По следам Палленальере

– Пауки молчат. – коротко бросил волшебник.

– И? – наконец-то проронил Торальд, глядя в пустоту.

– И был немедленно созван Первый Совет.

– Первый Совет без присутствия императора? – удивился Джерум, впервые вмешавшись. – Дело идёт хуже некуда.

– Тёмные времена. – произнёс Эйстенн. – И они стремительно сгущаются.

– Да, вдобавок и весть эта распространяется подобно урагану. – добавил сир Равенхей. – Многим она сыграла на руку.

– Проклятое Братство… – протараторил Торальдус, вскакивая. – Как эти ублюдки смогли столь гладко всё спланировать?! А СТРАЖА?! – крикнул, вновь ударив по подлокотнику трона. – Как они смогли обойти стражу Императора?!

– Братство здесь ни при чём и безучастно, к удивлению. – отчётливо произнёс Антариус.

– И с чего я должен тебе верить, Равенхей. – медленно повернул голову Торальдус, и в его голосе зазвучала недоверчивая, тихая ярость.

– Равенхей? – удивился Джерум, услышав знакомое имя.

Вспоминая прочитанные в юношестве старые книги, которые описывали становление, сражения и подвиги сира Антариуса Ронаг Равенхея, Таро сделал выводы и дал свой вердикт:

– Старый воин… – Таро почесал бороду. – Паладин, погибший при защите Натурлона, своей малой родины, но явившийся собственнолично… Хм-м-м… У нас нет оснований не верить ему, Торальдус.

Торальд лишь сурово посмотрел на него. Джерум говорил с полной уверенностью, и это не осталось незамеченным.

– Легендарный артефакт взял не убийца. Не тот, кто должен был. Слишком многое это подтверждает.

– Нам необходимо найти его. – подошёл вперёд Адультар, голос его прозвучал отчётливо. – Это не подлежит обсуждению.

Джерум, медленно кивая, смотрел в пол.

– Я согласен. – добавил он.

– Все согласны с тобой, Адультар. – сказал Торальдус, а после крикнул. – СТОЛ! Живо несите стол!

Двери распахнулись почти мгновенно. Вбежали трое стражников, неся новый дубовый стол. Движения их были отточены, как будто этим они занимались ежедневно. Уже через несколько мгновений стол стоял на прежнем месте.

– Нам необходимо продумать план действий и раскидать на… – Торальдус шумно вдохнул и закричал, ударяя кулаком по поверхности. – карте! Хоть как-то, хоть по крупицам!

Чистый холст был оперативно и качественно подан на стол. Равенхей осторожно положил на неё руки.

– Я для этого и пришёл, Торальдус. Всё уже тщательно продумано, и, хоть информации у нас – около нуля, я знаю, с чего следует начать. Времени – в обрез. Второе Междуцарствие неизбежно, неизбежна и война. Ковенант уже начал распадаться.

– Империи, воздвигнутые ценой тысяч сложенных голов и просуществовавшие веками, встречают закат быстрее Суур. – дополнил мысль фар’Алион, глядя на карту. – Это их неотвратимое бремя. Тяжело раздуть, и, уж куда тяжелее, сохранить пламя нестабильного костра. Что уже говорить о возвращении целостности при утрате. – он посмотрел на Торальдуса. – Но, признаюсь, ситуация пускай и патовая, но всё идёт тебе на руку, Торальдус. Осталось лишь найти сил протянуть её и взять Палленальере.

– Чёрт… – пробормотал Отступник.

Он опустился на край трона, провёл руками по лицу.

– Всё свалилось… Всё и сразу… – он взглянул на восседающего на табурете Антаро. – Каково наше первое действие? Куда нам необходимо идти?

Взяв карандаш, Равенхей поднялся, но не спешил что-либо писать на холсте.

– Наш путь лежит в Келъе-но’орда. Этот город, как и королевство, всё ещё считается верным короне. Там мы должны будем встретиться, собрать силы и приготовиться к выдвижению в столицу Королевства Западной Тремаклы.

– Которые земли мы утратили? Сколько верховных королевств оказалось раздроблёнными в пламени гражданской войны или, не имея на то права, объявило о своей независимости?

– Много, сын Тольсура, очень много. Мы остались практически ни с чем, больше половины, чьи прародители клялись в верности, подло отвернулись от нас.

