Вопреки

– Я один раз интересовался. Они пару дней были в каком-то из этих городов, потом арендовали машину и уезжали.

– Куда?

– Не знаю.

– Костя! – рычу, сжимая кулаки. Врезать? Ну вот от души, чтобы зубы вылетели. Денег на вставную челюсть дам.

– Ты сам подумай, как я мог проследить за Тайсумом? Он бы засек.

– Ладно, – чувствую усталость и апатию. Бежал, бежал и наткнулся на тупик.

– Что ты будешь делать? Пойдешь к Тайсуму на поклон? – устремляю на Костю убийственный взгляд, он сразу же встает и уходит, опустив формальность при прощании.

Смотрю перед собой. Перевожу взгляд на календарь. Сегодня май. Значит, если каждый год Адам с Дианой летают в июне в США, у них уже куплены билеты, забронированы номера в гостинице и взята машина в аренду. Мне нужно выяснить информацию. Незаконным образом, конечно. Беру мобильник, разворачиваю кресло к окну, слушая гудки. Щелчок.

– Я бы хотел с тобой сегодня вечером встретиться.

– Жду тебя у себя, – мой собеседник сразу же отключается, а я, довольный, откладываю телефон в сторону. Если повезет, скоро узнаю, в каком направлении искать Марьяну. И до нашей встречи останется совсем немного.

8 глава

Ночь. Фонаря и аптеки рядом нет. Глушу машину и всматриваюсь в темные окна. Нормальные люди спят в половине первого ночи. Ненормальные, типа меня, сидят и ждут сигнала о том, что путь свободен и можно выходить.

Казалось, за три года должны сформироваться новые привычки, новая модель поведения, само мышление должно измениться. Ни фига. Я по-прежнему думаю о худшем, прикидываю все варианты развития встречи и только потом позволяю себе подумать о хорошем, о прекрасном. Именно поэтому есть люди, контакты которых я не стираю никогда. Может, в жизни никогда не позвоню, но греет мысль, что в случае чего тебе есть к кому обратиться.

Именно сейчас такая ситуация. Я, конечно, мог надавать Косте подзатыльников, устроить ему взбучку и прищемить яйца, после этого он бы зашевелился, но… Доверие – тонкая вещь. Его очень сложно заслужить и очень легко разрушить. Именно сегодня некогда самый близкий, насколько это было возможно в моем положении, человек упал в моих глазах на самое дно. Постепенно он покинет зону моего личного пространства. Резко обрубать наше с ним сотрудничество ни к чему, кое-где пригодиться.

Во двор заезжает машина полностью тонированная. Напрягаюсь, когда она попадает под свет фонаря, расслабляюсь. Останавливается неподалеку от меня. Как только из нее выходит мужчина, я тоже выхожу. В темноте его плохо видно, только тлеет огонек на кончике сигареты.

– Как в старые добрые времена, – его голос мог запросто очаровать любого человека. Девушки, едва его услышав, вешаются на шею без оглядки, готовы ему отдаться просто так.

– При этом ощущение, что вот-вот тебя схватят за руку, – приподнимаю губы в улыбке, плевав на то, что ее никто не увидит.

– А есть за что?

– Нет. Ты же знаешь, я уже три года законопослушный гражданин, исправно выплачивающий налоги.

– Скучно, но чего не сделаешь ради любимой женщины, – его слова, сказанные спокойным голосом, вызывают дрожь во всем теле. Теперь благодарен темноте вокруг. Удивляться нет смысла, этот человек многое знает, даже то, что, ты думаешь, хорошо спрятал.

– Ты все знаешь? Можно не рассказывать причину своего обращения?

– Я только знаю, что из-за женщины ты пришел ко мне. Пойдем ко мне, – бросает на землю недокуренную сигарету, втаптывает ее в землю и направляется к подъезду.

Этот человек имеет огромное состояние, он мог бы числиться в десятке самых богатых мужчина на этой Земле, если бы не скрывал свои доходы. Он может себе позволить все, что душа пожелает, но вместо этого живет в обычной девятиэтажке, без консьержа и системы видеонаблюдения; ездит на пятилетнем «БМВ», не планирует покупать более новую модель. Считает, что машина – это груда металла и она не стоит тех огромных сумм, которые выставляют на те или иные марки салоны. Он не носит каждый день дизайнерские костюмы, не имеет коллекцию галстуков, много рубашек, вместо всего этого предпочитает джинсы и джемпера самых бюджетных марок. В общем, увидишь его в толпе, не оглянешься и не заподозришь, что рядом прошел один из богатейших людей в мире.

