Воздушно – Капельно

Лежащая у каменных дорог,

Ведущих к храму. Вот его порог,

И дверь, и пол, и стены изо льда.

Идёшь вперёд, в везде и в никуда.

И открываешь двери за дверьми,

И знаешь что за каждыми из них

Нас ждёт другой полёт, другая жизнь,

Укрытая под тяжестью лавин

Из мыслей, чувств, желаний и тревог.

Не каждый стал, не всякий уберёг

В себе зерно творенья и творца

У тех высот, которым нет конца.

Я молчу и пробую не дышать

Слушай шепот – тайны своей души.

Так ложатся листья в глухой тиши,

Смотрят в небо, меняющее тона.

Так ты вспомнишь ту, что когда-то знал.

Через белый шум, через птичий крик

Различи наш древний немой язык,

Вспомни чёрный берег и талый снег,

Притаись расщелиной на скале.

Слушай ветер, помнящий все слова.

Он срывал их с губ, трепетно целовал.

Возносил их к небу, дарил воде.

Между нами дали – не разглядеть.

Между нами горы – не перейти,

Только помолиться и отпустить.

Мы скитались многие сотни лет,

Расползались травами по Земле,

И при встрече теперь не замедлим шаг.

Я молчу и пробую не дышать.

Эта жизнь похожа на горький яд,

Когда ты вот так смотришь сквозь меня.

Он видит красоту во всем

Он видит красоту во всём -

В изгибах рек, в чащобе леса,

В них заплетает ритмы песен

И этим зодчеством живёт.

Он сам творение богов.

Отпущен к нам с ладоней Зевса,

Скрижалем колдовского текста

Записан в книге всех веков.

Он дышит ветром. Он поёт,

И он адепт сокральных знаний,

В его руках простые камни

Стекают, превратившись в мёд.

Когда он в мой заходит дом,

Мы счёт часов теряем вместе,

Я знаю тайны его песен,

Эфиром растворяюсь в нём.

Он смотрит – я в ответ цвету

И наполняюсь ароматом

И мир уносится куда-то,

Нам оставляя чистоту

Высоких красок, ярких нот.

Мы звёздам движемся навстречу,

И, ощущая бесконечность,

Я превращаюсь в чистый холст.

Сколько лет я стою на своём берегу

Сколько лет я стою на своём берегу,

Познавая все тайны, вверенные песку,

Впитывая привкусы моря с соленых губ.

Сколько раз я видела Бога, плывущего к материку,

Но Ему всегда преграждали путь.

Перед Ним всегда закрывали порт,

Продолжая бессмысленную игру,

На кону которой нет ничего,

А наутро тесали лодки, строили целый флот,

Собирались в дорогу бывалые моряки.

Обещали того, кто Его найдёт,

До конца времён называть святым.

Возвращались в бары и пили ром,

Забывая тех, кто исчез в волнах,

Перед каждым идущим в порт кораблём,

Закрывая двери в свои дома.

Сколько лет я стою на том берегу,

Я встречала тысячи кораблей…

Нет надежды на то, что когда-нибудь

Для меня откроют одну из дверей.

Молчу о тебе

Я смотрю на тебя сквозь строки моих стихов,

Сквозь опавшие листья и рек ледяной покров,

Через звенья горных цепей и ресниц тайгу.

Каждым словом своим тебя берегу.

Оставайся, как раньше, радостным и живым,

Даже если время дарит тебя другим,

Если ночи тянутся, как смола,

Без сновидений и без моего тепла.

Я пишу тебе – слишком жива любовь,

Слишком мир велик и в нём слишком много снов,

Мало слов и надежды, но я, как металл, прочна,

Мои артефакты – время и тишина.

Шум снежинок, бьющихся о стекло,

Говорит – всё в мире предрешено.

Я вплетаю в свои слова лунный свет

И молчу о тебе. И всю ночь молчу о тебе.

Прилетай на меня смотреть

Оттолкнувшись от южных улиц

Прилетай на меня смотреть.

Я сегодня с утра проснулась,

Я такая, как ты хотел.

Я с утра пропускаю солнце

По извилинам тонких жил,

Так бросай же к ногам всё золото

Отгоревшей моей листвы-

Пусть кружится в последнем танце.

И запомни меня такой

Через время, через пространство

Состоящей из слов строкой,

Заключенной в кору и ветви,

Обнаженной до тонких чувств.

