Адвокат Наполеона

В загс Серега кое-как на своих двоих, то есть на костылях, добрался.

Розовощекая тетенька с лентой через плечо говорит:

– Прошу молодых обменяться кольцами.

Обменялись.

Жанночка шепчет:

– Ого!..

И действительно, спала опухоль на руке у Сереги, и колечко номера на два больше оказалось. Хотя, конечно, ерунда это все. Подумаешь, колечко.

Тетенька с лентой говорит:

– А теперь разрешите поздравить молодых с законным бра…

Вдруг колечко с пальца Сережки на пол соскользнуло и – дзинь.

Жанночка колечко с пола подняла, на палец жениха его надела и шепчет:

– Руку сожми.

Легко шепнуть!.. Пальцы-то после гипса не то, что в кулак, в форму надкусанного бублика сложить трудно.

Тетенька с лентой говорит:

– Разрешите поздравить моло…

Колечко на пол – звяк.

Жанночка колечко второй раз подняла и шипит Сереге:

– Что я тебе постоянно кланяюсь? Говорю же, руку сожми.

Тетка с лентой говорит:

– Разрешите поздравить…

Колечко снова – звяк.

Жанночка шипит:

– Последний раз перед тобой раскланиваюсь, болван.

Тетка с лентой говорит:

– Разрешите по…

Колечко – звяк!

Тут уж до скандала дошло со стороны невесты и ее родственников. Мол, люди добрые, да вы только посмотрите!.. Какой-то автогонщик несчастный над такой красавицей прямо в загсе издевается. Да такая, мол, как Жанночка без пары-тройки порядочных мужей и десятка любовников никогда не останется. Короче говоря, вся любовь прямо в загсе кончилась.

Автогонщик с разбитым сердцем – это все равно, что минер с похмелья. Три месяца прошло, Серега снова на больничную койку из-за аварии угодил. А тут Любочка, понимаешь. То подушку она Сереге поправит, то с ложечки покормит, то в щечку поцелует. Короче говоря, пришлось Сереге выбор делать: либо дальше столбы на дороге собирать, либо сердечную рану с помощью красавицы Любочки лечить.

Кольца снова невеста покупала. И опять-таки на глазок.

После того как в загсе жених и невеста кольцами обменялись, Любочка покраснела и шепчет:

– Ой, какое большое колечко, оказывается.

Тетенька с лентой говорит:

– А теперь разрешите поздравить…

Колечко с руки Сережки – на пол и – дзинь.

Любочка колечко подняла, на палец Сереги надела и шепчет:

– Сережа, прости меня, пожалуйста.

Тетенька с лентой говорит:

– Разрешите поздравить молодых с законным…

И – молчок. Все стоят и слушают. Но не звенит колечко.

Тетенька с лентой говорит:

– Разрешите поздравить молодых от всей души и пожелаем им…

Снова пауза. Все слушают.

Нет, не звенит колечко.

Тетенька с лентой улыбнулась и говорит:

– А, вообще-то, ребята, все у вас будет нормально.

Только дома Любочка Серегину пятерню из своей ладошки освободила: пальчик за пальчиком, поскольку пальчики эти переплелись довольно крепко.

Вот-вот, ребята, только глупые жены мужьям без счета кланяются, а умницы, они ведь лишний раз ни за что свою голову не склонят. Гордые они все, умницы эти!.. И с этим ничего не поделаешь.

Как собака

В общем, снимали кино про шпионов. В фильме есть такой эпизод: главный герой (засл. арт. Братанов) приходит домой к подлецу-предателю (никому не известный арт. Мишка Зюкин).

Главный герой достает пистолет и говорит подлецу:

– Сейчас ты умрешь как собака.

Жена подлеца (подающая надежды арт. Любовь Зюкина) кричит:

– Он ни в чем не виноват!

Подлец (арт. Мишка Зюкин) заслоняется ладошками и орет:

– Нет-нет-нет!..

Паф-паф-паф! Киношный подлец падает головой на тумбочку и валится на пол.

Короче говоря, сыграли.

Режиссер Трынкин говорит:

– Не верю, Зюкин! Кто так головой на тумбочку падает? Еще один дубль!

Камера. Мотор… Поехали!

Снова вопли на площадке:

– Сейчас ты умрешь как собака!

– Он ни в чем не виноват!

– Нет-нет-нет!..

Паф-паф-паф!.. Бац!

