Блоги

– Она не будет меня френдить… – Мила вдруг лукаво улыбнулась. – Но это не значит, что мы не сможем прочитать ее блог.

Я всегда считала себя человеком с сильной волей. Но нужно было посмотреть правде в глаза: человек с сильной волей никогда против своего желания не потащился бы поздно вечером к черту на кулички, чтобы встретиться с таинственным дядей Семеном, большим специалистом в компьютерных технологиях.

– Нам повезло, он сегодня как раз работает, – с жаром говорила Мила, пока мы на остановке ждали автобус. – Ему взломать этот сайт раз плюнуть.

– Не хочу я ничего взламывать, – слабо сопротивлялась я, но Мила уже затаскивала меня в автобус.

– Мы только получим доступ к блогу Риты, и все. Это будет совершенно безобидно.

– И очень некрасиво.

– Дарья Дмитриевна… – Мила строго на меня посмотрела. – Если Рита в опасности, мы должны ей помочь. Вы согласны?

– Хорошо, – сдалась я. – Но ты должна пообещать мне одну вещь. Если в блоге Риты не окажется ничего подозрительного, ты перестанешь следить за Тимофеем и больше не будешь приставать ко мне. Договорились?

Мила открыла было рот, но я сделала лицо построже, и она нехотя кивнула. Я скинула маме смс, что вернусь не скоро. Воскресного вечера было безусловно жаль, но, с другой стороны, если это навсегда избавит меня от выдумок Милы, оно того стоило.

Улица с романтическим названием Ромашковая, где работал дядя Семен, находилась в такой глуши, что навигатор на моем телефоне отказывался признавать ее существование.

– Три года назад там была свалка, – просвещала меня Мила, когда мы шли темными закоулками, – поэтому Ромашковая есть не на всех картах.

Я с тревогой поглядывала по сторонам. Мы шли вдоль глухого железного забора, исписанного граффити. Здание на другой стороне принадлежало заброшенной фабрике и тоже не внушало доверия. Свет от единственного на всю улицу фонаря сюда не достигал, и я каждую секунду ожидала нападения. Потому что где еще быть хулиганам и бандитам, как не в таком многообещающем месте.

– Ты уверена, что здесь безопасно? – пробормотала я.

Мила, смело шагавшая впереди, только рукой махнула.

– Абсолютно. Это самая короткая дорога до Ромашковой. Через пять минут будем на месте.

Я ускорила шаг, желая максимально сократить эти пять минут.

– Не волнуйтесь, – добродушно сказала Мила, неправильно истолковав мою спешку. – Успеем. Они открыты всю ночь.

Под «ними» подразумевался новый автосервис, где работал родственник Милы.

– Никогда не думала, что в автосервисах есть крутые компьютеры, – язвительно заметила я, когда Мила призналась, что ее суперхакер в свободное время чинит машины.

– Дома ему новая жена не позволяет с компьютерами возиться, – безмятежно пояснила Мила. – Вот он и перетащил свой комп на работу.

Хакер-автослесарь, женатый на мегере – это было интересно само по себе и немного примирило меня с нашим ночным приключением.

– Пришли, – довольно выдохнула Мила, когда сумрачные подворотни промышленной зоны остались позади.

На Ромашковой улице было всего пять домов, но она, по крайней мере, была прямой и хорошо освещалась. Мы бодро зашагали к гостеприимно распахнутым воротам автосервиса. Мила впереди, я на шаг сзади.

Сразу за воротами было пустое пространство, слева располагалсь стоянка с парочкой машин и автомойка. В глубине виднелся здоровенный ангар. Ни одного человека не было видно, только в ангаре горел свет. Громовой хохот, доносящийся оттуда, ассоциировался со здоровенными бугаями, которых неприятно встретить ясным днем на оживленной улице, не говоря уже о территории безлюдного автосервиса вечером.

– Может, в другой раз приедем? – спросила я малодушно, видя, что Мила направляется к ангару.

– Зачем? – удивилась Мила. – Пошли скорее, чего-нибудь перекусим у ребят.

Я побежала за Милой, но остановилась у самого входа. Внутри стоял старый мерседес со снятыми дверцами, под потолок была вздернута маленькая красная машинка, которая снизу смотрелась игрушечной. Рядом, оправдывая мои худшие подозрения, трое амбалов в рабочих комбинезонах играли в карты. Надо было уходить, пока нас не заметили, и чем скорее, тем лучше.