Прилетай ко мне с южным ветром.

Я проснулась, я так хочу.

Птица

Сколько листьев ещё принесёт нам ветер,

Сколько писем прочтет он из-за плеча.

С ветром шлю ответ тебе на рассвете,

Ни словечка за ночь не написав.

Отсылаю птицу, что бьётся в рёбра

И ломает крылья, к тебе стремясь.

Отсылаю. Выпущу на свободу,

Даже если с ней потеряю связь.

Без неё легко, без неё я – флейта.

Распеваюсь и пропускаю свет.

Без неё по клетке гуляет ветер.

Забирай её, здесь ей жизни нет.

Здесь внутри не жизнь. Здесь перерождение

Человека в высшее из существ.

Я сбываюсь в вечности, но последнее -

Взмахи крыльев с мыслями о тебе.

Эта осень – случайная пристань…

Осень золотом листья укрыла,

Но, порывом случайно задев,

Ветер смёл их, как бабочек крылья,

С рукавов полусонных дерев.

Что-то в осени есть колдовское,

Что с дыханьем врывается в грудь…

Сонным зельем туман над рекою

Хочет город собой обернуть,

Но рассеявшись в тщетных попытках,

Обнажает лишь рябь на воде

И луну в отражении зыбком

То разбитой, то полной надежд.

Звезды с листьями в лужах смешались,

И теперь не поймешь, как всегда-

То пульсары блестят под ногами,

Или в небе прошёл листопад.

Не гадай. Все оставь в пограничном-

Шепот ветра, дыханье планет…

Эта осень – случайная пристань

Для вселенной на нашей Земле.

Этот мир теперь выбирает сам

Мы с тобой построили этот мир,

Камень к камню стачивая в руках,

Размягчая черствый удел Земли

Каплями небесного молока.

Взращивали горы, гасили свет,

Зажигали звёздные фонари,

Времена меняли, любили всех.

Всех, кого мы в мире создать могли.

Обуздали пламя, вдохнули жизнь-

Выдохнули небо, а небу – птиц,

Полюсам – полярность, но не смогли

Первозданность в вечности сохранить.

Дали волю ветру, звезду – волне,

Травам – Солнце, жарким пескам – Луну,

И решили память свою стереть,

В мир спуститься и отойти ко сну.

Подарили свои имена богам,

Потеряли точки и адреса.

Этот мир теперь выбирает сам,

По каким законам жить до конца.

Твои стихи

Твои стихи – как терпкое вино,

Я – дегустатор, я – ценитель вкуса.

Не пью их залпом, чтоб увидеть дно,

А проникаюсь тонкостью искусства:

Я подношу бокал твоих стихов

К губам, я наслаждаюсь каждым словом-

Они мне слаще и священней, чем Кагор.

Букеты Шардоне и Совиньона

Окутывают, делятся на звук,

На языке становятся Шампанским,

Берут за душу, в сердце с кровью льют,

Сплетаются мелодией и танцем,

Возносят на вершины нежных чувств,

Бросают в пропасть отрезвлённых будней.

Твои стихи читаю – и молчу,

И для меня весь мир как будто умер.

Вдыхаю пряный, спелый аромат,

И от эмоций делаюсь хмельная.

Твои стихи – вино, отрава, яд…

Но жизни я без них не представляю.

Этот месяц сделает нас взрослее…

Этот месяц сделает нас взрослее,

Этот месяц вышьет на наших душах

Солнце в листьях, которое не согреет,

Чтобы легче было терять друг друга.

Этот месяц спел, как гранат и выжат,

И его края окаймляет иней.

Он разбавит кровь и поможет выжить.

Он войдёт в сердца, сделает чужими.

Разведёт мосты и застелет снегом

Километры вен между городами.

Он любовно-груб и жестоко нежен.

Разжигает лёд, заливает пламя.

До последних звёзд, до прозрачных капель,

До кристаллов, падающих на кожу,

Он заставит на зиму нас прощаться.

До весны. До следующей жизни, может.

Экспромт

Весь мир вокруг меня красив и весел,

Но, кто не верит – так и не поймёт,

Что музыка цветов и запах песен-

Есть идеальной формулы расчёт.

Что звёздный свет просеивает небо,

Что лунный профиль-лодка на волне,

Качающей в своих глубинах Землю.