Режиссер затылок почесал и говорит Мишке Зюкину:

– Все равно, не верю. Вы дома эту роль с тумбочкой репетировали или нет?

Между тем Любочка шепчет великому артисту Братанову:

– Ах, какой же вы, оказывается, героический!

Братанов шепчет Любочке:

– А что вы делаете сегодня вечером одна в постели?

Любочка покраснела, на Мишку Зюкина покосилась, и шепчет:

– Я замужем.

Братанов шепчет:

– К черту мужа, когда роковая страсть в моем сердце уже гото…

Режиссер в ладоши хлопнул и говорит:

– Камера! Мотор!.. Поехали!

Вдохновленный интрижкой Братанов орет благим матом:

– Сейчас ты умрешь как собака!

Любочка неуверенно спрашивает:

– А он действительно виноват?

Мишка Зюкин:

– Нет-нет-нет!..

Паф-паф-паф!.. Бац!

Режиссер нос почесал и говорит:

– Ну, прямо не знаю… Поднимите Зюкина. Он что сюда спать пришел?

Тем временем раскрасневшийся и доблестный Братанов шепчет Любочке:

– Вы такая вся растакая, что я готов закрыть грудью амбразуру вашего декольте.

Любочка потупилась, вздохнула и шепчет:

– Амбразура подождет. Понимаете, я очень люблю кино…

Братанов змеиным голоском интересуется:

– А мужа?

Любочка потупилась и шепчет:

– Ну, что муж?.. Надоел, конечно. Муж он и есть муж.

Камера. Мотор… Поехали!

– Сейчас ты умрешь как собака!

– Ну, я уже и не знаю, кому верить.

– Нет-нет-нет!..

Паф-паф-паф!.. Бац!

Разошедшийся Братанов шепчет Любочке:

– А вот, между прочим, в постели…

Любочка шепчет:

– Ах-ах-ах!..

Тут Мишка Зюкин с пола встал. Покраснел Мишка как рак, тумбочку за ножку взял и рычит Братанову:

– А вот сейчас ты умрешь как собака!

Бледный от испуга Братанов кричит:

– Гав-гав-гав!..

Режиссер затылок почесал и говорит:

– Слушайте, а в этом что-то определенно есть. Продолжайте, пожалуйста.

Братанов кричит:

– Уберите сумасшедшего!.. Гав!.. И вообще, я больше играть не буду.

Любочка на Мишке Зюкине повисла, в щеки его целует и говорит:

– Не надо, любимый, он уже больше не будет.

Режиссер говорит:

– Почему не будет? В общем, переделываем сценарий: как только что выяснилось, предатель – это и есть наш главный героический разведчик, а Братанов – обыкновенный подлец.

Вот такие дела. Так что сейчас вся страна на Мишку Зюкина в роли оклеветанного главного героя любуется. Переживает, можно сказать, народ. Ну, а на подающую надежды его жену Любочку Зюкину снова никто внимания не обратил. Впрочем, ей это и не нужно. Женская роль – штука хитрая и не каждый режиссер… Да что там режиссер! Ее даже не каждый муж ее понять сможет.

Бочка энд бочка

Грабили банк. Обычное, в общем, дело…

Двое в масках – мужик и беременная женщина – кричат:

– Деньги на бочку!

Из-за бронебойного окошка кассы отвечают:

– Ща-а-а!..

Двери заскрипели. Смотрят налетчики, два охранника бочку катят.

Мужик в маске кричит:

– Зачем?!

Охранники поясняют:

– Вы же сами бочку просили.

Беременная женщина в маске кричит:

– А деньги где?!

Из-за решетчатого окошка кассы отвечают:

– Ща-а-а!..

И минуты не прошло, охранники вторую бочку приволокли.

Мужик в маске кричит:

– Издеваетесь, да?!..

Из-за решетчатого окошка кассы говорят:

– У нас бочек много. Еще хотите?

Третью бочку прикатили. Мужик в маске смотрит, шнур на бочке горит. Хитрый такой, в общем, шнурик: пальцами его не погасишь, маникюрными ножницами не отрежешь, и слюна его не берет.

Налетчики – к выходу!.. А замок в двери – щелк. Налетчики – к кассе, а в окошке уже никого нету.

Все!.. Кранты. Приехали.

Обнялись двое в масках. Поцеловались на прощание. Потом все вспомнили: первый поцелуй в подъезде, пушистый снег под Новый Год, первенца Мишеньку, скандалы из-за пустяков и рябину за окошком.