– Проклятие, лютое и прокажённое проклятие… – норд схватился за голову и стиснул волосы. – Почему я был так далёко, дядя Ингмар? Почему ты, старый дурак, принял такое нецелесообразное решение?..

– Адультар. – Равенхей привлёк внимание волшебника.

Тот молча посмотрел на гостя.

– Мне нужно, чтобы вы передали письмо одному моему знакомому. Он, к нашему прибытию, с расчётом на то, что мы поспешим, будет находиться близ Короны Нордов.

– Мы окажемся в филиале Коллегии при Келъе-но’орда в мгновение ока. – заявил Эйстеннерус и, словив несогласный взгляд Адультара, посмотрел на него. – Это крайняя мера, мой ученик.

– Отлично, тогда мы точно сможем пересечься, не теряя при этом драгоценное время.

– Кто он? – нахмурился Таро, понимая, что розыском придётся заниматься именно ему.

– Наш добродушный спонсор, Варатрасс. Без его денег мы далеко не уплывём.

– Не уплывём? Спонсор? – переспросил Торальдус. – Нам нужны деньги?

– Не уплывём. – подтвердил сир Равенхей. – Не стройте иллюзий. Искать придётся на землях Водамина, но по ту сторону северных хребтов, далеко от цивилизации. Без поддержки мы не дойдём и половины пути. Путь наш лежит на Далёкий север, мы пойдём по следам Палленальере.

– И, всё же, кто этот добродушный спонсор Варатрасс? – Джерум прищурился. – Раз он готов покрыть все расходы, то средств у него уж больно много.

– Много, Джерум фар’Алион младший. – спокойно ответил Антариус. – Наш спонсор тесно связан с Чёрным Вершителем.

Взяв под руку принесённый лист, Равенхей начал выводить буквы письма, но практически сразу отвлёкся от данной рутины. Он вдруг замер. Взгляд его помрачнел, словно мысли куда-то упали, оторвались от бумаги и унеслись в совсем иную, тяжёлую реальность.

– Ты серьёзно, Антариус? – голос Торальдуса пронзил тишину. – Связываться с такой мерзостью?.. Сейчас?! – он поднялся и шагнул вперёд, кулаки сжались. – После всего, что не столь давно приключилось?!

Отступник был взбешён. Его голос вибрировал сдерживаемым гневом, как струна на грани разрыва. Эльф медленно выпрямился, посмотрел на него спокойно – слишком спокойно.

– Всё сложнее, к сожалению, поэтому я настаиваю на то, чтобы вы узнали всё сами.

Он вновь склонился над листом, продолжая писать. Чернила лёгкими росчерками ложились на бумагу, строчка за строчкой, будто он печатал заклятье, а не послание. Остальные переглянулись. Напряжение не развеивалось, но спор был исчерпан.

– Готовьтесь к убытию, но дайте мне пару минут. – тихо добавил он, не отрывая взгляда от пергамента.

Один за другим участники встречи, не сказав ни слова, направились к винтовой лестнице, ведущей на верхние уровни Башни Транхэльма. За ними последовали волшебники. Только стража осталась на посту, не сдвинувшись с места. Они ушли. Тяжёлые шаги растворились в камне, оставив после себя лишь глухую пульсацию в стенах и едва слышное эхо. Антаро не сразу продолжил писать. Перо застыло в воздухе, рука не дрожала, но словно и не слушалась вовсе.

«Вечно ты тянешь за собой прошлое, старый пёс… Как будто хватит времени всё исправить. Как будто кто-то ещё умеет прощать…»

Он вздохнул и медленно опустил взгляд на недописанные строки.

«Кем я стал, чтобы играть в таких союзников?.. Но выбора нет. Ни у меня, ни у них. Если Палленальере снова окажется не в тех руках – нас уже не спросят…»

Рука вновь двинулась. Строчка за строчкой, он продолжал писать.

***

Глава I: По реке Фкарта’а

Я прошу тебя помочь нам, помочь найти Палленальере и спасти мир от очередного грядущего и неминуемого кризиса. Дело не в деньгах, друг мой, дело в чести и долге.

– выдержка из письма, адресованного Варатрассу

Течение было ровным и ленивым, как если бы сама река впала в задумчивость. Вода не торопилась. Её гладкая поверхность казалась стеклянной кожей, отражающей смутные очертания нависших над руслом деревьев. Серый камень славного Келъе-но’орда уже как несколько часов назад исчез за недосягаемым горизонтом. Его башни, крытые светлым шифером, давно остались позади – теперь их сменил сырой лес, дышащий тяжёлым туманом.

