Унесенные в сети

– С Пьер-Анджело все в порядке?

– Не знаю, – лукаво ухмыльнулся водитель, выключив тарахтящий двигатель микроавтобуса, – думаю, что да!

Галина вдруг вспомнила слова своего друга про «плохих» парней из клуба и обещание водителя, данное в начале пути, что он ей заплатит, если она будет его развлекать по дороге. Развлекать незнакомого толстячка в лесу в горах, в ее планы точно не входило.

– Что-то случилось? Почему мы остановились? – строгим голосом спросила Галина.

Водитель взял интригующую паузу, наверняка, догадываясь, о чем сейчас беспокоится женщина, и через пару минут произнес:

– Это полдороги. Мы ждем встречный микроавтобус. Его водитель мне только что звонил. Здесь удобное место, чтобы разъехаться.

– А почему вы говорили что-то про Пьер-Анджело?

– Я просто сказал своему напарнику, что у меня на борту русская красавица – подружка известного пилота Пьер-Анджело. Он, кстати, очень хороший человек! Его здесь все уважают.

Галина совсем успокоилась, когда увидела выруливающий из-за скалы встречный микроавтобус с пилотами. Водители остановились «окно-в-окно» и пару минут о чем-то болтали.

Внизу в клубе, чтобы чем-то себя занять, Галина выпила две чашки кофе и съела вкуснющий круассан. Прошло еще два утомительных часа, женщина видела, как приземляются пилоты. Те две немки, например, вернулись первыми. Пилоты идут с поляны потные, усталые, еле ноги двигают по земле. Почти все бросают на поляне свои паруса и хотят немного посидеть на солнышке на лавочке или на травке. Потом кто-то идет купить воды или выпить кофе. Отдохнув немного после полета, собирают огромные полотнища своих парусов: аккуратно складывают их гармошкой и уминают в огромный рюкзак. И как только женщины волохают эту тяжесть. Пусть недалеко, дотащить всё надо до парковки и до машины, но даже эти пятьдесят метров им никто не помогает. Здесь это не принято. А немки, похоже, вообще приехали сюда с прицепом-домиком на колесах, в нем и живут.

«Нет, – подумала Галина, – зависать в коконе на несколько часов над пропастью, таскать на земле такие тяжести и подолгу жить в прицепе – это точно не для меня!»

Вот, наконец, ей показалось, что она видит в небе над лужайкой знакомые цвета Люфтганзы.

Пьер-Анджело приземлился, бросил свой летательный аппарат посреди поля и подошел к Галине.

– Ты будешь кофе? Устал? – участливо спросила женщина.

– Не сейчас. Мне надо еще минут двадцать, чтобы сложить и упаковать парус, – пилот чмокнул Галю в щеку и почти сразу вернулся на поляну к своему параплану.

Галя наблюдала, как ловко он управляется с парашютом. Его движения выверены и спокойны, без суеты. Вот только какая все-таки смешная походка. Как будто чуть подпрыгивает. Не умеет человек красиво ходить – только летать!

Они ехали домой в машине и обсуждали планы на завтра.

– Тебе понравилось в горах? – поинтересовался итальянец.

– Да, очень красиво! – искренне ответила Галина.

– Завтра полетишь?

– Можно, нет? Я как представлю эту дорогу на микроавтобусе… опасность за опасностью. Нет, у меня совсем нет потребности в адреналине!

– Конечно! Как ты хочешь!

– Может быть, потом… Послезавтра.

– Послезавтра мне уже надо будет работать.

– А сколько стоит полететь с тобой в паре, когда ты работаешь? – поинтересовалась Галя, надеясь, что знание цены полета позволит её здоровому прагматизму одержать победу над трусостью.

– Для тебя – нисколько!

– Это понятно, а для других?