– Привет, – звонко сказала Мила.

Амбалы оторвались от карт, и на один ужасный миг мое сердце перестало биться. Но тут они все синхронно заулыбались.

– Милка, привет, – сказал первый.

– Сто лет тебя не видели, – закивал второй.

– Семен! – заорал третий. – К тебе Мила с подружкой.

Я выразительно кашлянула.

– Это моя учительница, – с достоинством поправила Мила.

– Ух ты, – удивился первый амбал. – Повезло тебе.

– В наше время таких учительниц не было, – заржал второй.

Мне захотелось спрятаться за спину Милы, но тут боковая дверца открылась, и в помещение шагнул невысокий сухонький старичок.

– Мила, ты что здесь делаешь? – проскрипел он. – Уже поздно.

– Дядя Семен, – расцвела Мила, – мы к тебе по делу!

Я смотрела на суперхакера во все глаза. Более странного старичка я еще не встречала. На нем были джинсы, разодранные на коленях, грязная, вся в масляных пятнах рубашка и красная бейсболка, лихо сдвинутая на бок. На вид ему было не меньше семидесяти. Лицо у него было смуглое и морщинистое, а под густыми белыми бровями удивительно ярко выделялись черные глаза – семейная черта.

– Дядя Семен? – повторила я.

– В общем-то он мне дед, – шепнула Мила, – но он ужасно не любит, когда его так называют.

Мила отвела «дядю» Семена в сторонку и принялась что-то говорить ему вполголоса. Он молча слушал и поглядывал на меня. Наконец он кивнул и пошел, не оборачиваясь, к той самой боковой дверце. Сияющая Мила махнула мне рукой, и мы пошли следом.

За дверцей открывался длинный узкий коридор. По стенам, окрашенным в неприятный грязно-серый цвет, были проложены трубы.

– У дяди Семена кабинет на втором этаже, – сообщила Мила. – Хотя он не все время там сидит. Парни его часто привлекают, если клиентов много. Вы не смотрите, что он старый. Он и колесо может поменять, если что, и мотор перебрать. Но он больше по всякой электронике.

Я шла за Милой, решив на будущее ничему не удивляться. В конце коридора нас ожидала узкая лестница с высокими ступеньками, а на втором этаже нам пришлось пройти почти весь коридор обратно. Когда мы наконец добрались до цели, я была без ног.

– Заходите, девочки, – сказал дядя Семен, распахивая хлипкую дверь. – Добро пожаловать в мое царство.

Царство оказалось крошечным, метров шесть, не больше. Шкаф с покосившимися дверцами, до краев наполненный железками, стол с компьютером, несколько колченогих офисных стульев. На стене за компьютером висел большой календарь с красоткой в бикини. Красотке было лет под сорок, а ее формы были внушительны, хоть и далеки от модельных.

– Новая жена, – вполголоса проговорила Мила, перехватив мой взгляд. – Ужас, да?

Я открыла рот и тут же его закрыла. Кажется, я поторопилась с обещанием ничему не удивляться.

В комнатке гулко работал кондиционер. Было настолько прохладно, что я обхватила себя руками.

– Айн момент, сейчас поправлю, – сказал дядя Семен и отчетливо произнес. – Плюс двадцать пять градусов.

В комнате стало теплеть.

– Умный дом, – пояснил он. – Разрабатываю собственную систему. Ну что, девочки, давайте посмотрим на ваш сайт.

Он вытащил из под стола круглый стульчик. Мы с Милой устроились на колченогих офисных. Дядя Семен под диктовку Милы набрал адрес сайта.

– Ерунда, – пробормотал он. – Ща все будет готово, девочки.

Он быстро стал что-то печатать, напевая себе под нос неожиданную «В лесу родилась елочка». Мила подалась вперед, чтобы не пропустить момент, когда Ритин блог откроется. Даже я была захвачена процессом.

Внезапно изображение на мониторе пропало.

– Что за хрень… – начал дядя Семен, но опасливо оглянулся на Милу.

– Что такое? – нахмурилась она.

– Сам не знаю, – буркнул он.

Кривоватые пальцы дяди Семена запорхали над клавиатурой. Но что бы он ни делал, неумолимый синий экран не пропадал. За время общения с Майком я успела понять, что ничего хорошего это не означает.

Наконец дядя Семен отодвинулся от компьютера.

– На этом блоге стояла крутая защита, – сказал он раздраженно. – Она мне всю систему грохнула.

