скачать книгу бесплатно
Твои духи смерти
забрали тебя в свой миф.
Не думай, что сможешь
любить живых так, как их.
Дары богов смерти
не в свете земных благ,
ты умер, рожден – ты маг.
***
И мир вплывает в войну как в миф
черной ладьей острова Крым.
У владык перекрестков сплин:
боги смерти свитки имён
передали жрецам своим.
Заглянув в глубь зеркал,
уронив свитки имён вмиг,
мальчик-жрец обронил крик,
кровь, душу и лик,
запечатав миг – до времён.
Вышел фантом за дым,
белый бездушный мим,
на перекрестке трех дорог
ждет…
Миф о Крыме
Крым вздыблен древней магией
атлантов, земля и миф,
здесь тени киммерийские
во власти древних магов,
здесь в моменты лихолетья,
в мгновенья катастроф,
вступают древних стражей духи
в перекличку —
и силой магии хранят миф-Крым —
сокровищем для душ свободных,
для жаждущих Крым захватить —
бельмом, съедающим их души,
здесь гений места не один, един,
соборен в полилоге равных…
Когда-то маги древней Атлантиды в последнем порыве попытались сохранить свое тайное знание и мастерство. Атлантида рушилась и погибала. Маги вздыбили остров из осколков гибнущей Атлантиды:
а маги, взяв мечи и фуги,
мир разделили в центрифуге,
под покрывалом киммерийских теней,
в сочельник,
черного дракона Кара-дага
скрестили с тезой солнца —
наслажденьем…
Так возник самый древний остров, постапокалиптический, и древняя магия жива до сих пор на древней земле магов, хранят ее поэты, и главный солнечный маг Волошин – гением места вдыхает дух киммерийский, дух древних магов – в души пиитов
Дух киммерийский
ликом, абрисом джинн,
ты запечатан, шипишь словно наг,
Волошиным с солнечных весей
в Аид-Карадаг.
Письма джинну
Пишу джинну декабрьские письма,
белой ладьей, зимним солнцем
по подземной реке по пещерам ночным
в иссиня-фиолетовый дым.
Шлю духу летние ароматы
чабреца, зверобоя и мяты,
полыни горькой – разогнать сплин,
курю тебе, крымский джинн.
Вглядываюсь в лики черных зеркал,
в глубинах гагатовых блики
малахитовых духов гор,
белых всадников разговор,
дары тебе, черный маг,
дух Карадаг.
***
Дух киммерийский
ликом, абрисом джинн,
ты запечатан, шипишь словно наг,
Волошиным с солнечных весей
в Аид-Карадаг.
Дух киммерийский,
пифией в ухо цирцее:
освободи
имя его скорее.
Макс ибн джинн
Киммерии всея,
что скажешь,
смотрящий вперед?
Курс на восход.
***
Дожить бы до пределов декабря,
до скачущих степями амазонок,
до тавров, скифов,
мифов, листригонов.
Дожить бы до себя,
кочующей средь них
и с ними, и врачующей их язвы,
да докружиться вихрями зимы
до диалога с мевляна Руми,
до семы, но не в Конье,
здесь в Гезлеве.
И приоткрыть, хотя бы, вещь в себе —
себя, хотя бы кантом в окоеме,
дожить бы до себя.
Странствуя странно
Авосем странствуя
по набережной естей,
мечети мимо, с минаретных весей
взывая муэдзином, какнибудем —
к владыкам света,
странствующим странно,
гулякой праздным
мимо все чуть-чутей,
уж спотыкаясь и роняя жесты
в гранёный хроноса бокал,
сгорбатившись вконец
верблюдом в пирсы,
апологет и аксакал,
стекая по ступеням пьяно
не к посейдону, в пену дней
пиано…
Февраль лефеврит
Элохим
Элохим следует курсом прямо к тебе.
В утренних сумерках, Эль, иерихонской трубой
срываешь покров бетонных стен как остатки одежды.
С широко закрытыми глазами, почти что ню,
ощущаю твою бестелесность… плыву…
Так обручаются элохимы с дочерьми человеческими.
Февраль лефеврит
Стоит белокрылая птица, забывшись,
и в отражении видится стиксом,
спутницей мрачного грязного бога,
черными льдами вдоль Ахерона
в рое химер к миру людей
северным смерчем —
Эрнст Теодор Амадей.
Февральской тушью
Февральской тушью заштрихована река,
в ней промельком – снега и облака,
и грезятся мне в профиль февраля
ветвей чернильных веера, мгновенье для
вот кто-то чертящий в сквозном окне:
«Февраль. Достать чернил…»
Достать и мне.
Мартовские иды
Сновидения мартовских ид
Встретить Гекату так, будто бы невзначай,
чаю бы предложить, пригласить на чай,
нечаянно черных собак головы множатся так,
будто их потаенные сны стаями из травы.
Не бойся собачьих стай, подходя домой,
челюсти их заняты, в них черные перья кур.
Геката, увидев твой страх, руку тебе подаст,
возьми ее за руку просто так,
проходя сквозь кордон черных собак.
Она говорит тебе что-то, ты, как всегда,
забудешь после совет её, но,
поднимаясь по лестнице, окажешься вдруг
в Уфе, тебя встретит на кухне покойная тетя,
спросит бутылочку молока.
Вот так невзначай пригласи Гекату на чай.
Фа-стрекоза
Стрёкот строк стрекоз
сквозь горизонт событий —
радужный мост —
око строк, отрок длит стрёкот,
как фа-полет
из всех парсеков фа-сеток.
Мост Фа, детка-стрекозка,
в шестнадцати радужных отголосках
стрёкота фа-строк.
Отрок стрекозий, замри в стрекозиных строках
на мосту Эйнштейна-Розена на мгновение
стрекозиного стрёкота,
отрок ли, око ли фа-сеток
не даст червоточить строкам стрёкотом Фа,
единственной из шестнадцати – строкой Фа —
соблюден переход за горизонт событий,
отрок стрекозий, быть тебе отроком фаоким
Фа-стрекоз сингулярности.
***
Дорогая, забудем Орфея, Кокто