Что люди-это пятый элемент,

Что все дороги приведут нас в космос,

Как говорит правдиво горизонт…

Весь мир внутри, и в каждом сердце бьётся,

Но, кто не верит – так и не поймёт.

Всё меняется – быстро растёт трава…

Всё меняется – быстро растёт трава,

Тяжелеют почки, вздыхает луг,

И уже где-то месяца через два

Тополя с ветвей отпускают пух.

Солнце жжёт, зреют фрукты и семена,

Море сетью ловит людей, и дню

Не хватает времени допоздна,

Чтобы все дороги свести на юг.

Следом осень меняет на жёлтый цвет,

Укрывает землю, идёт ко сну.

Так проходят годы, за веком век,

Так проходят люди, и сотни рук

Брали эти листья, махали вслед

Улетающим птицам, и жгли костры,

Так молчали, пели и падал снег

На замерзшие лужи, на скаты крыш.

Всё идёт по кругу – приходят вновь

Души в этот в мир, не теряя связь.

Жизнь, как нить, обвивает веретено,

Кто-то следующий должен его вращать.

На острие карандаша

На острие карандаша

слова впиваются в бумагу,

И он выводит: «…Вечер, шаль…"

Прохладный ветреный сентябрь

Всё перепутал – ночь с крылом,

Деревья с перьями, дни-с клином

Галдящих перелетных снов,

Летящих в следующую зиму.

Он пишет: «…Межсезонье душ.

Пустые реки разговоров…»

А ветер всё играет туш

На водосточных трубах дома.

И дымом кормят облака

Костры, сжигающие осень,

И птичий крик издалека

Порывом по земле проносит.

А грифель чертит нам слова,

И каждое внутри живое,

И мельтешит в пруду листва

Цветная, словно карпы кои.

Когда отступает туман

Когда отступает туман ,открываются горные стрелы.

Небо на мушке. Сжимается под прицелом,

Прячет лицо в одеяло и дышит на руки,

Вниз оседают беззвучно белые мухи.

Роща седеет, под взглядом теряя живость.

(Знаешь, весна в природе – обман и лживость.)

Тёмные пряди ущелий обвили ноги

Вечным стволам, увлекая их в сон глубокий.

Когда отступает туман, возвращаются силы,

Светлые мысли, те, кого мы любили,

Те, кто так долго рос и искал прощенья

На острие вершины, на дне ущелья.

Тем, кто глотал лавины и спирт, как воздух,

Крепко сжимая стропы, штурмуя звезды,

Белые ветры несут из долины осень,

Жёлтые листья и запах столетних сосен.

Когда отступает туман, открывают двери,

Смотрят на мир и сжимают веки, вдыхают время,

Чувствуют солнце на коже и верят в Бога.

Жаль, что таких моментов бывает не много.

Я нахожу тебя во всём

Я нахожу тебя во всём.

В пылу огня, в прохладе стен…

Какой изысканный приём-

Не быть со мной, но быть везде.

Везде – снаружи и внутри.

В моём притихшем пульсе вен,

В душе, и в шелесте листвы,

В траве, коснувшейся колен…

И наяву, и в забытьи,

И в тихом шепоте дождя.

При свете дня, в густой ночи,

Везде есть ты, но нет тебя.

И каждый день похож на сон,

Как будто мир сошёл с ума-

В цветочном запахе, и в нем,

В нём существует часть тебя.

И я молюсь лишь об одном,

Произнося тебя, как звук-

Почувствовать на миг, тайком,

Прикосновенье твоих рук.

Мы включили мир, ушли в себя

Мы выключили мир, ушли в себя.

Под звуки бубна, как лесные духи,

Взлетаем, запредельно углубясь

В наш космос – во вселенные друг друга.

Все мысли канули в тайге души-

В глуши, в тиши, на кончиках иголок

Столетних сосен, в кольцах старых пихт

И в песнях птиц, срывающих свой голос,

Где мысль – не мысль, а только частота

Звенящей тишины над водной гладью,

Впиталась в землю с дымом от костра

В камланиях шаманских и обрядах.

На пальцах пыль от звёздного сукна.

Мы небо пьём и укрощаем тучи.

И даже если мы сошли с ума,

Я чувствую, что так нам будет лучше.

Весь мир внутри, и только сделав шаг

С обрыва, где кончается реальность,

Живой тайгой становится душа

И Бог глаза откроет, просыпаясь.

В каждой капле есть Бог

В каждой капле есть Бог.

