скачать книгу бесплатно
– А кто твоя сестра?
Поколебавшись мгновение, она признается:
– Ее зовут Руби.
Я копаюсь в памяти, прокручивая в голове это имя. Руби… Рубин – июльский камень рождения – обычное имя среди Летних Времен года. В гвардии Майкла никаких Руби не было, и мне это имя ничего не говорит, но в Обсерватории сотни Летних Времен года, а я помню только тех, на кого меня назначали охотиться, – тех, кто создавал проблемы.
– Что твоя сестра натворила?
– Лайон сказал… – Лицо Кай искажается. – Он сказал, что она охотилась за Джеком и его друзьями. Что напала на них, когда они убежали из Обсерватории. Я пыталась объяснить, что она, вероятно, сделала это только ради награды, которую предложил Майкл – она действительно была очень заманчивой, а я знаю свою сестру: ей присущ дух соревнования. Она бы точно прельстилась. Серьезно сомневаюсь, однако, чтобы она пыталась задержать Джека по каким-то идеологическим мотивам.
Мне уже нравится ее сестра.
– Что с ней случилось?
– Лайон сказал, что ее держат здесь, в Обсерватории. Я предполагаю, что ее поймали вместе с остальными, кто охотился за Джеком. Должно быть, слушание ее дела уже состоялось.
– Что он собирается с ней делать?
– Он говорит, что не может отпустить ее. Что ее судьба зависит от моего сотрудничества и готовности Джека простить и отпустить ее и что «нынешняя ситуация», – Кай шевелит пальцами в воздухе, заключая слова Лайона в кавычки, – «является прямым результатом решения Руби охотиться на Джека». – Кай судорожно вздыхает и смахивает со щеки капельку влаги. Я почти уверен, что это слеза. – Лайон уверил, что если я выберу правильный путь, то смогу освободить ее.
– А как насчет тебя? Что ты получишь от всего этого?
Она опускается в воду, обхватив себя руками.
– То, что случится со мной, не имеет значения. Но я должна знать, что с моей сестрой все будет в порядке. – Она шмыгает носом и стирает с лица очередную слезу. – Лайон уверяет, что это мой путь вперед. Что отказ от магии станет первым шагом к тому, чтобы простить саму себя.
– За что?
– За то, что я сделала.
Закипающий гнев, который я чувствовал с тех пор как очнулся от стазиса, грозит превратиться в извержение вулкана. Теперь, когда мне точно известно, что Кай у Лайона под каблуком, я должен оставить ее в покое. Она сама поместила себя в такую ситуацию и теперь должна ответить за последствия этого выбора. Но я не могу отделаться от мысли, что Лайон собирается лишить ее магии просто за то, что она выполнила свою работу. За то, что совершила именно то, что ей было приказано. Никакого выбора он Кай не предоставляет. Да еще и использует ее сестру как рычаг воздействия.
Я наклоняюсь, заставляя ее посмотреть мне в глаза.
– Послушай меня. Ты не сделала ничего плохого. Мы не сделали ничего плохого. И нам не за что чувствовать себя виноватыми. Я не откажусь от своей магии только потому, что Лайон решил, что я ее больше не заслуживаю. И ты тоже.
Лайон ведет ужасную игру, используя Кай в качестве пешки. Если он думает, что она работает на него – и что ей удалось убедить меня сдаться, – то это дает мне преимущество. Он ведь не следит за своим будущим, глядя в око. Раз Лайон предлагает Кай сохранить жизнь ее сестры, то мне придется посулить ей больше.
– Из этой ситуации нет выхода, – говорит она, смиренно шмыгая носом. – Я не могу убежать, ведь Руби окажется здесь в ловушке.
– Мы и не станем спасаться бегством. Будем драться.
Она со смехом ныряет под мою руку.
– Ты сошел с ума. Это невозможно. Мы недостаточно сильны.
– Нет ничего невозможного, – шиплю я, видя, что она уплывает от меня. – Ты сама сказала: Лайон боится, что на Зачистке я не буду сотрудничать. Что кого-нибудь покалечу. Поверь мне, больше всего на свете я хотел бы свергнуть его с трона.
