Вопреки

Во всяком случае, мне теперь понятно состояние профессиональных спортсменов, век которых в спорте очень короток. Когда большая часть жизни была посвящена одному делу, одной мысли и все крутилось вокруг одной цели, ты чувствуешь себя на обочине после завершения карьеры. В моем случае – после выхода из криминала.

Тру виски. Голова ужасно раскалывается. Никогда не реагировал ни на какую погоду, не было понятия, что такое давление и какое оно бывает. Сейчас чуть стоит сменить ветру направление, солнцу сесть, а воздуху прогреться или охладиться – сразу возникает желание открутить себе башку. Побочка после удара головой, после нескольких наркозов и лечения сильными препаратами.

Усмехаюсь. Можно сказать, что ранение спасло мне жизнь…

Звонит мобильный телефон. Виктор. В новой жизни пришлось обзаводиться новыми знакомыми. Это порой сильнее утомляет, чем проверка отчетов своих финансистов, но Виктор еще мой партнер по бизнесу. Без пяти минут бывший, но он об этом пока не знает. А мои юристы уже подготовили все документы для выкупа последних акций ООО «МедиаГлосс».

– Да, Виктор.

– Только не говори, что вечер пятницы ты проводишь в офисе! – бодрый голос заполняет тишину кабинета.

– Именно так я провожу вечер пятницы.

– Как скучно ты живешь. Подруливай ко мне домой, посидим, поболтаем, нечего коротать холостяцкие вечера на работе. Я хоть позавидую тебе немного.

– Тебя никто жениться не заставляет.

– Заставляет. Любовь заставляет окольцевать эту красотку, пока кто-то другой ее не увел. Ты знаешь, как трудно в этом мире найти спутницу, которой нужен ты, а не твое бабло и положение? – вздыхает, я смотрю перед собой. Марьяне нужен был я. Даже с недостатками. Вздыхаю.

– Чего вздыхаешь? Завидно?

– Нисколечко, – полуправда, полуложь. Но об этом нечего распространятся.

– Жду тебя в восемь. Можешь бутылку вина прихватить.

– Хорошо, – соглашаюсь, так как возвращаться в пустую арендованную квартиру нет желания. Загородный дом, несколько квартир, автопарк машин, акции некоторых компаний – все продано. Что-то подешевле, что-то по цене выше рынка. Оставил за собой офис в «Москва-сити» и «МедиаГлосс», все остальное, что есть у меня сейчас – я начинал с нуля.

К многоквартирному дому Виктора я подъезжаю раньше договоренности. Удается найти место неподалеку от подъезда. Достаю с заднего сиденья букет цветов для Вики, невесты Виктора, и бутылку вина для всех нас.

Виктор распахивает дверь, как только подхожу к двери. Караулил, что ли?

– Заходи! Правда, Вика еще не закончила разговаривать с организатором свадьбы, но нашего участия там не требуется.

– Я все слышу, – появляется Вика, яркая брюнетка, мимо которой не пройдешь. – Привет, Герман, проходи. Это мне? – удивленно вскидывает брови, увидев протянутый букет.

– Можно отдать Диане, ей будет приятно, – ехидничает Виктор, я цепенею, заметив в дверном проеме жену Тайсума.

Что она тут делает? Вспоминаю, что у нее студия-декора. Значит, на ее хрупких плечах все организационные моменты самого важного события Вики и Виктора. Адам, оказывается, не тиран, позволяет своей женщине себя реализовать в полной мере, а не поручать все дела сотрудникам и лишь иногда появляться в студии для галочки.

– Диан, у тебя случаем нет свободных подруг?

Виктору хочется врезать, руки чешутся. Нечего строить из себя сваху. Диана и я смотрим друг на друга, а потом резко отводим глаза в стороны, но партнер, видимо, успел заметить взгляды.