– Как это может быть? – ахнула Мила.

– Я бы тоже очень хотел знать, – насупился дядя Семен. – Это же надо, такую защиту ставить на обычном сайте. Это же не банк. Не Пентагон. Вот люди, ни стыда, ни совести. Мне теперь систему заново поднимать.

– Прости меня, дед, – огорченно пробормотала Мила. – Я не знала, что так получится.

Дядя Семен стрельнул на Милу черными глазами.

– Может, проще было к этой девочке во френды попроситься?

На обратном пути подходы к Ромашковой улице уже не казались мне такими ужасными. Я шла впереди, мечтая о теплом автобусе и возвращении домой, к маме и вкусному ужину. Мила плелась сзади и рассуждала вслух. Временами до меня доносились фразы вроде «кто мог подумать» и «откуда я знала». Я ее понимала. Мне тоже было неудобно перед дядей Семеном за наш неуместный интерес к блогу Риты и за его сломанный компьютер. Единственным плюсом во всей этой истории было то, что Мила наконец угомонится и оставит меня в покое.

– Дарья Дмитриевна, у меня есть идея. – Мила догнала меня и пошла рядом. – Рита всегда с собой носит ноутбук. Завтра вы ее отвлечете как-нибудь, а я этот ноут вытащу и посмотрю. Наверняка у нее с ноута открыт прямой доступ к блогу…

– Я не буду никого отвлекать! – отрезала я. – Мы с тобой договорились, забыла? Если мы ничего не найдем в блоге Риты, ты оставишь меня в покое.

– Но, Дарья Дмитриевна, мы же ничего не прочитали! – Мила вцепилась в мою руку и остановила меня. – Раз на сайте стоит такая система защиты, значит, им есть, что скрывать! Это само по себе подозрительно.

– Хватит, Мила. Очнись, пожалуйста. Мы занимаемся полной ерундой. Забудь про Тима, забудь про Риту, забудь про все эти блоги. Алину убил какой-то гад, полиция его обязательно найдет. Это не наше с тобой дело, понимаешь?

Секунду Мила буравила меня глазами. Должно быть, мы странно смотрелись со стороны – две девушки друг напротив друга на темной безлюдной улице.

– Говорите за себя, – процедила Мила и побежала вперед, к остановке в начале улицы.

Я проводила ее глазами, не зная, что делать дальше. Бежать за ней или оставить ее в покое? Возможно, второй вариант будет лучшим. Сейчас она слишком расстроена, но когда она придет в себя, она поймет, что я действую в ее интересах.

Было почти десять, когда вылезла из автобуса. С трудом верилось, что мы с мамой только сегодня утром мирно осматривали достопримечательности и обсуждали городскую историю. Также с трудом верилось в то, что с тех пор мама ни разу мне не позвонила и не поинтересовалась, где я, чем все кончилось, и когда разогревать ужин. Я даже проверила, включен ли мой телефон.

Телефон работал и, чтобы не томить маму, я позвонила ей сама. Ее голос звучал гораздо веселее, чем я ожидала.

– Давай скорее, – сказала она, перебив меня на полуслове. – Мы тут чай пьем с пирогом.

Я ускорила шаг, гадая, кто скрывается под этим загадочным «мы». Дверь мне открыла улыбающаяся мама. Из комнаты доносился уютное клокотание закипающего чайника. Пахло маминым фирменным пирогом с яблоками.

– Проходи, пожалуйста, – громко сказала мама, в упор игнорируя мои вопросительные взгляды.

Полная дурных предчувствий, я вошла в комнату. На столике стояли чашки с чаем и тарелка с нарезанным пирогом. За столиком сидел Денис.

– … я и так ключ вертела, и по-другому, и дверь дергала. Не открывается и все. И тут очень кстати мимо проходил этот милый юноша.

Мама подливала в чай молоко и с улыбкой смотрела на Дениса. Он ел пирог с большим аппетитом и выглядел абсолютно невинной овечкой. Но мне что-то не верилось, что он оказался у моей квартиры случайно.

– Денис предложил помочь, и смотри, дверь открылась. Как будто специально его ждала. А когда он сказал, что ты его классный руководитель, тут я не могла не пригласить его на чай… Почему ты улыбаешься?

– Хорошее настроение, – буркнула я. – И за тебя рада. Только одного не пойму. Как Денис мог проходить мимо пятого этажа, если он живет на третьем.

