Песчаное небо

– Вы хотите оспорить это утверждение, навигатор Ристов? – вопрос прозвучал форменной оплеухой, я тут же подавился своей ухмылкой, покраснел как рак и подскочил, тараща глаза почем зря. Во дает, старушка! Как это она углядела мой скепсис? У нее какой-то хитрый экран там, что ли?! Или она настолько глазастая?

– Прошу прощения за свои эмоции, председатель, – собравшись с духом, выпалил я. – Решение действительно принимал капитан, но под сильным давлением.

– Кто оказывал давление на капитана?

– Да весь экипаж. Причем, Севи… Севиона… простите, пресветлая УсСевиона – в наименьшей степени.

Мне приходилось говорить правду. Черт их знает, этих высоких советников – вдруг у них тут и детектор лжи в подлокотники встроен…

– Благодарю вас, навигатор. Можете сесть. Продолжай, пресветлая УсСевиона.

Я плюхнулся на стул, ошалело утирая испарину рукавом. Во черт, тут следует следить за своим лицом. Совет… Какой это совет? По мне – так это судилище, а не совет. Устроили тут… разбор полета…

Севи тем временем отвечала на вопросы.

– Я выражаю скорбь, но оборудование «Цветущего» не имело должной экипировки для работы в настолько экстремальных условиях. Я только в пещерах поняла, что для навигатора и капитана нужно было сконструировать персональные экзоскелеты, кроме того нам очень не хватало еще одного киборга. К тому же, мы остались без связи с кораблем и практически без противоперегрузочного «коктейля»…

– Достаточно. В результате вверенной тебе миссии погибли биолог и случайный житель планеты, и по предварительным данным, достаточно важная для нас особь. Часть группы была травмирована и тоже едва не погибла. УсСевиона, ты не справилась со своими обязанностями, и лишаешься статуса «Матери смотрящих» и звания пресветлой. Покинь зал совета.

На сей раз кверкесса покидала зал под изумленный гул присутствующих. Я в полном ступоре смотрел, как Севи идет к дверям. Она, конечно, виновата, но не на столько. Это все тройное притяжение и безмозглый боец! Во, черт, влипла старушка…

– Тишина в зале. Продолжаем заседание. Навигатор Ристов, вы назначаетесь координатором экспедиции. Миссия ученого совета отправится на Краптис под вашим руководством.

Я поднялся на ватных, снова отказывающих мне ногах. Кровь бухала в висках, земля уходила из-под ног – что тут творится?.. Я словно снова попал в эти чертовы катакомбы!!! Какой из меня координатор, она что – сдурела?!

– Вы удостоились высшей оценки УсСевионы, – продолжала ИсСкалса. – Неоднократно проявляли терпение и мудрость. Именно вы первым обнаружили наскальные символы, внесли неоспоримый вклад в процесс общения с аборигенами, первым ощутили живой воздух пещер и спустились по опасному спуску, сумели включить портал перехода и всячески оберегали группу от необдуманных действий…

М-да. Видимо, то, что за одно из этих действий я получил от нее по морде, кверкесса умолчала. Тем не менее, я почувствовал, как у меня начинают гореть уши. Севи… Севи, зараза, что ж ты со мной делаешь…

У меня опять появилась знакомая одышка – проклятье! Я глубоко вздохнул, и окинул присутствующих полуобморочным, мутным взглядом. Все разглядывали меня с неподдельным интересом.

– Это большая честь, – выдавил я, еле справляясь со своим дыханием. – Но… сожалею, я вынужден отказаться.

– Объяснитесь, координатор.

Воздух в легких опять закончился, я жадно засопел носом.

– Прошу меня простить, я еще не отошел от предыдущей миссии… м-мне еще трудно дышать…

Пока я это говорил, дыхание как-то выровнялось, и я вздохнул почти свободно. Все ждали продолжения и я, изредко сопя как помпа, собрался с мыслями.

– Уважаемый председатель, уважаемые члены совета… – я запнулся. – Дело в том, что координатором на Краптис должен быть назначен… во-первых – энергетик. Я до сих пор не представляю, как нас там всех не убило током – в подземельях проходят линии колоссального напряжения без всякой изоляции и почти над самой головой. Во-вторых – психолингвист, или медиум. То, что я сумел успокоить полуразумное испуганное существо – недостаточно для полноценного общения. И в-третьих – геолог, а еще лучше – спелеолог. Во всех трех отраслях мои познания… оставляют желать лучшего…

– Прекрасно, координатор. Вы подтверждаете оценку УсСевионы в полной мере, поздравляю вас. Вы получите кадры любой квалификации, а также все необходимое оборудование. Пока присядьте…

– Подождите!!! – взмолился я. – Если я снова войду в эти пещеры, от моих легких останутся лохмотья!