– Э, Соболь, тут тебе придется пройти мимо, Диана счастливо замужем. Если бы ты только знал, кто ее муж, – шевелит бровями, делает большие глаза с показным трепетом. Усмехаюсь. Мне ли не знать, кто ее муж.

– Я пойду. До следующей встречи, – Диана вежливо всем улыбается, проходя мимо меня, задерживается. Вскидывает глаза, хмурится. Ее пристальное внимание ко мне замечают жених и невеста, переглядываются между собой. Диана выходит из квартиры, я всучиваю в руки бутылку вина Виктору, без объяснений следую за ней.

Она заходит в лифт, прижимается к стене, заметив меня. Я стою возле створок закрытых дверей, не приближаюсь к ней. Лифт двигается вниз.

– Не бойся, не съем, – иронизирую, чувствуя ее напряжение.

– Что вам нужно от меня?

– Мне нужно поговорить. О Марьяне. Я не знаю, рассказывала ли она тебе обо мне, но какое-то время мы были вместе, – голос предательски хрипит и звучит очень тихо.

– Ваше лицо мне знакомо, как и фамилия, но не могу точно вспомнить, откуда.

– Пару раз пересекались на некоторых мероприятиях, но лично никогда не общались.

– Но вы не партнер мужа.

– Нет.

Это предположение вызывает улыбку. Адам скорее удавится, чем будет со мной сотрудничать. Он никогда не простит мне, что я в свое время сумел его подсадить на свой крючок, заставил нарушить закон, лишь бы я не трогал Диану. В мире криминала все средства воздействия хороши.

– Но Марьяна давно не живет в России. Когда это вы с ней были вместе? – в голубых глазах внезапно мелькает догадка, потом задумчивость, потом женский интерес. Прищуривается. – Если только вы не тот самый бандит, который постоянно ее морально истязал.

Не очень приятно понимать, что о тебе думают, как о моральном уроде с нечистым прошлым. Еще с осуждающими нотками. Но что есть, то есть, исправить ничего не могу.

– Так мы можем поговорить? – хочется в нормальном месте пообщаться, а не в лифте. Вдруг удастся смягчить, разжалобить Диану, и она выдаст мне адрес, где проживает ее подруга.

– Тут неподалеку есть приличный ресторан, можем туда поехать и поговорить. Но, – приподнимает подбородок, смотрит с вызовом. – У меня ровно час свободного времени, потом муж начнет искать. А судя по прошлой вашей встрече, вам с ним лучше не пересекаться.

В этом она права. Поэтому я соглашаюсь. Надеюсь, управлюсь за час.

5 глава

Для нас быстро нашли столик. Удивительно, что в пятницу еще были свободные места. С одной стороны, мне плевать, если кто-то из знакомых увидит нас вместе. С другой стороны, Адам не будет церемониться. Он примчится разбираться, и ему будет плевать, что это всего лишь разговор.

Пока Диана изучает меню, я изучаю публику и успокаиваюсь, поняв, что никто здесь нас не знает, как и мы – никого. Беру меню, но не могу сконцентрироваться. Все внимание сосредоточено на молодой женщине напротив и на том, что ей сказать, как зацепить, как расположиться к себе. У нее уже сложилось обо мне мнение не в мою пользу.

Что ей рассказала Марьяна? Морально угнетал? К сожалению, так нужно было, чтобы ушла. Только вряд ли кому-то сейчас интересны причины, все равно обидел хорошего человека. Еще любил. Скрытно. Надрывно. Как последний раз. Сколько раз задыхался от чувств к Марьяне, сколько раз ночью любовался ее лицом, желая защитить от всех и самого себя, сколько раз украдкой, воровато целовал ее в висок, боясь потревожить сон – одному Богу известно. Эта любовь заставляла жить, заставляла бороться, когда руки опускались, а врач угрюмо молчал, рассматривая результаты анализов. Ради этой токсичной любви я сумел всплыть на поверхность.