– Я хотел слазить на чердак, – быстро проговорил он. – У меня антенна барахлит, хотел проверить.

– В антеннах вы тоже разбираетесь? – восхитилась мама. – Может быть, это общая проблема. У Даши… то есть Дарьи Дмитриевны телевизор тоже не очень хорошо показывает.

– Я все равно его не смотрю, – запротестовала я.

– Я могу починить.

Денис с готовностью поднялся.

– Тебе разве не нужно на чердак? – напомнила я.

Он махнул рукой.

– Это подождет.

Не успела я возразить, как он уже включил телевизор и принялся щелкать пультом.

– Оказывается, есть у тебя и нормальные ученики, – довольно прошептала мама. – Очень приятный мальчик.

– Готово, – Денис включил телевизор. – Теперь работает.

Телевизор и правда показывал превосходно. Мама всплеснула руками.

– Денис, вы настоящий мастер.

– Да ну, ерунда, – засмущался он. – Так любой сумеет.

– А в сантехнике вы случайно не разбираетесь? У Даши горячий кран в ванной подтекает.

Я толкнула маму локтем и сделала страшные глаза, но было поздно.

– Я сейчас посмотрю.

Кинув на маму рассерженный взгляд, я повела Дениса в ванную.

– Ты ничего не должен здесь делать, – предупредила я.

– Но я хочу, – улыбнулся Денис. – Если кран сломан, кто-то должен его починить. Почему бы не я?

– Потому что для этого есть сантехники, – твердо сказала я. – Пойдем, я тебя провожу.

Выпроводив Дениса из квартиры, я вернулась к маме в комнату. Она щелкала пультом, восхищалась картинкой и делала вид, что не произошло ничего особенного.

– Мама, я не имею права заставлять учеников делать что-то в своей квартире, – сказала я.

– Разве мы его заставляли? – Она удивленно подняла брови. – По-моему, он был только рад помочь. Не знаю, обратила ли ты внимание, но этот мальчик явно к тебе…

– Мама! Давай не будем об этом. – Я вскинула руки. – Между прочим, уже поздно, а завтра рабочий день.

Мама не стала спорить, но ее многозначительная улыбка не выходила у меня из головы до тех пор, пока я не заснула.

Во вторник вечером я провожала маму на вокзал и все гадала, когда она начнет уговаривать меня вернуться. Но мама говорила о пустяках вроде того, что желе из смородины нужно есть побыстрее, а то оно забродит. Я вспоминала кухонный ящик, доверху забитый баночками, аккуратно завернутыми в газеты, и сознавала, что съесть все «побыстрее» вряд ли получится.

Перед тем, как сесть в вагон, мама неожиданно сказала:

– Я рада, что ты переехала сюда, Даша.

– Серьезно? – удивилась я.

Мама грустно улыбнулась.

– Конечно. Потому что ты наконец оживаешь, доченька.

Когда я закончила институт, Майк подарил мне новенькую машину. Теперь я ее ненавижу, но тогда я чуть с ума не сошла от восторга. Я неплохо водила, осторожно и внимательно. Меня учил Майк, и он ни за что бы не выпустил меня на дорогу, если бы не был во мне уверен.

Однажды мы с подружками поехали покататься. Майку нужно было работать, и он остался дома. Мы и не хотели брать его с собой, это была наша прогулка, girls only. Мы строили планы, шутили, болтали. Тот чертов грузовик я даже не видела. Он вдруг выскочил на нашу полосу, и я ничего не успела сделать. Все произошло слишком быстро. Я дернула руль, дала по тормозам, но что толку? На меня летела громадина, а я была песчинкой на ее пути. Помню только дикий визг подружек… И удар.

Я пришла в себя через десять дней, в больнице. Подружки были в порядке, им повезло чуть больше, чем мне. Машина превратилась в груду металлолома, но какая разница, раз с людьми все было нормально. Мне становилось лучше с каждым днем.

Не сразу, но я осознала, что что-то не так. Я никак не могла понять, что именно, но однажды меня озарило. Майк ни разу не навестил меня в больнице. Я стала задавать вопросы, звонить ему, истерить… пока не выбила из них правду.

Пока я отлеживалась на больничной койке, Майк умер.

