Личный бумажный Демон

– Боюсь, вам будет не интересно, очень на любителя знаете ли мои приключения. А вот если вы мне расскажете, наконец, про Кашину и рисунок Врубеля, – она сделал паузу и с нажимом произнесла. – Вы ведь из-за этого меня выгнали вчера? Это было бы полезно и вам и мне. Ваша бабушка, начала кое-что рассказывать, но уже поздно, она устала и мы перенесли продолжение рассказа на завтра…

– А может, это вы мне расскажете, зачем вы появились в моём доме на самом деле?

Светлана посмотрела на Ирину, как на ребёнка.

– То есть вариант, что я пришла к вам на помощь, когда ваш брат хотел ударить вас, вам не нравится?

– Амм… – замялась Ирина, – причём здесь это?

– Не причём? Надо было мимо пройти?

– Амм…

– Есть хочу вот что, – вдруг резко сменила тему Светлана, не обращая никакого внимания, на то, что постоянно ставит Ирину в тупик, – У вас есть дома что-нибудь съестное?

– Амм… не знаю, наверное…

– Наверное, или нету ничего? Вот что вы за хозяйка? Холодильник пустой, собака не выгулянная, вы так никогда ни за кого не выйдете замуж.

– Чтооо???

– Да, да, да… – на полном серьёзе, говорила Светлана, и лишь прыгающие чёртики в её глазах, могли бы её выдать, но их, от безмерного удивления, Ирина не видела. – Пойдёмте, купим чего-нибудь по дороге, а то «голодной куме, только хлеб на уме». – сказала Светлана, и взяв Ирину под руку, повела её на выход. – Но вначале мне нужно забрать вещи из отеля.

– Так вы всё-таки возвращаетесь?

– Возвращаюсь, – с глубоким вздохом подтвердила Светлана, – куда ж от вас денешься…

Через час на кухне в доме Ирины.

– Ну вот, – вытирая корочкой хлеба тарелку начисто, проговорила Светлана, – другое дело «Сытой куме, только песни на уме». Готова слушать.

– Что слушать?

– Что такого вам рассказала Кашина, что вы все впали в несознанку? Но перед этим объясните мне, как вы разрешили, вашей бабушке, отдать рисунок Врубеля, незнакомому человеку?

– Она что, правда, вам всё рассказала?

– Да, всё. Буквально сдала вас с потрохами, так что выкладывайте.

– Только после вас, – Ирина аккуратно положила на чистую тарелку вилку и нож, – Вкусно, где вы научились готовить такие экзотические блюда?

– У меня много разных талантов…

– Это я заметила, особенно не отвечать на вопросы, у вас хорошо получается.

– Вот именно, но на этот ваш вопрос я отвечу, а то мы так и будем ходить вокруг, да около. Знаете ли вы, кто нанял вашу Кашину?

– Это называется ответ на вопрос?

– Да, он самый. Ладно, помогу – её наняла та самая Шахова, которую вы так боитесь. Именно она наняла Кашину, сотрудницу журнала Артхаус, собрать и провести выставку иллюстраций Врубеля. И Кашина, к вашему сведению, не является сотрудником музея Лермонтова. Удивлены? – злорадно констатировала Светлана, глядя на вытянувшееся лицо Ирины, – Более того, и меня наняла, та же самая Шахова, чтобы я нашла пропавшую Кашину. – с наслаждением продолжила Светлана, – Вы знали, что она пропала? По вашим красивым глазкам вижу, что нет. Ну вот, теперь знаете.

– Кккак пропала?

– А вот так, позвонила страшной Шаховой, сообщила, что нашла рисунок Врубеля, что едет посмотреть его, и ку-ку, больше о ней ни слуху, ни духу. Шахова поискала её – не нашла, подала заявление в полицию о её пропаже, те тоже поискали и не нашли. Делать нечего – позвали меня.

– А рисунок? – упавшим голосом спросила Ирина.