– Мне всегда было интересно, что привлекло Марьяну к вам, – тихо подает голос Диана, когда официант записал наш заказ. – Согласитесь, юрист и бандит – несовместимая пара.

– Бывает, что двоих тянет друг к другу, несмотря на то, чем они занимаются. Не так ли? – приподнимаю иронично бровь. – Ведь нечто подобное было между вами и вашим мужем.

– У нас все было по-другому.

– Да? – хмыкаю. – У меня немного другие сведения.

– Какие? – с вызовом смотрит, уже позабыла, как минуту назад боялась меня. – Адам никогда не был связан с криминалом, меня не подвергали опасности.

Опускаю глаза. По поводу того, с чем связан Адам, я еще могу поспорить, а вот то, что опасность рядом со мной была всегда – этого не опровергнуть. Марьяна постоянно подвергалась риску.

– Сейчас все по-другому.

– Законопослушный гражданин? – иронично улыбаемся, понимая, насколько со стороны это абсурдно звучит. – Марьяна очень страдала. Вы ей причинили много боли.

– Я не могу изменить прошлое, но готов на многое ради будущего.

– Тогда оставьте ее в покое. Поверьте, она счастлива. У нее замечательная семья. После всего, что ей пришлось пережить, не хочется нарушать ее спокойствие, а вы…

Сжимаю зубы, кулаки, прикрываю глаза. Диана не скажет, где Марьяна. Даже если я сейчас признаюсь, что безумно люблю ее подругу, это ничего не изменит. Неужели все из-за проделок Рената? Что же он там творил? Кого спросить-то? Самого Рената? Не скажет. Адам тоже не расскажет.

– Вы любите Адама?

Голубые глаза вспыхивают.

– Не надо сейчас об этом. У нас все по-другому.

– Суть в том, что Марьяна любит меня…

– Любила, – поправляет Диана.

Эта поправка подобна огнестрельному ранению навылет. Мне не сразу удается сделать вдох. Любила? В прошедшем времени? Не хочу в это верить. И не верю. И не буду верить. То, что было между нами, не забывается, не стирается из памяти по приказу. И чувства, возникшие между нами, подобны карме. От них не уйдешь. Можно расстаться. Можно жить на разных материках. Можно позволять любить себя другим. Но. Но все, что было между нами, это по-настоящему, на грани чувств и разума, безудержно и без остатка.

– Когда будете в следующий раз разговаривать с Марьяной, можете ей сообщить, что я ее найду. В любой точке мира, рано или поздно. Нам нужно поговорить.

– Вам не о чем разговаривать, а прошлое вспоминать – не самый лучший повод для встречи. Почему вы так упрямы? Смиритесь с тем, что ваши жизни разошлись в разные стороны. Сейчас нужно думать не только о себе, но и… – словно что-то вспоминает, обрывает себя на полуслове и берет бокал с водой, отводя глаза в сторону.

– О ком еще должны думать? – вкрадчиво спрашиваю, подавшись вперед. – О Кэтрин?

Диана по-прежнему не смотрит на меня.

– Диана, посмотрите на меня, – повелительным ноткам сложно сопротивляться, она не хотя смотрит мне в глаза. – Кэтрин моя дочь?

– Не понимаю, о чем вы, – пожимает плечами. – Это вас не должно касаться, – вздрагивает, когда из ее сумки раздается мелодия. Судя по испуганным глазам, это может быть Адам.

Откидываюсь на стуле, внимательно слежу за тем, как Диана достает мобильный телефон. Ищет что-то, прикусывает досадливо губу, отвечает по громкой связи:

– Привет. Я сейчас не дома, наушников нет рядом, – тараторит поспешно, не давая своему собеседнику произнести слова. Слышу смех. Сердце екает, я дергаюсь, намереваясь отобрать мобильник. Общение происходит по видеозвонку, похоже.

– Ладно, перезвоню тебе позже, – этот голос заставляет меня прикрыть глаза, свести брови к переносице, судорожно вздохнуть. – Ты с Адамом?