В тот же день, когда я влетела в грузовик, Майка нашли в его комнате. Он работал над очередной программой, когда его сердце остановилось. Его обнаружила мама. Она тут же вызвала скорую, надеялась, что его откачают, но в больнице ей сказали, что шансов не было. Ни одного. Он умер моментально. Почему, как, за что – можно было спрашивать себя до бесконечности и не получить ни одного ответа. На похоронах рыдали все. Кроме меня. Ведь я лежала в бинтах и гипсе, и меня «гуманно» решили не беспокоить.

Я высказала все, что думаю по этому поводу, и не слишком выбирала выражения. Но любая ярость рано или поздно заканчивается. Я снова стала есть и разговаривать с родными. Это не значит, что я простила их. Я только признала, что они действовали из лучших побуждений.

Когда меня выписали, я поехала на кладбище. Памятника на могиле Майка еще не было, только простой деревянный крест с его фотографией. Цветов было столько, что они полностью скрыли могильный холмик. Плюс несколько венков – один, как и сказали родители, от моего имени.

Тогда я просидела на кладбище два часа. Из-за того, что я не была на похоронах, я не могла до конца поверить, что Майка нет, что его тело зарыто где-то глубоко под моими ногами. Казалось, он просто куда-то уехал. Ведь мог же он куда-нибудь уехать. А его фото на кресте – чья-то злая, нелепая шутка.

Я стала приходить на кладбище каждый день. Я сидела там по несколько часов, разговаривала с Майком. На многие месяцы кладбище стало единственным местом, ради которого я выходила из дома. Больше я никуда не ходила, ничем не занималась, ни с кем не встречалась. Я просто сидела дома и начисто игнорировала просьбы родителей «одуматься», «начать жить», «вспомнить о себе».

В годовщину смерти Майка меня словно толкнуло что-то. Я поняла, что не могу так дальше, что надо что-то делать.

В первую очередь мне была нужна работа. Все мои однокурсники благополучно пристроились и вкалывали целый год, пополняя свои страницы в фейсбуке радостными фотографиями в духе «вот я, а вот мой кактус на рабочем столе». Мой диплом валялся где-то в шкафу, и я даже не помнила, где конкретно. Зато я точно знала, что не хочу устраиваться на работу здесь, где каждая улица, каждая станция метро напоминает мне о Майке.

Также я не хотела идти в офис. Там бы я все время думала о Майке. Он так хотел, чтобы мы работали вместе. Мне было нужно что-то совсем другое. И я подумала, почему бы не устроиться учителем в другом городе. В конце концов, диплом у меня как раз педагогического университета. На учительскую зарплату не пошикуешь, но деньги меня интересовали в последнюю очередь. Сейчас мне было нужно очень мало.

Родители пришли в ужас, но я не собиралась ничего объяснять. Просто поставила их перед фактом, что я уеду. Оставалось только определиться, куда именно. Я была абсолютно свободна в своем выборе. Я бы поехала куда угодно, лишь бы меня взяли. Из этой гимназии мне ответили раньше всех. К должности учителя английского языка прилагалась квартира, и я ни минуты не колебалась. Это то, что мне нужно. Живописно, незнакомо, достаточно далеко.

Так я и оказалась здесь.

Глава девятая

К концу недели стало окончательно ясно, что Александра не только не простила мне поход на выставку, но и объявила мне войну. Она подчеркнуто не здоровалась со мной, не отвечала на смс и не пригласила меня в четверг на совещание у директрисы. О совещании я узнала случайно, когда вечером залезла на сайт школы. Нужно было принимать меры.

В пятницу я шла на работу с твердым намерением прояснить все раз и навсегда. Я настраивалась на решительный разговор с Александрой и специально вышла пораньше, чтобы поговорить с ней до начала занятий.

Первым, кого я увидела, войдя в школу, был лейтенант Кирюхин в своем неизменном джинсовом костюме. Он осматривался по сторонам; в руках у него была толстая канцелярская папка. Меня он не замечал, или делал вид, что не замечает. Разумнее всего было бы пройти мимо, но мне стало интересно, что он тут делает. Я подошла ближе и поздоровалась.

– Доброе утро, Дарья… – начал он бодро, но запнулся.

– Дмитриевна, – подсказала я.

– Точно, – улыбнулся он. – Я думал зайти к вам попозже, когда освобожусь.

Он помахал папкой.

– Нашелся свидетель, который видел Алину в день смерти с каким-то парнем. Теперь фоторобот везде развешиваем.