– Пропал вместе с Кашиной. И уж если быть совсем точной, то Шахова наняла меня искать не Кашину, а именно рисунок.

– И что?

– Что, что – ищу. Например, о том, что она была у вас, и взяла рисунок здесь – никому, до сих пор, известно не было.

– Как это?

– Вот так, но и это ещё не всё. Приготовьтесь… – Светлана выдержала паузу, – Готовы?

– Господи, к чему?

– К тому, что я скажу сейчас, готовы? Крепко сидите?

– Да говорите уже…

– Шахова мертва.

У Ирины расширились глаза до такой степени, что фраза – глаза как блюдца, была бы не очень сильным преувеличением.

– Кккак мертва?

– Не знаю как, автомобильная авария.

– Вы это серьёзно?

– Когда я шутила? Конечно, серьёзно. Более того, она погибла на следующий день, после того, как наняла меня. – то что погибло ещё два человека Светлана решила не говорить, – Ну как, довольны моими ответами?

– Не знаю что сказать… – растерянно отозвалась Ирина.

– Не знаете, что сказать? Ну, скажите, например, чем же вас так напугала Кашина, когда позвонила?

– Сказала, что вокруг рисунка стали происходить странные вещи, что пока она не может вернуть его, но, как только сможет, то его надо будет обязательно спрятать. И чтобы мы, ни с кем больше на эту тему не общались, особенно с Шаховой. Несколько раз повторила эту фамилию, чтобы мы запомнили, – сказала Ирина и замолчала.

– Всё?

– Всё.

– Не густо. А что значит «не могу вернуть»? Почему не может, не объяснила?

– Нет.

Светлана обдумала, услышанное.

– А сколько времени прошло между тем, как она забрала рисунок и её звонком к вам?

– Несколько дней, может, даже неделя… Я точно не помню.

– А откуда звонила? Из Москвы?

– Хм… Думаю да. Я не спрашивала, но думаю да, из Москвы.

– Что-то здесь не бьётся… – задумчиво проговорила Светлана, больше для себя, – Шахова сказала, что Кашина пропала, после того как сообщила о поездке к вам. А вы говорите, что она почти неделю, уже с рисунком на руках, находилась в Москве, да ещё и на связь выходила. Мда, надо обдумать это.

Следующий день больница.

На следующий день в больницу к Лидии Петровне пришли Светлана, и Надя из музея Лермонтова. Ирина побежала на работу, но предупредила, что если понадобиться, то тоже подскочит. Лидия Петровна выглядела плоховато, хоть и старалась не показывать этого.

– Давайте начну я, а вы дополните по необходимости. Итак, – посмотрела она на Надежду, которая сидела, скептически поджав губы, – около месяца назад, меня наняла, Шахова, для поиска пропавшей Кашиной. С её слов, фонд «Культурное наследие», вице-президентом, которого она была, решил провести выставку иллюстраций Врубеля, к поэме Лермонтова «Демон». Куратором выставки, была выбрана Кашина, и прекрасно справлялась со своими обязанностями, пока не пропала. Перед исчезновением, она позвонила Шаховой, сообщила ей, что знает, где находится недостающий рисунок, и что поедет смотреть его. Всё, больше Шахова ничего не знала – Кашина исчезла. Куда она поехала, посмотрела рисунок или нет – ничего не было известно. Они подали в розыск, и видимо сами предприняли какие-то шаги для поиска, а когда зашли в тупик, то наняли меня. Но это только присказка, сказка как говорится впереди. На следующий день, после разговора со мной, Шахова погибла в автомобильной аварии. Так что все вопросы, которые к ней есть задать уже некому. Тем не менее, выставка готовиться, и в московском музее Лермонтова всё идёт по плану, экспонаты собраны и никакой привязки к этому оставшемуся рисунку нет. Хотя, кстати, когда Шахова вводила меня в курс дела, она говорила, что для них имеет принципиальное значение наличие всех рисунков на выставке. В плоть до того, что они не будут проводить её, пока не соберут их все. И вот, ситуация изменилась, может, что-то поменялось в позиции «Культурного наследия», в связи с гибелью Шаховой. Это то, с чем я приехала к вам в Пятигорск три дня назад, теперь новые для меня факты, при условии, что я правильно всё поняла:

1. Кашина приехала сюда в поисках рисунка, и работала в архиве музея.

