Форгс. Портрет из гвоздей

– А если серьезно, что такое? – спросила Нетти, встав на землю.

– Может, я хочу сделать тебе предложение? – идя по сухим листьям, ответил Эдриан. – И заменить браслет обручальным кольцом.

– Я же просила серьезно, – вздохнула девушка, следуя за ним.

– Я не бываю серьезным.

– О, боже! Что это твоя коронная фраза? Я не влюблялась, не бываю серьезным, никто не знает, к кому я как отношусь! – передразнил она.

– Уж лучше, чем вечно ныть. Эй, Моррис, не трогай меня! Фу, Моррис, как пошло! Моррис, ты эгоистичный придурок!

– Иногда ты такой милый, но иногда такой козел, – негромко пробурчала себе под нос Нетти, когда они оказались на крыше. – Что ты делаешь? – удивленно воскликнула она, наблюдая за тем, как Рей встал на самый край и начал покачиваться взад-вперед, словно маятник.

      Данетт подошла к Моррису и возмущенно уставилась, как на глупца. Ненависть к нему была не настолько сильной, чтобы грезить о его трупе на асфальте. Зачем Эдриан ее сюда привел? Снова поиздеваться, пугая Нетт, стоя на самом краю крыши? Очень веселая прогулка. Самое то перед похоронами.

– Что ты тут забыл? И встань ты уже нормально.

– А что еще делать? Сидеть дома и всех утешать? Мне нужен перерыв, хотя бы час, да и тебе тоже, – ответил Рей, сев на край крыши, свесив ноги.

– В принципе, идея неплохая, иначе у меня скоро взорвется мозг, – согласилась Нетти, сев рядом с парнем.

      Эдриан уперся на руку за спиной Данетт, тем самым приобняв ее, а она положила голову ему на плечо, наслаждаясь тишиной, спокойствием, свежим воздухом и видом красно-желтой осени. Обрамляющий городок лес был похож на безумный парик клоуна. Обворожительная картина. Так бы вечно наблюдать за небольшими стайками птиц, летящими на юг, неспешно махающими крыльями. Как Данетт ни пыталась не думать о сумасшедшем, мысли сами возвращались к нему. Страшно представить, что где-то внизу, между домами, в переулке, в лесу бродит Кельвин, приводя в действие свои безумные планы. Но мысли девушки сменялись на более приятные. Она никогда не видела Эдриана таким спокойным, а невзбудораженным, веселым, похотливым или взбешенным и злым. Нетти не могла не признаться, что ей нравится сидеть так с ним, в полнейшей тишине без тени скуки. Коллинз даже не думала, что такой момент настанет, и она будет наслаждаться его присутствием, а не проклинать судьбу за то, что она их свела.

                                     ***

      После полудня небо затянули тяжелые серые тучи, поднялся порывистый северный ветер, хлещущий по лицу, обрывающий последние листья с потемневших ветвей. Когда вот-вот должен был полить дождь, жители Форгса собирались на кладбище, медленно прохаживая вдоль улиц в черных вуалях и плащах. Николасу и Ане стоило немалых трудов привести Стей в чувства, собрать ее с силами. Оказавшись у нее дома, они познакомились с Робин. Прекрасной голубоглазой девочкой не старше года. Робин олицетворяла настоящего ангелочка. В белом платье, с милейшей улыбкой и детским румянцем на щечках она походила на фарфоровую куклу, которую хочется тискать и носить на руках. Стей так и не сказала, кто отец ребенка, но нетрудно было догадаться, что он бросил ее на произвол судьбы. Девочка сразу же подружилась с Аной, а с рук Ника Робин вообще не хотела слазить. Только это кроха смогла взбодрить их, придать сил, а Стей вообще преобразилась на глазах рядом с дочкой. По глазам и улыбки Диллон Ана без слов поняла, что Робин стала смыслом жизни Анастейши, только благодаря ей девушка до сих пор не сломалась и пытается радоваться жизни.