– Кофе? Только у меня растворимый, – снимает кроссовки, не оглядываясь, идет в сторону кухни. Я – за ним. Здесь я всего лишь гость, не мне тут права качать.

– Нет, спасибо.

– Что хочешь узнать? – насыпает в кружку коричневый порошок, из бойлера наливает горячую воду.

– Мне нужно узнать все, что забронировано на Тайсума: номера в отелях, билеты на самолеты, аренда машин.

– Из-за такой мелочи ты суетишься? – темные брови приподнимаются, но не чувствуется иронии или ехидства. Он как зашифрованная программа, которую понимает только один человек – он сам.

– От этой мелочи зависит мое личное счастье, – трудно говорить о личном кому бы то ни было, привык все в себе держать. – Я заплачу.

– Конечно, – хмыкает, допивает свою бурду и идет мимо меня, я опять следом за ним.

Теперь мы проходим две закрытые двери, третья чуть-чуть приоткрыта. Задерживаю дыхание, не всем удается попасть в святая святых хакера. Мне кивают на один единственный стул.

– Только брони?

– Да.

– Хорошо. Тайсум? – хмурится, в его темных глазах отражается синие сияние монитора. – Я его знаю. Он тоже ко мне обращался.

– Не секрет, по какому поводу?

– Секрет, конечно, – не смотрит в мою сторону, но по тону понимаю, что разговор окончен и лучше не дергать по пустякам.

Мне все равно по какому вопросу Адам обращался к Тиграну. Да, Тигран хакер, который может взломать любую систему, в одну секунду некоторых сделать банкротами и попугать правительственных айтишников атаками на их программы.

– Летят пятого июня в Лос-Анджелес. Номера забронированы в «Kawada» на двое суток. Аренда «Кадиллака» на месяц.

– Пятого июня?

– Да, – смотрит на меня как на дебила. – С пересадкой во Франции.

– Потом куда они едут на этом «Кадиллаке»? – я чувствую себя ослом, которого обводят вокруг пальца. – Путешествие через всю страну на машине?

– Я не знаю, Герман. Больше нигде никакой брони нет.

Бессильная ярость накрывает мощной волной. Сжимаю кулаки до побелевших костяшек. Что за фигня? Что происходит? Куда он ездит каждый год без брони?

– Ты можешь посмотреть его счета?

– Да, конечно. А что именно надо?

– Где он снимал деньги в прошлом году в этом же месяце, – не рассчитываю, что Тиграну удастся меня обрадовать, все же Адам тоже не дурак. Если он скрывает Марьяну и оберегает ее покой – значит понимает, что за ним могу отследить.

– Нигде. Он снял наличку в Москве и последний раз расплатился картой именно за аренду машины.

Вот сукин сын, какой осторожный оказался. Неужели придется идти к нему и стелиться ради того, чтобы признался, где прячет Марьяну? Не хочется, но видимо придется наступить на горло своей гордости и пойти на контакт.

– А жена считается? – голос Тиграна выдергивает меня из невеселых дум. – Она в прошлом году расплачивалась картой в одном магазине… – называет мне город, я без понятия, где он находится. Видимо, мое замешательство отразилось на лице.

– Это Вайоминг, Герман. Географию в школе нужно было учить.

– Вайоминг? А что он там делает?

– А я откуда знаю. Все?

– Да. Запиши мне название города и штат. Сколько? – называет сумму, без вопросов перевожу на скрытый счет деньги, все еще размышляя над полученной информацией. Как-то невразумительно прощаюсь с Тиграном. В машине смотрю перед собой.

Ранчо… Вайоминг… Вайоминг… Ранчо…

Разыскиваю в мобильном телефоне вкладку, которую смотрел днем. Ищу адрес ранчо. Ориентиром ранчо указан город, в котором Диана расплачивалась карточкой.

Значит, Вайоминг.

Улыбаюсь, завожу машину. Нужно срочно себе организовать недельный отдых в США.

9 глава

Выбить себе же отпуск на неделю у меня не получилось. Максимум четыре дня, из них два уйдет на полет. Издержки правильной жизни, ты не хозяин самому себе, как бы там по-другому ни говорили. Есть обязательства и встречи, которые нельзя отменить или перенести. Поэтому я лечу в Америку с конкретной целью: поговорить с Марьяной, расставить точки и договориться о следующей встрече. Я прекрасно понимаю, что, увидев меня перед собой, она не кинется на шею от радости и не рванет паковать чемоданы, как я только предложу ей вернуться в Россию со мной. Нам предстоит вновь налаживать контакт с друг другом, учиться договариваться и искать компромиссы. Дел много.