2. Вы Надежда, подсказали ей, что рисунок находится в семье Ильиных.

3. Она забрала его для участия в выставке.

4. Через несколько дней позвонила, с сообщением, что вокруг рисунка что-то происходит и, что его надо спрятать, когда она вернёт его. Особенно предупреждала, ничего не говорить Шаховой.

– Да? Всё верно?

– Более ли менее, – ответила та, и за себя, и за Лидию Петровну.

– Вам нечего мне добавить? – Светлана в упор смотрела, на Надежду, своим неприятным цепким взглядом.

– Нечего, – недовольным тоном, типа «отвяжитесь вы уже от меня», огрызнулась женщина. – И не надо на меня так смотреть.

– А как мне на вас надо смотреть? Нежно? Вы тут валяете дурака, темните, скрываете что-то, а мне что, улыбаться вам? А если бы я уехала? Что бы вы делали тогда? Сидели бы сейчас, как сычи на ветке, хлопали глазами? Рисунок-то пропал вместе с Кашиной… Почему вы ей поверили? Почему подсказали, где он находится?

– Вы меня в чём-то обвиняете? Вы кто? Следователь? – попыталась перейти в атаку Надежда, – Как вы-то узнали, кто ей дал рисунок, если никто об этом не знал?

– Секрет фирмы, за это мне и деньги платят, чтобы я искала и находила. А вы что, со следователем желаете пообщаться?

– Тоже мне напугала, да я с ним уже общалась… Кто ты такая, чтобы угрожать мне?

– Девочки, прекратите, – вмешалась в назревающий скандал пожилая женщина, – убавьте тон, что это такое?

– Извините, – Надежда, тут же приглушила эмоции.

– А вот про следователя было интересно. Когда вы с ним общались, и зачем? – Светлана нисколько не смутилась вспышкой женщины.

– Он выяснял, не приезжала ли к нам Кашина.

– И что вы ответили?

– Правду, что же ещё? Ответила, что приезжала, что работала с архивами, приложила справку с какими, и всё.

– А почему ВЫ, отвечали?

– Потому, что у меня должность такая. Я юрисконсульт музея.

– О, понятно, теперь всё понятно.. То-то я смотрю вы на музейного сотрудника не очень похожи… Теперь, всё встало на свои места. И какая должность была у следователя? Чем он объяснил свой запрос?

– Ничем.

– Как это? А зачем вы отвечали тогда? Мало ли кто, что спрашивает?

– Отвечала, потому что я его знаю…

– Ого! – Светлана вся подалась вперёд, – Продолжайте.

– И ничего не ого, это был наш местный сотрудник ФСБ, в звании…, – она задумалась, – не знаю, майор, наверное уже.

– Он вам что? Не показал документы?

– Показал, но я не разглядывала особо, я же говорю, я его знаю. Он пришёл, как бы неофициально. Сказал, что коллеги из Москвы просили навести справки, не приезжала ли к нам Кашина, и если да, то что искала и с кем контактировала.

– Тааак, и что?

– И ничего, как я уже сказала, я дала ему справку, с перечнем архивов, с которыми работала Лиза и всё. Больше, ничего.

– А почему? Вас не встревожило, что ею заинтересовалось ФСБ ? И вы не попытались с ней связаться, выяснить что происходит?

– Во-первых, попыталась, а во-вторых – она предупреждала, что рисунок будут искать, и возможно с привлечением кого-то из силовых структур.

