Лучинушка

– По коридору направо.

Глеб Денисович катил коляску очень медленно и осторожно, опасаясь повредить больную ногу знаменитого ювелира, в доме которого был впервые. При этом он успевал оглядываться по сторонам, замечая богатую обстановку и дорогие картины, висевшие повсюду.

– Ещё я хотел спросить вот о чём, – вспомнил он, – Адам Викентьевич, ваша протеже….

– Протеже? Это вы о чём?

– Девушка, которая поёт романсы, по – моему, Тимянова.

– Туманова… – поправил Адам Викентьевич, – Вы имеете в виду графиню Туманову?

– Графиню? – Глеб едва не поперхнулся, – Она действительно графиня? Как это может быть?

– А что в этом удивительного? Да, она действительно потомственная графиня, и это доказано всеми возможными экспертизами.

– Впервые слышу. В наше время и вдруг «графиня», даже как – то странно…

– Ничего странного. Сейчас многие уважаемые люди изучают свои родословные и гордятся, если среди их предков обнаруживаются титулированные особы. Ведь раньше титулами жаловали не просто так, а за особые заслуги перед Отечеством.

– Но почему она поёт…

– А почему бы и нет? Это её хобби, ведь она обладает редкостным голосом и талантом. Именно за это ей и платят очень хорошие деньги. Ведь кроме титула у неё ничего нет, вы же знаете, какие были времена. Кто был ничем, тот стал вдруг всем, а наследники лучших людей России, не успевшие или не пожелавшие убежать из страны, вынуждены прозябать в нищете.

– Ну да, ну да… – согласился Глеб Денисович, и задумчиво повторил, – графиня Туманова, Туманова… Что – то мне эта фамилия напоминает…

– Что именно? – поинтересовался Адам Викентьевич, доставая из ящика и кладя на стол конверт с деньгами.

– Да так, ничего. Наверное, показалось. – Глеб привычно оглянулся и, подхватив конверт с быстротой и ловкостью балаганного фокусника, сунул в свой карман и спросил: – А нельзя ли попросить, чтобы она спела на банкете в честь Михаила Семёновича? Правда, насчёт оплаты, вы же понимаете…

– Хорошо, я поговорю. Но ничего обещать не могу.

*****

– Ну что скажете, милая? – спросил он у Стеши, объяснив ситуацию.

– А что я могу сказать? Петь или не петь?

– Да, получается почти как по Шекспиру, – «петь или не петь, вот в чём вопрос». Если вы откажетесь петь, перед вами закроются многие, если не все, двери. Для этого всегда найдётся тысяча причин.

– А если я спою и не возьму денег, всё будет хорошо?

– Вопрос о деньгах даже не обсуждается. Дело не в них.

– А в чём же?

– Я не смогу вас сопровождать. Явиться туда в коляске было бы смешно, а на ногах я долго не выдержу.

– А наша версия о больной ноге?

– Дело даже не в этом. Я видел, как этот прощелыга стрелял глазами по сторонам. Боюсь, моя болезнь уже не является тайной. А наше имение и коллекции для них давно уже лакомый кусок. Я думаю, нужно найти надёжного человека для вашей охраны.

– Для моей охраны? А причём здесь я?

– Именно для вашей. У вас есть какая – нибудь кандидатура?

– Откуда? У меня таких знакомых нет.

– Жаль. Ладно, этот вопрос я решу сам.

Глава 14

Охранника, нанятого Адамом Викентьевичем, звали Игнат. Это был смуглый, мускулистый, немногословный мужчина лет тридцати пяти с внимательным и в то же время бесстрастным, ничего не выражающим взглядом. Никаких слов кроме «когда», «куда» и «во сколько» Стеша от него не слышала. Он приезжал рано утром и тихо сидел в своей комнате у телевизора, а если они выходили гулять, тоже прогуливался где – то неподалёку. Стеша была категорически против того, что такой молодой, полный сил человек должен тратить своё время, охраняя её неизвестно от кого, но возражать Адаму Викентьевичу не смела. Однако в том, что присутствие Игната рядом может оказаться весьма полезным, ей пришлось убедиться в первые же дни его службы.

