Стихи песен. Зимовье Зверей

ГЛЮК

Смирись со мной, мой бледный друг,

И не дрожи листом.

Мой козлоногий серый глюк

С сиреневым хвостом,

Живущий скрипами в полу,

Скользящий по стене,

Вчера на жизненном углу

Ты повстречался мне.

Ты был в цивильном пиджаке

И клетчатых штанах,

И линии в твоей руке

Предсказывали страх.

Я подмигнул тебе, а ты

Мне пригрозил хвостом

И медленно уполз в кусты,

Спугнув чужой фантом.

А я искал тебя всю ночь

И, сбившись с задних ног,

Вдруг понял: горю не помочь!

И стал я одинок.

Я разозлился на тебя,

А ты ответил мне тем,

Что, искренне по мне скорбя,

Вернулся насовсем.

А нынче снова мы враги,

Хоть в чём-то и родня.

Ты съел вчера мои носки —

Ты оскорбил меня!..

Вот так вот за большим углом

Овального пути

Стоит печальный бог Облом

С усмешкой на груди.

1989

СОЛИДНЫЙ МЕДЛЯК

Вчерашний покой,

стучащий, как гной,

исчез.

И жуткая ночь

слезает, как скотч,

с небес.

Но ты уже спишь и не видишь Луны,

Тебе уже снятся свободные сны,

В которых нет той,

что разбила святой

союз,

Той, ради которой ты был взаперти,

Которую тщетно пытался найти,

А после – спастись,

ей посвятив

свой блюз.

Солидный медляк,

написанный для неё.

В котором и текст,

и музыка – всё твоё.

Солидный медляк,

исполненный для друзей,

В котором и текст,

и музыка – всё о’кей.

В кармане твоём

с крестом медальон

и файв.

И стрелки часов,

как плечи весов, —

всё в кайф.

Но что же ты медлишь! Очнись же скорей!

Тебя ждёт толпа у закрытых дверей.

Средь мокрых ресниц

в выражении лиц —

тоска.

Тебя больше нет, но ведь это секрет —

Они ещё ждут, что в окне будет свет!

Пусть дом твой закрыт,

но ведь где-то звучит

пока

Солидный медляк,

написанный для неё.

В котором и текст,

и музыка – всё твоё.

Солидный медляк,

исполненный для друзей,

Пьянящий, как мак,

гнетущий, как мрак… О’кей.

Твой призрачный мозг

рассыпчат, как воск,

и смят.

Но это обман,

ведь ты – меломан,

мой брат.

Она ещё бродит по проседи крыш,

И мы её видим, но ты уже спишь.

И всё как всегда,

и лишь эта беда

с тобой.

Не надо, не стоит распугивать муз —

Пускай прозвучит твой решающий блюз,

Пусть хоть пара шагов,

но зато без оков!

Не стой!

Один – как другой,

Но ведь ты не такой,

Ты же споришь с судьбой

И нарушаешь покой,

Ты презираешь устой,

И мы идём за тобой

За то, что ты в доску свой.

Но что сегодня с тобой?

Ты как будто немой!

Рот скорее открой

И немедленно спой

Им свой

Солидный медляк,

написанный для неё.

В котором и текст,

и музыка – всё твоё.

Солидный медляк,

исполненный для друзей,

В котором и текст,

и музыка – всё о’кей.

1988

ПЕСНЯ ПРО ПТИЦУ

Жила на свете птица с руками вместо крыльев —

Случилось уродиться такому вот изъяну.

Все родственники птицы летали в изобилье,

А здесь – и клюв, и перья, а руки – как у обезьяны!

Назвали птицу выпью, и выпили за здравье,

И в лучшем зоопарке ей отвели клетушку,

А возле изголовья повесили заглавье:

Мечтами птицу не кормить, не то найдёте в клетке тушку!

А птицу так и тянет летать,

У птицы той крылатая мать,

У птицы той летучий отец,

А она сама,

Будто нет ума,

Не может летать – и всё!

Не может летать…

Пришёл на помощь птице какой-то академик,

Ветеринар безродный с оплывшими глазами.

Пришёл на помощь птице отнюдь не ради денег,

А по иронии судьбы – он тоже бредил небесами.

Он взял кататься птицу с собой на самолёте,

И вот они взлетели, и вот земли не стало.

А птица беспокойно ведёт себя в полёте,

А птица смотрит ввысь и ввысь, а птице мало, мало, мало!

А птицу так и тянет летать,

У птицы той крылатая мать,

У птицы той летучий отец,

А она сама,

Будто нет ума,

Не может летать – и всё!

Не может летать…

Но вдруг – memento mori! Но вдруг случилось горе!

Ветеринар отвлёкся и даже не заметил,

Как птица, прыгнув в небо, упала камнем в море

И распугала хищных рыб своею благородной смертью.

И академик плакал, мешая слёзы с пылью,

Но чей-то мудрый голос сказал: «Себя не мучай.

Коль приключилась птица с руками вместо крыльев,

То где-то есть и человек – безрукий, но зато летучий!»

А птицу так и тянет летать,

У птицы той крылатая мать,

У птицы той летучий отец,

А она сама,

Будто нет ума,

Не может летать – и всё!

Не может летать…

1992

В ЗАПОЙ

Не очень-то легко дойти пешком до неба,

А до тебя достать – куда трудней, ручаюсь я!

А мне кругом твердят, что истина – на дне, мол,

Ложь – где-то на поверхности, а правда – по краям.

Я здесь не для того. Я не люблю застолья.

Я на тебя любуюсь, о непьющий ангел мой!

Из всех путей к тебе, заведомо окольных,

Я выхожу на путь один – бессмысленно прямой.

Рву на себе тельняшку и не бреюсь ни хрена,

Стараюсь вызвать жалость тихой сапой,

А горло жжёт предчувствие большого бодуна,

Последний бой – он беспробудный самый!

Я смотрю на тебя, я слежу за тобой,

Я забыл все другие дела.

Вот возьму и уйду в настоящий запой,

Чтобы ты мне его прервала!

Я в жизни не ходил ни в горы, ни в походы,

Не плавал, не нырял, тем паче – не влезал в забой.

Но, правда, иногда я в детстве выезжал на воды,

А тут – без подготовки прямиком вхожу в запой!

Вхожу туда сознательно, с сознанием борьбы —

Быть может, всё, что было раньше, было лишь прологом

К решительному шагу за гранёный край судьбы