– Ни хрена себе… И вас это не смутило?

– Смутило, конечно.

– Почему же вы не рассказали фэ-эс-бэшнику всё как есть? Что была, что взяла рисунок?

– Потому что он не спрашивал про рисунок, и при этом действовал неофициально. Вот если бы он мне показал официальный запрос, вот тогда бы был другой разговор. А так мало ли кто и что выясняет…

– И тем не менее, ситуация явно была странной, вы привели чужого человека в дом к своим знакомым, те, доверяя вам, отдали ей дорогую веешь, девушка пропала, ею интересуется ФСБ, а вы что?

– Может быть, она не пропала, а прячется…

– Ого… час от часу не легче. От кого?

– Откуда я знаю, возможно, от тех, кто хочет заполучить рисунок.

Светлана долго и внимательно изучала собеседницу – врёт она или нет? Скорее всего не врёт, но и всю правду не говорит.

– Вы что-то недоговариваете, – стала наседать Светлана, – давайте по порядку. Почему вы привели незнакомого человека в дом к Ильиным?

– Надя, говори как есть, это, действительно, странно выглядит, мы тебе доверились… – подключилась к вопросу Лидия Петровна.

– Я хорошо её знала, мы были в… скажем так, дружеских отношениях.

«Бог ты мой, – догадалась Светлана, протянуть цепочку от Купцовой с её рассказом о горячей осетинке, до Кашиной и её неформальными отношениями с Шаховой»

– Вы были любовницами что ли… – начала, было она, но прикусила язык, из-за присутствия бабушки.

– Это не ваше дело, – огрызнулась женщина, но предательски покраснела при этом.

– Надя…, – с удивлением начала Лидия Петровна, но тоже остановилась.

– Короче, я хорошо её знала, и…

– И поэтому решила помочь ей? – вопросом закончила мысль Светлана.

– Да, решила ей помочь. Ну а почему нет то? Я знала, что у них в коллекции есть рисунок похожий на Врубелевский, вот и отправила её посмотреть.. А вдруг правда? Тогда его участие в серьёзной выставке с публикацией в каталоге, сильно повысило бы его цену. В чём проблема?

– Ни в чём, если бы она не пропала. Но она пропала… Давайте, выкладывайте дальше, что вам ещё известно?

– Она позвонила мне через несколько дней после отъезда, сказала что подслушала какой-то разговор…

– Кого с кем?

– Шаховой с кем-то, и что рисунок могут похитить. Что ей нужно спрятаться на время, а когда она сможет, то привезёт рисунок обратно, и его тоже нужно будет спрятать.

– И кому вы об этом рассказали?

– Никому, Ирина сама всё знала, Лиза ей тоже звонила. Вот почему мы не очень волновались, что с ней нельзя связаться. Мы воспринимали это, как меру предосторожности.

– Дурдом.

В палате опять наступила тишина: бабушка закрыла глаза, и казалось отдыхала, Надежда смотрела в окно, а Светлана думала, пытаясь сложить все пазлы в одну картинку.

– Ну, хорошо, и сколько вы собирались ещё думать? Сколько прошло времени, месяца полтора?

– Да, где-то так.

– Получается, что сейчас мы сидим у разбитого корыта? Вы не знаете, ни где Кашина, ни где рисунок, ни что происходит?

– Да, не знаем.

– Красота…

Светлана опять замолчала.

Прервать её размышления решилась Лидия Петровна:

– Я понимаю, что мы выглядим идиотами, но что нам теперь делать? Что вы посоветуете? И что сами будете теперь делать? – она с надеждой смотрела на Светлану, чувствуя в ней решимость действовать.

Та шумно вздохнула.

– Я, конечно рассчитывала, получить здесь ответы, а не новые вопросы, но вышло всё, как всегда. Всё только ещё больше запуталось. Но… – она посмотрела на Надежду, а затем на пожилую женщину, – на вопрос, что я буду делать, я отвечу только вам.

