Дьявольские угодья

– Бежим! – его голос сорвался. – Кажется, у нас "двухсотый"…

Дождь хлестал по их спинам, будто подгоняя. Цепи молний продолжали рвать небо, освещая бледные, перекошенные страхом лица. Но теперь они бежали не просто к автобусу – они бежали от чего-то, чего не могли объяснить.

***

Ольга Зорина не верила в мистику. Не верила в Бога, в жизнь после смерти. Она верила в сегодня и завтра. Верила в свою неотразимость и в любимого отца. Природа наградила её внешностью, отец – деньгами. Работа в модельном агентстве открывала множество перспектив, и на горизонте уже даже маячил влюблённый по «самое не могу» богатенький «папик». Казалось бы, жизнь удалась, и тут случилось это. Гребаный выпускной. Надо было никуда не ехать с этими неудачниками. Но возможность блеснуть напоследок, оставив после себя яркие воспоминания, пересилила отвращение к одногрупникам.

Ольга не почувствовала боли, когда электрический разряд пронзил её тело. Она даже не поняла, что с ней произошло. Лишь на секунду весь мир погрузился во тьму, а затем вновь вспыхнул ярким светом. Зорина хотела закричать, но лишь беззвучно открывала и закрывала рот. Свечение окутало её тело подобно вакууму и подняло ввысь. Ольга посмотрела вниз и увидела смутные очертания макушек деревьев. «Господи, неужели меня похитили пришельцы?» – мелькнуло в голове. Подобное она видела в каком-то дебильном фильме, который ей пришлось смотреть с очередным кавалером, но никогда не верила, что это может произойти в реальности, да ещё и с ней! Да она вообще не верила ни в каких пришельцев, призраков и подобную хрень! Вот только происходящее с ней, казалось, пыталось доказать неверующей её заблуждения.

Вскоре подъём прекратился. Ольга зависла в воздухе, и перед ней образовался новый, горизонтальный столб света, более походивший на тоннель. Девушку больше не тянули вверх, а как бы приглашали пройти по этому… лучу? И Ольга пошла. Первые шаги она сделала осторожно, ступая словно по минному полю. Затем пошла быстрее и решительнее. Страх медленно рассеивался, оставляя лишь свербящее чувство тревоги перед неизвестностью. Мысли путались, и мозг отказывался принимать происходящее. Она просто шла вперёд и почти убедила себя в том, что происходящее – не более чем галлюцинация, вызванная усталостью. «Я просто упала в обморок, вот и всё. В таких-то условиях удивительно, как я вообще продержалась так долго», – думала она.

Зорина не знала, сколько прошло времени и какой путь она преодолела, когда дорогу ей преградил материализовавшийся из ниоткуда маленький уродец. Ольга коротко вскрикнула (наконец-то к ней вернулся голос!) и, сделав шаг назад, почувствовала, как теряет равновесие. Нелепо взмахнув руками, девушка вот-вот готова была рухнуть вниз, когда острые когти впились ей в кисть, заставив вновь закричать, и невидимая сила дёрнула вперёд. Ольга упала на колени, и перед глазами предстал хозяин когтей. Конечно, он только что спас её, вот только весь его внешний вид говорил о том, что она в любую секунду может об этом пожалеть. Спасителем оказался всё тот же уродец с щуплым мохнатым тельцем, оттопыренными ушами и безносым лицом. Узкие глаза пристально разглядывали её с ног до головы, безгубый рот беззвучно шевелился, а короткие лапы с длинными, острыми когтями уже тянулись к её лицу.

– Стой! – голос, казалось, прозвучал сразу со всех сторон, отражаясь от стенок тоннеля. – Отойди от неё, бес.

Существо недовольно фыркнуло и отступило. Зорина медленно встала на ноги и скорее почувствовала, чем увидела обладателя голоса. Он стоял прямо у неё за спиной.

– Твой Хозяин не имеет никакой власти над этой душой и не имеет права сбивать её с Пути. Я так понимаю, ты уже не в первый раз отлавливаешь здесь новоприбывших? Мне доложить куда следует?

Уродец вновь фыркнул и исчез.

Ольга медленно повернула голову и с удивлением обнаружила, что её новый спаситель оказался таким же человеком, как и она. Молодой, привлекательный парень в спортивном костюме. И улыбается вроде неподдельно. «Может, хоть он объяснит, что со мной происходит?» – подумала она.

– Конечно, объясню. Именно за этим я сюда и пришёл. И да, я прочитал твои мысли.