Варатрасс лежал в лодке, устало раскинув руки и уткнувшись плечом в холодную, влажную древесину борта. Вёсла были отброшены в сторону. Каждое движение давалось с трудом – не от слабости, а от нехотения возвращаться к ней, к бодрствующей реальности. Лодка, будто поняв его настроение, продолжала свой путь сама, скользя между кувшинками и ветвями, склоняющимися к воде, словно в безмолвной молитве.

На другом конце узкой лодки, Джерум фар’Алион покоился под листом бумаги – в прямом смысле: накрыв лицо объявлением из таверны «Но’орда варун», он пребывал где-то на грани сна и раздумий. Белый бинт на его руке выделялся особенно резко в этом потемневшем зеленью и туманом мире.

– Так ты принимал непосредственное участие в Тау’Элунорской заварушке? – Варатрасс зевнул с такой силой, что ворон где-то на ветке встревоженно каркнул. – Мне рассказывали об этой трагедии, но, признаюсь, как-то… поверхностно.

– Да, было дело.

Фраза, сказанная неохотно, почти лениво, прозвучала как пустяк – и в то же время отозвалась чем-то глубоким. Ответ прозвучал глухо, без нажима – как факт, без гордости и без тени оправдания. Варатрасс усмехнулся. Он не открывал глаз. Лишь уголок губ дёрнулся.

– Во вздор-то! – протянул, не открывая глаз. – И как я должен не поверить тебе, Грационалири? Приходится ловить тебя на слове.

Фар’Алион приподнял записку. Он столь долго лежал с ней на глазах, что лицо изображённого на ней ублюдка, а также награда за его голову, уже дотошно мерещились фарийцу во сне, будто сам превратился в охотника за головой.

Он приподнялся на локтях, огляделся. Лес, обступивший реку, был влажным, живым, тяжёлым от запаха гнили и мха. Сквозь кроны сочился молочный свет, касаясь воды так, будто хотел просветить её насквозь, да не мог. Там, где течение убыстрялось, вода становилась почти прозрачной, и казалось, будто в её глубине движется нечто – длинное, древнее, забытое.

– Не устал отдыхать? – спросил Джерум, выпрямляясь.

– А ты? – лениво отозвался Варатрасс, даже не открыв глаз и не пошевелившись. – Не безрассудно ли доверять грести тому, кто в реку максимум по-маленькому ходил?

– Мне уже не положен столь тяжёлый труд.

– Неужто стареешь, а, Джерум?

– Скорее пребываю на заслуженном отдыхе. – поправил воротник чёрно-серого кожаного жилета, надетого поверх кольчуги в пять колец. – Давай греби, я подменю тебя чуть позже.

Варатрасс встал, перевалившись через бортовое дерево, и оглядел берега. Трясина тянулась и справа, и слева – одинаково безмолвная, с чернеющими пнями и вспухшими корнями, словно само болото пыталось выбраться из своего ложа и поползти за ними. Чёрт знает, где они сейчас, но Таро уверен в том, что плывёт лодка в нужном направлении.

– Аргх… ну, посмотрим, как ты меня подменишь.

– Так мы плывём?

– Да, конечно. – приподняв руку, отмахнулся, будто прогоняя лишний вопрос.. – Ещё чуть-чуть наслажусь моментом, и в путь.

Фар’Алион бросил на него пристальный взгляд. Молодой, но уставший не по возрасту. Его чёрная кожаная броня была вся в потёртостях и вкраплениях металлических пластин – настоящая мозаика из боевого прошлого. А плащ… плащ был пронизан дырами, будто его съели моли войны.

– И всё же… как ты оказался здесь, Вершитель?

– Не называй меня так больше, будь добр. – он ткнул пальцем в сторону, словно отгоняя призрак чужого представления о себе, но без злобы – скорее, устало, на что мудрый Таро не стал отвечать.

Замечание Варатрасса прозвучало спокойно, но в нём что-то мигнуло – будто короткая искра. Таро кивнул, молча. Он только чуть склонил голову, будто прощал резкость в тоне, но запоминал каждое слово.

– Тот, кто послал ко мне, не посвящал в подробности?

– Я бы не спрашивал, будь оно так. – он чуть приподнял бровь и вновь оглядел заросшие берега, будто ища там подтверждение своим мыслям.