Кирюхин вытащил из папки большой лист и принялся лепить его на доску объявлений. На фотороботе был изображен молодой парень в капюшоне. Картинка была как обычно довольно схематичной, но все равно лицо парня заставило меня приглядеться повнимательнее. Узкий подбородок, широко расставленные глаза… Он удивительно напоминал Алину Бегунову, чья фотография недавно висела на этом же стенде.

– Будем искать, – сказал Кирюхин без особого энтузиазма, глядя на фоторобот. – Никого вам не напоминает?

– Н-нет.

Он уловил сомнение в моем голосе.

– А если подумать, Дарья Дмитриевна? Нам любая помощь пригодится.

– Моя точно не пригодится, – хмыкнула я. – Мне кажется, что этот фотороборт похож на Алину.

Наверное, это прозвучало смешно, хотя для меня ничего смешного в этом не было. Фотография Алины так и стояла перед глазами, и в ней действительно было много общего с этим фотороботом. Но Кирюхин схватился за бока и захохотал во все горло, напугав проходивших мимо первоклассников.

– Ну и фантазия у вас, Даша, – проговорил он, отсмеявшись.

– Дарья Дмитриевна, – поправила я ядовито и пошла к директорскому кабинету.

Вслед мне несся смех Кирюхина. Если бы только Александра тоже отнеслась ко мне с юмором.

Когда я вошла в приемную, Александра работала за компьютером и даже не повернула голову в мою сторону. На ней было ярко-желтое платье с геометрическим рисунком – приятный отдых для глаз от ее любимых цветов.

– Привет, – сказала я весело. – Красивое платье, кстати.

– Спасибо, – процедила она и продолжила печатать.

Я потопталась на месте.

– Почему ты не сказала мне про вчерашнее совещание?

– Вся информация вывешивается на доске обьявлений в учительской. У меня нет времени бегать за каждым преподавателем. На будущее следите за совещаниями самостоятельно, Дарья Дмитриевна. – Тут она не сдержалась и ехидно улыбнулась. – Инна Федоровна была вчера очень недовольна вашим отстутствием.

Мне захотелось запустить ей в голову чем-нибудь тяжелым, но я взяла себя в руки и оскорбленно спросила:

– С каких это пор мы на «вы»?

Губы Александры задрожали. Было ясно, что гнев рвется наружу, но она изо всех сил с ним борется.

– Я думала, мы друзья, – напомнила я.

– Друзья, Дарья Дмитриевна, чужих мужчин не отбивают! – выпалила Александра и с таким остервенением стала печатать, что я испугалась за сохранность клавиатуры.

– Ты сама отправила меня на эту выставку, помнишь?

Она со скрежетом отодвинула клавиатуру в сторону.

– На выставку, а не в кафе!

– Откуда ты знаешь, что мы были в кафе? – удивилась я.

– Светлана Николаевна видела вас в торговом центре. Ты думала, никто ничего не узнает? У нас городок маленький, не спрячешься!

– Я не собиралась ни от кого прятаться! – возмутилась я, чувствуя, как кровь приливает к щекам. – Твоя Светлана Николаевна сует свой нос, куда не надо. Мы просто посидели в кафе и разошлись по домам. Можешь думать, что угодно!

Александра вскочила, вцепившись в край стола.

– Знаешь, что я думаю? – завопила она не своим голосом.

– Что за крик тут? – раздался ледяной голос директрисы, и Александра плюхнулась на место. – Александра Андреевна, что вы себе позволяете?

– Я… объясняю Дарье Дмитриевне, где висит информация о совещаниях, – пробормотала Александра.

Удар был нанесен мастерски. Директриса тут же вспомнила про мое вчерашнее отсутствие.

– Дарья Дмитриевна, зайди ко мне на пять минут, – процедила она и пошире распахнула дверь в свой кабинет. Александра по-крокодильи улыбнулась и принялась дальше отстукивать по клавиатуре.

В кабинете директриса не предложила мне сесть, зато сама уселась за свой громадный стол, открыла какую-то папку и без зазрения совести принялась читать. Я подождала пару минут ради приличия, потом неуверенно кашлянула.

– Инна Федоровна… вы хотели со мной поговорить?

– Хотела, – сказала она так свирепо, что я пожалела о том, что заговорила. – Для начала я хотела бы узнать, почему вы вчера отсутствовали на совещании. Мы обсуждали очень важные вопросы. Вы как руководитель выпускного класса должны были сидеть в первом ряду. Учитывая то, что это ваш первый выпуск.