Зорина удивлённо посмотрела на молодого человека и приказала себе ни о чём не думать. Парень засмеялся:

– Не старайся. Человек не может ни о чём не думать. Обещаю больше так не делать. Будем вести беседу, как люди.

– А ты типа, не человек?

Девушка чувствовала, как с каждым произнесённым словом к ней возвращается уверенность и врождённая наглость. Даже в такой странной обстановке она не позволит неизвестно кому вешать ей на уши лапшу. И вообще, глюки глюками, но всему должен быть предел.

Меж тем парень не собирался никуда исчезать.

– Вроде того, – всё так же беззлобно ответил он, – но это сейчас не главное. У нас мало времени.

– Да о чём ты говоришь! – не выдержала Ольга. – Что значит «мало времени»? Кто был этот уродец? Где я? Куда ведёт этот тоннель? Кто ты, сука, такой?

– Не выражайся, прошу тебя, – молодой человек глубоко вздохнул. – Сейчас я отвечу на твои вопросы.

Этот уродец – один из слуг того, кого люди называют Дьяволом. Мы называем их бесами, и таковых у Дьявола очень много. Этот тоннель ведёт к, грубо говоря, распределительному пункту. Оттуда души, подобные тебе, отправляются в один из миров. Миров очень много. Люди обычно называют лишь два – Рай и Ад. Хотя, конечно, ничего на самом деле не знают о них. Да и называются они по-другому. Но я отвлёкся. Этот бес сторожит здесь новоприбывшие души, дабы сбить с пути и утащить в свой мир – тот что вы называете Адом – в обход закону о распределении. Тебе повезло, я успел вовремя. Но поверь, не отметь тебя Белобог, меня бы здесь не было.

– Кто, кто? И как это меня «отметили»? – грубо перебила Ольга новыми вопросами.

И вновь её бестактность не смутила молодого человека:

– Очень просто. Белобог – один из пантеона светлых славянских богов. И речь идёт не о том, кого вы называете Бог. Богов много, а Созидатель один. Так мы его зовём. Того, кто создал все миры. Так вот, я продолжу. Когда один из богов вмешивается в дела людей, ему обязательно противопоставляется другой бог. Для равновесия баланса Вселенной. Каждый из этих богов выбирает простого смертного и отмечает его своим незримым прикосновением, даруя тому частичку своей энергии. Очень сложно, да? Объясню проще. Тебя выбрал некий Бог, так сказать, апгрейдил твоё тело и сознание для того, чтобы ты помешала другому Богу творить беспредел в вашем мире. Так понятно?

Ольга молчала. Она чувствовала, что вот-вот начнёт смеяться. Или плакать. А может, и то, и другое. «Что за бред несёт этот пацан? Господи. Если бы не этот странный свет из ниоткуда и та жуткая тварь с когтями, я бы давно плюнула ему в лицо и пошла искать выход. Или хотя бы телефон», – думала она. Но что-то внутри заставляло её слушать всё это и оставаться на месте. «Ладно, Оля, дыши, просто дыши. Как перед выходом на подиум».

– Типа, я теперь супергерой? – наконец выдала Зорина.

Молодой человек усмехнулся:

– Не совсем. Твоя сила проявит себя лишь в нужное время и в нужный час и исчезнет без следа, как только выполнит свою функцию. Так что не пытайся проламывать головой стены или прыгать с крыш, дабы взлететь, аки голубка.

Зорина глубоко вдохнула и медленно выдохнула:

– Тебя в детстве часто роняли? Ты хоть понимаешь, что ты несёшь? И вообще, кто ты такой, мать твою?

– Я же просил не выражаться, – парень покачал головой. – Меня зовут Алексей, я – Страж Российской Границы Междумирья. Меня выбрали для того, чтобы я донёс до тебя эту информацию и проследил, что ты вернёшься на Землю. Не потому, что я особенный. Обычно нам не дозволено посещать этот Путь. Он находится вне Слоёв и миров. Просто вверенная мне граница проходит совсем близко от того места, где Чернобог проводит свою очередную Охоту. Короче, меня выбрали почти так же, как и тебя.

– Хватит!

Зорина обхватила голову руками и зарыдала. Молодой человек, назвавшийся Алексеем, попытался обнять её, но Ольга вырвалась и закричала:

– Я не умерла, понял?! Как я могу быть мёртвой, если сейчас разговариваю с тобой и даже плачу? Уходи! Я хочу, чтобы этот сон или глюк, или что ещё, закончился!