– Нет.

– О, изменяешь мужу? – опять этот смех, вызывающий у меня мурашки, заставляющий волоски на руках встать дыбом, а сердцу зайтись в тахикардии.

Беру бокал, он подрагивает в моей руке. Это не ускользает от внимательных голубых глаз. Делаю глоток, расслабляю узел галстука, расстегиваю верхнюю пуговицу на рубашке. Мне сложно дышать.

– Я перезвоню тебе.

– Буду ждать звонка. Пока.

– Пока, – Диана откладывает телефон на край стола, я смотрю в сторону окна, все еще крутя в руках бокал с водой.

Судя по голосу, Марьяна действительно счастлива. Беззаботна. И все у нее хорошо. Судя по голосу, она обо мне не думает, не спрашивает подругу, как дела на Родине. Не спрашивает обо мне, а ведь знает, что мы можем с Адамом пересекаться.

– Мне пора, – глухо произношу я, доставая из внутреннего кармана портмоне, выуживаю несколько купюр, кладу их под тарелку. По дороге домой заеду в магазин и куплю бутылку виски. Лучше две. Или три. Сколько мне нужно выпить, чтобы отключиться? И по хрену на запреты и рекомендации врачей.

– Герман… – останавливает меня голос Дианы, я сдержанно смотрю сверху вниз, скрывая от всего мира свои переживания и разочарования.

Она внимательно меня разглядывает, вчитывается в выражение моего лица, словно понимает, что творится у меня внутри. Молчание между нами затягивается и становится неуместным. Я отворачиваюсь и направляюсь к выходу. На улице замираю на секунду, делаю глубокий вдох. Прохладный воздух проникает в легкие, охлаждает изнутри, постепенно заставляет успокоиться. Все же напиваться глупо, алкоголь не изменит ситуацию, а вот сон прояснит голову и, возможно, я придумаю, как узнать, где находится Марьяна.

6 глава

– Сдается мне, что у тебя какие-то личные интересы с «МедиаГлосс», – между делом замечает Виктор, подписывая документы о продаже своих акций мне.

Я улыбаюсь, опуская глаза. Да, личный интерес есть. Скорее, как память, с чего, собственно, все началось в этой дурацкой жизни, именно с этой компании начались изменения в приоритетах. Сначала голый расчет, потом откровенная похоть, после щемящее чувство нежности и обреченности.

– Мне нравится эта отрасль бизнеса, – обтекаемо замечаю, Виктор поднимает на меня глаза, хмыкает. Он не удивлен предложением, сумма его вполне устроила, поэтому сделка прошла в дружеской обстановке.

– Кто бы сомневался. Ну вот и все, – захлопывает папку, протягивает ее мне. Я все же заглядываю в документы, убеждаюсь в подлинности подписи, встаю из-за стола вместе с Виктором. Жмем друг другу руки.

– Может, в бар заскочим? Посидим, а то у меня остались последние дни холостяцкой свободы.

– Можно, все свои дела я завершил.

Виктор ждет, когда я спрячу папку в сейф, возьму пиджак и выйду вместе с ним из кабинета. Киваю Анжелике, она без пояснений понимает, что я уже сегодня не вернусь. Премию ей. Не забыть бы.

– Слушай, вот сколько тебя знаю, не разу не видел тебя с бабой. Ты случаем не гей? Сейчас это модно, – вызывает лифт на наш этаж, поворачивается ко мне.

– Нет, не гей, – смотрю на сменяющие друг друга цифры.

– Ну подружка, любовница иль спрятанная жена?

– Тебе интересна моя личная жизнь? Поверь, ничего скучнее нет, – пытаюсь уйти от очень деликатной темы.