      Похороны Пумы и Роберта проходили на единственном кладбище Форгса, а погребение почти в соседних могилах, так что ребятам не пришлось разрываться. Данетт и Николас остались в машине с Робин, пока Ана и Рей, сопровождая Стей, слились с толпой. Похороны прошли достаточно быстро, сухо и основываясь лишь на том, чтобы поскорее управиться и скрыться от дождя, а все потому, что у Роберта, кроме Коннора и Анастейши, не было родных, а Пумa осиротел еще в раннем детстве, поэтому никто не рыдал на взрыв и не падал в обмороки, все просто тихо оскорбили.

      Зал для поминок подготовила мэр Тэмми, но для самого малого круга людей: коллег Роберта, кое-каких хороших знакомых. Стей совершенно не хотелось сидеть за скучным столом в траурном молчании, так что сразу после похорон ребята поспешили по домам, заняв свои места в машине. Ехать приходилось с включенными фарами, ведь с приходом осени стало все раньше темнеть, и солнце скрылось за горизонтом, не успев толком осветить уставшее серое небо.

– Черт! – воскликнул Николас, сидевший за рулем. – Авария! Когда в Форгсе последний раз аварии были? Эй! – окликнул Мартин пробегавшего мимо их авто мальчишку лет двенадцати. – Что там случилось?

– Какой-то тип врезался спьяну в машину, которая на обочине припарковалась. Такое мясо! Нечеловеческое, конечно. Пострадавших нет, но машины в кашу. У одной что-то серьезное. Люди говорят, стоит, как бомба, а бензин из дыр капает.

– Надеюсь, кому-нибудь пришло в голову вызвать эвакуатор и полицию? – осведомилась Анабель, кинув встревоженный взгляд на спящую малышку, которой уже по-любому хотелось поесть и лечь в мягкую кроватку.

– Да, они уже едут, – кивнул парень, но, услышав, что его зовут друзья посмотреть, как машину «расчленило», поспешно убежал.

– Можно поехать по другой дороге. Тем более, когда приедут работники, они территорию огородят.

– Ты права. В принципе, если мальчишка не наврал, опасно оставаться возле машины, которая может рвануть, – кивнул Ник и развернул авто прямо посреди дороги, нарушая правила. Поблизости не было автомобилей, ведь все давно сидели дома, боясь намечающейся грозы, поэтому выходка Ника осталась никем не замечена.

– Что за тип у нас на хвосте? Еще как на зло на дороге ни души,– насторожился Эдриан.

– О, нет. Господи, это его машина! Робин, нет-нет..! Надо что-то делать! – выдала Анастейша, учащенно задышав с широко открытыми от страха глазами.

– Что? Это Кельвин? И что нам делать? Он заманил нас в ловушку! Пустая дорог, никак не выехать. Нам конец! – ни на шутку испугавшись, воскликнула Ана. – Боже, боже, боже! Может, он не причинит нам вреда? В конце концов, мы были друзьями…

– Ана, он чертов убийца! – выпалила Нетти. – Ты действительно веришь в его благородные побуждения?

– Так, не надо… – Анабель осеклась, увидев, что Рей и Данетт держаться за руки, но быстро продолжила: – паниковать, ладно? Это просто псих. Он один, а нас много!

– Попробуем оторваться, – вдавил педаль газа в пол Николас.

– Гони! Гони! – крикнула Стей, прижав к груди заплакавшую дочурку.

      Но как Ник не старался скрыться с глаз Хьюберта – Кельвина, все было напрасно. Черный джип догонял. Дорога сначала проезжая и широкая, вдруг оборвалась, вильнула влево. Выехать к городу было невозможно, так как Кельвин сбил их с первоначального пути. Ребята не успели оглянуться, как оказались в непроглядном лесу. Увязая в грязи, машина еле крутила колеса, а джип все наступал. На ребят напала отчаяние, Робин рыдала на взрыв. Неожиданно рев мотора заглушил выстрел. Сумасшедший пробил заднее колесо машины. Ник старался не потерять управление, но автомобиль не слушался, лавируя, пока не врезался в широкий ствол дуба и мотор, закашляв, заглох.