Варатрасс провёл языком по зубам, с лёгкой усмешкой, будто смаковал привкус неприятного воспоминания. Он отвёл взгляд в чащу, и взгляд его застыл. Под ногами лежал завёрнутый в ткань меч. Даже сквозь материал от него веяло холодом, не физическим, а внутренним.

– Чистая случайность.

– Всё не случайно, Варатрасс. – Джерум откинулся на локти и посмотрел на него из-под полуопущенных век. – Глупо это отрицать.

– Могу лишь сказать, что Пустота боле не гложет. – герой потянулся, хрустнув плечами, и в его движении не было бравады, только привычка. – Безразлично мне прошлое, уж слишком оно маркое в деталях.

– Все мы иногда совершаем неправильный выбор, но к пути истинному возвращаются только сильнейшие.

Джерум говорил неосуждающе. Скорее – как человек, переживший нечто подобное. Варатрасс рассмеялся. Не громко – глухо, как будто этот смех поднимался не из горла, а из глубины грудной клетки. Фар’Алион в его глазах очень сильно заблуждался.

– Я не совершал неправильный выбор и уж тем более не возвращался. – голос стал тише, но обрёл тяжесть. – Что ты вообще можешь обо мне знать? Нотации мне ни к чему.

Таро не стал настаивать. Он отступил, как отступает опытный мечник, не желая продолжать спарринг, когда оппонент уже ранен. Варатрасс наклонился, подхватил вёсла. Несколько тяжёлых взмахов – и вода зашептала под днищем. Река, будто услышав знакомый ритм, приняла их в свою волю и потекла чуть быстрее, унося лодку вглубь тумана.

– И, всё же, ты согласился помочь ему. Не остался безучастным, хоть и имел на то право. – Джерум смотрел прямо, поверх голов деревьев, будто за этими словами стояло больше, чем вопрос.

– Сугубо моё решение. Мой выбор. Моя воля. – Варатрасс говорил спокойно, без нажима, но в каждом слове было нечто, что нельзя было оспорить.

– Я настаиваю на этот разговор. – фариец чуть подался вперёд. – Дальше мы действуем вместе, узнать друг друга получше будет верным решением.

– Я не полководец, уж тем более не сын короля… Несмотря на это всё, ты что-то да жаждешь услышать, Грационалири.

– Хах! Конечно! – Джерум хохотнул и вытянул ноги. – Ваорунсукий мясник сидит предо мной. Грех не услышать эту историю из его уст.

– Какая-то обратная лесть, не находишь? – ухмыльнулся Варатрасс и на миг взглянул в сторону собеседника, прищурившись. – Вздор… Большая часть этой басни – перековерканная неправда, тебе ли не знать.

– Простакам-бардам свойственно преувеличение. Особенно если хотят славы, – согласился Таро. – или монету.

– Верно.

– А глаз? – Таро кивнул в сторону чёрной повязки. – Как умудрился допустить и подобным образом подставиться под удар?

– А глаз – мерная расплата с Пустотой. – Варатрасс опустил взгляд, неохотно, но без горечи.

Джерум потянулся, зевнув. Лодка едва качнулась. Его нога по неосторожности задела завёрнутую ткань – и из-под неё показалась рукоять меча. Массивная, чёрная, с отсветом, похожим на след молнии по чёрному стеклу. Глаз фарийца задержался на ней. Он не сказал ни слова, но взгляд выдал многое.

– Я вынужден сменить тему.

– Валяй. – Варатрасс шевельнул ладонью, не отрывая взгляда от воды. – Только давай без обиняков.

– Ты до девятьсот пятого Первой Эры не посещал случаем заморский Тау’Элунор?

– Незачем, да и не до этого как-то было. – герой бросил взгляд через плечо. – К чему вопрос?

Фар’Алион молча потянулся под сиденье, будто вспомнил о чём-то, что давно жгло ладонь своим отсутствием. Его пальцы нащупали знакомую шероховатость: плотную ткань, свёрнутую вокруг чего-то твёрдого и длинного. Он медленно вытащил обмотанные полотном ножны и положил их на колени. Ткань чуть влажная от речной сырости, пахнущая болотным камышом и железом.