Отношений у меня действительно после Марьяны ни с кем не было, да и не хочется видеть возле себя чужое лицо, от которого совсем не торкает. Психотерапевт постоянно советует мне наладить интимную сторону своей жизни ради здоровья, меньше будет срывов, в близости накопленная энергия тоже находит выход. Проблема в том, что я могу переспать с кем-то только после того, как выпью.

– Темнишь ты, Герман, темнишь, – заходим в лифт, встаем друг напротив друга. – И кто она?

– О ком ты?

– Хватить прикидываться дураком, я о той, о которой ты постоянно думаешь. Блондинка или брюнетка?

– Блондинка, – интересно, она по-прежнему блондинка или перекрасилась в брюнетку. Обычно женщины, начиная новую жизнь, кардинально меняют свою внешность: коротко стригутся, красят волосы в бешеные цвета.

– Глаза серые, голубые или зеленые?

– Это блиц-опрос?

– Это удовлетворение любопытства. Так что с глазами?

– Голубые. Живет не в России, – Виктор удивленно вскидывает брови. – Мы расстались несколько лет назад.

– Но ты по ней сохнешь, как пацан. Любовь. Я тебя понимаю.

– Я не в том возрасте, чтобы по ком-то сохнуть. Мы взрослые люди, не совпали во взглядах на отношения, разбежались в разные стороны. Так бывает, – голос звучит слишком резко, отстраненно и с угрозой. Виктор не задает глупых вопросов, разговор не получает своего развития.

Мировоззрение с годами меняется. Меняются ценности в жизни. Меняется окружение. Не скажу, что тоскую по старым знакомым, но иногда вспоминаю прошлое, встречи, разборки, наезды и договоренности. Если сравнивать то, что было и то, что сейчас, я порой ловлю себя на том, что скучно живу. Правильная жизнь похожа на блюдо без приправ, каждый раз приходится себе напоминать, из-за чего, собственно, Марьяна исчезла с моего горизонта.

В баре шумно, но свободные места есть. Мы занимаем столик возле аквариума, заказываем выпивку и закуску. Я отправляю заявку на услугу «трезвый водитель». Замечаю, как на стол Виктор выкладывает буклет из кармана пиджака и сосредоточенно его изучает.

– Что это?

– Это? – приподнимает буклет, текст на английском. – Вика загорелась провести медовый месяц на ранчо.

– Ранчо? – моему удивлению нет предела. – Почему ранчо? Обычно после свадьбы едут на море.

– Ну вот и я о том же, но моя без пяти минут жена хочет поехать в Америку на ранчо, почувствовать себя западным фермером. Я ей предложил метнуться в деревню, где у каждого жителя собственное ранчо, не согласилась. Диана, кстати, уже бывала в этом местечке не раз. Говорит, что с мужем остались в полном восторге и готовы возвращаться туда вновь и вновь, пока рядом не купят с этим ранчо свою усадьбу.

Америка. Адам. Хотят купить усадьбу рядом с этим ранчо. Зачем? Приезжают каждый год. Зачем? Еще есть несколько вопросов, которые никак не сформируются, но они теснятся в моей голове, тревожа ощущением важности.

Мой мозг начинает закипать, я глазами прошу Виктора дать мне буклет на минутку. Без понятия, что ищу, но внимательно рассматриваю каждую фотографию. Красиво, по-западному стильно. Дома из бревен. Большой бассейн. Детские площадки. Ковбои на лошадях, закаты, коровы и овцы. Отдых в этом месте может понравиться и светской львице, и семейной паре с детьми.

– Поедете? – возвращаю рекламку, жду, когда официантка расставит заказ на столе.

– Скорей всего да, чем нет. И тебе советую, нужно развеяться, а то выглядишь неважно.

Беру бокал с пивом, отпиваю. Прищурившись, запихиваю в рот копченный с пряностями сыр. Странно все это. Почему Костя не отследил Тайсума с этими частыми полетами в США? Почему Адам постоянно возвращается и возвращается в страну капитализма? Может, он решил туда переехать и перевезти семью, поэтому они каждый год ездят в выбранный город, чтобы понять, смогут они там жить или нет?