– Мы обсудим и этот вопрос. Во время полета вам будет назначен курс реабилитации. Без санкции врачей никто на планету не отправится, не беспокойтесь.

Я опять плюхнулся на стул. Прекрасно, черт бы их побрал, просто застрелись! За меня уже все решили! Что за бред тут творится!?

– Я прошу снисхождения у высокого совета, – продолжила председатель, – но прежде всего мне нужно было определиться со статусом смотрящих, это наше внутреннее дело. С этим покончено, и мы переходим к общим вопросам. Самый первый из них – статус Краптиса. Глава исторической академии направил нам соответствующий меморандум. Уважаемый профессор Архадастерриохурриост, просветите совет. Вкратце, если возможно.

Я восхищенно цокнул языком. Интересно, сколько она тренировалась выговаривать его имя?

– Благодарю вас, председатель. – главой оказался уларк, тоже пожилой и степенный. Однако бас его звучал так же раскатисто, как и у нашего старпома. – Итак, если вкратце, то планета не только открыта, но и используется расой ангари и по сей день. Мы изучили найденные в пещерах символы и подтверждаем это. А посему, она должна выйти из-под юрисдикции расы кверков.

– Смею заметить, что почти все планеты нашей галактики открыты ангари и многие из них использовались ими в самом широком спектре.

– Нет, уважаемый председатель!!! – рык уларка двукратно усилился, и у меня немного заложило уши, так как я сидел неподалеку от этого иерихонского глашатая. – Вы прошляпили свой шанс! Если бы вы как следует исследовали планету, открыли врата, и предъявили их ученому совету – у академии не возникло бы никаких возражений!

– Потише, прошу вас… Но ведь так и произошло в конечном счете… разве нет?

– Нет! – трагично взвыл профессор, – открыл врата кверк, это мы признаем, но как он собрался их использовать? Преступным путем! – он обвиняюще направил лапищу в сторону председательствующей кверкессы. – совету неизвестно, сколько еще смотрящих было посвящено в их преступный замысел! Раса кверков дискредитировала себя, и мы требуем снятия вашего протектората с Краптиса!

Казалось, его тоже мучила одышка. Так возбудиться от пары реплик – это доступно лишь уларкам. Глава академии едва держал себя в руках. Но, похоже, председатель привыкла к раскатистым пикировкам профессора – все обвинения она спокойно пропустила мимо ушей.

– И под чью юрисдикцию вы хотите передать данную планету? Протекторат ангари?

– Абсурд! На Краптисе присутствует разумная жизнь, – почему бы не отдать планету аборигенам?! – оратор выразительно оглядел собравшихся. – Осмелюсь напомнить совету, что межпространственные врата – мощнейшая доминанта, оставленная нам нашими великими предшественниками – и контроль за их использованием захотят получить все расы! Предлагаю разместить на орбите планеты межгалактический контингент, а сам Краптис объявить особой зоной с ограниченным доступом.

– Благодарю вас, профессор. Ваше предложение понятно, и в таком виде выставляется на голосование.

Предложение уларка совет воспринял с воодушевлением, и проголосовал «за» почти в полном составе. Кверков тут присутствовало едва ли одна треть от общего числа собравшихся, но даже среди них нашлись те, кто разделял точку зрения профессора. Конфронтации никто не желал, и присутствующие пресекли возможность ее возникновения вполне единодушно.

– Далее, нам следует решить вопрос связи, – председатель поискала кого-то глазами, – доктор Мессануг, вы внесете ясность в прискорбный инцидент, имевший место на орбите Краптиса?

– Охотно, – находящийся недалеко от меня, незнакомый дессмиец чуть приподнялся. Мужские особи головоногов были гораздо темнее своих самок, а этот вообще отливал иссине-черным. – Я хочу представить совету, а также нашему координатору его нового ксенобиолога. Прошу любить и жаловать – доктор Квисс к вашим услугам.