– Сто десять евро. Если снимать видео полета, то сто пятнадцать! Все пассажиры всегда хотят иметь видео на память. Это стандартная цена в нашем клубе. Так у всех. Плюс пассажир оплачивает свой проезд на микроавтобусе на гору, – деловито объяснил пилот.

– А сколько минут продолжается полет?

– Это цена за десять минут.

Галина подумала, что за такие деньги, она, пожалуй, готова была бы рискнуть и десять минут повисеть в воздухе в объятиях Пьер-Анджело. Когда еще придется оказаться в небе в Альпах. И придется ли.

– Ну, десять минут, единственный раз в жизни, я бы, может быть, и согласилась полетать с тобой, – обреченно вздохнула женщина, все еще сомневаясь, что в реальной жизни она отважится на полет даже на короткие десять минут, – я буду думать!

– Десять минут никто не летает! Ради десяти минут не стоит целый час ехать на гору на микроавтобусе, – уточнил итальянец.

– Да? А сколько летают?

– Обычно, самое меньшее, час-полтора. Пассажиры, постоянные клиенты, кто не в первый раз, и уже все знают – те могут попросить и два часа.

– Тогда я не понимаю! Это каждые десять минут полета сто десять евро стоят? – удивилась Галина.

– Деньги берутся только за первые десять минут, остальное в подарок!

– А кто-нибудь летал десять минут? – Галина все еще надеялась, что ей удастся договориться о минимальном времени полета.

– Если человеку становится плохо в воздухе. Разная бывает реакция: жуткий страх, плохо с сердцем, укачивает. Тогда я, конечно, возвращаюсь и через десять минут, и даже через пять. Пассажир сам решает. Это немного цинично – но деньги мне всегда платят перед взлетом и даже до инструктажа.

Галя подумала, что эти три повода вернуться сразу – как раз, абсолютно все, подходят для нее. А поскольку, взяв ее в качестве пассажира, денег пилот вообще не заработает – лучше и не искушать судьбу понапрасну. Ну, не ее дело эти полеты! Не ее!

На земле

Они подъехали к дому Пьер-Анджело, и им навстречу вполне бодро заковылял Блюз. Хозяин вышел из автомобиля и бросился навстречу псу. Мужчина нежно обнял своего друга, долго целовал его в нос и радостно приговаривал, призывая в свидетели Галину:

– Ну, посмотри, какой он молодец! Блюз сегодня намного лучше! Он рад, что ты приехала! Он выздоравливает. Он красавец! Блюз! Блюз! Мой Блюзоно.

На обед опять приготовили салат. На этот раз Пьер-Анджело добавил к листьям и овощам зерна граната. Потом они ели хлеб с твердым сыром «грана-подана» и пили свои тридцать граммов красного вина.

– Что ты хочешь делать после обеда? – спросила Галина.

– Принять душ и заняться любовью, – улыбнулся итальянец.

– Я серьезно спрашиваю! Любовью будем заниматься ночью, – деловито пообещала гостья.

– Ты выбирай, что ты хочешь делать!

– Я с удовольствием пошла бы и погуляла.

– Мы можем пойти гулять в лес, подняться вверх на гору! У тебя есть обувь для гор? А, кстати, какой у тебя размер? Можно подобрать обувь из моей коллекции экипировки для пассажиров.

– Я взяла с собой кроссовки. Но я уже гуляла сегодня в горах и в лесу. Может быть, съездим в город? Погуляем по магазинам? Поужинаем где-нибудь?

– Мы же уже видели Турин! … Ох-ох-ох… Ну, хорошо! Мне нужно принять душ, я буду готов через полчаса! – без особого энтузиазма согласился итальянец.

– Я тоже пока переоденусь.

Галя решила для поездки в Турин надеть платье, туфли на каблуках и сексуальные чулки. Она знала, что многим мужчинам, сидя за рулем, нравится поглаживать коленки своих пассажирок. В обычной московской жизни Галя носит джинсы или колготки – чулки предназначаются для особых случаев. Сейчас, возможно, как раз такой особый случай.