Мужик маску снял и шепчет:

– Прости!..

Женщина шепчет:

– Это я виновата. Лучше бы ты в охранники пошел, бочки катать.

Тут дверь скрипнула. В зал грустный дядька с сигарой вошел. С виду – вылитый банкир.

Сел грустный банкир на бочку и спрашивает:

– Ребята, хотите анекдот расскажу?

Налетчики на горящий шнурик покосились и молчат. В общем, если успеешь, дядя…

Банкир говорит:

– Идут ночью пьяный Буратино и Пьеро домой. Остановились, закурили, дальше пошли. Вдруг Пьеро говорит: «Буратино, у тебя нос горит!» Буратино: «Ой!.. Так вот почему вокруг светло, а я ни фига не вижу?!»

Помолчали.

Банкир спрашивает:

– Про что анекдот, ребята?

Женщина робко:

– Про деньги, да?..

– Молодцы! – похлопал банкир по бочке и говорит. – А это я так в «русскую рулетку» со скуки играю: в двух бочках – деньги, а третьей – маленький фейерверк. Только мне никогда не везет…

Налетчики говорят:

– И нам тоже…

Тут как рвануло! Короче говоря, наконец-то повезло банкиру с фейерверком.

Милиция примчалась. Троих слегка контуженных, точнее уже четверых, за двумя бочками с деньгами нашли: мужика в тлеющих трусах, перепуганную женщину в маске и с ребенком, а еще банкира с обожженным носом.

Милиционеры спрашивают:

– Бандиты где?

Банкир говорит:

– Смылись.

Милиционеры:

– А взорвалось что?

Банкир:

– Про кризис слышали?.. Это мой банк лопнул. Все, хана государственным налогам на прибыль, ребята.

Женщина в маске говорит:

– Ну, потише, пожалуйста!.. Дайте же ребенка покормить спокойно.

Вот и вся история. И каждому – свое… Жизнь, одним словом. Кстати, а третью бочку с деньгами так и не нашли. Две – на месте, а третью, говорят, бандиты с собой укатили. Везет же некоторым!..

Ананас Буржуинович Рябчиков,

поэт и финансист

Ешь ананасы, рябчиков жуй,

День твой последний приходит. Точка.

Подпись: Буржуй.

Шуточная пародия на стихи Маяковского начала 90-х годов.

Ну отчего так в России березы шумят

И почему эти сволочи рэпа не знают?

Мертвые с косами – гля! —

Вдоль дороги стоят,

И медведЯ на коньках

Мой «седан» обгоняют.

Много пронзительно правдивых слов сказал о своей стране великий русский поэт-биржевед и олигарх-гуманист Ананас Буржуинович Рябчиков. Например, из этих стихов читатель-европеец узнает, что пресловутые русские медведи не только бродят по улицам русских городов, но еще и хулиганят зимой на скоростных шоссе.

Начало творческого пути Ананаса Буржуиновича было довольно простым: он долгое время возглавлял тяжелую машино-шнуровочную промышленность России. Как открытые, так и глубоко зарытые акционерные общества Ананаса заботливо обували граждан на финансовых рынках, а когда те делали первые, робкие шаги, аккуратно поддерживали их за карманы.

Слава пришла к биржеведу-гуманисту после его прихода в поэзию. Не смотря на постоянную финансовую занятость, именно Ананас Буржуинович основал новое, революционное направление в лирике – «Красный новорусский пиджак».

Вот строки Ананаса Рябчикова посвященные «Прекрасной Незнакомке»:

Духи «Шанель» заставят чхнуть любого,

Но, ткнувшись носом между ваших сись,

Чиа-хуа нашарил я ноздрею,

Втянул в себя…

И шнобель мой поник!

Не мало сделал поэт-олигарх и продюсер-многолюб для замены таких замшелых, совковых кинозвезд, как Татьяна Доронина и Наталья Гундарева на новых, молодых и по-настоящему ярких.

Как много работал над этим Ананас Рябчиков, говорят его строки:

Налей мне, брат, стаканец водки,

Мне ща-а смотреть в ряду судей,

Как строем маршируют попки

В купальничном каре грудей…

Постоянное затыкание рта поэта грязными повестками в суд по очередному делу о долгах в тяжелой машино-шнуровочной промышленности вызвало неизлечимую болезнь – кариес верхней «четверки». Ананас Рябчиков эмигрировал с заранее припасенными чемоданами, чеками на предъявителя и традиционным «бЕндеровским» золотым блюдом за поясом.