Завтра обязательно вызову своего помощника и впервые мы с ним поговорим о том, что он делал все эти годы. Плохо выполнял свои обязанности или Тайсум хорошо спрятал Марьяну? Вот это и стоит выяснить.

7 глава

Костя нервничает. Я бы тоже на его месте нервничал. Более того, я бы судорожно начал соображать, по какому поводу сижу перед боссом, который смотрит угрюмо и убийственно.

– Почему у меня жгучее желание свернуть тебе шею? – прицеливаюсь взглядом в лоб помощника, куда обычно делают контрольный выстрел киллеры.

– Может, попробуем для начала разобраться, что тебя разозлило?

– Марьяна. В данный момент меня только она волнует, – меняю положение в кресле, кладу руки на стол и опять устремляю на Костю мрачный взгляд.

Что я с ним сделаю, если из-за его незаинтересованности до сих пор Марьяна не рядом? Убить? Самое легкое и не требующее много усилий. Можно было бы терроризировать через подружку, кажется, впервые у него что-то серьезное. Еще бы, шкурой он теперь минимально рискует. Он хороший исполнитель, помощник, не зря так долго находится возле меня, но вот впервые хочется его размазать по стенке.

– Костя, давай вспоминать по числам и дням все события трехлетней давности.

– Я так с ходу не вспомню.

– А ты постарайся, потому что от этого будет зависеть твоя дальнейшая судьба: либо ты все так же будешь топтать эту грешную землю, либо будешь смотреть на небо, лежа неподвижно в своей кровати. Тебя какой вариант устроит? – миролюбиво улыбаюсь, не смягчая тем самым свои слова.

– Герман, что за кипишь? – а сам оттягивает ворот рубашки, губы нервно подрагивают.

– У меня ощущение, что ты сильно накосячил. Вспоминай.

Пока Костя напрягает свою дырявую память, я в это время беру мобильный телефон и нахожу сайт того самого американского ранчо, которое рекомендует Диана. Жаль, что нет графы «наши сотрудники» – с удовольствием посмотрел бы на обслуживающий и руководящий состав. Придется просить одного человека помочь мне в личном деле. К Адаму обращаться бесполезно, он упрямый осел, хер признается, куда спрятал Марьяну. К Диане не хочу подкатывать, вдруг она разболтает, а она скорей всего разболтает Марьяне, и ее подруга кинется в бега. Опять терять время в поиске, и так много воды утекло.

Хочется поговорить с Марьяной, расставить точки над всеми «i», ответить на вопросы, а они обязательно будут, и начать все заново. Предложу вернуться в Россию, не хочется все бросать, что создавалось за последнее время с нуля. Мы обязательно поженимся. У меня до сих пор лежат наши обручальные кольца, сделанные на заказ. Ничего вычурного, просто желтое и белое золото переплетены между собой, как мы – темное и светлое внутри.

Дети. Обязательно двое. Слова Рената все еще жужжат в голове, но я не придаю им серьезного значения. Реакция Адама смущает. Он и не подтвердил, и не отрицал. Двоякое впечатление, от этого сомнение, что ребенок вообще там есть. Может, Марьяна удочерила какую-то девочку? Она может, наверное. А Ренат скорей всего провоцировал, хотел увидеть мою реакцию. Во всяком случае даже здесь нужен разговор с Марьяной. Вдруг, правда, дочь.

Мысленно пытаюсь примерить на себя роль отца и не могу понять, что чувствую. Растерянность. Я ведь не знаю, как общаться с детьми. В моем окружении их нет ни в прошлом, ни в настоящем. А что если Марьяна действительно родила дочь… Воображение рисует маленькую девочку с большими голубыми глазами и золотистыми волосами. У нее очаровательные ямочки на щеках, она похожа на милого херувима. Как бы ее назвала Марьяна? Анжелика? Энджел? Соня? Какое там международное универсальное имя для девочки?