В каждом вдохе есть смысл.

В каждом теле – поток,

Наполняющий жизнь.

В каждом солнце есть тень.

В каждой жизни есть смерть,

Каждой смерти взамен

Есть другой человек.

Годы-капли времён,

Что срываются вниз,

Будто отзвуки слов

С пожелтевших страниц.

В тишине между строк

Зарождается звук.

В каждом звуке есть Бог…

Замыкается круг.

Мы будем счастливы, но мы неизлечимо живы…

Мы будем счастливы, но мы неизлечимо живы-

Стучат секунды мыслями в висок.

Холодный месяц требует наживы,

Как оголенный рыбами крючок.

Идут на плаху дни без осознания,

Где каждый путь – накатанный откос,

Где мир подстроен под чужие правила,

И глядя на тебя где смотрят сквозь.

Осиным жалом колет что-то важное,

Но присмотреться не даёт туман.

Нырнуть бы вниз, дышать не носом-жабрами,

Взлететь бы ввысь, не спать бы по ночам.

Открыть миры ,назвать планеты квантами

На взгляд того, кто смотрит с высоты,

И, возвращаясь кольцами обратными,

Остаться тихим у себя внутри.

Стать тише мысли, выйти децибелами

За грань земного, заменив на твердь

Опору. Ощутить рождение,

Прижав к груди очередную смерть.

Иного в этом мире не ищу…

Иного в этом мире не ищу-

Весна приходит по следам лавин,

Цветы растут в отверстиях от пуль

Расстрелянного корпуса Земли.

Война в природе всех земных вещей,

Но без войны не так прекрасен мир-

Так мы находим прелесть в красоте

Лишь в окружении тех, кто не красив.

Иного в этом мире не ищу,

Где тишина – лишь след от сотен слов,

Где, пробуждая миллионы чувств,

Даёт свободу и пленит любовь,

Где нет вчера, и завтра – тоже нет,

Где мы живём меж этих величин,

Вдыхая воздух, поглощая свет,

Прикладывая сыновей к груди.

Иного в этом мире не ищу.

Земля – основа, над землёю – твердь,

Как время над судьбой – сродни мечу,

А стать бессмертным – значит умереть.

Сентябрь начинается внутри…

Где крепость крови разрушает крепость тела

И ветер мыслей с миром говорит,

А сердце бьётся молодо и спело,

Как летний фрукт. На финишной черте

За крылья воздух поднимает в небо

Таких, кто был там, так же, как и тех,

Кто никогда ещё там не был.

Освободив от лишней шелухи-

От тела души, от деревьев- листья,

Мы в небе по-осеннему легки,

А возвратясь обратно, станем чище.

И мы заходим на последний круг

Где осыпает золотом молчание Хмельная осень.

Нас заметив вдруг,

Прохожий скажет птицам до свидания…

Астроном моей души

Сейчас ты читаешь затмение, глядя в мои глаза – но ты знаешь, что внутри меня есть солнце и эта темнота скоро схлынет, захлебнувшись его лучами. Ты – астроном моей души.

Только тебе ведомо движение планет в этом космосе, неслучайно попавшем в мое тело.

Ты открываешь мне, что там есть место для самых разных вещей – созвездие льва идёт к твоим рукам пушистым котёнком и сворачивается в ладонях, а через минуту ты уже с трудом уклоняешься от когтистой лапы дикого зверя, он уходит в пустыню и ложится под открытым небом – наблюдать, как падают звёзды.

Звёзды опускаются на землю – и из них тут же вырастают цветы, которые заполняют собой все космическое пространство, вытесняя зверей, гуляющих по тропам, планеты и саму бесконечность. Новые бутоны все раскрываются, покрывая эфир изобилием цвета и аромата, но когда ты касаешься одного из них, вверх взмывают тысячи ярких бабочек, каждая из которых занимает свое место звезды в моей вселенной.

Временами мои планеты просто медленно плывут по своим орбитам, поворачиваясь разными сторонами – тогда можно рассмотреть, на какой из них в этот момент происходит жизнь.

Ты открываешь мне, что всё циклично.

Когда проходит затмение, ты касаешься моего солнца кончиками пальцев – и весь мир утопает в алых рассветных тонах, ведёшь рукой дальше, как художник, смешивая оттенки загорающихся красок, превращая цвет в нарастающий внутри вселенной звук – ты создаёшь во мне музыку, она входит в резонанс с ритмом наших сердцебиений – и в этой точке сталкиваются два мира, образуя один бесконечно льющийся мерцающий космос.