– Приветствую высоких членов общегалактического совета, – услышали мы мысленный голос. Все завертели головами, а у меня, кроме всего прочего, испортилось настроение – голос этот отдаленно походил на голос старины Гасса, и очень живо его напомнил.

– Не стоит искать меня в здании, и вообще на Каохе. Я нахожусь на орбите.

Гром аплодисментов был ему ответом. Я уныло смотрел, как высокие персоны изволят радоваться и восхищаться тем, отчего у меня на душе заскребли кошки.

– Примите мои соболезнования, командующий. – раздалось опять у меня в голове, и я настороженно начал вглядываться в окружающие меня лица. Нет, радость их не померкла – видимо, орбитальный телепат решил пообщаться со мной тет-а-тет.

– Координатор. Меня назначили координатором, хотя я и от этого не в восторге.

– Это неважно. Опыт такого рода, как у вас, имеет определяющий вес у наших сотрудников – для них именно вы будете командующим. Вы лучше знаете, как исключить те или иные трагедии. А что касается жертвы Гасса – смею вас заверить: я абсолютно разделяю и вашу потерю, и ваше негодование. Обещаю вам, что мы доберемся до истинных причин трагедии и предотвратим их повторение.

– Спасибо, – подумал я вполне искренне. Новый биолог мне чем-то даже понравился.

– Итак, – продолжал тем временем дессмиец, – как вы убедились, нашим телепатам вполне по силам докричаться до нас и с орбиты, и я ума не приложу, что помешало наладить такое же сообщение и на Краптисе. Изготовить ментальный усилитель способен любой дессмийский ребенок, а Цейсу, входящую в экипаж «Цветущего», я всегда готов рекомендовать с самой лучшей стороны – я знаю ее как высококвалифицированного профессионала.

– Благодарю вас, доктор, – кивнула пресветлая ИсСкалса. – Решение этого вопроса совет откладывает до появления новых фактов по этому делу. Необходимо разобраться в инциденте до того, как исследовательская группа приступит к экспедиции – без связи в пещеры не спускаться! Вам понятно, координатор?

Я заверил совет, что мне все абсолютно понятно, и далее председатель к моему ужасу завела шарманку про эльфов, гномов и прочий наш фэнтезийный фольклор. Я покраснел как светило Краптиса – мне было очень, очень стыдно – и за себя, и за Севи, и за пресветлую кверкессу. Ну сколько можно толочь ерунду в ступе – так нет, господа из исторического общества устроили дискуссию аж на полчаса: о мифологии и реальности, а также влиянии одного на другое. Вот кто дернул меня тогда за язык? Я готов был провалиться сквозь землю, настолько меня эта дискуссия корежила. К счастью, пресветлые историки посчитали совпадения скорей случайными, нежели заранее глубокомысленно рассчитанными – ну, спасибо и на этом. Слава-те Господи, еще не все тут обезумели…

Далее выступали те, кого я жаждал затащить в командиры – спелеологи, геологи, энергетики, лингвисты, ксенологи, ангарологи и прочие специалисты всех мастей. Кто хвалил наши действия, кто – бранил, кто – просвещал… я же начал уже позевывать и поглядывать на часы. Ничего мне, похоже, рассказать Сюин о Краптисе не удастся – уже было далеко за полночь, а расходиться совет не собирался. Председатель объявила перерыв, после чего продолжали выступать все новые ораторы – нечего сказать, подготавливались они к экспедиции всесторонне и с поистине каохским размахом… оказывается, одна большая группа будет заниматься природой межпространственных врат, а другая собиралась нагрянуть в глубокие подземелья, и заодно изучить подземный город. Бедные вурвы, мне их заранее стало жаль.

Под конец заседания я узнал про мрачный эпизод, который совершенно меня добил: пришел отчет связистов. Связь на таких расстояниях работала с огромной задержкой, и «Цветущий» предупредить они не успели – к моменту дошедшего сигнала, корабля на орбите Краптиса уже не было. Экипаж отправил на Каох последний рапорт, и сел на планету – стало быть, до сих пор там и пребывает. После этой новости у меня напрочь пропало желание участвовать в каких бы то ни было пустопорожних дискуссиях – Цейса, конечно, опростоволосилась знатно, но я представлял ее на Краптисе, и ком подкатывал к горлу. Их ведь там запросто могло сдуть с опор, молниями пожечь жизнеобеспечивающую систему или тупо завалить песком – по самый щит. Сидят они там при трехкратной перегрузке – слепые и глухие, и все ждут, когда к ним хоть кто-то выйдет наружу…

Гадостно мне было до невозможности. Оставалась надежда, что они покинут планету, не дожидаясь фатальных последствий. Вот идиот, координатор липовый! Надо было хоть Малыша к ним отправить…

Чем совет закончился – я не уследил, так как думал совершенно о других вещах и судьбах.

