это? Доктор уходит. Я смотрю ему вслед и когда дверь за ним закрывается, я перевожу взгляд на окно. Шер обычно стояла возле него. Стоило мне проснуться, как я смотрел туда и видел ее. Месяц. Почти месяц. Следовательно… Я нервно сглатываю. Похоже у меня появились проблемы и проблемы весьма серьезные. Шер была вполне реальна. Но тогда… Что же тогда? Я схожу с ума?

"У вас нет соулмейта," – сказал мне доктор Кордис. Он, как специалист, знал о чем говорит. Когда соулмейты встречаются их глаза обретают один цвет. Но мои глаза по прежнему были белыми, тогда как у Шер…

Я замер. В голове, как калейдоскопе начали мелькать и сменяться воспоминания. Я вижу номер в дешевой гостинице, тело на полу, прикрытое простыней и людей в форме, которые смотрят на меня с ужасом и с отвращением…

– Берг, Примо, немедленно отойдите!

– В чем дело, док?

– Я сказал – вон отсюда! По всем признакам парень лжесоулмейт. Вы что хотите отправиться на тот свет вслед за его девчонкой?

– Док!

– Убирайтесь! У парня глаза уже побелели, так что его новая жертва – вопрос ближайшего времени. Кстати, пробейте ее по базе. Девушку зовут вроде Шер Коллинз?

Последний вопрос адресован мне. Но тогда и сейчас я не могу из себя даже слово выдавить. Я только смотрю на мертвую Шер и не могу поверить, что это действительно происходит со мной и с ней, происходит с нами… Добро пожаловать в реальный мир, Эннис. Добро пожаловать!

Запах

Истинного всегда узнают по запаху. Другое дело – угадать, что это и есть тот самый запах. Ведь омеги, благодаря парфюмам, теперь благоухают всем, чем только можно: начиная от ванили и заканчивая еловыми иголками. К тому же люди отдают предпочтение не одному-единственному аромату, а сразу нескольким и какой из них им нравиться больше, они и сами не знают.

Катакура Кодзюро перебирает папку с отчетами. Очередное собрание, очередная повестка дня, очередной, практически нулевой результат… После этого Масамунэ-сама будет ходить злой и недовольный и твердить, что на следующей встрече ноги его не будет… Конечно, Масамунэ-сама можно понять. А вот как понять себя самого?

Катакура Кодзюро отрывается от бумаг и смотрит на него. Ханбей как раз сидит напротив. Сейчас его запах настолько сильный, что хочется встать и открыть окно или же включить очиститель воздуха. Ох, будь он неладен!

Катакура снова переводит взгляд на бумаги. Ханбей тоже старается на него не смотреть, но время от времени не выдерживает и смотрит. Может быть он догадывается? Хотя нет, ему такое даже в голову не придет! Истинные пары хорошо смотрятся на экране, а вот в реальности встречаются очень редко… Практически никогда!

Катакура Кодзюро перебирает бумаги. Вся его жизнь полностью определена и так же полностью устроена и для Ханбея в ней места нет и не будет. Во всяком случае, он позаботиться об этом. А пока… Совещание подходит к концу. Катакура смотрит на часы и думает о предстоящем ужине в кругу семьи. Следующая встреча будет только через неделю, так что у него будет время организовать тот самый случай. Тем более, что для этого у него есть не только личные мотивы. Истинного всегда узнают по запаху.

Катакура Кодзюро вдыхает тонкий, экзотический аромат и пытается убедить себя, что это только французские духи, а не запах его истинной пары. …И у него почти получается.

Духи

Такенака Ханбей ему не понравилась сразу… Ему вполне было достаточно, что он о ней слышал, чтобы избегать встречи с ней и тем более близкого знакомства. Но, как известно, человек предполагает, а Бог или судьба – располагает.

Катакура Кодзюро искоса взглянул в ее сторону. Ханбей стояла у стойки с бокалом вина и в своем излюбленном костюме: в белой рубашке и в короткой юбке, ни дать и взять, школьница старших классов. Для большего сходства не хватало только гольф до колен. Хотя… Ее ноги привлекали внимание и без гольф. Однако, почти сразу ему удалось взять себя в руки и даже перевести взгляд выше. То есть на ее лицо. Лицо… Оно тоже приковывало внимание. Чуть заостренный подбородок, тонкие губы в блестящей помаде, очень светлая кожа и глаза, под фиолетовыми линзами, необычного разреза и необычно большие. Как видно, Ханбей была изрядной модницей и сильно увлекалась пластикой. Но если бы только ей!

Катакура Кодзюро нахмурился. Он не особенно доверял слухам, но привык верить своим глазам. А сейчас его глаза подтверждали, что слухи на ее счет – правдивы. Такенака Ханбей женщина опасная. Как в делах, так и… В любви? Она обернулась. На мгновение их взгляды встретились и он почувствовал, что внутри у него что-то защемило. Странное это было ощущение, скорее неприятное, чем приятное. Вот только сосредоточиться на нем он не успел: Ханбей уже стояла рядом, причем с двумя бокалами… Уверенная, иронично-насмешливая и благоухающая дорогими духами.

– Добрый вечер, – проговорила она. – Какое у тебя доброе лицо!

Катакура Кодзюро буркнул что то невпопад. Так же невпопад взял протянутый ей бокал, сделал глоток и чуть не захлебнулся. Крепость и терпкий вкус… Это явно было не вино.

– Виски? – откашлявшись спросил он.

– О, нет, – она явно забавлялась. – Коньяк.

Дальше все было вполне предсказуемо. После второго бокала они покинули бар и уединились наверху. И Катакура Кодзюро больше не о чем не думал. Только под утро у него мелькнула мысль, что возможно, в номере есть камера… Но он поспешил ее отогнать. Как-никак они были в Осю. К тому же к нему вернулось все то же ощущение, странное, щемящее, ни на что не похожее. И хуже всего было то, что Ханбей испытывала тоже самое…

– Вот только этого не хватало, – наконец после долгого молчания произнесла она, по прежнему насмешливо, но уже без всякой уверенности. Катакура Кодзюро отодвинулся от нее подальше. Ему говорить не хотелось, да и о чем можно было говорить? "Дорогая, какое счастье, что мы нашли друг друга?" В дораме это было, конечно, уместно, а вот в жизни – как то не очень…

– Ты что не мог мне раньше сказать? – спросила Ханбей.

– Я?

– Мужчина всегда чувствует это раньше, – продолжала она. – Хотя бы по тому же запаху!

– Я его не слышал.

– Как – не слышал?!

– Духи. – Катакура Кодзюро пожал плечами. – Тебе не следует так сильно душиться!