– Время и так на исходе, – Алексей действительно начал отдаляться. – Процесс возврата запущен. Ты поймёшь, что всё это было на самом деле, как только очнёшься. Запомни две вещи: ни в коем случае не выдай себя раньше времени, иначе они убьют тебя. И второе – если останешься жива, впредь не повторяй ошибки Берлиоза.

Ольга открыла глаза. Кажется, она в автобусе. Попробовала пошевелиться. Не получилось. «Ладно, главное – я проснулась. Значит, тело просто онемело, и скоро всё пройдёт», – подумала она. Вот уже и пальцы на руке начали поддаваться. «Что же со мной было? И что за дурацкое имя – Берлиоз? Или это кличка? Что-то знакомое. Да и чёрт с ним».

Последнее событие короткой вспышкой пронеслось в голове, заставив девушку прекратить попытки пошевелиться и вновь сжаться в комок. Молния. Её ударила молния. Однако каким-то чудом она выжила. Даже не болит ничего. Вот только кисть немного ноет.

Зорина взглядом нашарила свою левую руку и увидела то, после чего едва не закричала в голос, если бы тот к ней вернулся.

Четыре глубокие ранки пульсировали болью. Четыре глубоких следа, оставленных острыми когтями беса.

Глава 3

Алпатов стоял, прислонившись плечом к грязному борту автобуса, и курил вторую сигарету подряд. Дождь закончился так же неожиданно, как и начался, но воздух по-прежнему пах озоном и чем-то кислым, будто после удара молнии не осталось разряда, а раскрылась невидимая рана в самой реальности.

Бывший солдат, а ныне водитель по найму, щурился на тёмное небо. Тревога нарастала.

– Паника губит быстрее пули, – пробормотал он, затушив окурок.

В салоне автобуса стоял гул голосов, но не обсуждения – сплошной белый шум страха. Великовозрастные «дети». Ольга Зорина, та самая «мёртвая» девчонка, сидела в углу, обхватив колени. Её пальцы судорожно сжимали ткань свитера над четырьмя когтевыми ранами, скрытыми под одеждой. Они горели, как от прикосновения крапивы, но она не смела показать боль. «Не раскрывай себя», – звучал в голове голос Стража.

– Как такое возможно! – почти кричала Романова, тыча пальцем в Ольгу. – Я проверяла – пульса не было!

Султан, коренастый парень с квадратной челюстью, пнул сиденье:

– Может, вам всего лишь показалось? Или этот чёртов лес уже мозги пудрит?

Павел только покачал головой. Его дело – вернуть «студентиков» целыми. Хоть даже ему придется пройти через Ад. Не впервой.

В салоне воздух был густым от молчаливого страха. Казалось, даже пылинки замерли, боясь нарушить хрупкое равновесие между истерикой и оцепенением.

Ольга Зорина взглядом скользнула по вошедшему водителю и тут же вновь уставилась в грязное окно. Что она там видит? А еще интереснее, что она видела там?

Султан жевал жвачку с преувеличенной небрежностью, но его глаза бегали по салону автобуса, будто выискивали что-то знакомое, например – намёк на спасение.

Остальные сидели, уткнувшись лбами в спинки кресел, как приговорённые к смертной казни, ожидающие палача.

На появление водителя отреагировала лишь Гюрза.

– Эй, водила, – подскочила к нему девушка, – у меня предложение. Могу вернуться назад, к дороге. Может пути нет только вперед? Попробовать поймать попутку до города или ближайшей заправки. Оттуда вызову помощь. Поддерживаешь?

Алпатов кивнул и громко сказал:

– Да, но предлагаю идти всем вместе. Понимаю, все устали и напуганы. Но после прогулки под таким ливнем могут быть последствия, а тёплых вещей у нас нет. Или есть?

Все понуро помотали головами.

– Вот поэтому и идём все вместе, – продолжил Павел. – Здесь вы околеете в холодной машине. Да и мало ли кто тут шастает. Напугаетесь ещё, или того хуже. А мне потом отвечай. К тому же, группе подростков со мной больше доверия окажут. Сейчас водители пуганные – одинокого парня из леса подбирать не станут. Девчонок – с радостью, да только не по доброте душевной.

Алпатов откашлялся:

– Короче, идём все вместе, и это не обсуждается. Если автостоп не выгорит – просто пойдём вдоль дороги. Мы же не в пустыне, да и не так далеко от города отъехали. Справимся. Сейчас вдоль дороги куча заправок понаставлено – это хоть какой-то оплот цивилизации. Вопросы?