10. Усилитель

До Краптиса мы летели полтора месяца. Кверкские корабли не чета лаугхским: и скорость, и комфорт – все превышало показатели «Цветущего» в разы, а что-то даже и на порядок. Например, количество народа на борту.

Меня определили на «Рассвет» – флагман эскадры. Эскадра насчитывала восемь кораблей, и добрую половину составляли грузовые танкеры – они, разумеется, сильно от нас отстали, но по их прибытии у общегалактического контингента дипломатов и техников будет все необходимое для жизни и комфорта. К слову, в один танкер мы умудрились засунуть пару стационарных генераторов антигравитации. На сей раз лига экспансии собиралась заняться планетой всерьез.

С Сюин мы могли видеться только в вирте – она была навигатором на другом корабле. Матрица одноклассницы была у меня и на «Цветущем», так что изменились лишь темы наших разговоров. Зато изменились они кардинально – пыл ее, само собой, никуда не делся, но, в деталях узнав всевозможные подробности нашего рейда, относиться к спуску на планету она стала очень серьезно.

Первой моей директивой на борту, отданной с изрядной толикой яда, стало повышение силы тяжести на всех кораблях, даже на грузовых. Народом это было встречено безропотно и с полным пониманием момента. Байки о наших похождениях разрослись в легенды, и мне там отводилась не последняя роль. Это слабо тешило мое самолюбие, а довольно скоро стало уже и раздражать. Я как-то поймал себя на мысли, что на Краптис я летел, имея мышление Сюин – а через портал проходил уже с мышлением Абвира, а то и самого Фарча, в его нынешнем состоянии. Слава меня совершенно не грела – после этого рокового рейда что-то в моем сознании сдвинулось основательно и бесповоротно. Казалось, за те полтора дня я постарел на целую жизнь. Плюс сейчас на меня водрузили воистину краптисовский груз ответственности за успех миссии и отсутствие новых жертв. Я замкнулся, практически не улыбался и общался только по существу – сухо и немногословно. Разжевывать нюансы планетарной обстановки мне казалось излишним: как только они сунуться в пещеры – сами все поймут, и очень быстро. Сознание будто раздвоилось: одна моя половина видеть этот Краптис не могла и мечтала свалить с этой должности, и с флагмана, да хоть в открытый космос. Вторая – принимала всю ответственность за миссию и понимала, что спускаться на планету еще придется, и не раз. Та же раздвоенность царила и в отношениях с Сюин, хотя в этом я еще и сам до конца не разобрался. Да, по сути, все то же самое: тот же айвах, только сбоку.

Корабль я на сей раз не пилотировал – куда там… Мой день был расписан по минутам и напоминал укомплектованную обойму – консультации, мозговые штурмы, распределение кадров и их зон ответственности, заседания и стратегические разработки. Причем, я не столько учил, сколько сам учился у многомудрых мужей всему, чему только возможно. И с каждым новым знанием находилась очередная альтернатива, облегчающая жизнь тем, кто собирался работать на Краптисе долгие месяцы. Я там работать не собирался ни одной минуты, и все думал, как бы увильнуть от спуска в этот, персональный мой, ад. Мне становилось дурно от одной мысли, что я снова окажусь в этих сволочных, крысиных норах. Во мне вызрела самая настоящая фобия к одной, конкретно взятой планете – и я ничего не мог с собой поделать. Да, собственно, и не собирался.

«Цветущий» с Краптиса так и не поднялся – бог весть, что там у них произошло. Но о Цейсе, Плухе и Грезоте я думал непрерывно – это накладывало роковую печать и на мое скудное красноречие, и вообще на мой фокус внимания. Навязчивые, сумбурные предположения в постоянно гудящей голове о возможных причинах задержки старта совершенно лишали ясности сознания и ввергали в глубочайшую депрессию. Если бы я потреблял спиртное, я бы спился.