Пьер-Анджело надел белую льняную рубашку и голубые джинсы – как же все это было красиво, и сам он, пожалуй, был все-таки красив… Если бы ни эти его мелко прыгающие шажки по земле.

По дороге в город итальянец несколько раз нежно гладил ей руку, но даже не прикоснулся к коленкам и чулкам. «Может быть, – подумала Галя, – он не знает, что женщины иногда надевают чулки, ему просто не попадались такие женщины? Прямо Маугли какой-то!»

Она принялась рассказывать ему про свою работу. Про Москву и как там здорово!

Пьер-Анджело напомнил ей еще раз, что он пролетел всю Россию с запада на восток, но только небом, когда летел на самолете в Японию.

– Я хотел бы посмотреть Москву. У вас там есть, где летать?

– Не знаю, – вопрос о возможности полетов застал врасплох коренную москвичку, – Таких гор, как Альпы, у нас точно нет! Зато есть Третьяковская галерея и Пушкинский музей, Большой театр и прекрасные набережные Москва-реки. У нас очень красиво! Тебе должен понравится мой город. Возможно, не как пилоту, а как скульптору, как туристу!

– Хорошо! Что нужно, чтобы приехать в Москву?

Галина подробно рассказала итальянцу, у которого как у спортсмена, слава богу, был международный паспорт, как получить российскую визу. Перед поездкой в Италию она тщательно проштудировала эту тему в Интернет и порасспросила знающих друзей. Ей самой эта процедура казалась неимоверно запутанной и сложной, но она смогла не напугать итальянца, и тот согласился серьезно подумать о том, чтобы приехать в Москву на Рождество.

То, что ходить по манящим своими красочными витринами итальянским магазинам вместе с Пьер-Анджело невозможно, она поняла уже у входа в первый бутик. Он не просто отказывался заходить вовнутрь, его глаза наполнялись тоской вперемешку с ужасом уже тогда, когда она останавливалась у витрины. Разумеется, никто не собирался покупать что-то за его счет, это им обоим было понятно. Скорее всего, праздная атмосфера респектабельной цивилизации была для профессионального воздухоплавателя такой же чужеродной средой, как для москвички неподвижно зависнуть над пропастью, не имея никакой почвы под ногами.

– Пойдем в какой-нибудь парк? – нашла компромиссное решение мудрая русская женщина.

Они долго, почти до темноты, гуляли по городскому парку. Сначала наблюдали за гонками на байдарках – река По, которая служила одной из природных границ парка, была в этот день местом проведения студенческих соревнований. Потом зашли в восстановленное несколько лет назад средневековое борго – замок, как из детской сказки. Еще любовались огромными жирными белками, прыгающими с деревьев на постаревшую траву, чтобы получить корм от любопытных прохожих.

Поужинали в пиццерии и вернулись домой. Блюз уже просто бежал им навстречу!

Ночью они опять «летали». Это был простой, радостный и спокойный полет, наполненный чувственностью и нежностью.

Проснувшись ни свет, ни заря, Галина принялась планировать, как проведет сегодняшний день. То, что она не станет летать: не сегодня, не когда-либо – она решила сразу и однозначно. Ей также стало ясно, что это решение окончательный переход по разные стороны некой границы «свой-чужой» в их дальнейших отношениях с Пьер-Анджело. Она не видела своего будущего ни в этом далеком от всего цивилизованного мира маленьком забытом богом городишке, ни в этом маленьком доме – без телевизора, микроволновки и фена. Даже если это все когда-то можно купить… Она не сможет жить в этом совершенно чужом ей доме, в десяти километрах от ближайшей железнодорожной станции, пусть и в городке, даже географически и находящемся в вожделенной Италии. Ни с этим обаятельным, нежным и добрым мужчиной, который так красиво летает днем и не менее вдохновенно ночью. Она с удовольствием участвовала бы в этих ночных полетах, но это все, чем ей здесь интересно было бы заниматься. Один час в сутки, ночью… И не каждый день. А так, все остальное время ее жизни, что будет в нем? Ничего! Пустота! Если бы не заранее купленный обратный билет и потому необходимость жить здесь еще четыре дня, она бы вернулась в Москву прямо сегодня!