Время исчезает, пространство искажается новыми и новыми коридорами, наполненными яркими вспышками рождающихся звёзд, вокруг которых кружат эфемерно-тонкие крылышки мотыльков, они сталкиваются между собой с хрустальным звоном, будто ветер задевает висящие на дереве маленькие колокольчики, а поток все несется по лабиринтам, наращивая силу. Но вдруг ветер меняет направление – и эта бесконечная энергия оборачивается огромной волной, цунами космических размеров, которое обрушивается, заполняет собой все коридоры и лабиринты, пока не уляжется у ног тихим морским прибоем, а над берегом всходит сразу несколько новых Лун, освещая обнаженные скалы наших чувств.

Пока мы спим

Пока мы спим, на улице торжествует ночь. Майская ночь живёт по своим диким правилам – она осторожно ступает лапами по траве, прислушиваясь к запахам влажного тела земли и приникает к ней огромной темной грудью. В ее груди стрекочут сверчки, шуршат крыльями большие ночные бабочки, шелестит листьями ветер.

Чем глубже вздыхает ночь, тем насыщеннее ее темная гуща, тем ярче на земле слышен шепот звёзд, трогающих ветки деревьев.

Пока мы спим, звёзды приветствуют своих неспящих свидетелей – ночных охотников, царапают зеркало реки, пьют нектар, проникая в приоткрытые чашечки цветов, покуда на темную спину ночи не лягут тонкие пряди рассвета – и она начинает медленно таять под ними, оставляя после себя жемчужные следы на стеблях.

Пока мы спим, в природе происходит волшебство – первые солнечные лучи касаются звёзд, уснувших на ветвях, их нежные лепестки вздрагивают от неожиданности и умывшись первыми каплями росы, раскрываются белоснежными цветками жасмина.

Рыбный день

Сегодня, субботним утром, когда я ещё спала, кто-то постучал в дверь моего дома. Стук был очень странный, похожий на стук сердца, только снаружи. Не слишком громкий, но чёткий, с промежутками, при этом какой-то глухой и отчаянный. Сквозь сон я думаю, что так мог бы стучать умирающий человек, потерявший силы – не кулаком, а разжатой ладонью, обессиливая, все тише и тише. Но конечно, на моем пороге не может быть никакого умирающего. Откуда ему там взяться, когда ворота во двор ещё с вечера заперты на замок. Не мог же он перелезть через забор, чтобы умереть у меня под дверью. Абсолютно абсурдная мысль. Да и звук, если прислушаться, более мощный и с какой-то слегка хлюпающей интонацией, похожий на то, будто ничего не подозревающая женщина из прошлого века, заблудившись во времени и пространстве, использует мою дверь, как стиральную доску. Хотя, конечно, так не бывает. Нет там никакой женщины, и если я вдруг открою дверь, я не рискую получить её мокрым бельем по лицу.

Тем не менее, странный стук по двери продолжается. Только теперь в нем уже слышится адресованное именно мне выражение. Я невольно прислушиваюсь и впускаю его в своё сознание в попытке разгадать зашифрованный в нем смысл. Но раз за разом, каждым ударом, лишь безумие и безнадежность этого стука вколачивается в мою голову, как гвозди в крышку гроба. Так может быть я умерла и мне только кажется, что вокруг привычная домашняя обстановка, а на самом деле я слышу звуки собственных похорон? Но тогда это очень странные похороны. Получается, что меня заколачивают в собственном доме. А что будет потом, когда прекратится стук? От этой мысли само по себе приходит осознание того, что после ничего уже не будет. Зловещая глубокая тишина огромной волной захлестнет весь мир, а вместе с ней придет вязкая, осязаемая темнота, окутает меня и станет поглощать. Постепенно, сантиметр за сантиметром, пока, наконец, не растворит в абсолютном ничто. Пока даже сознание не сольётся с её пульсирующей бесконечностью.

