Дембель неизбежен. Том 2

Но смельчаков, разумеется, не нашлось, все стояли, потупив взгляд, прикинувшись ветошью.

– Так я и думал! – фыркнул дежурный и пошел к дежурке. – На построение его не выводите, а то и мне из-за вас, уродов, тоже достанется! – добавил он, удаляясь от нас.

Далее день начал улучшаться, мы сходили на завтрак, где я досыта наелся перловки с мясом, а после вернулся в казарму. На сегодня каптер взял меня под свое крылышко и запретил покидать казарму, курить мне сегодня можно в туалете, но не внаглую, а так, сидя в кабинке. А моим фронтом работ сегодня будет наведение порядка в каптерке. Нужно навести порядок на полках, протереть пыль и помыть полы. Дело не сложное и не долгое, но это мне на весь день, так что будем растягивать.

Во время уборки в шкафу я увидел стоящую там большую коробку с сигаретами, причем она была почти полной.

– Макс, а что это у тебя тут за сокровища? – спросил я у каптера.

– Да хрень, если нужно, возьми себе. – отмахнулся он от меня, сидя за столом и листая журнал.

– Разреши две пачки? – решил я воспользоваться моментом.

– Да блок бери сразу, закончатся, возьмешь еще. – не отрываясь от журнала, ответил он.

Я радостно вытащил блок сигарет и, порвав сарафан, достал одну пачку. Таких сигарет я нигде не видел, белая пачка с красным квадратом посередине и надписью «Перекур», а сбоку надпись «Не для продажи в розницу». Видимо, это что-то для военных. Ну раз есть сигареты, то можно и покурить, я зашел в туалет, закрылся в кабинке и закурил сигарету. После пары затяжек стало ясно, чего их в каптерке аж целая коробка и Макс просто так вручил мне аж целый блок. Такое чувство, что в них вместо табака соломы напихали. Но альтернативы у меня не было, а я даже не могу в штаб зайти с таким раскрашенным лицом, чтобы попросить штабного прикупить мне табачных изделий.

К обеду я закончил со всеми делами и бесцельно слонялся по казарме. В ней сейчас, кстати, было пусто, только я, дневальные по роте и Макс, что сидит в каптерке. Стоя в туалете и покуривая очередную сигарету «Перекура», я смотрел в окно, за которым была видна дорога, по которой каталось много машин, а вдоль нее ходили люди в легкой гражданской одежде. И от этого на душе становилось как-то тяжело. Сижу тут словно в темнице сырой, а там кто-то гуляет и радуется лету.

Вдруг за окном послышались какие-то крики, и я выглянул в него. А кричали наши бойцы, сейчас около КПП стояли три дембеля, жали всем руки и обнимались на прощание. Затем закинули свои спортивные сумки на плечи и вышли за территорию. От такого зрелища мне стало еще хуже, зависть она такая. Но ничего, дембель неизбежен, и я там буду, чуть больше десяти месяцев и… свобода.

Построение на обед, поход в столовую и возвращение в казарму опять же прошло тихо и спокойно. Даже Русланчик, что шел позади меня в строю, ничего не сказал и не пытался как-то подгадить мне. Как это все расценивать? Получил разок и забыли-проехали. Или все же стоит ждать какой-то подлянки?

Далее я весь день слонялся по казарме и опять ничего не делал. Честно говоря, у меня возникал четкий вопрос, а зачем я вообще тут нужен? С одной стороны, это, конечно, неплохо, хожу туда-сюда, курю «Перекур» и ничего не делаю. Да о таком я на КМБ даже мечтать не смел. Но с другой стороны, как-то скучновато что ли. Офицеры, прапорщики и контрактники периодически забегают в казарму, кто к дежурному, кто в канцелярию, а кто в туалет, но всем до солдат по большей части дела нет.

Ситуация с Русланчиком прояснилась вечером в бытовке, я, как обычно, уселся подшивать свой китель, и тут дверь открылась, и он зашел в комнату. Окинув меня взглядом, он ехидно улыбнулся, скинул с себя китель и кинул на стол передо мной.

– Ну что, подшивать будешь? – спросил он у меня.

Мой бок, конечно, болел, губа также побаливала, и из-за этого даже было тяжело есть. Но тут, как говорится, назвался груздем, так полезай в кузов. Начал не прогибаться, так держись до конца и не ной.

– Нет! – гордо заявил я и опять скинул китель на пол.

Пара моих дедушек, что сидела напротив меня, аж побледнела и замерла в ожидании развязки.