Надежда, неприязненно покачала головой, дескать «ну-ну», но встретившись со взглядом Лидии Петровны, удивлённо спросила:

– Вы хотите, чтобы я ушла? Вы ей верите? Почему? Она-то всё нам рассказала?

– Надя, не спорь.

– Ну, как знаете, – и она обиженно вышла из палаты.

Какое-то время Светлана молчала, как будто что-то прикидывая, потом решилась:

– Да, я тоже рассказала не всё. Потому что всё гораздо хуже, чем кажется на первый взгляд. Я думаю, что Кашина не спряталась, а убита. И не она одна, кроме неё погибло ещё три человека, одна из них по ошибке. Моя подруга погибла вместо меня. Поэтому дело это, для меня стало личным, и я не собираюсь останавливаться. И я найду, – решительно говорила Светлана, без тени сомнения, – и убийц, и ваш рисунок. Теперь отвечу на вопрос, что я собираюсь сделать. Вернувшись в Москву, я объявлю, что нашла рисунок, и посмотрю, кто начнёт пытаться добраться до него. Это будет приманка. Среди тех, кто среагирует, будет и тот, кто нам нужен.

Лидия Петровна опять закрыла глаза, и так лежала несколько минут, а когда открыла, то взгляд её был неожиданно твёрдым и ясным:

– Сделайте это, я вам верю.

– Спасибо… – Светлана положила свою руку поверх руки пожилой женщины и пожала её, – я буду держать вас в курсе событий, а вы, если потребуется, поддержите меня, и подтвердите, что я нашла настоящий рисунок.

– Хорошо.

Аэропорт в Минводах.

– Зачем вы поехали со мной? Поздно, вон как темно, а вам ещё возвращаться… – Светлана, всю дорогу отчитывала Ирину и Асю, за то, что те отправились провожать её.

– Я не знала, что вы такая ворчливая бываете, точно бы не поехала. Ды-ды-ды, ды-ды-ды, одно и тоже, зачем, да зачем. Вам неприятно что ли, что вас провожают? – таким же ворчливым голосом передразнила её Ирина.

Они вышли из машины, и Ася схватила нести спортивную сумку Светланы.

– О, и эта туда же… – сделала вялую попытку не дать ей сумку Светлана, но быстро сдалась, – саму качает, от усталости.

– Мне не тяжело.

– Не тяжело ей… Смотри не упади. – и обращаясь уже к Ирине, – Не пускайте её сегодня к бабушке, пусть поспит нормально.

– Попробую. А вы обещайте держать нас в курсе дела…

– А вот этого, как раз нельзя, – не дала ей договорить Светлана, – Наоборот, я скорее всего пропаду…

– Да-да, как Лиза, – в свою очередь прервала её Ирина, и что-то вложила ей в руку, – Вот, возьмите.

– Что это? – Светлана, обнаружила, что держит простенький, сотовый телефончик.

– В нём левая симка и вбито три номера, мой бабушкин, и Нади.

– А Надин зачем? Уж ей-то я точно звонить не буду. Какая я сволочь, я и так знаю, без её напоминаний.

– Зря вы так. Вы ей понравились, между прочим. Она конечно непростая девушка, со своими кавказскими заскоками, но, поверьте, с вами она вела себя очень корректно.

– Дааа? – усилила интонацией своё удивление Светлана, – Как же она с остальными общается? Морды что ли бьёт всем?

Ася, которая шла всё это время молча, хмыкнула и поддержала маму:

– Тётя Надя такая, может и врезать… её даже Рой боится, сразу прячется в будку, когда она приходит.

– А ты не забудь, что обещала мне…

– Помню, помню…

– И про три картинки, не забудь, а лучше пять, ту жёлтенькую, где голая девушка в бокале обязательно, остальные на свой вкус. Есть кому показать их, а там чем чёрт не шутит. Но это после того, как…

– Я уже устроилась на работу, – отмахнулась Ася, и тут же спросила, – А почему моего номера нет в этом телефончике?