– Все целы? – спросил Николас, тяжело дыша.

– Да… – протянули ребята, а Робин, пару раз всхлипнув, наконец-то успокоилась.

– Что нам делать? – Анастейшу настигла чуть ли не истерика, видно, что сумасшедшего она боялась до безумия. – Что же делать? – без умолку повторяла она.

– Тише, тише, – залепетала Нетти, сама еле сдерживая наступающие слезы.

– Сидеть в машине! – скомандовал Мартин, вытерев каплю крови, медленно текшую по лбу. Он вышел наружу, пристально следя за подъезжающим джипом.

– Ну, уж нет! – возразил Эдриан, выйдя следом за другом.

      Анабель и Нетт колебались. Конечно, бросать мальчиков они не собирались, но и Стей они оставить не могли. Молчание продолжалось недолго, ибо Анастейша сама решила эту ситуацию.

– Нужно не подпустить его к малышке любым способом, пожалуйста, – сказала она, посадив дочку на сиденье, и решительно толкнула дверцу.

      Все пятеро выстроились возле авто, встав плотно друг к другу. Ану трясло, она, не дыша, наблюдала за тем, как Хьюберт выходит из машины. Вот он, тот самый человек, которого она считала своим лучшим другом. Да, он уже вырос, его сложно было узнать, разве что по чистым голубым глазам. Анабель смотрела на Кельвина и не могла поверить, что действительно видит его. Это был одновременно и ее друг, но одновременно будто бы не он. Голова шла кругом. Больше сумасшедшему не требовалось прятать лицо, он знал это, поэтому его ухмылку прирожденного маньяка ничто не скрывало. Бейкер было настолько страшно, что она не замечала ничего вокруг. Данетт пришлось несколько раз дернуть ее за руку, чтобы обратить внимание на себя. Нетт кивком головы указала на Эдриана, и Анабель увидела пистолет в его руке.

– Привет, Ана, давно не виделись, правда? Как тебе мои подарки? Я пропустил слишком много твоих дней рождений, поэтому пытаюсь наверстать упущенное. У меня получается, верно?

– Кельвин, ты … – кое-как выговорила пораженная девушка, и одинокая слеза скатилась по ее щеке.

– Анастейша, защищаешь ребенком? – неспешно протянул Хьюберт, приближаясь к ним, вертя в руках ствол.

– Не подходи к ней! – голосом полным гнева, потребовала Стей.

– Я и не собирался. Сегодня моя цель кое-кто другой, и ты знаешь о ком я, – зловеще ухмыльнувшись, сумасшедший вскинул руку с пистолетом. Никто не успел понять, что происходит, о чем говорит Кельвин, кроме Анастейши, которая с душераздирающим воплем отчаянья подалась вперед и грудью закрыла Николаса от пули.

      Эдриан, не теряя драгоценные секунды зря, зарядил пистолет и попытался выстрелить в Хьюберта, но то тот ловко увернулся от пули, спрятавшись за дерево. Рей, мельком взглянув на ребят, склонившихся над Стей, спасшую Ника от верной гибели, снова перезарядил пушку и погнался за сумасшедшим. Началась страшная перестрелка. Николас, оглядевшись, не смог найти взглядом ни Рея, не Кельвина, лишь выстрелы, которые все отдалялись, давали понять, что оба живы и оба продолжают погоню друг за другом.

      Анабель, положив голову подруги себе на колени, рыдая, баюкала ее, пытаясь задержать кровь, льющуюся из груди Стей. Ана не могла понять какие у Кельвина претензии к Нику, который совсем недавно приехал в город. За что он поступает так с ней? С девочкой, которая всем сердцем его любила? Что ему нужно от Анастейши? От безобидного создания Робин?