Можно сделать так: она отвезет Пьер-Анджело на гору летать, а потом на его машине поедет в Турин по магазинам. Через четыре-пять часов вернется за ним. Но справится ли она с чужой машиной на механике, без навигатора и самое главное – с этими узкими горными дорогами. Нет! Ехать в Турин на велосипеде, как предложил ей вчера, возможно в шутку, итальянец? Или на велосипеде десять километров до железнодорожного вокзала? Еще большее безумие!

За завтраком оптимальный для всех план предложил Пьер-Анджело, когда она призналась ему, что совсем не хочет летать, а хочет в одиночестве погулять по Турину:

– Не знаю, что ты будешь делать в городе четыре часа. Я вообще не понимаю, что так долго можно находиться в любом городе. Я отвезу тебя до вокзала, ты на поезде поедешь в Турин, а вечером, вдоволь налетавшись, часов в шесть, я тебя встречу на том же месте на железнодорожном вокзале.

Так и сделали. В Турине Галя походила немного по магазинам. Немного, потому что, когда она туда приехала, все магазины один за другим стали закрываться на обед. «Не беда, – подумала женщина, – воспользуюсь этими перерывами в работе бутиков и схожу куда-нибудь вкусно и интересно поесть, какого-нибудь мяса, должна же я, наконец, познакомиться с аутентичной кухней Пьемонта!»

К сожалению, почти все рестораны, траттории и таверны, и даже кондитерские-пастиччерии также закрылись на обед. Не идти же в банальный фаст-фуд типа Макдональдс – этого и в Москве достаточно. Удалось найти простецкую пиццерию, и без всякого удовольствия, а исключительно для утоления голода, сжевать отрезок пиццы со шпинатом, запив все это обычной водой из пластиковой бутылки.

Честно говоря, в магазинах Галине тоже было ничего не надо. Так, в качестве экскурсии. Поэтому время в Турине тянулось долго, и она наконец-то села в поезд.

На вокзале ее встретил встревоженный Пьер-Анджело.

– Что-то случилось? – спросила Галина, – С тобой все в порядке?

– Пока, да!

– Что значит, пока?

– Садись в машину, сейчас все расскажу! – итальянец, как всегда, галантно открыл пассажирскую дверь и помог ей усесться поудобнее.

– Что случилось?

Пьер-Анджело резво стартанул от вокзала и стал рассказывать очень сбивчиво:

– Все дело в моей экс!

– Экс – это твоя бывшая жена? – сразу уточнила Галина.

– Нет, не жена. Жена у меня была всего одна и очень-очень давно! Мы развелись и больше никогда не виделись! Так, изредка звоним друг другу поздравить с Рождеством или днем рождения.

– Экс – это та женщина, которая оставила тебе дом?

– Нет, та сбежала от меня со своим уже взрослым сыном после семнадцати лет совместной жизни. Она не могла смириться с тем, что я летаю без отпуска и выходных. Сама она отказывалась летать. Боялась! Мы купили вскладчину этот дом в предгорье Альп. Но она так и не полюбила наш дом. Ей было скучно здесь. Она тосковала. И ревновала меня к небу! Ее всегда манил город. А я не могу находиться в городе, ты же понимаешь. Мне нечем там дышать, мне плохо там ходить, там много людей, шумно, у меня сразу болит голова… Но я ее очень любил… Я никого и никогда так сильно не любил… Ни к кому так больше не привязывался. Когда она сбежала, я думал, что я без нее умру. Я бы и умер. Но у меня уже был маленький Блюз, и мне не на кого было оставить собаку. Я жил. Я все чаще и дольше летал. Это немного спасало меня от тоски.