Вот в таком погребальном настроении я и прибыл на орбиту ненавистного гиганта. У корабля Хамоэ мы высадили следственную группу, похоронную команду и представителей родственников погибших. После того, как они все закончили, со мной связалась пресветлая АсСхана, новая Мать смотрящих за кланом Хамоэ. Мы неоднократно общались с ней по разным вопросам во время полета, и мне показалось, что ее звонок – очередная формальность: я являлся ближайшим высоким начальством в радиусе действия связи их корабля. Хана вкратце обрисовала ситуацию, и поинтересовалась моим мнением на этот счет, ибо я ей еще его не высказывал. Очередной вакуумный барабашка дернул меня за язык: я посочувствовал и ей, и ее сокланам, и понадеялся, что таких эксцессов более не повториться. Она помолчала некоторое время, потом сухо поинтересовалась – не решил ли я пошутить таким бестактным образом.

– Нет, – ответил я. – Не в малейшей степени. Просто этот метеорит навевает мне мрачные предположения.

Она, похоже, опять лишилась дара речи – очередная долгая пауза предшествовала ее словам. Или в этом следует винить скорость сигнала? Впрочем, не принципиально…

– Объяснитесь, координатор. У вас есть сомнения в случайности произошедшего?

Лицо Севи, как живое, встало перед глазами. В тот раз я его не видел, но представлял вполне отчетливо. Полностью погрузившись в свои воспоминания, я эхом продублировал свою давнюю реплику:

– У меня есть версия, но она настолько глупая, что ее лучше и не высказывать…

– Любая версия имеет право на существование, – эхом послышалось в ответ, и я почувствовал, что схожу с ума от убийственного, продирающего позвоночник, déjà vu. Знакомый комок вспух под кадыком, в глазах потемнело. Я стиснул зубы, и взял себя в руки – не стоит забывать, что я разговариваю с кверкессой. Каждая из них способна лишить рассудка своим речевым автоматизмом.

– В подземелье Краптиса есть гора, – медленно проговорил я, судорожно гоня очередные яркие вспышки видений. – Как вы думаете, Хана – чем она заканчивается?

– Коридором, насколько я помню отчеты.

– Она заканчивается вратами. С горы до портала идет плавная дуга, нигде не прерываемая, и – да, она проходит по небольшому коридору, хотя это к делу не относится. Если пустить с горы метровый булыжник, направив его в нужную сторону, он воткнется во врата с нешуточной скоростью. А из других врат, соответственно, вылетит.

Я предпочел закончить свою очередную бредовую версию, пусть сама додумывает остальное. На этот раз Мать молчала около минуты. Нет, это все же не задержка связи – я теперь сам умею своими репликами сводить с ума окружающих.

– Невозможно…

– Невозможно, – кивнул я, снова скривившись, как от зубной боли. – Сказки… Но безумием пропитан и весь наш прошлый рейд, от первой до последней минуты. Я уже привык, и вам советую привыкать побыстрее. Хана, я прошу прощения – мне нездоровится. Вы не против, если мы обсудим дальнейшие бредовые вероятности в другой раз?

– Конечно, координатор – благодарю, что уделили мне время.

Я еще раз скривился. Меня благоговейно благодарят… кверки. Такими темпами я скоро стану председателем межгалактического совета. Правда, не пресветлым, а вконец обезумевшим. Я запоздало понял, что не легкие мне нужно было восстанавливать, а мозг. Вот он пострадал у меня более всего, просто это становится ясно только теперь. Меня опять ожгло воспоминание, когда главнейшей своей целью в подземельях я посчитал дойти до врат в здравом рассудке. Видимо, в этом-то я и не преуспел.

Консоль ожила. На экране возникло изображение доктора Мессануга. Дессмиец тоже летел с нами – он был избран главой разведчиков.

– Вы не заняты, координатор? Хотелось бы уточнить состав первой разведгруппы. Вы к нам присоединитесь?

– Вы собираетесь высаживаться на поверхность? – изумился я.

– О, нет! Избавьте меня от такой чести… – доктор протестующе всплеснул щупальцами. – Мы ждем вас в кают-компании. Группа будет координироваться отсюда, с корабля. Заодно и связь проверим – доктор Квисс будет осуществлять ее с орбиты.

– Превосходно, – буркнул я. – Сейчас подойду.