– Ты не можешь. Теперь он Кронос.
Я плыву за ней, стараясь говорить тихо:
– Именно что теперь, Кай. Но ситуацию контролирует тот, в чьих руках посох.
Лайон совершил ошибку, открыв мне это, когда показал ретроспективу битвы у озера. Ему тогда оставалось только взять посох Майкла и обратить против него же. Но Лайон мягок – он ученый, а не боец. Его Стражи новички и не имеют опыта. Все, что мне нужно, – это попытаться его обезоружить.
– Посох служит ключом к тому, чтобы отнять у Лайона власть. Он возьмет его с собой на Зачистку, и я собираюсь найти способ его заполучить.
– Лайон узнает, что ты задумал, еще до того, как твой план окончательно оформится у тебя в голове. Скорее всего, уже знает.
– Он трус. Он не будет заглядывать так далеко в будущее.
Руки Лайона дрожали, когда он завязывал око поясом. Последний взгляд внутрь кристалла дорогого ему стоил. То, что открылось ему в том видении, выбило его из колеи, словно будущее лишило его сил. Может быть, даже ужаснуло. Я верю, что именно мне предстоит стать тем, кто разрушит будущее Лайона.
Кай смотрит на меня так, словно я сошел с ума.
– В комнате будет, по меньшей мере, четверо Стражей. А может, и больше. Не говоря уже о Гее! – Имя Геи она произносит шепотом, с пугающим благоговением. – Даже если бы ты смог подобраться достаточно близко, чтобы завладеть посохом, ты бы никогда не выбрался оттуда живым.
– Значит, я вломлюсь в кабинет Лайона и украду посох до Зачистки. Никто же не говорит, что нужно смиренно дожидаться именно этого события.
Она перестает двигаться и таращится на меня.
– Украденная магия – это проклятая магия.
– Кто вбил тебе в голову эту чушь?
– Одна библиотекарша из Архива. Она сказала, что украденная магия имеет свою цену. И если ты заберешь чью-то магию без разрешения, то унаследуешь его слабости и недостатки.
– Чушь собачья. Проклятий не существует.
Ее смех мрачен.
– Держу пари, было время, когда ты и в магию тоже не верил.
– Да пофиг, – бормочу я, брызгая на Кай и заставляя низко пригнуться. – Я здесь уже давно и никогда не слышал ничего подобного.
– Даже если тебе удастся украсть посох, сначала придется найти выход из нашей тюремной камеры.
Я небрежно указываю на бассейн вокруг нас.
– И?
Закатив глаза, Кай спрашивает:
– А как же Стражи?
Я притягиваю ее к себе, достаточно близко, чтобы прошептать:
– Всего-то и нужно, что отвлечь их внимание.
Она смотрит на меня сквозь густые влажные ресницы, и я улавливаю под ними проблеск надежды.
– Даже если бы тебе удалось проникнуть в его кабинет, – тихо говорит она, – Гея держит там свою любимицу. Змею. Не успеешь ты сделать и двух шагов, как Гея узнает об этом и на тебя набросятся Стражи.
Змея! До сих пор я не принимал ее в расчет. Я отстраняюсь от Кай, стирая с лица теплые капли. Попасть в кабинет Лайона вполне возможно. Одолеть дежурного Стража, когда тот придет к нам в камеру, украсть его ключ-карту, забрать посох… Один взмах косы – вот и все, что нужно, чтобы покончить с Даниэлем Лайоном.
Но Кай права… Змея – это препятствие. Если она одна из любимиц Геи, то может быть и шпионом. Гея почувствовала бы все, что видит змея, и узнала бы, что я делаю в тот самый момент, когда я проник бы в кабинет Лайона.
– Странно, – говорю я тихим голосом, почти про себя, наблюдая, как дымные туманы просачиваются сквозь отверстия в вентиляционных отверстиях. – Я никогда раньше не видел в Обсерватории змею.
За то время, что я здесь живу, сталкивался только с воронами, пчелами, мухами и дымными туманами – созданиями, которых Гея использует как сосуды для магии. Будь змея обычным питомцем, ее не содержали бы в террариуме в запертом офисе. Она жила бы в зверинце вместе с прочими творениями Геи, пока не сделалась бы вместилищем души какого-нибудь умершего Времени года.