– До свидания, – при выходе из самолета мне приятно улыбается симпатичная стюардесса, улыбаюсь в ответ. В другой жизни спросил телефончик и назначил встречу, сейчас это не привлекает.

Постоянной любовницы нет, как и беспорядочных связей. Потребность в трахе снимаю раз в неделю с проверенной женщиной за деньги, никаких чувств, обязательств между нами нет. Чистая физиология. Вкуса никакого, зато пустая голова.

В отличие от Тайсума, не добираюсь до Вайоминга окольными путями да на машине. Приземлившись в Нью-Йорке, переночевав в отеле, утром сажусь на первый самолет до Шайенн. Четыре часа работаю над документами на планшете, стараюсь не нервничать и не придумывать себе, как пройдет встреча с Марьяной. Но чем ближе самолет подлетает к Вайомингу, тем сильнее начинаю паниковать.

Вдруг не простит. Вдруг разлюбила и забыла. Вдруг замужем.

Внешне я по-прежнему невозмутим и смотрю на пассажиров спокойным взглядом, а вот внутри… Полный Армагеддон. Борьба циничного разума с восторженной надеждой. Никто бы не поверил, что я, как мальчишка, робею. Я, убивавший людей без сожаления и угрызений совести, сейчас едва дышу, а по спине у меня струится пот от волнения. Сердце как безумное заходится в предынфарктном состоянии, впору валидол под язык класть.

Шайенн встречает мелким моросящим дождем. Не планирую задерживаться в городе, так как сейчас каждая минута на счету, хочется ее использовать толком.

Приходится час потратить на то, чтобы арендовать машину. И когда мне выдают ключи, сразу же выдвигаюсь в сторону ранчо, где полюбилось отдыхать Тайсуму.

Если верить сайту и навигатору, ехать мне примерно два часа. С этим я ничего не могу поделать. И когда на дороге встречается вереница из джипов, которая тянется за каким-то придурком, скриплю зубами. Обгонять здесь не принято. Раздражение еще больше нарастает, когда вдруг «караван» из автомобилей останавливается. Впереди дорогу перекрывает человек в спецжилете. Поворачиваю голову, вижу, как с равнины на фоне гор несется настоящий ковбой, а за ним следом табун лошадей. Замечаю еще нескольких ребят на конях и в шляпах, контролирующих свободных животных. Зрелище впечатляет. Это выглядит как кадр из фильма: горячие парни на таких же горячих конях на фоне красивых гор. К слову, мне в жизни не приходилось садиться верхом на лошадь, поэтому я немного очарован грацией ковбоев.

Перегон занимает минут семь, почти сразу же возобновляется движение. Дальше в пути ничего интересного не происходит. Проезжаю мимо специальных выступов, многие останавливаются, фотографируются. Мне это неинтересно.

Дорога немного утомляет, чуть не проезжаю мимо вывески, указывающей направление к ранчо. Еще чуть-чуть и буду на месте. Сразу же в крови происходит выброс адреналина и дикого предвкушения.

Интересно, она работает на ресепшене или занимает другую должность? Горничная? Официантка? Может, свою должность занимает? Она же юрист. Уверен, у такого заведения должен быть свой юрист.

Распахнутые деревянные ворота гостеприимно приглашают во двор. До главного корпуса мне приходится проехать вдоль огороженных полей, на которых пасутся лошади, овцы, быки. Сворачиваю с основной дороги и вижу несколько домов, хозяйственных построек, загонов. И всюду идет работа. Никто не сидит, не смотрит на безоблачное небо.

Глушу машину перед самым большим домом – указатели подсказывают, что это и есть административный корпус. Сумку свою не беру с собой. Я планирую остаться здесь при условии, если тут находится Марьяна.

– Добрый день! – меня встречает улыбчивая молодая женщина в клетчатой рубашке. – Чем могу вам помочь?

– Добрый день, – облокачиваюсь о стойку, очаровательно улыбаюсь. – Подскажите, если ли у вас свободные одноместные номера?

Пока очаровашка смотрит наличие мест, внимательно оглядываюсь по сторонам. Слышу где-то внутри дома голоса, смех. Мне хочется пойти туда и проверить, если ли там Марьяна.