– Кстати да. – Они подошли к табло вылетов, – На, вбей сама, – передала ей телефончик Светлана и стала смотреть какие у неё стойки регистрации.

– Какой странный, – начала ковыряться с кнопками Ася, – нормальный нельзя было купить? Зачем такой допотопный.

– Да, потому, что мы тоже, с твоей мамой, давно уже допотопные.

Ася вскинула голову и очень серьёзно, отреагировала на эти слова Светланы:

– Вы считаете себя допотопной? Да я никого круче вас не видела…

– Ооо, – вмешалась Ирина, – это что-то новенькое. Это почти что признание в любви. – и посмотрела на реакцию, Светланы, которая стояла с нарочито невинной, тонкой улыбкой, – И не думайте об ЭТОМ, – со значением сказала она, глядя на неё.

– А почему нет? – Светлана, обняла и прижала к себе девушку, потом отстранила и, глядя ей в глаза, очень серьёзно сказала, – У тебя всё впереди, запомни это. Весь мир у твоих ног, протяни руку и возьми его. Ясно?

– Ясно.

– Я буду присматривать за тобой.

– Я согласна.

– Ну всё, я пошла, – она взяла свою сумку, и глядя на них с усмешкой бросила, – не смотря ни на что, вы мне понравились – обе. Так что будем на связи.

Она одной рукой приобняла их по очереди, чмокнула в щёчки и бодрым шагом, отправилась на регистрацию.

– Очень крутая…

– Да уж…

Ася и Ирина, долго смотрели ей вслед, и им было грустно от расставания.

Москва, квартира Бартман.

– Они стояли, в той самой комнате, где Светлана в первый раз видела иконы разной степени готовности. Теперь в ней всё было увешано рисунками Летящего Демона, причём где-то было изображение целиком, а где-то были лишь крупные фрагменты: голова, часть крыла, глаза, излом руки и огромное количество подписей.

– Ну что? – с оптимизмом отреагировала Светлана, глядя на это изобилие, – Вполне прилично, даже очень прилично. Вот этот, например, – указала на один из рисунков, – по-моему, один в один.

– Нет, к сожалению. Если бы вы его из далека показали, да ещё не специалисту и без подписи, то да, возможно и прокатило бы, но вот с подписью затык. Тут ещё работать и работать.

– А по-моему и подпись нормальная…

– Нет, – Бартман показала на один из листков, прицепленный прямо посередине стены, – вот увеличенная, настоящая подпись, а вокруг неё мои. Видите разницу?

– Вижу.

– Ну вот… – она пожала плечами, – Ладно, теперь ваша очередь рапортовать об успехах, пойдёмте пока чай не остыл.

И они прошли на кухню, где уже стояли чашки с чаем, и плюс к ним несколько блюдечек с разными сортами мёда.

– Это мёд? – спросила Светлана, – я мёд не очень…

– Вы попробуйте вначале, такого точно не пробовали. Мне один хороший знакомый привозит с Алтая. У него там своя пасека, и мёд всегда исключительно вкусный.

– Мне непонятно главное, – Светлана села, и буквально кончиком ложечки прикоснулась к поверхности мёда на одной из тарелочек. Поднесла эту капельку к губам, и очень осторожно, словно мёд был горячим, слизнула её. Внимательно посмаковала во рту и удивилась, – ммм, вкусно, – уже смелее зачерпнула вторую ложку, понюхала, и удивилась второй раз:

– И мёдом совсем не пахнет… Так вот, мне не понятно главное – Как получаются разные сорта мёда? Как можно управлять пчёлами, чтобы они собирали именно липовый, или гречишный, и не собирали нектар с клевера или акации?