– Она оставила тебе дом… тот, в котором ты сейчас живешь.

– Я выплатил ей за несколько лет всю ее долю. Мы в расчете! И документы на дом теперь все оформлены на меня.

– Она вышла замуж?

– Она вернулась в Турин к своему очень богатому бывшему мужу, отцу своего сына. После того, как мы оформили все документы на дом, я больше про нее ничего не слышал, и не узнавал. Я потом долго не мог думать ни о каких женщинах Несколько лет. Только летал и все!

– Тогда, кто она такая, эта твоя экс?

– Экс – это Эмили. Мы расстались с ней месяц назад. Вообще-то мы с ней расставались сто раз. Но окончательно расстались, когда я познакомился с тобой в интернете. Она сумасшедшая!

– Извини, а она знает, что вы с ней расстались?

– Конечно! Я ей сказал, что у меня есть другая женщина и она скоро приедет ко мне из Москвы!

– С ней что-то случилось? Сегодня?

– Она была сегодня у меня дома. Когда я летал. Ты же знаешь, я не запираю на ключ ворота и дверь. Она пришла проведать больного Блюза и увидела на кухонном столе в вазе розу, которую я тебе подарил в аэропорту. Она обо всем догадалась! И увидела твою дорожную сумку и другие вещи!

– Что с моими вещами? – не на шутку встревожилась Галина, крепко прижимая к себе дамскую сумочку, благодаря которой при ней всегда оставалось все самое ценное – мобильный телефон, паспорт, водительское удостоверение, страховка, деньги, кредитные карты, косметика и ключи от двух московских квартир.

– С вещами все в порядке! Я был дома и их уже спрятал. И закрыл на замок все двери и ворота. Розу она выбросила, а вазу разбила. Видимо, швырнула на пол!

– Ну, бог с ней, с розой! – облегченно вздохнула Галя, потом спохватилась и добавила, – Жаль, конечно, розу. Она была очень красивая… И вазу жаль. Это все, что сделала твоя экс?

– Пока все… Нет… не все! Я должен тебе рассказать… После того, как я отвез тебя на вокзал, летал с пассажиркой. Моя постоянная клиентка. Она приехала с мужем и сыном. Сначала всегда летает она. Следующий час должен был летать мальчик, сын. Потом ее муж, он в первый раз. Мы только набрали высоту. Я пользуюсь в небе системой джи-пи-эс и иногда пробивается интернет. Я получил сообщение, находясь в полете, думал, что это от тебя и что-то срочное. Прочитал, это была записка от Эмили: «Я была у тебя дома и знаю про твою новую женщину. Я ее убью!» Моя пассажирка тоже прочитала эту записку. Мы посоветовались немного в небе, и оба решили прервать полет, приземлились, и я поехал домой.

– Ничего себе!

– Да! Она сумасшедшая, она может убить!

– И что теперь делать?

– Не знаю! Надо подумать.

– Если все так серьезно, может быть, мне не стоит ехать к тебе домой? Давай, я сниму номер где-нибудь в гостинице? У вас тут есть какой-нибудь «Bed&Breakfast»?

– Я не уверен, что в гостинице ты будешь в большей безопасности, чем у меня дома.

– Послушай, Пьер-Анджело! Ты меня разыгрываешь, да? Или все действительно так серьезно?

– Увы! Все очень серьезно! Она может убить себя, таких попыток было не меньше двух. Она может убить тебя, меня, даже Блюза. Ей ничего не стоит поджечь дом или мою машину. Она сожгла мой старый автомобиль два года назад. Она звонила всем моим пассажирам – и угрожала. Я из-за нее потерял важного спонсора. Я же тебе сказал, она сумасшедшая!