Разматывал он аккуратно, не спеша, будто снимал саван. Под пальцами проступила рукоять – старая, но ухоженная, с камнями навершия, мерцающими в тени. Эти камни будто глотали рассеянный свет сквозь туман, не отражая его, а вбирая внутрь. Река в это мгновение казалась тише, как будто тоже смотрела. Листья деревьев больше не шевелились, а лодка, как зачарованная, застыла в дрейфе. В этот момент вся их сцена казалась вырезанной из времени.

Варатрасс пригляделся. Его взгляд зацепился за деталь, замер. В рукояти чувствовалась сила, родственная, но не та же. Он чуть наклонился, не спрашивая.

– Меч-побратим? – выдохнул Варатрасс, медленно. – Подделка?

Но когда взгляд его упал на камни навершия, на их холодное и в то же время манящее сияние, предположение исчезло само собой. Эти камни нельзя было подделать. Не так. Не до конца.

– Первый. Тха’Акса. – коротко произнёс Джерум.

– Не удивлён. – Варатрасс качнул головой. – Кузнецы редко куют меч в единственном экземпляре.

На воде появились рябые круги. То ли от ветра, то ли от неясного движения в глубине. Фар’Алион опустил взгляд на меч, будто его слова были адресованы вовсе не Варатрассу, а самому клинку.

– Ты знаешь, откуда был забран твой?

– Путь его начат не дальше Тавланора. – отозвался, пожав плечами. – Я и не интересовался особо.

– Глубже… – тихо, почти со вкусом выговорил фариец. – Меч твой родом из древнего Эшау’Нлэндра.

На мгновение оба молчали. Эти слова прозвучали почти как заклинание. Туман над водой, казалось, чуть сгустился. Фар’Алион всматривался в камни, как в карту: их свет, пересекающий грани, будто отбрасывал его мыслями в ту ночь, когда меч был поднят из гробницы. Многое тогда началось – и многое тогда закончилось.

– Я, по-твоему, похож на гробокрада земель эльфийских? – язвительно бросил Варатрасс.

– Переставай говорить за меня, парень. – отозвался Джерум с лёгкой хрипотцой, в голосе – нота старших, тех, кто видел, как рушатся эпохи.

– Тогда зачем этот фарс?

Только Джерум хотел рассказать про историю его меча и таинственную судьбу Тариля, как в тот же миг лодка резко заскребла днищем о нечто подводное. Хриплый звук, как царапанье металла о камень, прорезал вязкую тишину. Всё словно сжалось. Вода, не издав ни слова предупреждения, вдруг изменилась.

– Мель? – нахмурившись, Варатрасс резко повернул голову и глянул за борт. – Какого чёрта?!

Лодку начало бросать. Сначала мягко – как будто качнуло течением. Затем сильнее, грубее. Её тряхнуло сбоку, потом с другого, и вскоре она начала метаться, словно кто-то снизу бил её ладонями. Не видно было ни камней, ни перекатов, но ощущение складывалось такое, будто они попали в самый центр рвущегося водоворота.

Оба бросились к краям судёнышка, вцепились в борта – каждое покачивание грозило переворотом. Гладкая поверхность воды исказилась, ломалась то вверх, то вниз, как будто течение само не знало, в какую сторону его теперь нести.

– Мы точно плыли вдоль правого берега? – спросил Джерум, перекрывая усиливающийся рокот. – Река должна была разделиться…

– Мы плыли прямо! – резко отозвался Варатрасс, едва удерживаясь на месте. – Я следил!

Он посмотрел вперёд и прищурился. Там, за просевшей дымкой, окелърах в двадцати по течению, вода исчезала. Просто обрывалась, как будто кто-то вырезал кусок реки ножом. Воздух гудел. Всё вокруг двигалось и тряслось. С обеих сторон, справа и слева, вели к этому месту откосы. И сверху – падение. Водопад. Целый водопад, которого не должно было быть.

– Твою мать! – вскрикнул Валирно’орда. – Надо прыгать!

Но Джерум уже обернулся. Его глаза были широко раскрыты, и не от страха, а от понимания. Этого не должно было быть. По всем картам, по всей логике, по всему опыту – это место на реке Фкарта’а6 просто не существовало. Оно возникло из ниоткуда, вынырнуло, будто сгусток чужой воли.

Течение разыгралось, их потянуло.

– Нет! – приказал Джерум. – Не успеем! Держись!

– Сука… – прошипел Варатрасс, сжав челюсти.