– Всё проще, никто ничем не управляет, и уж тем более никаким пчёлам, никакие команды не отдаёт. Берут улей, и ставят его в поле, где растёт гречка. Вот пчёлы и будут собирать нектар с гречки. Они не глупые и «от добра добра не ищут», если под носом есть всё что надо, то и всё, на соседнее поле с клевером никто из них не полетит.

– Ах вон что… – протянула Светлана, намазывая на белый мягчайший хлебушек, сливочное масло, а поверх него мёд из следующего блюдечка, – так просто? А я-то думала… Ладно, слушайте теперь о моих приключениях.

И она достаточно подробно рассказала, всё что было связано с рисунком, опустив естественно, все боковые приключения, с драками, купальнями, и прочими моргами.

– То есть, мы опять ничего не знаем? – подытожила Бартман в конце рассказа.

– Нет, не совсем. Мы знаем, что рисунок всё-таки был, и что он вместе с Кашиной попал в Москву. И раз его продолжают искать, то он где-то спрятан.

– В этом смысле, да, некоторый прогресс налицо. И что нам это даёт?

– А то, что наш план – выдать копию за настоящий рисунок, всё ещё актуален.

– Хорошо. Пока нормальной копии нет, нужно пытаться найти оригинал. Есть у вас какие-нибудь идеи, где может находиться рисунок? – Бартман подлила мёд, в блюдечки.

– Нет.

– А дома у неё?

– Думаю, что там искали, если уж до Пятигорска добрались, то что говорить про квартиру здесь в Москве, практически у них под носом.

– Да, скорее всего, хотя мне всё это странно. Какое-то ФСБ… им то, какое до этого дело? Ну, хорошо, есть причины для их участия, тогда ещё хуже вопрос – почему неофициально?

– Судя по всему, у Шаховой был какой-то знакомый фэ-эс-бэшник, и она попросила его помочь.

– Не всё так просто. Одно дело, когда он снял трубку и кого-то шуганул по телефону, или там, корочкой где-то посветил. И совсем другое, когда включается субординация, и подключаются люди в городах и весях. Там внутри куча своих сложных взаимоотношений, в том числе и бизнес отношений, кто кому может звонить, кто кому нет… А тут раз, и какой-то сотрудник в Пятигорске, отправляется что-то выяснять, в музее. Это странно, значит не совсем неофициально? А добавьте сюда тех, кто убил вашу знакомую, и возможно Кашину с Шаховой и… – она замялась, – простите, не запомнила фамилию Виктории искусствоведа, которую якобы убило током. Это вообще непонятно кто сделал. Не ФСБэ же?

– Пока да, непонятно, но давайте вернёмся к рисунку. Действительно, куда Кашина могла его деть? Вот это странное место в рассказе: «что она, пока, не может его вернуть», – что может означать? Если бы она его спрятала, то в чём проблема? Взяла и вернула. Получается, не спрятала?

– Так-так-так, – поддержала Бартман, направление размышлений Светланы, – получается, не спрятала. А что тогда? Поставим себя на её место, вот мы приехали куда-то и нашли рисунок Врубеля, что дальше?

– Позвонить Шаховой и сообщить, что нашёлся рисунок.

– Да, но она этого не сделала.

– А может и сделала, но Шахова, почему-то мне этого не рассказала. Что-то же произошло между ними, из-за чего Кашина так переменилась? Стоп. – у Светланы мелькнула какая-то свежая мысль, – А может быть всё было не так? Я когда разговаривала с её бывшими сотрудниками из журнала, узнала, что у Кашиной был роман с Шаховой

– Фиу, – присвистнула Бартман.

Это было неожиданно, Светлана даже прервалась и с удивлением, посмотрела на неё.

– Вы свистите?

– О, да. Ещё и не так умею свистеть, потом покажу, рассказывайте дальше, не отвлекайтесь.

– Да, роман, и бурный кстати роман. Из-за него Кашина бросила другую свою подружку…