Вот его интервью журналу «Культур франсез» на румынской границе:

Прощай, немытая Россия,

Обмылок, блин, себе купи!

Прощай, жестокая скотина,

Копи сама свои рубли.

Правда, закончив интервью «Культур франсез», поэт немного ошибся. Он повернулся и смачно плюнул сначала в лицо румынского пограничника, а потом, уже после извинения, в сторону города Киева недавно занятого оранжевыми демократами.

… В Париже, поэт-финансист Ананас Рябчиков тут же принялся сочинять восемьдесят две поэмы на тему строительства демократии в России и еще сто сорок шесть посвященных очередным «Прекрасным Незнакомкам».

Но потом произошло что-то непонятное и ужасное… Ананас Рябчиков ушел в глубокий и дикий запой. Ни немецкие психиатры, ни французские невропатологи, ни индийские экстрасенсы не могли понять, что происходит с поэтом. Ананас Рябчиков устраивал один пьяный, публичный дебош за другим.

Вот, например, что писал об Ананасе Буржуиновиче испанский журнал «Либерасьен поэзис»:

«… Разбрасыванием лука зеленого по полу, разбиванием о стену восьми бутылок белого сухого «Айданиля» и пляской с пьяным художником-порнографистом Дж. Смитом – так закончился очередной визит поэта Ананса Рябчикова в ресторан «Гламур» на прошлой неделе».

А уже через день пьяный поэт попытался разбить кувалдой витрину ювелирного магазина. Его вопли: «Воланд, сволочь, выходи. Все равно убью, консультант!» – слышали даже в соседнем квартале.

Тем же вечером Ананас устроил грандиозную пьяную драку во время премьеры спектакля «Гениальность группового секса» в театре «Метрополь амурик». Сначала он попытался откусить ухо актрисе Нинель Демо, а потом нанес несколько царапин потной пятерней на ее левую (наиболее удачную в творческом отношении) ягодицу.

Ходили упорные слухи, что как раз в это время Ананас Рябчиков работал над своей последней поэмой – «Картошечка»… Так это или нет, не знает никто. Но даже опытнейшие египтологи, исследовавшие эту поэму после того, как ее автор сначала напал на сумасшедший дом, а потом и попал в него, не смогли отыскать следов так называемой «человеческой трагедии» в ее строках. Светлому, сексуально-гигиеничному гению Ананаса Рябчикова всегда было чуждо все примитивное, темное и трагическое.

Для того чтобы вы смогли убедиться в этом, мы и публикуем эту поэму:

КАРТОШЕЧКА

Душа огрызком раскорячилась,

Между бровей – легла морщинь…

Что там так в сердце изсобачилось,

Под мозговую «дринь-дринь-дринь»?

Я помню ночь, рыбалку, звездочки…

Спор о России у костра,

Любашки пальчики тверёзые

И пар ушистого котла.

Ты доставала мне картошечку,

Из угольков… И без причин

Все: «Ха-ха-ха!»

И доброй кошечкой:

«Поешь!.. Не пей. Ах, ты, кретин!»

Но как звучало это ласково:

«Побереги ж себя, дурак!»

А небо звездочными красками

Сияло там, – в твоих глазах.

Но мы все жрали-жрали водочку,

И говорили о бабле,

Мол, мало нас, таких отчаянных

В похабной, варварской стране.

Мы майки рвали и корячились,

А ты тянула мне ладонь…

Я спьяну хапнул – р-р-раз! – и мячиком

Глотнул картошечный огонь.

Что было после?.. Только надо ли

Мне помнить пьяную фигню?

Я видел только, как ты падала

От кулака…

Что по лицу…

Ах, Люба, Любочка, Любашенька,

Щенок мой добрый!

Где ты, где?!..

Какая сила запечатала

Тебя в той варварской стране?

И почему ты не уехала?

Я ж на коленях – блин! – стоял,

И в жизни этой перемешанной

Одну – любил,

Одну – желал!

А ты стояла у окошечка

И тихо ты сказала в пол:

«Хочу печеной я картошечки…

Теперь – уйди».

Я не ушел!

В «психушном» доме окна – в клеточку,

Врачи смеялись во дворе,

Как пек упрямо я картошечку

В разнокалиберном костре.

Политиленом пахло… веником…

И жженой марлечкой чуть-чуть…

Психушка, сволочь, – нет ни веточки —

И чистота повсюду – жуть.