Данетт стояла на месте, как вкопанная, не отводя взгляда от леса, той стороны, где каждый миг были слышны выстрелы, от которых все ее тело содрогалось. Она хотела побежать на помощь, разорвать в клочья Кельвина голыми руками, но понимала, что это безрассудство. У девушки болело сердце за Эдриана, ныло настолько, что хотелось вырвать его из груди и безжалостно растоптать. Этот странный момент навсегда отпечатался в ее памяти. Нетти, боясь за Рея всей душой, с отчаянием понимая, что он дорог ей. Рухнули все попытки противостоять собственным мыслям и чувствам. Эдриан Моррис нужен ей всегда. В минуты радости, печали, горя, страха, задумчивости: перед глазами всегда он, Рей. Да-да, тот единственный человек, который способен спокойную и милую Нетт вывести из себя. Именно он – самовлюбленный, вечно ухмыляющийся Моррис.

      Неожиданно все стихло. Нетти, словно выйдя из оцепенения, переглянулась с Ником, который пытался как-то завести машину, попутно набирая номер Скорой.

– Ник, Стей еле дышит! – с отчаяньем воскликнула Ана.

– Мы не уедим на нашей машине. Я вызвал Скорою.

– Рей! – крикнула Данетт и помчалась вперед, в сторону, где скрылись Эдриан и Кельвин, совершенно не заботясь о том, что сумасшедший может подстерегать ее, напасть, выстрелить.

      Мартин взгляну на Анабель и, после ее одобрительно кивка, поспешил за Данетт.

– Эдриан! – с мольбой крикнула Нетти. – Где ты? Рей!

      Сделав снова пару шагов, девушка увидела его, Морриса, лежащего в мелкой пожелтевшей траве, под кронами полуголой осины. Охнув, Данетт поспешила к нему. Эдриан был в сознании, но чуть ниже ребер по белой футболке расползалось кровавое пятно.

– Боже, тебе больно? – не сдерживая слез, Коллинз бесполезно щупала тело Морриса.

– Хьюберт ускользнул, – невесело улыбнулся Рей. – Нетти, ты что? Не плачь.

– Какой ты идиот, Моррис, – рассмеялась Данетт и, повинуясь эмоциям, обняла его, прижав голову к груди.

      Вскоре к ним подоспел Николас, а затем и «Скорая помощь». Машину Кельвина эвакуировали в отделении полиции. Анабель, Николас, Данетт и Робин сидели в коридоре в больнице Форгса, дожидаясь новостей. Малышка уснул в машине «Скорой помощи» по дороге в больницу и продолжала сладко спать на руках Аны, даже не потребовав еды. Золотой ребенок.

– Как думаете, где теперь Кельвин? Он явно не ожидал, что Рей даст ему отпор, – негромко заговорила Нетти, дрожащими руками держа стакан с остывшим кофе. – Кстати, откуда у него пистолет?

– Кажется, он говорил, что ему одолжил пушку кто-то из качков, – припомнил Ник. – Клянусь, я убью Кельвина при первой же возможности за мучения, которые он нас принес.

– Сейчас главное, чтобы со Стей и Реем все было в порядке и раны у них не оказались значительными, – заметила Анабель. – За что это происходит с нами? – горестно вздохнула она. – Не следовало втягивать вас в это. Кельвин сошел с ума по моей вине.

– Мы сами так решили, мы вместе до конца. Ты не одна за кем охотится Кельвин. Ему нужен я, Стей, Робин, ферма, все, кого он убил. Ни в коем случае не вини себя, – заверил ее Ник. – Ты сама видела, если бы Анастейша не спасла меня, он бы меня убил.