В холл заходят несколько мужчин, кивают Молли – имя написано на бейджике – уходят в сторону основного шума. Я гипнотизирую взглядом дверной проем, меня прям тянет в ту сторону необъяснимыми силами.

Вдруг оттуда выскакивает маленькая девочка, как чертенок из табакерки. На вид года два-три. Озорные темные хвостики попрыгивают с каждым прыжком малышки. Она замирает, оглядывается назад, а убедившись, что за ней никто не следует, бежит в сторону открытых входных дверей. Не знаю почему, зачем, но я сразу же отталкиваюсь от стойки и быстрым шагом иду за ней.

– Эй! – окликаю эту озорницу, но она или не слышит, или не слушается, бежит себе вперед прямо на проезжую часть дороги.

Вот засранка маленькая. Наверное, родители покоя не знают из-за ее вздорного характера. Почему вздорного? На эту мысль меня наталкивают два хвостика. Я не спускаю глаз с девчушки и боковым зрением замечаю, как на нее несется грузовик с сеном. Водитель не замечает малышку, я реагирую быстрее. Хватаю под мышки девочку, прижимаю к себе, разворачиваюсь в сторону дома. Чувствую спиной, как шевелится воздух, как сердце лихорадит, как кожу в области ключицы щекочет ровное дыхание. Она даже испугаться не успела, в отличие от Молли, которая с мертвецки бледным лицом несется к нам, позади нее спешат мужчины.

– Кэти! С тобой все в порядке? – малышку вырывают у меня из рук, судорожно ощупывают, заглядывают в лицо.

Девочка морщит свой маленький нос, упирается ладошками в плечи Молли и пытается освободиться из плена.

– Кэти! – теперь из рук Молли ребенка вырывает какой-то бородатый мужчина. – Детка, с тобой все в порядке?

– Да, – она точно так же пытается добиться свободы, крутясь уже на руках взрослого дяди. Он ее опускает на землю и подталкивает в сторону дома. Я на секунду задерживаю на малышке взгляд, но потом перевожу его на мужчину.

– Спасибо большое. За этой малышкой постоянно нужно присматривать, вечно куда-то попадает. Я Питер, владелец этого ранчо. Чем могу быть полезен? – бородатый ковбой улыбается губами, но не глазами. Он оценивающе окидывает меня прищуренным взглядом с ног до головы, задирает подбородок, как горный козел.

– Я приехал из далека, ищу девушку. Ее имя Марьяна Адаменко. Она из России. Мои знакомые последний раз видели ее именно здесь.

Судя по тому, как Питер, владелец ранчо, задумчиво чешет свою бороду, я ошибся с выводами. Неужели Адам и Диана действительно сюда ездят, потому что им тут нравится? Вот так просто и банально?

– Нет, не слышал такую фамилию у нас. Вы можете съездить к соседям, тут неподалеку. Ранчо поменьше нашего, но тоже туристическое, возможно, вам там больше повезет.

Выдавливаю из себя улыбку и глухое «спасибо», сразу теряю интерес к ранчо и к его обитателям.

Ошибся. Чувство разочарования душит сильнее удавки на шее. Возвращаюсь к машине. Задерживаться в этом месте нет смысла, надо действительно съездить в соседнее ранчо, убедиться, что там Марьяны нет, и валить домой с пустыми руками.

Мне навстречу едет серебристый пикап. Мы проезжаем мимо друг друга, я не смотрю по сторонам, так как погружен в свои невеселые мысли. Вдруг изнутри что-то заставляет меня вскинуть глаза на зеркало заднего вида. Ничего необычного там не вижу. Пикап останавливается возле Питера, из него выходит молодая женщина. Ковбой обнимает ее за талию, собственнически прижимает к себе. Женщина тоже обнимает его. Вдвоем они направляются к дому, с крыльца им навстречу сбегает та самая девчушка с озорными хвостиками. Идиллия. Как финал бульварного романа.

10 глава

(Марьяна)

– Порой мне кажется, что ты хочешь остаться старой девой.

Поднимаю глаза от планшета, смотрю вопросительно на Элли, требуя взглядом пояснения. Подруга, она типа родственница, смотрит на меня с осуждением. Ну как с осуждением, скорей с недовольством. Элли и Питер пытаются меня пристроить в надежные руки. Именно год назад умер Кевин – мой муж, мой друг, моя опора и защита в этом мире. У него обнаружили рак легких на поздней стадии, лечить было уже поздно. Он сгорел за полгода. И эта потеря была для меня одна из самых болезненной из всех потерь. Если бы не Кэти, которая во второй раз помогла мне справиться с депрессией, я не знаю, что со мной было бы.