Руку подняла Олеся. Прям как в школе, отметил про себя водитель, видать отличница. Он кивнул.

– А почему не пойти вперёд, к лагерю? – тихо спросила девушка. – До него ведь ближе?

Павел уже открыл рот, но его опередил крепкий парень с наглым выражением лица.

– Ты совсем ебанутая? – без предисловий накинулся он на одноклассницу. – Ольга чуть ласты не склеила, дождь этот дебильный на всю неделю зарядил, да и хрен его знает, что за лагерь там. А, и чуть не забыл – нет туда дороги, тупица! Короче, возвращаемся.

– Уймись, Султан, – вяло одернула его Гюрза. – Без вас тошно. Но вынуждена согласиться. Нахрен всё это. Хочу домой, где каменные джунгли, а не этот сосновый бор.

Пухлая болтливая девочка, что доставала Павла вопросами, уже открыла рот, но кто-то толкнул её в бок, и она благоразумно замолчала.

– Ладно, я сначала пройду назад, к дороге, гляну, что там да как, – неожиданно для себя сказал Алпатов. – Вернусь через пять-десять минут.

Сам не понимал, откуда взялось это решение. Опять чуйка? Пока он тут речи толкал, чувство опасности нарастало. Надо осмотреться, прежде чем тащить студентов в лес.

Возражений не последовало. Павел выскользнул из салона и быстрым шагом направился по дороге. Снова начинал накрапывать дождь.

– Гой еси, люди добрые!

Гюрза вздрогнула. Что за шутки? Водитель ушёл всего пару минут назад. Уже вернулся и решил пошутить? Тогда он глупее, чем она думала. Но когда она подошла к дверям, раздражение сменилось тревогой.

У входа в автобус стояли двое мужчин. Оба были одеты в темно-коричневые рясы, подпоясаны верёвками. Лица скрывали глубокие капюшоны.

– Вы к нам обращаетесь? – спросила она.

– Как есть к вам, – услышала в ответ, и говоривший откинул капюшон.

Под ним не было ничего ужасного – лицо мужчины лет сорока с короткой клиновидной бородкой и волосами, собранными в пучок на затылке. Если бы не странная одежда и манера речи, их можно было принять за монахов. Хотя, может, они и есть монахи?

– За вами мы, значится, пришли, – продолжил «монах».

– В смысле? – Татьяна внутренне собралась. Монахи или нет – под балахоном может быть что угодно.

Визитёр широко улыбнулся:

– А вы ж сами к нам ехали? На отдых значится. Так? Нам велено встретить вас было, а как в означенный час вы не прибыли, мы, значится, пошли по дороге. Поглядеть, не приключилось ли чего. И верно ведь подумали?

Тут в дело вступила Романова. Она, как мячик-попрыгунчик, выскочила из автобуса и запрыгала вокруг мужчин:

– Так вот как, да?! – тараторила она. – Значит, реконструкция удалась! Теперь это не просто пионерлагерь, а прямо этнографический музей под открытым небом? Ну типа, и отдых, и знакомство с историей? Полное погружение, да?

Старорежимный монах кивнул, но его улыбка стала странно напряжённой:

– Как есть верно, красна девица. Только не музей… а веси наши. Пойдёмте, чай уж заждались вас. Путь неблизкий – до ночи поспеть надо.

За его спиной второй "монах" молча протянул руку к автобусу – и все фонари внезапно погасли, хотя двигатель не заглох. В салоне кто-то вскрикнул. Ольга неожиданно вцепилась в рукав Гюрзы:

– Не… Нельзя с ними идти… – прошептала она, и её пальцы дрожали. – Это не люди…

Но Романова уже хлопала в ладоши:

– Вау! Вот это эффекты! Ну вы даёте, ребята!

Гюрза так и не поняла половины из того, что несла Романова, и уже собиралась прервать этот словесный поток, как "монах" заговорил:

– Все так, дитя. Все верно тобой сказано, – закивал он, странно растягивая слова. – Мы ж это и пытаемся столковать-то. Ну дык, кто у вас старший? Идем, али нет? Вот-вот снова польёт вода небесная. Дождь-то бишь, ага.

Татьяна задрала голову. Небо действительно стремительно чернело.