– Ты что, охренел?! – заверещал Руслан.

– А что ты сделаешь? – среагировав и вскочив на ноги, зарычал на него я. – Братьев своих позовешь? Ну давай! Зови! – добавил я.

Спесь паренька слетела, и он как-то проникся от моего бешенного взгляда. Руслан подобрал китель и швырнул его моим дедам.

– Сделай красиво! – сказал он Петрову и вышел из комнаты.

– Тебе мало что ли было? – спросил у меня Петров, глядя на мое лицо.

– Тебе-то какое дело? Ты давай вот делай красиво! – хмыкнул я, указывая на китель Руслана.

Теперь я понимал, что сегодня стоит опять ожидать чего-то от этого товарища, так что отсчет пошел. К вечеру в казарме стало людно, наряд начал меняться с дежурства, в общем, классическая суета. Затем ужин, вечерняя прогулка, поверка и подготовка к отбою.

Беда пришла, как говорится, откуда не ждали. Я стоял себе спокойненько в умывальнике и чистил зубы, как туда вошла троица бравых дембелей. Один высокий, прыщавый, рыжий паренек обратил на меня свой взор.

– Эй, Семенов! Подойди-ка! – высокомерно выдал он, прикуривая сигарету.

Я как раз закончил с чисткой зубов, убрав щетку в футляр, накинул полотенце на плечо и двинулся к троице.

– Ты что, Семенов? Приказа не слышал? Когда дембель говорит: «Подойди-ка!», ты должен все бросить и метнуться ко мне! Понял меня?! – обдав меня свежим перегаром, заявил рыжий, а парочка парней, стоящих за ним, начали ехидно скалить зубы.

– Понял. – согласно кивнул я.

– Что? Ты что, моль в обмороке?! Ты со мной можешь общаться только тремя словами! «Есть!», «Так точно!» и никак не «нет»! Понял меня? – начал давить на меня рыжий.

– Так точно! – ответил я.

– То-то же! И вообще, ты что дерзкий такой? – скривившись, спросил он у меня.

– В смысле? – не понимая, к чему он клонит, уточнил я.

– В коромысле! – фыркнул он. – Дедушки твои на тебя жалуются, говорят, помогать никому не хочешь. Так в армии дела не делаются. Ты, душара позорный! Ты понял меня?! Ты никто тут, так что обязан им подчиняться! – тыкнув меня пальцем в грудь, сказал он.

– О чем речь вообще? – уточнил я, хоть и догадывался, о чем тот говорит.

– Ну ты что такой тугой или я тебе мало вчера по башке заехал?! – пафосно заявил он мне.

От такого заявления у меня аж кровь вскипела, кулаки сжались сами собой, и я с трудом сдерживался, чтобы ему не втащить, останавливал меня только голос разума.

– Не буду я никого подшивать. – с вызовом заявил я.

– Не будешь, значит? – с промелькнувшей в глазах хитрецой спросил он у меня.

– Нет, не буду!

– Будешь! Как миленький будешь! – зыркнув по сторонам, заявил он и тут же ударил меня кулаком в солнечное сплетение.

Воздух тут же вылетел из легких, я непроизвольно согнулся и захрипел. Собравшись с силами, махнул левой рукой наотмашь, но мою руку перехватили в полете и заломали за спиной.

– И правда дерзкий! – прорычал дембель и что было сил толкнул меня в стену.

На полной скорости я влетел в стенку, не успев выставить перед собой руки, при этом сильно приложился головой, от чего из глаз аж искры полетели, и еще до кучи рассек себе лоб, оставляя на белом кафеле кровавую кляксу. Я сполз вниз по стене и сел на корточки, приходя в себя, а дембеля, посмеиваясь, вышли из умывальника.

– Ну что, весна, получил по хлебалу? – раздался надо мной мерзкий ухмыляющийся голосок Бобкова.

Открыв глаза, я поднял свой взгляд на моего дедушку.

– Лучше убирайся отсюда, сука, а то я твою тупую черепушку об эту стену расколочу! – сквозь зубы прорычал я.

Бобков аж вздрогнул от такого заявления и посмотрел по сторонам. Не видя никакой поддержки со стороны, он быстро ретировался из помещения.

– Вот же суки! Сейчас бы сюда Коваля и Санька, мы бы им тут устроили! – прошипел я себе под нос и ударил кулаком в стену от обиды.