– Я просто не хочу замуж, – тяжело вздохнув, опускаю глаза на планшет.

Элли пренебрежительно фыркает и отбрасывает на спину свои белокурые волосы. Странно, но эта девушка сзади очень на меня похожа. Нас часто путают, пока не посмотрят в лицо.

– Ты лукавишь. С Кевином у вас была отличная семья! И потом, Кэти нужен отец, – этот аргумент по мнению невестки, Элли, жены Питера, самый весомый. – Малышка растет.

– На ранчо полно мужчин и каждый готов с ней повозиться, – раздраженно выключаю планшет, прячу его в сумку.

– Я поняла тебя. Ладно, поеду на ранчо. Ты когда вернешься?

– Как только решу свои дела. Мне нужно встретиться с Беном и обсудить с ним кое-какие вопросы.

Бен Смит – юрист и финансист в одном лице. Я часто с ним консультируюсь. После смерти Кевина именно Бен помогает мне грамотно руководить ранчо. Питер не против, так как терпеть не может бумажную работу, ему проще перегнать быков или лошадей с одного пастбища на другое.

– Тогда я поехала на ранчо, – Элли подхватывает пакеты с покупками и изящно выскальзывает из-за стола в кофейне, в которой мы пили кофе.

– Будь осторожна на дороге, – на мое напутствие она посылает воздушный поцелуй.

Почти сразу же я иду в офис к Смиту, где мы проводим час за проверкой счетов и обсуждении бюджета на следующий квартал. Кто бы мне сказал пять лет назад, что я буду жить в Америке и заниматься фермерством, я бы не поверила. Конечно, я хотела осесть в США, но в более крупном городе, типа Нью-Йорка, Чикаго, заниматься тем, в чем неплохо разбираюсь. Хотя после четырех лет анализа своего прошлого я пришла к выводу, что юрист из меня так себе. Чуйки, стойкости характера, воли к свободе у меня оказалось совсем мало. Ибо один мужчина меня с легкостью себе подчинил.

Вспомнив о нем, сердце привычно начинает ныть. Поспешно отгоняю от себя непрошенные воспоминания. Потом, ночью, когда дочь будет спать, я поплачу в подушку. Я по-прежнему не могу смириться с тем, что Германа нет. Что у меня нет глупой надежды однажды его случайно встретить. Что я не могу рассказать ему о нашей дочери, посетовать на ее упрямый характер, на то, что она очень на него похожа.

– Ты отлично справляешься, Мари. Кевин бы гордился тобой, – Бен ободряюще мне улыбается, я благодарю его смущенной улыбкой. Провожает меня до двери своего кабина, ухожу.

Когда Кевин меня привез на свое ранчо, сказав, что это мой дом, я решилась на жизнь с чистого листа. Попросила своего мужа именно с этого дня называть меня Мари Эванс. Именно под этим именем меня все знают. Марьяна Адаменко спрятана от греха подальше. Правда, я смалодушничала, в свое время записала дочь русским именем с русской фамилией. Адам за это по голове не погладил, но и не орал. Все три года живу в постоянном страхе, вдруг именно по этому следу нас и найдут. К счастью, за все время проживания в Вайоминге никто не звонил, никто не приезжал и нас не искал.

– Привет, Мари. Капучино или латте? – в кофейне, где я недавно была, улыбается Ник. Он хозяин этого заведения. В маленьком городе все друг друга знают, обращаются по имени.

– Латте.

Я расплачиваюсь. Получив чашку, иду за свой столик в уголке, где никто не мешает, где тебя не сразу замечают, зато ты видишь всех. Достаю мобильник, проверяю звонки и сообщения. Ничего интересного. Обхватываю чашку руками, задумчиво смотрю на содержимое.

Впереди день рождения Кэти. Приедет чета Тайсум с детьми. Приезд Дианы радует, присутствие Адама гарантирует мне очередное прочищение мозгов. Он стабильно раз в год выворачивает мне душу, напоминает, от чего я спаслась, желает мне и впредь сидеть на попе ровно и радоваться жизни. В Россию категорически запрещает приезжать, давя на то, что там все неспокойно и прошлые враги никуда не делись. Рисковать Кэти ради желания найти могилу Германа я, конечно, не стану. Адам об этом знает.

– Двойной экспрессо, – слышу голос с легким акцентом. Но не акцент заставляет меня вскинуть голову, а голос. Я его слышала. И слышу по сей день в своей голове.