– Герман, ты меня слушаешь? – слышу насмешливый голос Кости. – Кажется, тебе все равно, что я тебе сейчас рассказываю?

– Я слышал, что ты отвез ее в больницу и позвонил Тайсуму, – откладываю телефон, полностью переключаюсь на помощника. – Вопросы по поводу ранения Марьяны врач не задавал?

– Я не был в кабинете.

– Серьезно? – вновь глухое раздражение в груди, пробуждающее желание вмазать. Беру ручку, руки надо чем-то занять. – За это тебя следует очень хорошо проучить. Ты, блин, вроде не первый день возле меня и так безответственно поступил!

– Да что могло случиться с твоей шавкой в процедурном кабинете?! – взвился Костя, повышая на меня голос. – Что ты меня отчитываешь, как пацана какого-то!

Я взрываюсь. Ярость пеленой у меня перед глазами, в ушах шумит. Взять себя под контроль не успеваю, срываюсь, как дикий хищник срывается с цепи и кидается на того, кто его пытается приучить. Прижимаю голову Кости к столешнице, чутко контролируя его способность дышать.

– «Шавка» – это твоя Полина, которая до этого раздвигала ноги не только перед тобой. Ясно? – сильнее нажимаю на голову помощника.

Он хрипит, сонная артерия пережата. Пытается выкрутиться, но куда там.

– Ясно? – тихо переспрашиваю, расслабляя руки. Не слышу ответа, слегка приподнимаю и опять со стуком прикладываю голову Кости к поверхности стола.

– Да, – сипит, сразу же отпускаю.

Костя откидывается на стуле, колюче смотрит на меня из-под бровей. Я прищуриваюсь, можно ничего не говорить. Он по моему взгляду понимает, что лучше оставить при себе свое мнение, свои выкрутасы, ибо я сверну его в бараний рог.

– Ты психопат, – все же не выдерживает помощник, я снисходительно улыбаюсь. – Похоже сеансы психотерапевта не эффективны.

– Ты у меня сейчас договоришься. Возвращаемся к нашим баранам.

– Да ничего особенного больше не было. Я позвонил Тайсуму, как ты и приказывал, если вдруг тебя прикончат.

– Меня ведь не прикончили, Кость.

– Ну да, больше полугода лежал в отключке, кто бы смотрел за твоей ба… – Предупреждающе сужаю глаза, он сглатывает. – Кто бы смотрел за Марьяной? Кароче, Тайсум попросил поселить ее в отель, перед этим проверить, чтобы никого из твоих «друзей» не было рядом.

Сжимаю переносицу. Раздражение и злость не самые лучшие помощники в разговоре. Вздыхаю, смотрю в окно. Небо рядом. Чистое, голубое. Это преступление, что сегодня нет ни туч, ни облаков, когда внутри меня бушует самый настоящий ураган.

– Когда ты очнулся, я сразу же метнулся к Тайсуму, но к нему просто так хрен попадешь, а нападать тоже как-то не то. Установил слежку, но ничего интересно за ним не наблюдалось. А Марьяна словно сквозь землю провалилась. Единственно что…

– Что? – вскидываю глаза, не позволяю глупой надежде взять вверх над разумом, который пытается найти выход из ситуации.

– Каждый год он с семьей ездит в США. Приблизительно в одно и тоже время. Я специально не следил за ним, но поглядывал в его сторону, пока рыскал по всему миру в поисках Марьяны.

– Не томи, Кость, терпением сегодня не обладаю.

– Они в июне примерно на месяц уезжают в Лос-Анжелес или в Сан-Диего.

– А что там? – непонимающе моргаю.

Ладно бы Нью-Йорк, там биржа, а вот Лос-Анжелес? Диана решила стать актрисой? Или отпрысков своих хотят пропихнуть в Голливуд?