В зеркале я увидел новую ранку на лбу, но благо там плевое рассечение, считай, царапина, да и шишки нет, что уже хорошо. На фоне прозвучала команда «Рота, отбой», и я пошел к своей кровати, проходя мимо дежурки, я заглянул в нее и увидел сидящего там старшего лейтенанта, что смотрел в мобильный телефон, не замечая ничего вокруг или делая вид, что ничего не замечает.

Я улегся на свою кровать и моментально отрубился. Ночью меня никто не трогал, и я спокойно проснулся по команде дневального. Далее меня назначили уборщиком вместе с Бобковым. Задача была простой: подмести пол в кубриках и помыть его. Но были и нюансы, некоторые дембеля не заправляли за собой кровати, и их «по правилам» должны были заправлять мы. Но я же дерзкий! Так что хрен им, а не кровати! Но вот Бобков, видя, что я игнорирую это занятие, мое мнение не разделял.

– Ты что дебил?! Нам же за это п#здец! Заправляй давай! – ворчал он на меня.

– Тебе надо, ты и заправляй! Это в мои обязанности не входит. – хмыкнув, ответил я.

В глазах Бобкова я видел панику, он реально боялся своих дедов как огня, а в моих глазах хотел выглядеть таким же, как и они в его. Но мне-то было до фонаря как на него, так и на его дембелей. Помявшись, он начал сам заправлять кровати в кубриках, которые я убирал, при этом что-то невнятное ворча себе под нос.

Я же спокойно намывал пол и думал о том, до чего меня доведет подобное поведение. Либо от меня все отстанут, либо же отобьют голову, а учитывая местный контингент, второй вариант вполне вероятен. Закончив с делами, я отправился умываться и разглядывать себя в зеркало. Мое лицо уже пришло в порядок, нет, фингал из-под глаза никуда не делся, но хотя бы вся опухоль сошла на нет. Да и бок уже почти не болит, а синяк достаточно быстро рассасывается. А полученного вчера рассечение почти не заметно, так, легкая царапина, не больше.

Сегодня мне откосить от построения не удалось, и я стоял на плацу перед флагом Российской Федерации. Все военные тут были разбиты на три части. Это было управление, первая рота и вторая рота. Народа было немного, мне кажется, в прошлой части в наряд людей чуть меньше заступало, чем тут на построении. Перед всеми стоял дежурный по части и ждал прихода командира. Народ вел себя расслабленно, офицеры обсуждали различные темы, сыпля во все стороны разными терминами, смысл которых я не знал.

Наконец дежурный встрепенулся и закричал: «Батальон! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину».

И зашагал навстречу к начальнику штаба. Как оказалось, командир сейчас в отпуске, а начальник штаба исполняет его обязанности, в связи с этим в части сейчас происходит полный рассос. Майор поприветствовал всех, после дал команду дежурному на подъем флага, заиграл гимн, а после майор сказал: «В распоряжении командиров подразделений!» И покинул плац.

Перед нами вышел командир роты и, окинув взглядом нашу компанию, обратился к пузатому старшему сержанту:

– Сань, там надо бы около боксов порядок навести, траву и мусор убрать.

– Сделаем. – спокойно ответил он.

– Ну все, остальные по рабочим местам. – сказал капитан.

Сержант же обратился к нашему каптеру, что стоял впереди строя: «Макс, дай мне четыре человечка до обеда».

– Есть, товарищ старший сержант. – браво ответил каптер и, посмотрев на строй, назвал четыре фамилии.

Ну разумеется, это был Семенов, то есть я, Бобков, Миронов и Петров.

Сержант отвел нас в автопарк, подвел к открытому боксу, где у него был оборудован пункт технического обслуживания, выдал инвентарь, а именно метлы и лопаты, и обозначил нам фронт работ.

– Ну что, шпроты! Начинаете операцию «Гусь»! Перед боксами не должно быть ни единой травинки, потом все подметаете и свободны, как ветер в поле! – строго сказал он нам.

– Что, и домой можно пойти? – дебильно улыбнувшись, попытался пошутить Бобков.

– Можно Машку за ляжку! Бобков, давай работай! – фыркнул сержант и скрылся в ПТО.

А работы-то у нас было немало, площадка примерно тридцать на сто метров, выложенная бетонными плитами, на стыках которой колосится зеленая трава. Рвать ее неудобно, срезать лопатой тоже не очень, но других вариантов у нас просто нет.

– Ну что, парни, пусть молодой работает, а мы пока покурим! – гордо заявил Бобков, ехидно глядя на меня.