– Погодите, – резко остановила она монаха. – А как же дорога? Мы же сами пытались дойти до лагеря, но она куда-то исчезла. Как вы тогда…

Монах перебил её странно-певучим голосом:

– Дорога? Да какая дорога в наших-то местах? То не дорога была, дитятко, а так… тропка лесная. На день есть – на утро нет. У нас тут земля живая, сама решает, кого пущать, а кого воротить. – Он хитро прищурился. – А вас, видно, ждали.

Второй монах впервые заговорил, и его голос звучал неестественно глухо, будто доносился из-под земли:

– Коли б не ждали – не нашли б. Так-то.

Татьяна почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Всё это было слишком странно, но выбор-то какой? Мокнуть под дождём или…

– Ладно, – сквозь зубы сказала она. – Идём. Только… – она осеклась, не закончив мысли. Почему-то ей показалось правильным не упоминать про Алпатова. "Догадается сам", – убедила она себя, хотя в глубине души понимала, что это нелогично.

Ольга шла последней, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. "Метка" на плече пылала огнём, но она знала – кричать или предупреждать других нельзя. Не сейчас. Не здесь.

Монахи повели их по едва заметной тропе, которой, клялась Гюрза, минуту назад здесь не было.

***

День выдался на редкость погожим. Осеннее солнце припекало макушки ребятишек, бегающих друг за дружкой, словно решило отдать всё своё тепло за один день перед долгими холодами.

Седой старец, пряча улыбку в густой бороде, наблюдал за детворой с невысокого крылечка, опираясь на резную трость с изображением Велеса, тщательно затертым до неузнаваемости. Его кости, обычно нывшие от старости, сегодня с благодарностью принимали редкое тепло.

Большинство селян трудилось в поле – спешило убрать последний урожай до воскресенья. В день Господень работать негоже, хоть многие и крестились через силу, тайно храня в сердцах память о старых богах. На людях все носили кресты, размашисто осеняли себя тремя перстами, но в глухих избах ещё шептались о Перуне да Велесе.

Среди таких двоеверцев был и юный послушник Кирилл. Формально – ревностный служитель новой веры, втайне же хранивший под рясой деревянный оберег с солнечным знаком Ярилы. В этот погожий день, когда село опустело, он решил в последний раз посетить тайное капище.

"Не явят знака – выброшу оберег, – думал он, пробираясь по знакомой тропе. – Новый Бог хотя бы отвечает молитвам, не требует жертв. Читай Писание, крестись – и живи спокойно".

Ноги сами несли его к знакомой поляне. Настоящего капища здесь уже не было – лишь вытоптанный круг да зарытые в землю идолы. Каждый раз Кириллу приходилось выкапывать их, а потом снова прятать. Обнаружь кто – не только идолы в огне окажутся, но и его голова с плеч слетит.

На этот раз он выкопал только одного – Ярилу. Деревянный лик бога солнца казался насмешливым в лучах осеннего светила.

"Если и сегодня не ответишь – останешься здесь гнить", – мысленно пообещал Кирилл, устанавливая идола на привычное место.

Спрятавшись в тени дуба, послушник вытер пот со лба. Жара и жажда мучили его, но больше всего – странный, необъяснимый страх. Он вертел в пальцах оберег, ощущая резь по дереву, которую когда-то сам вырезал.

"Чего боюсь? Гнева богов? Или…"

Мысли прервала внезапная тень. Кирилл медленно поднял голову – и обомлел. Ярило стоял перед ним, но уже не деревянный идол, а живой, из плоти и крови, с глазами, полными солнечного огня.

– Ты звал меня столько лет, чадо, – раздался голос, от которого задрожала земля. – И вот я пришёл. Но не с ответом – с предупреждением.

Оберег выпал из ослабевших пальцев. Жизнь Кирилла разделилась на "до" и "после" в это мгновение.

Глава 4

Глава 3

Алпатов наблюдал, как двое мужчин, облаченных в монашеские рясы, уводят за собой студентов. Он бесшумно вылез из скрывающих его кустов, когда вереница людей скрылась из виду, и подошел к автобусу. Залез внутрь. Быстрый осмотр показал, что все вещи они забрали с собой, оставив лишь немногочисленный мусор на полу. Не подвела его чуйка. Не зря он покинул автобус и остался неподалеку.

Нет, конечно, можно было бы уложить эту парочку подозрительных личностей «спать», но что бы это дало? – размышлял Павел, осматривая салон. Студентики были бы в ужасе, автобус от этого с места тоже бы вряд ли сдвинулся. Да и где уверенность, что они враги?