Галя и Пьер-Анджело должны были, как минимум, позаботиться о Блюзе. Поэтому они подъехали к дому. Пес бодро, виляя хвостом, бросился им на встречу. Пьер-Анджело подкатил свой Пежо поближе к дому, запер сначала ворота, потом загнал собаку в кухню и запер дверь в дом изнутри. Русская и итальянец сидели за столом и не включали свет. Хотя снаружи всем было понятно, что кто-то есть в доме, потому что за длинной лужайкой у стены стоял автомобиль.

– Я сейчас позвоню в службу спасения и сделаю предупреждение, что нам угрожают!

– Подожди! Пока это только записка на телефоне!

– Когда она приедет сюда и будет биться головой о металлические ворота, до крови… будет поздно! Приедет полиция, и она будет говорить, что это я ее избил и выгнал из дома. А себе привел нелегальную иммигрантку из России…

– Почему, нелегальную? У меня официальная шенгенская виза… И все документы в порядке.

– Полиция не будет слушать никакие доводы от мужчины, который завел себе русскую любовницу и выгнал за ворота итальянку… Соседи подтвердят, что эта женщина, Эмили, здесь всегда жила и с ними здоровалась. У тебя есть обратный билет?

– Есть! Но только в электронном виде, – заметно обиженным тоном ответила Галина.

– Это очень хорошо! Не обижайся! Мы справимся… Я сейчас позвоню в полицию и их обо всем предупрежу. Чтобы без эмоций, когда все случится. И подготовлю видеокамеру и установлю ее для записи над входом. У меня хорошее оборудование для панорамной видеосъемки!

Пьер-Анджело позвонил сначала в полицию. Потом в службу спасения. Попросил и Галину держать наготове телефон и звонить по номеру 118 в критических ситуациях, если его не будет рядом.

«Какая бредятина, – с досадой подумала Галина, – стоило припереться в эту глухомань, чтобы поучаствовать в разборках двух необычных экс-любовников – экстремалов». А вслух спросила:

– А что, полиции приходилось уже вмешиваться в ваши разборки?

– Да! К сожалению, и не один раз! И это я там у них на плохом счету. Это я сумасшедший, который всегда где-то летает, а когда изредка возвращается домой, нещадно избивает свою женщину!

– Она так сильно тебя любит? Она тоже не хотела, чтобы ты все время летал? Она ревновала тебя к небу?

– Эмили сама пилот. И много летает. Мы познакомились в клубе. И первые четыре месяца жили относительно счастливо. По крайней мере, спокойно. Просто летали каждый сам по себе. Вечером встречались дома за ужином и спали вместе.

– Да, я обратила внимание, что парапланеризм – это не командный вид спорта. Это, как и гольф. Вроде несколько человек на поляне – но каждый играет свою игру, каждый сам за себя. И говорить особо не о чем. И времени на откровения нет, – обобщила свои выводы Галина. – К чему же тебя тогда ревновать, если вы оба пилоты, оба всегда в небе, хотя и не вместе?

– К пассажиркам. Среди моих клиентов и раньше было, и сейчас не мало женщин. Специфика коммерческого полета такова, что большую часть времени я провожу в обнимку со своим пассажиром. Я должен внимательно контролировать все движения, подсказывать, что надо делать. Мы иногда разговариваем там, в небе. Там легче быть откровенным и с высоты лучше видны истинные размеры житейских проблем. Эмили устраивала мне сцены в клубе прямо при приземлении. Расцарапала лицо одной молодой француженке. Сама выбирала мне пассажиров. Меня это жутко стало раздражать. Я раз ее предупредил, другой. Я водил ее к психологу, все бесполезно. Она дважды пыталась покончить жизнь самоубийством – резала себе вены и принимала большие дозы лекарств. А еще билась лицом о ворота до крови и обвиняла меня. Про то, что она сожгла мою машину, я уже рассказал. Я и это ей простил!