Слеза душила… Злости капельки

Гасили хилый костерок,

И звуком страшным… скрипом вафельным

Крутился крышный флюгерок.

Ну а когда один «психический»

В костер котенком запустил,

Я в драке тошно-истерической

Его едва не задушил.

Меня тащили долго… Волоком.

А ты стояла у окна…

И ватным, темным, душным войлоком

Давила уши тишина.

Разборка – ладно!..

Мне – все по фигу,

Но, Люба, Любочка моя,

Картошку ту… Уже во Франции

Нашел в кармане пиджака —

Непропеченную и сохлую…

С одним ростком… И думал я:

«Ведь неживая же и дохлая,

Смотри ж!.. А все-тки проросла».

Как жгла!..

Как жгла!..

Как жгла и мучила

Игла ростка мою ладонь

И жизни этой передрюченой

Разнокалиберная вонь.

Ах, Люба, Любочка, Любашенька,

Щеночек добрый!

Где ты, где?!..

Какая сила запечатала

Тебя в той варварской стране?

Я помню все: глаза… ладошечки…

Твой вскрик – «Не бей!» – там, у костра…

Прожгла нутро мое картошечка,

Она ж – сквозь сердце проросла.

…Душа огрызком раскорячилась,

Между бровей – легла морщинь,

И тени мне давно мерещатся

Веревки, мыла и осин…

Всего три строчки

Роман с любимой женщиной всегда вечен. Пусть даже эта женщина всего лишь жена, а сам роман – утренняя записка на столе. Впрочем, даже одна-единственная улыбка может обнажить тридцать два зуба.

Итак. Сильный пол – слабому.

1) «Любимая, носков так и не нашел. Простейший способ их быстрого приготовления: берутся мужские трусы из шкафа и разрезаются на двое. Целую!»

Чуть ниже женской рукой:

«Подожди с поцелуями. Пересчитала твои трусы. Все на месте. Не поняла, с чьими трусами ты экспериментировал?»

2) «Снова заглянул в шкаф. Судя по всему, там кто-то долго сидел и давил от скуки моль на стенках. Вернусь из командировки – убью!»

Ниже женской рукой:

«Кого убью, глупенький?.. Я тоже заглянула в шкаф – там больше нет ни одной моли».

3) «Сегодня немного задержусь. Твой Одиссей»

Ниже женской рукой:

«Ушла в монастырь. Скоро буду. Твоя Пенелопа».

4) «Ночью в постели ты была просто великолепна! Нам три раза стучали снизу. Утром приходил здоровенный сосед и настойчиво просил познакомиться с тобой».

Ниже женской рукой:

«Ха!.. Это Петр Иванович. Я его давно знаю».

Теперь слабый пол – сильному.

1) «Не забудь, милый, сегодня мы ужинаем при свечах. Я покупаю и приготовлю свечи – ты все остальное».

Ниже мужской рукой:

«Дорогая, спички я уже купил».

2) «Вчера вечером ела грибы и смотрела, как ты болтаешь возле дома с дурой Светкой. Что б ты сдох, любимый!.. Грибочки в холодильнике».

Ниже мужской рукой:

«Грибочки съел. Наши похороны в понедельник. Не опаздывай!»

3) «Целую. Кусаю. Опять целую. И опять кусаю. Твоя очаровательная кобра».

Ниже мужской рукой:

«Да я просто балдею! Твой ежик».

4) «Предупреждаю последний раз, если ты, наконец, не вымоешь ноги, я уйду к соседу!»

Ниже мужской рукой:

«Знаю. Неделю назад я уже одолжил ему свои старые носки»

5) «Толстячок мой!.. Сегодня ночью я перепутала твое толстое брюшко с подушкой. До утра снился аквариум с золотой рыбкой»

Ниже мужской рукой:

«Ха!.. А мне снилась старуха у разбитого корыта».

6) «Порвалось последнее платье. Ушла на работу голой. Муж, блин!!.. За тобой хотя бы трусики».

Ниже мужской рукой:

«Золотая моя!.. За мной не трусики, а крылышки. Твой ангельский муженек».

7) «Сегодня ночью три раза шлепалась с кровати. Козлик мой, ты меня уже забодал своей любовью».

Ниже мужской рукой:

«А вот за рога вечером ответишь!..»

Короче говоря, любовь – это всегда поединок на грани фола. Но фол в любви – всегда третий лишний.