Внезапно перед глазами поплыло, и Алпатов оперся на спинку одного из сидений и закрыл глаза.

Украинская глухомань под Бахмутом, февраль. Их группа засекла передвижение диверсантов, но Волкодав держал всех на месте, прикрыв ладонью микрофон рации.

– Чуешь, Леший? – шептал он, показывая на заснеженное поле. – Слишком ровно. Слишком тихо. Это не отступление. Через час разведка доложила о минном поле, замаскированном под следы бронетехники.

– Запомни, – хрипел командир, вытирая сажей лицо, – если земля молчит, значит, она уже кричала, а ты не услышал.

Воспоминания померкли. Однако тревога никуда не исчезла, но её, как говорится, к делу не пришьёшь. Авось и правда, уведут в свою деревню и хэппи-энд. А я осмотрюсь кругом, да к ним приду, – решил он. Надо же узнать, почему чуйка всё никак не хочет притихнуть и бьёт в набат.

Павел покинул автобус и закурил, обдумывая дальнейшие действия и анализируя произошедшее. Как только они въехали на местность, практически прибыв на место назначения, машина заглохла. Все попытки завести её оказались тщетны. Второй странностью являлось полное отсутствие звуков, что без устали издают лесные жители. Только шум ветра в кронах деревьев. Про удар молнии прямо в девчонку и её последующее чудесное воскрешение и вспоминать не хочется. А уж когда появились эти два хрена в рясах, так можно ещё один плюсик поставить в данном списке.

Почему они ему не нравились? И почему появились так вовремя, будто знали, что произошло? – размышлял Алпатов, выпуская изо рта облачко дыма. С другой стороны, люди на работе, и потеря потенциальных клиентов прибыли не приносит. Да и для рекламы очень нехорошо. Пропавшая группа туристов-выпускников наделает такого шума, что мама не горюй. Все инстанции, с погонами и без, перевернут эту деревеньку вверх дном, и прощай бизнес.

Ладно, всё-таки прежде чем делать выводы, придётся полагаться на старую добрую разведку, – решил Павел. Прежде чем действовать, всегда оценивай обстановку, – наставлял Волкодав без устали перед каждой вылазкой. И в этот раз Павел Алпатов с радиопозывным «Леший» не стал отмахиваться от прозвучавшего в голове наставления бывшего командира.

Когда сигарета была скурена до «фабрики» и бычок утрамбован в землю носком ботинка, Павел глубоко вздохнул, жадно втягивая пропитанный озоном воздух, и посмотрел на небо. Без изменений, только хмурится всё больше. Вот-вот прорвётся серое покрывало и окатит молодого бойца природным душем. Алпатов ничего не имел против, но не в данный момент.

Он поднял левую руку и взглянул на часы. Стрелки под водонепроницаемым стеклом циферблата замерли, словно в ожидании дальнейших указаний. Надо же, первый раз за много лет службы. И так не вовремя, – подумал он. Значит, как в старые и недобрые. Устанавливаем внутренний будильник и вперёд, пока ещё можно догнать студентов и при этом держать дистанцию.

План созрел быстро: выйти на эту чёртову деревню, оценить обстановку, если позволит время, проникнуть на территорию незамеченным. Что бы ни дали поиски, времени хватит лишь на беглую разведку, а там уже будет видно, – рассуждал он. Но как бы Павел ни желал, чтобы всё закончилось быстро и без неприятностей, чуйка подсказывала, что хрен там плавал.

Настроившись на короткий марш-бросок, Алпатов двинулся догонять группу. На мгновение ему показалось, что за ним кто-то следит, но он не стал тратить драгоценное время на повторный осмотр местности. Хотели бы выстрелить в спину, уже бы сделали это. А в остальном – разберёмся.

***

Высокий частокол, опоясывавший территорию лагеря, и распахнутые настежь ворота – первое, что удивило выпускников. Бревна частокола были тёмными, будто обугленными, а на некоторых виднелись глубокие царапины – словно кто-то точил о них когти. «Монахи» не смогли скрыть улыбку, услышав, как по группе волной пронеслось удивлённое перешёптывание.

Ещё бы им не удивляться, – думали провожатые. Небось частокол видели только на картинке в ученой книге. Да и знают ли эти детки, выросшие под тенью небоскрёбов каменных, а не раскидистых крон деревьев, такое слово – частокол? Ничего, сейчас за ворота зайдут, в конец обомлеют.