      По ступенькам лестницы послышались шаги, из-за чего ребята замолчали, дабы никто не услышал даже самую малую часть их секретов. Каково же было счастье и удивление ребят, когда в коридоре появился Коннор Пакенсон. Вот он, человек, которому можно довериться, который сможет навести порядок в городе, спасти их, помочь. Конечно, Коннор был чертовски подавлен, убит новостями, которым его огорошили, но он держался стойко, как подобает настоящему полицейскому. Он уже надел форму. Лицо Коннора выражало суровую сосредоточенность: широкие скулы, сжатые тонкие губы, чуть прищуренные черные глаза, густые нахмуренные брови, большой лоб, украшенный тремя глубокими морщинами. Полицейские еще не вымолвил ни слова, а ребята уже знали, что он в курсе сложившейся ситуации и ждет от них честный разговор.

– Здравствуйте, дядя Коннор. Если бы вы знали, как мы ждали вас, – пожав руку мистера Пакенсона, сказал Николас.

– Дела чрезвычайно плохи, – басистым глубоким голосом ответил Коннор, опустив глаза, чтобы не выдать свои эмоции. – Нам немедленно надо обо всем поговорить, но для начала навестить Анастейшу и Эдриана и покормить Робин. Бедняжка совсем вымоталась.

                                     ***

      Из гаража поместья Мартинов выехал черный «Rolls- Royce». За рулем авто сидел красивый мужчина средних лет с чистыми голубыми глазами, одетый в идеально выглаженную белую рубашку, официальный костюм и туфли от Louis Vuitton. Это был Кристофер Мартин. Рядом с водителем сидела привлекательная женщина в роскошном красном платье и в песцовые полушубки, с взглядом кошки, в котором читалось невероятное чувство собственного достоинства. Это была Мелани Рейман Мартин.

– Нам предстоит дальняя дорога. Пристегнись, милая, – ровным бархатным голосом сказал Крис, взглянув на жену.

      Действительно путь Мартинам предстоял немалый. Они ехали в соседний город в колонию для особо опасных преступников, где временно находился Джек Моррис, пока велось следствие по делу поджога фермы. Никогда не поздно одуматься, взяться за голову и исправить совершенные ошибки. Это понимали и Мелани с Крисом. Обремененные вести темные дела, они с годами забыли, кто такие на самом деле. Лишь когда ферма начисто сгорела, Мартины смогли, благодаря Николасу, прийти в себя. Пусть Крис и боялся до ужаса своего отца, но, черт возьми, он прожил уже почти полвека, разве не пора начать быть мужчиной? Увы, ему уже не вернуться в прошлое, не стать певцом, не уйти от опеки отца, когда еще он не взвалил на его плечи притон, но что мешает Кристоферу наладить то, что есть? Репутацию, отношения с сыном и лучшим другом, вылезти из своего кокона эгоизма и отрешенности и не умереть в гордом одиночестве? Что мешает Мелани перестать быть Мамочкой проституток, вульгарно одеваясь и душась сладкими духами, резкими, как она сама? Разве об этом она мечтала, будучи милой простой девушкой? Желая все исправить, они ехали к Джеку. Ради него, ради себя, ради детей и общего будущего.

      К вечеру этого дня Мартины уже были на месте. Свидание с Моррисом по просьбе Криса им организовали в комнате, где обычно проводят допросы, а не через стекло, разговаривая по телефону, что было бы крайне не удобно. Джек выглядел уставшим, обиженным, морально вымотанным. Увидев своих гостей, он, сидя в наручниках за голым столом, криво ухмыльнулся и отвел взгляд. Сколько лет прошло, Джек был все также зол, а Крис и Мелани не находили нужных слов, как малые дети.

– Зачем вы пришли? – сухо спросил Моррис, нарушив неловкое молчание.

– Мы решили, что нам не мешает поговорить, Джек, – ответил Крис.

– Надо же! – презрительно закатил глаза мистер Моррис. – Приходить надо было лет десять назад.

– Джек, перестань, я ведь знаю тебя, как никто другой, – взмолилась Мелани. – Мы все были не правы, но пора раскрыть карты. Это ты сжег ферму?