Всё произошло буквально на третий день после того, как он был принят на работу. Стеше, во всём слушавшей Адама Викентьевича, пришлось по его настоянию ехать по магазинам. Он был категорически не согласен с тем, что выступать на юбилее Рудько она может в любом платье, которых, как она считала, продолжая сохранять крестьянскую привычку к экономии, у неё уже более чем достаточно.

Не так давно она, так же по настоянию Адама Викентьевича, закончила водительские курсы, но чувствовала себя за рулём его мерседеса не совсем уверенно и вообще предпочитала ездить за покупками с Софьей Николаевной. Но в этот день она была занята и Стеша отправилась по магазинам вдвоём с Игнатом.

Выбор платья много времени не занял, и она освободилась довольно быстро. Игнат повсюду следовал за нею, близко не подходил, но, стоило ей оглянуться, тут же возникал рядом. Стешу смущало и раздражало излишнее внимание к своей скромной персоне, но она понимала, что человек просто выполняет свои обязанности и помалкивала.

Они ехали по объездной, возвращаясь домой, когда грузовик, стоявший на обочине, неожиданно резко тронулся с места и выехал на середину дороги прямо перед их машиной. Всё произошло так быстро, что Стеше запомнился только визг тормозов. Их машина резко вильнула влево, огибая грузовик, и, чудом удержавшись на краю обочины, так же резко пошла вправо и, повиляв по дороге, наконец – то остановилась. Стеша, сидевшая позади, успела вцепиться руками в спинку переднего сидения. Страшная сила инерции бросала её из стороны в сторону, но она не получила ни одного серьёзного ушиба.

Игнат оглянулся на Стешу, и убедившись, что она цела, выскочил из машины и побежал к грузовику. Открыв дверь, выволок водителя на дорогу и схватив его за грудки, стал трепать, что – то крича, затем сбил с ног сильным ударом кулака и вернулся обратно в машину.

– С вами всё в порядке? – спросил он, включая зажигание.

– Да. Спасибо вам огромное. – всхлипнула Стеша, – я бы с такой ситуацией не справилась. Теперь у меня окончательно пропало желание водить машину.

– У вас слишком мало опыта, но очень хорошая реакция. Другая на вашем месте вылетела бы в окно машины. Если хотите, я научу вас водить как следует.

– Не знаю, я очень боюсь…

– Со мной вы можете ничего не бояться.

– Хорошо, я подумаю. А этот водитель, он что, пьян? Почему он так сделал?

– Да, пьян в стельку.

– Может быть не будем рассказывать о произошедшем Адаму Викентьевичу? Не стоит его лишний раз волновать.

– Молчать я не имею права. В договоре есть пункт, по которому я обязан докладывать о любых, даже самых незначительных происшествиях. К тому же, у нас есть запись на видеорегистраторе, которую он, согласно этого же договора, должен просматривать сам.

После этого случая Стеша, да и не только она, а все члены семьи прониклись к охраннику доверием и уважением. Узнав о случившемся, Адам Викентьевич безоговорочно согласился с тем, что она должна пройти дополнительные уроки вождения. Каждый день они выезжали втроём за город. Игнат устраивал коляску с боссом, как он называл Адама Викентьевича, в тени какого – нибудь дерева, затем приглашал Стешу за руль, сам садился на пассажирское сидение и обучал её разным манёврам, возможным в экстремальных ситуациях.

Первые дни после пережитых недавно событий она заставляла себя садиться за руль через силу. Только настойчивость и спокойный, уверенный тон, с которым обращался с нею Игнат, помогли ей перебороть свой страх. Постепенно она перестала бояться и с каждым заездом держалась уверенней. Каждый раз, заканчивая тренировку, она спешила к Адаму Викентьевичу с вопросом:

– Ну как, Адам Викентьевич?

– Сегодня лучше, милая. Вы делаете успехи, но нужно ещё подучиться, и тогда я не побоюсь доверить вам свою жизнь.

– Я с вами согласен, – поддакивал Игнат.– нужно позаниматься ещё, а главное, как можно чаще ездить за рулём, отрабатывать реакцию и приобретать опыт.