– Ну, здесь не к психологу надо было обращаться, а сразу к психиатру. Это маниакально-депрессивный психоз на почве ревности – случай клинический. Есть лекарства подходящие, это сейчас лечат.

– Я тоже надеялся, что удастся как-то договориться, что перебесится. Она же пилот. И единственная из всех моих знакомых женщин не ныла, что мы живем вдали от цивилизации и ничего от меня не требовала – просто меня любила… И Блюз ее любил.

– Наверное, и ты ее любил, сколько лет вы прожили вместе?

– Четыре. Но счастливы были только несколько первых месяцев. Всё остальное время – это был непрекращающийся ад! Ты жила когда-нибудь безвылазно несколько лет в аду?

– Нет! Когда мы с моим мужем поняли, что не можем жить вместе, то развелись. Страдали, конечно, но больше из-за дележа квартиры и переживаний дочки, она так до конца и не простила нам развод… А у вас ведь не было ни дома общего, ни детей? А сколько ей лет?

– Она моя ровесница. Это только мой дом, я его выкупил до знакомства с ней. У Эмили есть взрослый сын, но он давно живет отдельно со своей семьей, там даже, вроде, внук какой-то есть. Сына я видел всего один раз. Когда тот приезжал к ней в больницу, когда Эмили наглоталась таблеток. Я пытался с ним поговорить – бесполезно!

Пьер-Анджело принялся готовить ужин. Сегодня у них был салат с оливками и моцареллой.

Блюза покормили ветчиной, и пес отправился во двор через специальное отверстие в запертой двери «технического» выхода.

«Кстати, – подумала Галина, – если вдруг ночью приедет эта злополучная Эмили, убивать здесь кого бы то ни было, так этот старый и бестолковый Блюз даже не залает, чтобы предупредить хозяина о незваной гостье. Во-первых, потому что псина действительно безнадежно старая, а, во-вторых, даже будь он помоложе, это же его бывшая хозяйка, для него она «своя» навсегда, без всякой приставки «экс».

Ночью они забыли про все на свете – про свое прошлое, разводы и потери, про горные дороги и закрытые магазины Турина, про пассажиров и разных экс. Они «летали» прижавшись друг к другу под теплым одеялом как в коконе – и им было хорошо. Здесь и сейчас.

Галину разбудил свет, ворвавшийся из распахнутых ставней окна, и фигура Пьер-Анджело, которая произнесла голосом, подходящим по тону издаваемых звуков, объявление о начале третьей мировой войны:

– Она украла Блюза! Она украла моего Блюза!

– Ты уверен? Ты хорошо его искал? Может быть, он сам куда-то убежал?

– Она украла Блюза! Он у нее умрет! Он такой больной!

Галина встала, подчеркнуто неторопливо и спокойно сходила в туалетную комнату. Оделась и умылась. Пьер-Анджело был уже полностью готов, чтобы ехать во вражеский стан. Он трясущимися руками искал в телефоне номер Эмили.

– Успокойся! Пока не звони! – уверенным тоном взяла на себя управление ситуацией Галина. – Давай еще раз его везде вместе поищем. Может быть, Блюз куда-нибудь забрался, и спит.

Семи минут совместных поисков в доме и во дворе хватило для того, чтобы убедиться – собаки нет! Слишком проста и открыта была лужайка перед домом и маленький задний дворик с дровяником и тремя кустиками пахучей травы, выращиваемыми для салатов. На мансарду по лестнице пес не в состоянии был подняться, даже будучи здоровым. Пространство комнат и кухни – тоже все как на ладони, да и собака не маленькая, за ножкой стола не спрячется, под диван и под кровать не уместится. Хотя и там её искали! Снова вернулись на улицу к дровянику, может там, между стопками поленьев, заготовленных к зиме – и увидели дыру в сетке забора, выходящего на пустырь. Разрезано в размер, чтобы вытащить собаку.