– Боже мой, Мел! Конечно, нет! Хоть мы были в ссоре, хоть вы взорвали мою плантацию, но нет! Я бы так не поступил, зная, что с вами сделает Бен, хотя не отрицаю, что я и собирался.

– Но кто тогда? – растерялся Кристофер.

– Думаешь, если бы я знал, то молчал? Если вы пришли сюда ради притона, убирайтесь!

– Мы верим, – ответила Мел и, взглянув на мужа, повторил: – Верим.

– Но ведь это не все наши проблемы, – напомнил Крис. – Почему ты бросил Эмму? Мы поклялись вместе до конца, и в горе, и в радости. Нам пришлось продать все, чтобы выручить деньги на операцию, из-за этого нам пришлось стать хозяевами притона, а ты бросил нас! – воскликнул мужчина, в глазах которого мелькнул огонек ярости. – Я спокоен, – убеждая скорее себя, добавил Кристофер, – но, черт возьми, Джек, дру…дружище, как ты мог? – высоким голосом спросил он, уже не сдерживая эмоции.

– Да не бросал я! – рявкнул Джек, подскочив на месте, но, взяв себя в руки, выдохнул. – Я не бросал Эмму. Вы знаете, как я любил ее, как я берег дружбу с вами. Самый больной удар был для меня, что вы решили, будто я способен на подобное после стольких лет, проведенных вместе.

– Так расскажи нам, Джек, расскажи! Развей наше плохое мнение о тебе!

– Я спасал сына. Ему потребовалась срочная операция. Эмма пожертвовала собой, чтобы спасти Рея. На двоих денег не хватало. Если бы вы знали, как мне было сложно бросить Эмму, еще и вы от меня отвернулись. Это горе сделала меня другим, я воспитал сына без любви и заботы, ведь не мог смириться со смертью жены. Куда бы я не шел, где бы ни был, всюду ее лицо, ее запах. Не знаю, что мне не дало сойти с ума. Это был самый жестокий выбор в моей жизни из всех, что мне пришлось принимать. Я рыдал, как дитя, все время, пока мы с Эдрианом летели в самолете, рыдал в больнице, а потом еще шесть проклятых месяца на ее могиле!

– Боже, боже…это больно Джек. Так больно! – со слезами на глазах воскликнула Мелани, схватив Морриса за руку.

– Мы даже не могли подумать, что случилось подобное. Горе всех нас сделало другими, – срывающимся голос ответил Кристофер. – Не только Рею пришлось терпеть холодность от родителя, Николас вырос не в лучших условиях. Сколько же мы наделали ошибок!

– Но… ведь никогда не поздно все исправить, верно? – тихо пролепетала Мелани, вытерев со щеки слезу. – Прошло уже много времени. Раны затянулись, дети выросли. Мы столько упустили! Бедная, бедная Эмма. Но враждой ее не вернешь. Она должна видеть нас счастливыми, чтобы ей спокойнее жилось на небесах. И не только ей. София и Мэри заслуживают видеть, как мы продолжаем свой путь к ним рука об руку.

– Да, – неуверенно произнес Джек. И все на минуту замолчали, вспоминая друзей. – Да, черт возьми! – бодро воскликнул Моррис, рассмеявшись. – Да! – на его лице светилась улыбка, а в глазах стояли слезы.

– Чувствуете, как стало легче дышать? – набрав полные легкие воздуха, спросила Мел. – Сейчас вспомнила, как Коллинзы и Бейкеры пытались нас помирить. Умора! Но, кстати говоря, им тоже досталась из-за нашей ссоры.

– Так у них такой план был? Одни на одной стороне, другие – на второй? – расхохотался Джек. – А все равно надо сказать им большое спасибо.

– Крис, что же ты сидишь? Иди, забери заявление. Пусть ищут настоящего преступника, – вдруг всполошилась Мелани. – Прости нас, мы поступили ужасно. Мы возместим ущерб за взорванную плантацию.

– Мел, не надо. Главное, что мы все выяснили и разобрались.