Нет, эта змея особенная. У нее совершенно необычные глаза, похожие на глаза самой Геи.
Кай содрогается, отчего по поверхности бассейна идет рябь.
– Ненавижу змей. Та была жуткой. Как на картине в галерее.
Я резко поворачиваюсь к ней.
– Какой картине?
– Той, на которой Кронос и Ананке.
У меня на губе выступают капельки пота, и я вытираю их. Я тысячу раз проходил мимо этой картины по пути в Центр Управления и обратно. Это единственное имеющееся в кампусе изображение Ананке, на котором она запечатлена в виде змеи. И Кай права: глаза рептилии в кабинете Лайона такие же, как на картине, такие же, как у Геи. Похожие на алмазы. Граненые, как хрустальное око в посохе.
Не могу поверить, что не догадался обо всем раньше. Эти глаза. Сходство.
– Нам пора, – торопит Кай. – Скоро нас будут искать Стражи. – Она делает несколько шагов, но я хватаю ее за руку и втягиваю обратно в воду, держась вне зоны слышимости дымных туманов.
– А что если змея не домашнее животное?
Она хмурится.
– Что ты имеешь в виду?
– Зачем бы держать ее в кабинете Лайона, отдельно от всех прочих существ и шпионов Геи, если она не имеет никакой ценности? Если она недостойна места рядом с Кроносом? – По мере того как мое возбуждение растет, голос становится громче. Мне стоит огромных усилий подавить бушующий внутри адреналин. – Что если эта змея – вместилище магии Ананке?
Кай вырывается из моей хватки, ее лицо бледнеет.
– Тогда тем более нечего к ней соваться. Есть причина, по которой эта тварь сидит в заточении.
Я загоняю ее в угол, заставляя выслушать.
– Разве ты не понимаешь? Майкл, должно быть, поймал ее душу в ловушку, когда убил, и перенаправил магию в змею.
Кай смотрит на меня так же, как я смотрел на изображения, проецируемые оком на поверхность стола Лайона, загипнотизированно и одновременно страшась отвести взгляд.
– И что?
– А то, что Неизбежность имела власть над Хаосом, над Землей и Временем… надо всем, в общем. Кронос убил Ананке, потому что боялся ее. Ее магия перевешивает все прочие. Если магию Ананке можно украсть и поместить в змею, то ее можно украсть и поместить во что-то другое. – Раз рептилия может быть хозяином Ананке, то и человек тоже. Все, что мне нужно сделать, – это достать змею из террариума и похитить ее магию. Обладая такой силой, я могу сделать именно то, чего боится Лайон, – остановить Зачистку.
– И что потом? – настороженно спрашивает Кай.
– Тогда я дарую тебе то, что ты действительно хочешь… твою сестру и твою магию.
6. Один под ледяным дождем
Джек
Вернувшись домой и приняв душ, я чувствую, что мои легкие все еще горят от бега. Насколько бы сильно я ни нагружал штангу и сколько бы километров в день ни делал, это не помогает справиться с разочарованием, пустившим глубокие корни, – не в мышцах и не в легких. Это постоянная боль в сердце, и я уверен, что она медленно убивает меня.
Выхожу из ванной, не дожидаясь, пока запотевшая от пара поверхность зеркала снова будет показывать мое изображение, поскольку не в силах выносить собственного вида. Порез на шее упрямо пятнает полотенце, когда я им вытираюсь. Я не смог защитить себя от двух человеческих придурков, пытавшихся украсть мои часы. Этот наручный монитор – единственное средство обезопасить Флёр, когда она находится за пределами виллы, и если бы она внезапно не появилась в парке, они бы перерезали мне горло и забрали его.
Открываю ящик комода и, достав свежую футболку, натягиваю через голову. Мой сотовый вибрирует, и я беру его в руки и просматриваю запись на экране. Пришел мейл от Лайона:
«Джек,
ваши визы уже на почте. Я приложил отчет, с содержанием которого вам стоит ознакомиться. Мы с Геей считаем, что в свете последних событий, как здесь, так и за границей, будет лучше, если вы с Флёр пересмотрите свои планы на отпуск.