Если честно, он как-то повторяется, если мне память не изменяет. Но я прямо так и чувствую дежавю, или меня сильно к стенке вчера приложили. Но глядя на Бобкова, единственное, что я испытываю, так это чувство отвращения и огромное желание оказаться от него как можно дальше, но это невозможно, так что как минимум придется сосуществовать с ним еще полгода.

– Слышь, дурень! Работай давай! – проявил характер Миронов и, присев на корточки, начал щипать траву.

На улице светило солнышко, работа понемногу двигалась, и было очень скучно, по сути, даже поговорить не с кем. Миронов с Петровым без умолку трещат о чем-то своем, а общаться с Бобковым, так это упаси Господь.

Но тут ко мне подошел очередной представитель дембелей с хитрым, словно у лиса, выражением лица.

– Здорово, Семенов! – радостно поприветствовал он меня.

– Здравия желаю! – ответил я, не желая заводить себе новых неприятелей.

– Слушай, дело к тебе есть. – перешел он сразу к сути.

– Какое?

– Да я завтра на дембель ухожу, и вот беда, у меня кто-то новые берцы спер. А у меня дембельская форма, все дела, а мои, как видишь, уже подустали. – указал он пальцем на свою убитую обувку.

– И? – уточнил я.

– Ну что и? У тебя вон какие берцы, прям как новые, и размер как у меня. Давай махнемся? – предложил он.

Мне вот интересно, предлагая мне подобное, он считал меня полным кретином или человеком типа Бобкова, который только и пытается, что выслужиться перед своими дедушками.

– А мне с этого какой прок? – возмутившись, спросил я.

– Ну как какой? Дембелю поможешь, а если мои берцы найдешь, то себе заберешь, нульцевые, да еще и облегченные. – начал заливать он мне.

Ага, как же сперли у него берцы, их у него и в помине не было, просто решил развести молодого.

– Что ты мнешься, Семенов, помоги дембелю, тебе потом тоже кто-нибудь поможет. – начал подначивать меня Бобков.

– Нет, мне и в своих хорошо. – отмахнулся я от парня и вернулся к работе.

– Ну что ты как маленький? Помоги человеку, тебе не все равно ли, в чем тут еще служить, а мне реально нужно! – теперь уже решил надавить на меня паренек.

– Слышь, дядь! Я вот что-то нервный в последние дни! Да и голову мне, кажется, отбили, а у меня в руках лопата, я тебя сейчас не на дембель, а в лазарет определю! – пригрозил я парню, при этом по-доброму так улыбаясь.

Парень проникся и тут же покинул территорию.

– Ох и везет тебе, Семенов. – обратился ко мне Миронов.

– Почему?

– В наше время тебя бы уже в лазарет отправили. Просто тут почти все кто на день, кто на два, а кто и на неделю раньше домой уезжают. Не хотят залетать, поэтому-то тебя никто толком-то и не трогает.

– Ну, значит, буду пользоваться моментом. – улыбнувшись, ответил я.

– Пользуйся, пользуйся, вот как только они уйдут, мы тут рулить начнем! Ты мне каждый день лично будешь койку заправлять! – оскалившись, наехал на меня Бобков. И вся троица моих дедов ехидно заулыбалась в предвкушении.

– Смотри, как бы ты мою не заправлял. Вы не забывайте про соотношение. – продолжая улыбаться, ответил я.

– Какое соотношение? – спросил Миронов.

– Ну как, дембелей сколько? А сколько вас? А теперь подумайте, сколько людей моего призыва сюда еще приедет? Тут-то и оно! – Рассмеявшись, пояснил я.

Парни еще немного постояли, потупили, а когда до них дошло, то с их лиц пропали улыбки, они даже стали еще грустнее, чем обычно.

Глава 5

Операция «Гусь» была выполнена с блеском, вся трава была ликвидирована, а с мусором и пылью разделались с помощью метелок. По окончании работ нас отправили обратно в казарму, где мы сидели и ожидали обед.

Я, чтобы не терять времени зря, сразу сходил в бытовку и подготовил себе свежий подворотничок. Затем сходил и начистил берцы до блеска, а уже после просто сидел на табуретке у своей кровати, глядя по сторонам, чтобы не заснуть.