                               ***

      Прошло меньше часа, после чего врач, оперирующий Эдриана, сообщил ребятам и Коннору, что его состояние стабильное, он в сознании и парня можно навестить, а к Анастейше строго-настрого запретили соваться до завтрашнего утра. Ребята заглянули к Моррису и, убедившись, что он не получил сильного ранения и никакие жизненно необходимые органы не задеты, начали собираться в участок. Лишь Данетт, не поддаваясь ничьим уговорам, решила остаться с Эдрианом. Ей было в тот вечер плевать на дело, на сумасшедшего, на убийства. Главное, Рей и его безопасности.

– Вы справитесь без меня, а я побуду с ним. Как раз буду начеку, если появятся новости о Стей, – шепнула Нетти Анабель, когда все уже надевали верхнюю одежду в коридоре.

– Да, так будет лучше. Но, если решишь ехать домой, позвони мне или родителям. Ни в коем случае не иди одна.

– Хорошо, удачи, – кивнула Нетт, обняв подругу на прощание, и зашла обратно в палату.

      На кровати, беззаботно улыбаясь, лежал Эдриан, закинув правую руку за голову. На самом деле, его рана очень ныла, ведь обезболивающее теряло свою силу. Внутри все жгло, но Рей делал вид, будто совершенно в порядке, не желая лишний раз расстраивать Нетти.

– Зачем ты осталась? – спросил он, следя за тем, как Коллинз идет к нему и садится на стул возле кровати.

– Надо же кому-то ждать новостей об Анастейше, – ответила Данетт. – Ты ведь не думаешь, что я осталась ради тебя? – спросила она, приподняв одну бровь.

– Конечно, я так не думаю, ты что? – театрально замахал головой Моррис.

– Перестань, – улыбнулась Нетт. – Как ты себя чувствуешь? Очень больно?

– Терпимо, но, все внутри будто горячим утюгом припалило, – признался Эдриан, не смея лгать, глядя в искренне встревоженные глаза девушки.

– Знаешь, после стольких благородных поступков, тебе пристает идти образ эгоистичного мачо.

      Рей попытался приподняться на подушке, но, скривившись от боли, бессильно рухнул обратно.

– Тебе помочь? – подскочила со стула Нетти. – Давай помогу подняться?

– Думаю, лучше немного поспать. День был выматывающим.

– О, да-да, конечно, – кивнула Нетт, подняв портфель с пола, собираясь уходить.

– Ты не останешься? – спросил Эдриан, когда девушка уже встала со стула.

– Но… – протянула Данетт, оглянувшись, одним взглядом говоря, что здесь нет кровати и ей негде спать.

      Рей аккуратно подвинулся к краю, открыв угол одеяла, приглашая Нетти к себе. Девушка уже набрала в легкие воздуха, чтобы сказать твердое «Нет», но вдруг почувствовала, насколько сильно устала и, передумав, увидев в глазах Морриса те нотки, которые очень редко проявлялись, но которыми она так дорожила, поставила портфель обратно на пол. Сняв ботинки и больничный халат, девушка легла к Эдриану боком, чтобы видеть его лицо.

– Ты заметила, что сегодня совсем другая ночь? Особенная? – спросил он.

– Да, – пролепетала Нетт. – Мне нравится эта ночь, несмотря на все, что произошло.

                              17 глава

                    Рассказ юной англичанки

Ранним утром Анабель проснулась в особняке Мартинов. Непривычное чувство. Ник смиренно спал рядом. Ана озадачилась. Вернулись ли родители Николаса, которых не было весь день и всю ночь? Видели ли они, что она спит в одной рубашке в обнимку с их сыном? Оставалось надеяться, что важное дело в соседнем городе задержало их подольше. Но, как ни крути, пора было уже вставать с постели, ведь девушке не терпелось узнать о состоянии Стей и Рея. Как только Ана открыла глаза и осознала, что новый день наступил, в мыслях сразу же всплыл вчерашний ужас.