С расширенными зрачками смотрю на мужчину, стоящего ко мне спиной. В горле пересыхает, а руки начинают мелко дрожать, словно меня накрыл тремор.

Высокий. Светлая рубашка обтягивает широкие плечи. Темные волосы, немного длинноваты, прячутся за воротником. Он берет чашку и идет в противоположную сторону от меня. Я гипнотизирую спину этого человека, желая всей душой, чтобы обернулся, посмотрел на меня. Вдруг…

Звонит мобильник. На экране высвечивается имя Молли. Тревожное чувство скребет изнутри. Я забываю о мужчине, который сзади так сильно похож на Германа.

– Да, Молли. Что случилось? – почему-то я уверена, что-то случилось, просто так бы мне не стали звонить.

– Все хорошо, Мари. Просто я хотела спросить, когда ты приедешь? – голос дрожит, врать девушка не умеет.

– Молли! – с угрозой шиплю в трубку, готовая порвать любого, кто обидит мою дочь. Понимаю, что вряд ли кто-то тронет малышку даже пальцем, все равно желание защитить перекрывает доводы разума.

– Приезжай, расскажу. К счастью, все обошлось.

– Хорошо, – цежу свозь зубы. Подхватывая сумку, вылетаю из кофейни.

Что-то случилось страшное. Точнее, что-то могло случиться ужасное, но не случилось. Уверена, тревога связана с Кэти, я почти всегда чувствую, когда дело касается ее. Залезаю на водительское сиденье, стараюсь сильно не газовать, выезжаю с парковки.

11 глава

(Марьяна)

Не нарушаю правил. Последние два года стараюсь нигде не светиться, исправно платить налоги. Сердце сжимается от страха, а в голове рисуются ужасные картины: от приезда русской мафии до пожара, в котором не спасли дочь.

Заезжая на территорию ранчо, кручу головой в разные стороны, пытаясь понять, что произошло. Катастрофы нет, но голос Молли был наполненный пережитым страхом и потрясением.

Резко торможу перед административным зданием, распахиваю дверку и несусь к крыльцу. Дышать не получается, легкие горят из-за нехватки кислорода, только когда замечаю на высоком стуле Кэти, замираю. Облокачиваюсь о стену, разом почувствовав себя обессиленной.

– Мама! – малышка радостно машет мне рукой, я заставляю себя улыбнуться и медленно направиться к стойке. Молли сидит рядом и виновато на меня смотрит.

– Вау, кажется у нас новый администратор! Какие у вас озорные хвостики, хитрые глазки! Ну-ка, рассказывай, шкодница, что ты уже натворила? – смотря в серые глаза дочери, успокаиваюсь. Дочка с важным видом выводит каракули на белом листе ручкой.

– Я сбежала от Лизи, – важно сообщается моя принцесса, не скрывая гордости от своего удачного побега. – Потом выбежала на улицу.

Вот тут я напрягаюсь и с беспокойством смотрю на побледневшую девушку. Кэти запрещено без взрослых находиться на улице, особенно где ездят машины, носятся всадники. Ей самостоятельно разрешено выходить на задний двор дома, в котором мы с ней живем.

– И? Что ты там увидела? – вкрадчиво спрашиваю, пытаясь саму себя успокоить. Ведь все хорошо. Правда? Кэти сидит на стуле, целая и невредимая.

– Ничего. Чужой дядя меня схватил, когда на меня ехал Боб, – буднично, как будто ничего страшного не произошло, подводит итог Кэти своей выходке.

Жадно вдыхаю полной грудью воздух, мысленно считаю до пяти, чтобы не сорваться в крике. На дочь, потом на Лизи. Именно ей было поручено сегодня последить за девочкой, пока я была в отъезде. Что в итоге? В итоге мою дочь чуть не сбил Боб. Уверена, он увидел Кэти в последнюю минуту, когда та просто выскочила на дорогу. Если бы не «чужой дядя»… Я едва стою на ногах. Хорошо, что опираюсь об стойку. Улыбаться, правда, сложно.

– Ты дяде сказала «спасибо»? – смотрю на Молли. Вот сейчас отправлю Кэти пить какао с печенькой, узнаю, где располагается «дядя» и поблагодарю его от всей души. Наверное, стоит даже выделить одну бутылку крепкого виски.

– Нет. Меня Питер у него забрал и отправил в дом. Мам, раз ты здесь, можно мне шоколадного печенья? Поли их сегодня приготовила, но не давала мне.