Казарма сейчас дышала жизнью, каждый был занят своим делом, но главное, конечно, это дембеля, что радостно поковали свои сумки и прощались со всеми. Мне же в такие моменты было очень тяжело, тяжело осознавать, что среди всех присутствующих срочников мне осталось служить дольше всех. Ко мне даже иногда с улыбкой подходили или мои деды, или дембеля, спрашивая с ехидной улыбкой сколько же мне до дембеля, а когда я отвечал, они с довольными, словно у кота объевшегося сметаной, мордами называли свои цифры. Но еще хуже было осознавать, что я в принципе один: ни друзей, ни знакомых, да мне бы хоть одного человечка моего призыва. А то по сути я сейчас одиночка, никто меня не замечает и не общается со мной, а если и общаются, то не забывают указывать мне на то, что я хоть и золотой, но все еще дух. Надеюсь, что в ближайшее время привезут хоть кого-то еще моего призыва, чтобы нам было легче тянуть эту нелегкую лямку.

После обеда меня и еще троих ребят, причем все тех же, забрали на узел связи. Я думал, что мы наконец-то хоть займемся чем-то нормальным и полезным. Но какой там, худощавый прапор провел нас по темному коридору, что едва освещался горящими в половину накала старыми лампочками «Ильича» и завел нас в большое помещение, заставленное большими деревянными коробками. Задача была простой – все вынести, опять собрать весь мусор, вымести пыль, вымыть окна и занести ящики на место, поставив их ровными рядами.

Работа была не сложная, но пыльная в буквальном смысле. Троица моих дедов все еще пыталась наседать на меня, демонстрируя свое статусное превосходство. Но я их просто игнорировал, понимая, что эти парни из себя как личности ничего не представляют, про них можно сказать одной емкой фразой «Лох – это судьба». Вся работа заняла у нас примерно три часа, прапор периодически подходил к нам и проверял как у нас идет работа. Единственное, на перекур он нас не отпускал, чтобы мы не шатались по узлу и не лазили куда не положено. По окончании работы Бобков сходил с докладом к работодателю, и тот, пройдясь по помещению между рядов, отпустил нас с миром.

Провожать нас прапор не стал и перед выходом, мои дедушки вломились в одно помещение, а я соответственно за компанию. На двери висела красная табличка со словом «Коммутатор». Войдя туда я понял, что попал в маленький армейский рай.

Небольшая комнатушка, примерно три на четыре метра, в которой стоял мягкий диван, напротив него были расположены несколько столов. На одном стояла какая-то аппаратура, а на других микроволновая печка, чайник, маленькая плиточка. На стене висел телевизор, в розетке я заметил торчащую зарядку от телефона, а из-под дивана торчал краюшек ноутбука. На диване же лежал солдат и в половину глаза смотрел телевизор.

– Ну что, бока себе еще тут не отлежал? – важным голосом спросил Бобков у солдатика, который даже не вздрогнул, когда услышал, что кто-то вошел.

– Не-а, чего приперлись то? – потянувшись, спросил боец.

– Дай сигарету нормальную, а то задрались мы же «Перекур» один курить! – продолжал важничать Бобков.

– Нету. – ехидно улыбнувшись, ответил боец.

– Ну чего ты жмешся, мы к тебе духа привели знакомиться, а ты пару сигарет пацанам зажал. – покачав головой, посетовал Бобков.

– Духа?! – удивился боец и повернул голову в нашу сторону.

– Ага, вот он. – показал на меня пальцем Миронов.

– Какого хрена вы тут третесь! А ну убрались отсюда! Три секунды времени вам! Две уже прошло! – раздался со спины разъяренный голос прапора, от чего мы все впятером вздрогнули.

Выскочив с узла мы отправились в курилку курить «Перекур», так как альтернативы ни у кого не было.

– А что это за место такое было? Он там вроде как дежурит? – спросил я у своих дедов.

– Гришан то? Дежурит, баб щупает да спит до обеда! – ухмыльнулся Бобков и начал хохотать над своей же шуткой.

– А серьезно? – уточнил я.

– Дежурит он там, звонки принимает. – пояснил мне Миронов.

– Ага, как попал туда в самом начале, так почти и не выходит. Гасится в общем, ничего не делает, ему даже еду туда носят. – Петров.

– Ничего он не гасится, назначили его туда, вот он там и дежурит, можно подумать, что он мог от этого отказаться! – возмущенно сказал Бобков.

– Ну да, как по морде получил разочек, так плакаться сразу побежал к ротному, вот он его туда и определил. Потому что он ссыкун и чмошник! – возразил ему Миронов.