Мне очень жаль, Джек. Если захочешь поговорить, я всегда готов. Мое предложение остается в силе. Прилагаю обновленные паспорта с вашими визами, а также два дорожных чека, достаточных, чтобы покрыть перелет из Мехико в Лондон, на случай, если вы все же передумаете и решите вернуться домой.
Созвонимся, как обычно, на следующей неделе,
Профессор Даниэль Лайон
Обсерватория, Гуманитарный факультет»
Задерживаюсь взглядом на последних двух строчках, и на моих губах появляется улыбка. Лайон до сих пор не удосужился изменить подпись электронной почты. Зная его педантичность и внимание к деталям, понимаю, что это вовсе не упущение. Новый титул Лайона имеет значительно больший вес: Отец-Время, Кронос, Дарующий Бессмертие, Правитель Вселенной… Другие пришли бы в восторг от возможности присоединить любое из этих почетных званий к своему имени, скрыв то, кем были раньше. Но только не Лайон. Полагаю, ему так же непривычно использовать свой новый титул, как и мне свой. От осознания этого ведущая в его кабинет лей-линия делается в моих глазах куда более привлекательной.
До тех пор пока я не открываю вложение в нижней части экрана.
Моя улыбка тает, когда я бегло просматриваю отчет, а мечты о нашей с Флёр юбилейной поездке в Амстердам внезапно превращаются в дымящуюся кучку пепла. Лайон с Геей вели поиски нескольких ударившихся в бега Времен года – охотников за головами, которые явились за мной и Флёр, когда мы сбежали от Майкла. Большинство из них сдались и были помилованы. Других поймали и привезли обратно в Обсерваторию для слушаний. Но некоторые ускользнули, едва узнав о поражении Майкла; и с тех пор о них ни слуху ни духу.
Они-то и беспокоят Лайона больше всех.
Череда странных несвоевременных штормов наводит на мысль, что они живы – и вовсе не залегли на дно. В связи с этим Лайон вводит ограничения на перемещения для всех непарных Времен года, если только они не согласятся находиться под наблюдением, будучи привязанными передатчиком к лей-линиям. Это было бы приемлемо для самой Флёр, чью магию можно вернуть в Обсерваторию через лей-линию, если бы с ней случилось худшее, но не для меня, ведь теперь я просто человек.
Я бросаю телефон на кровать, оставляя вмятину на одеяле, и, упершись руками в комод, опускаю голову, пытаясь понять, как мне сообщить новость Флёр. Мы сумели сбежать от целой армии Стражей, отбились от орды жаждущих вознаграждения Времен года, преследовавших нас через Атлантику и бо?льшую часть Северной Америки, но теперь, когда я стал человеком, в интересах нашей безопасности нам не позволяют даже покинуть пределы собственного долбаного города.
Легкий ветерок колышет прозрачные занавески в спальне. Подняв голову, я замечаю в окне проблеск розового. Флёр примостилась на краю бассейна во внутреннем дворике, подол ее юбки в деревенском стиле подоткнут выше колен, а ноги погружены в воду. Сейбы и кипарисы образуют для нее естественный растительный фон: их ветви опущены, а бледные листья колышутся под клубящимися серыми облаками позади нее. Убранная за ухо прядь волос открывает взору длинный белый провод, соединяющий наушники с мобильным телефоном. Разговаривая, Флёр выводит ногой узоры на воде.
Я тяжело вздыхаю.
Она прекрасна. Красивая, внушающая благоговейный трепет, сильная; я ее не заслуживаю.
Вздрагиваю от внезапного телефонного звонка: в комнате начинает грохотать песня «Холодный как лед» группы «Foreigner», и, чтобы выключить ее, я бросаюсь к кровати. На экране появляется самодовольное лицо Чилла, моего бывшего куратора. Я не выбирал мелодию звонка – это сделал он, – и сколько бы раз я ни менял ее на что-то, что не вызывало бы у меня желание выпрыгнуть из собственной кожи, он всякий раз умудряется взломать мой телефон и снова установить треклятую песню.