Как будто со стороны, вижу себя стоящей возле двери, с испариной на лбу и дрожащей от волнения рукой поворачивающей ручку. Это уж слишком, думаю я, стараясь овладеть собственным телом. Спросить "кто там?" даже не приходит в голову, да и язык сейчас не способен подчиняться командам мозга. Сердце бьётся так глубоко и гулко, как будто оно и впрямь лежит на дне могилы. Я поворачиваю ручку. Стук снаружи неожиданно прекращается. Кажется, что и сердце замерло вместе с ним. Проходит вечность, состоящая из нескольких секунд, и вот оно совершает ещё несколько отчаянных ударов и начинает возвращаться в свой обычный ритм. Я глубоко вздыхаю, приоткрываю дверь, но что-то мешает раскрыть ее до конца. Удушающий страх внутри смешивается с любопытством, но уже не имеет смысла спрашивать, кто за дверью. Я и так интуитивно чувствую, что там никого нет. На душе вдруг становится даже радостно от этой мысли, от ощущения жизни, вернувшейся ко мне. Нажимаю посильнее на дверь и распахиваю её. Что-то с глухим звуком ударяется о стену. Яркие солнечные лучи освещают порог, забрызганный кровью.

На веранде, на траве и дорожках около дома разбросано несколько десятков рыбьих тел. Рыбы с разбитыми головами и сломанными хребтами, рыбы с вырванными кусками мяса и плавниками, а кое-где и невредимые, удачно упавшие не об дверь или порог, а приземлившиеся сразу в траву, блестят чешуей, вскидываются и смотрят равнодушным рыбьим взглядом, в котором написано: «мы всегда, каждый день бьемся в твою дверь, а потом лежим здесь, у твоего дома, просто ты никогда не замечаешь нас».

История одного взгляда

Не часто задумываешься, что может произойти от одного-единственного взгляда. Идёшь по улице, скользишь глазами по домам, лицам встречающихся прохожих, моргаешь, стряхивая падающие снежинки с ресниц, и вдруг, вопреки сценарию обычного дня, два взгляда встречаются. Это всегда бывает неожиданно, никто не может предугадать, когда ты встретишь этот взгляд, или не встретишь его вовсе, но вдруг безошибочно осознаешь – это Он.

Это потом уже появляются слова, ниоткуда, прямо из воздуха, слова, даже не успевшие побыть мыслями, слова из самого сердца. А пока, есть только этот момент, и время замедляет ход, и замечаешь мельчайшие детали вокруг, даже на них не глядя, как будто хаотичность мира в одно мгновение прекратилась, и все с удивительной точностью обрело свои места. Вдруг люди, построившие дома на этой улице, и эту дорогу, люди, посадившие эти заснеженные деревья, даже местные дворники, ежедневно подметающие тротуары в этом районе -все представляются тебе величайшими демиургами, устраивавшими долгие годы вашу встречу.

Это не просто взгляд. Это диалог двух встретившихся душ, когда вся прожитая жизнь приобрела какой-то иной смысл, словно Бог, глядящий на всех людей сверху, вдруг заметил именно твою линию жизни. Становится удивительно, как до сих пор ты не замечал, что каждая кружащаяся в воздухе снежинка приносит в мир столько нового смысла и гармонии, проживая целую историю на твоих глазах, а ведь ты в этот момент даже не ощущаешь границ своего тела, и всё, что происходит вокруг – это ваша общая с миром история. История одного взгляда.

Доктор

– Доктор, ну наконец-то! Теперь мне гораздо лучше! Доктор, ещё сегодня утром я никак не мог разобраться даже в собственных мыслях. Эти собаки! Они едва не сделали меня сумасшедшим, их была целая свора! Одни грызли кости, рыча друг на друга, вонзая жёлтые клыки прямо в мои нервы, другие виляли передо мной хвостом: то хватали меня за одежду, то, становясь на задние лапы, пытались лизать лицо и руки. Я ничего не мог понять, Доктор, это было невыносимо! Тогда я взял за холку собаку с очень грустными глазами, лежащую прямо у моих ног, и перерезал ей глотку. Другие сразу утихли и улеглись. Теперь я знаю, что скрывают эти собаки! Доктор, Вы не поверите, внутри той собаки был целый город, а горло только служило его воротами. Я открыл их. Через весь город пролегал железнодорожный путь, по нему шел поезд, и на каждой станции в него входили и выходили люди. Доктор, я так устал, я тоже сел в этот поезд. Мы бесшумно ехали по городу, и за окнами так быстро темнело, словно мы летели сквозь само время. Падающими звездами мелькали по сторонам фонари, на лету превращаясь в искры. Доктор, я думаю, город позади нас горел, разожженный ими.