Он подался вниз, вглубь лодки, ухватился руками за внутренние рёбра корпуса, будто хотел впиться в само дерево. Лицо побледнело, мышцы напряглись. Джерум залёг следом, пригнувшись, едва не уткнувшись лбом в колени. Места едва хватало. Воздух заполнился гулом, всё громче, тяжелее, неотвратимее.

И в тот миг, когда можно было уже различить водяную пыль, бьющую вверх у подножия обрыва, лодка ударилась о край. Резко. С треском.

Перед опустился. Нос судна зарывался вниз, затягиваемый невидимой пастью. Всё, что оставалось – ждать. Или падать.

***

Варатрасса выбросило волнами подземного водоёма, и его тело, глухо ударившись о гравийно-каменистый берег, осталось лежать на влажных, острых камнях. Он с трудом поднялся, выплёвывая воду, просочившуюся в рот в вихре падения. Сырой воздух пещеры хлестнул по лицу, тяжёлый, с привкусом плесени и каменной сырости. Где-то вверху, за скалистой воронкой, невидимое небо плыло в недостижимой вышине, но сквозь отверстие пробивался свет. Он бил рассеянными пятнами, озаряя округу серебристым сиянием, будто сама пещера стояла в нерешительном свете между ночью и зарёй.

– Дежавю… – вдумчиво пробормотал Варатрасс.

Он сжимал в руке намокшие тряпки, в которые был завёрнут Тариль. Его голос прозвучал глухо, будто стены слушали. Неподалёку, на перевёрнутой лодке, сидел Джерум. Он молча выжимал насквозь промокшее нательное бельё. С его плеч стекала вода, оставляя дорожки на спине, а кожа чуть побелела от холода.

– Цел? – наконец спросил фар’Алион, бросив взгляд поверх плеча.

– Выходит, мы либо действительно пропустили речное распутье, либо ты мне не договариваешь о конечной точке нашего маршрута. – ответил Варатрасс, поднимаясь.

В голосе не было ни укора, ни страха – лишь усталость и безразличность. Он встряхнул плечами, разогнал воду и пару раз подпрыгнул, стряхивая грязь с плаща, как будто вся произошедшая катастрофа была лишь досадной помехой.

– Нужно передохнуть. – начал рыться во влажной сумке.

Завёрнутый во влажную тряпку, Тха’Акса лежал под его ведущей рукой. Валирно’орда подошёл к напарнику и, окинув взглядом каменный зал, поднял голову к просвету.

– Идеально подходящее место для полевого лагеря. – в очередной раз посмотрел наверх, к поверхности. – Около полутарра глубины… Заземелье…

С потолка ещё капала вода. Где-то в стороне шумел один из водопадов, продолжая плескаться в тёмной глубине. Этот звук был назойливым, как мысль о смерти – не громкий, но постоянный. Варатрасс мысленно вернулся к падению.

«Как мы только умудрились выжить, упав в воду с такой высоты? Видать, миновал не один водопад…»

Ими было решено разжечь костёр, дабы одежда и броня хоть как-то высохла. Огонь, рождённый из трутницы и щепки, с благодарным треском разошёлся по сыроватым веткам. Он цеплялся за каждый клочок сухого, расползался по доскам, сожжённым временем, но всё же вспыхнул. Пламя согревало. Рядом дымились одежда и мокрая броня. Варатрасс, подтянув к себе корягу, устроился у костра. Он отстегнул ножны, снял ремни, поддерживающие доспех, и сбросил плащ на ту же корягу. Потом снял нательную рубаху и почесал грудь, будто сдирал с кожи остатки напряжения.

– Тяжёлое ранение. – обратил внимание фар’Алион, глядя на оголённый торс напарника. – Не видел, чтобы подобное заживало. Природе не всегда хватает сил на такие чудеса, жизнь обрывается.

– Ты не первый, кто мне это говорит. – отозвался Варатрасс и посмотрел на розоватый, кривой шрам, пересекающий грудь.

Он провёл пальцами вдоль него – и даже от лёгкого касания пробежала знакомая, мерзкая боль. Словно что-то внутри ещё помнило клинок.

– Но всё же?

– Я не должен был выжить. – тихо ответил следопыт. – Вот… – он показал обрубленный палец. – Всё исключительно по воле Апостолов.

– Прямой удар… Меч определённо гладиус… но рана, оставленная им, куда глубже. Было приложено колоссальное усилие. Но ты выжил, пусть потерял палец и изрезал собственные руки, пытаясь удержать меч. Всё было так, я прав?