– Минут через пятнадцать, если вас не затруднит.

– Хорошо.

Я постарался справиться с охватившим меня возбуждением. Или нет – возбуждение имеет положительную эмоциональную окраску, – меня же затрясло, скорее, лихорадочное беспокойство с изрядной долей отчаяния. Я так долго мечтал узнать о том, что произошло с моими товарищами, что не находил себе места – но, вместе с тем, я боялся этого знания до потери пульса. Чей-то подвиг, как известно – всегда чья-то халатность, и я давал голову на отсечение: эта халатность – или преступный умысел, почему нет? – выяснится в результате следственных действий. Речь шла о моем экипаже, и это протестным малодушием сковывало всю мою информационную жажду. Господи, до чего проклятущий, убогий мир – сколько еще потрясений и смертей мне тут предстоит перенести? Меня заранее мутило.

Через пятнадцать минут я входил в кают-компанию. Яркий оранжевый вихрь взвился с кресла, подлетел ко мне и с визгом повис на шее. Настроение у меня окончательно испоганилось. М-да, следовало ожидать. Я, тоже приобняв, похлопал соотечественницу по плечу.

– Навигатор Лианг, потрудитесь занять свое место, – криво улыбнулся я.

– Фу ты какой! – отпрянула от меня Сюин, щеки ее медленно заливал яркий румянец. Я бы даже сказал – гневный румянец.

Она, обидевшись, плюхнулась на место и «на всю жизнь» отвела от меня взгляд. Я тоже прошел к своему креслу. Эта чертовка хоть как-то меня ободрила, но благодарность явно вызовет у нее нескромность. Я лучше поблагодарю, когда ей будет плохо. Это гораздо конструктивней, по себе знаю.

Дессмиец при встречах очень редко меня касался, и в этот раз он тоже не собирался этого делать. То ли он так заглушил собственные инстинкты, то ли Квисс автоматом транслировал ему картинку. За столом, помимо Сюин и двух докторов – Мессануга и Квисса, пребывали еще несколько существ. Я их не знал.

Дессмиец представил нас друг другу, и объявил состав группы. Два кверка, уларк и Сюин. И еще с десяток киборгов, усовершенствованных специально для Краптиса. Я тяжело взглянул на хрупкую, изящную Сюин – и ничего не сказал. Прозрение должно прийти к ней само. Я в этом принимать участия не собирался.

Мы обговорили детали, я обратил внимание на пару моментов, включая вынужденную диету, и участники группы ушли готовиться к спуску. Цвет лица Сюин при этом напоминал томат. Видимо, я потихоньку превращался для подчиненных в циничную скотину, и это снова навевало определенные ассоциации.

– Прекрасный образчик человеческой расы! – сообщил мне доктор Квисс. – Вы зря казните себя, командующий, – она со всем справится и еще утрет вам нос. У нее большой запал и еще больший запас прочности.

– Вы полагаете? – я направил на «мокрого» хмурый взгляд. Его облик меня совершенно не раздражал, и он это чувствовал. – И насколько ей хватит этого запала?

– Она не превратится в обозленную и разочарованную брюзгу, если вы об этом. Я присмотрю за ней.

Я опустил глаза. Нет смысла благодарить того, кто твою благодарность и так ощущает в полном спектре. Я посмотрел на Мессануга – он, похоже, тоже все слышал.

– Доктор Мессануг, – обратился я к нему. – У меня к вам просьба.

– Все, что в моих силах, координатор.

– Вы можете провести операцию без меня? Я…

– Я прекрасно понимаю ваше состояние, координатор Крис. Меня тоже охватывает скорбь, когда я думаю о своей соотечественнице Цейсе.

Я поджал губы, силясь сохранить бесстрастность на лице.

– Благодарю вас, доктор. И вас, – я поглядел на биолога. – Честно говоря, я не представляю, что бы я без вас делал…

Они заверили меня, что сами со всем разберутся, и отпустили восвояси. Я зашел к Сюин, чувствуя, что надо ей что-то сказать перед высадкой, но она не пустила меня на порог. Чего и следовало ожидать… Я чертыхнулся, и побрел к себе. Будем надеяться, что с планеты она вернется немного другим человеком. Я и сам хандрю, и других расстраиваю – чем меньше я буду маячить на корабле, тем лучше. А Сюин – отходчивая, помиримся.