– Ничего он не ссыкун! Ты помнишь, как он с Русланом сцепился в первый же день?! И вообще, нельзя так говорить перед молодым, а то он нас ни в что ставить не будет! И, соответственно, слушаться! – зашипел Бобков, строя из себя мудрого деда.

От таких его выражений я едва сдержал смех.

В курилке мы просидели около часа, никому из нас не хотелось возвращаться в казарму. На улице было тепло, светило ласковое майское солнце и пели веселые пташки, прыгая по ветвям яблонь, что росли здесь повсюду. Но вечно мы сидеть в курилке не могли, поэтому пришлось возвращаться обратно в родные пенаты.

Войдя в казарму я увидел парочку довольных дедов с улыбками до ушей, что сейчас натирали свои золотые бляхи, которые им вручали их деды. Как гласят местные правила, золотую бляху ты можешь носить только с разрешения дембеля, при условии, что он лично тебе ее передаст и никак иначе. То есть, таким как Бобков она точно не светит, даже если когда дембеля уйдут, а ты пойдешь и купишь себе, то носить ее тебе уже не должны разрешать люди со своего призыва. Это как бы обесценивает их старание, так что многие мои деды сейчас надеются на такой «подарок», хотя треть свои бляхи уже получило, а остальные смотрят на них с завистью.

После ужина, я как обычно разместился в бытовке, чтобы подшить свою форму. Русланчик словно ждал этого момента весь день и тут же забежал следом за мной.

– Ну, что Дэрзкий! Подшыват будэщ? – указал он на свой китель, снимая его.

– Нет. – отрицательно покачал я головой.

– Хараще. – кивнул он понимающе и протянул китель Миронову, а тот покорно принял его и начал подшивать.

Прошло даже слишком спокойно, подумал я, и, пожав плечами, продолжил заниматься своими делами. Но не все было так просто, после вечерней прогулки меня опять окружила кучка дембелей в умывальнике.

– Ну чего Дерзкий, так броню свою гражданскую и не хочешь отключать? – хохотнув, спросил у меня вчерашний паренек.

– Не буду я никого подшивать! – с нажимом ответил я, понимая, что, кажется, меня сейчас будут бить, возможно даже ногами.

Дембеля начали приближаться ко мне, ехидно скалясь, словно гиены, похрустывая костяшками пальцев. Сердце мое начало колотиться с бешеной скоростью, кулаки сами по себе сжались, челюсти стиснулись, и я приготовился к очередной драке. Я понимал, что мне против такой толпы в одиночку не выстоять, да чего греха таить, даже против двух я смогу выйти победителем, исключительно, если мне повезет. Но я больше боялся за то, что мне могут выбить зубы или отбить голову, а то буду потом ходить улыбаться и гусей с поросятами в своей деревне пасти до конца жизни.

– Да не ссы! Бить тебя никто не будет! Но воспитывать надо, раз слушаться не хочешь! Сейчас идешь на очки и намываешь там все до блеска, чтобы там весной пахло! Ясно? – надавил на меня Макс, тот самый младший сержант и каптер.

– Так точно! – приуныв ответил я.

– То то же! Через час зайдем проверим и не дай бог там порядка не будет! – пригрозил он мне кулаком.

Ничего зазорного в том, чтобы навести порядок в туалете, я не видел, но это при условии, если ты дневальный и это твоя обязанность. А вот если это в виде наказания и причем незаслуженного, то это совсем другой разговор. Адреналин начал отпускать, и меня стало хорошенько потряхивать от испытанного стресса. Ситуация в целом бесила и очень злила, а еще она была несколько безысходной. Точнее, есть выход – ничего не делать и получить в очередной раз по голове, но я тоже не мальчик для битья.

– Ну что, Дерзкий? На очки отправили! То-то же, довыпендривался! Ты запоминай это место, ты у меня сюда будешь частенько залетать! – ехидным и злорадным голоском вывел меня из размышлений Бобков, войдя в туалет.

Он, не скрывая своей мерзопакостной натуры, радовался моей неудаче, а затем показательно достал из кармана пачку красного «Мальборо» и закурил.

– Дай сигарету! – обратился я к нему.

– Ты чего, Дерзкий, берега совсем попутал? Какую тебе сигарету? Может еще и туалет за тебя помыть? – рассмеявшись ответил он.

Комментарии Бобкова были для меня последней каплей. Словно кто-то щелкнул рубильником в моей голове тем самым отключив здравомыслие и включив отчаяние.

– А это хорошая идея, Бобков! – зловеще улыбнувшись согласился я.