Имение Рудько находилось на противоположном берегу озера. Трёхэтажная вилла с зелёной крышей и увитыми плющом стенами пряталась среди елей и сосен в окружающем её парке, размеры которого в несколько раз превышали довольно большой участок Адама Викентьвича, и для несведущих глаз была почти не заметна. Узкий канал, прорытый от озера к центру участка, неожиданно расширялся, превращаясь во второе, искусственное озерцо, выкопанное специально к празднику, и обсаженное пышными ивами, выращенными где – то в другом месте. Уровень воды в нём поддерживался за счёт притока воды из основного водоёма и протекавшего через участок ручья, для которого было проложено новое русло.

Оголённая и вытоптанная за время строительных работ земля вокруг них была спрятана под дорожками различной конфигурации, выложенными разноцветной плиткой или укрыта зелёным травяным покрытием. Небольшие кустики осоки у берега, золотистые форели и цветы лилии, плавающие на воде, невзирая на осень, придавали изящества композиции, созданной разными строительными и дизайнерскими фирмами в подарок к юбилею хозяина дома.

Кованный мостик с позеленевшими медными драконами на перилах доходил до центра озерца. Гости, разодетые в вечерние наряды и меховые накидки, чинно прохаживались вокруг водоёма с бокалами, которые предлагали сновавшие между ними официанты, сидели на лавочках, спрятанных под сенью ив или стояли на ведущей к дому длинной, широкой и пологой каменной лестнице, обсаженной цветущими розами.

У ворот их группу вместе с Игнатом, прошедшим в качестве музыканта, встречал Сергей Никольский, бывший ученик Софьи Николаевны, назначенный ведущим сегодняшнего праздника. Он провёл их к мостику и дал время немного осмотреться.

– Музыкальную программу начнёте вы. – сказал он, – Пускай народ на трезвую голову послушает классику, а попозже, когда все подвыпьют и начнут зажигать, подъедут другие ребята и будут их веселить, как говорится, до последнего клиента. Короче, дальше всё пойдёт по настроению Михаила Семёновича. Он выйдет попозже, сейчас у него пресса и всякое такое… В общем, вы понимаете. Если он вас отпустит, можете ехать домой, а нет – извините, желание юбиляра для нас закон. Как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку. Да, ещё забыл сказать, в полночь будет праздничная иллюминация. Если захотите, можете остаться посмотреть. Вот такая у нас будет программа. Ну, вы тут потихонечку начинайте, а мне надо бежать. Удачи.

По давно заведённой традиции выступление их группы открывал Родька. Он начал играть свою любимую музыка леса, стоя вместе со всеми на берегу. Гости, находившиеся поблизости, стали замолкать, прислушиваясь к тихим, нежным звукам. Выждав некоторое время, Стеша взяла Родьку под руку и они медленно пошли по мостику. Стеша подняла микрофон и запела осенний вокализ. Дивная музыка как нельзя лучше подходила к окружающему ландшафту, позолоченному ярким предзакатным солнцем.

Игнат, стоявший в сторонке, слышал их впервые. Обучение Стеши экстремальному вождению занимало много свободного времени и выматывало у неё все силы, поэтому все репетиции пока поводились у ребят без её участия. Сам он привык к современным ритмам, но волшебные звуки флейты покорили его сразу. Он, как и остальные гости, подумал, что музыка звучит в записи, и тот, кто составлял программу, поступил очень разумно, включив в неё этот музыкальный сюжет. То, что его исполняют Стеша и Родька, он понял только после того, как они вышли на сцену.

Здесь была его малая родина, но жил он в Москве, устроившись охранником сразу же после службы в ВДВ и дома появлялся редко. Недавно умерла его мать, и он приехал для того, чтобы её похоронить и вернуться обратно в столицу. Но боль утраты заставила его почувствовать свою вину перед матерью и опустевшим родовым гнездом. Услышав от бывших сослуживцев о том, что какой – то богатый ювелир ищет охранника для своей молодой пассии, решил остаться здесь навсегда.

Устраиваясь на работу, он знал, что Стеша певица, но её имя ни о чём ему не говорило. То, что она жила с богатым стариком, его тоже не удивляло. Вращаясь по долгу службы среди московского бомонда, он повидал и не такое, и научился относиться ко всему равнодушно.

Увидев Стешу впервые, он воспринял её за смазливую, ничего как личность из себя не представлявшую девчонку, которой случайно повезло поймать золотую рыбку в лице Адама Викентьевича, исполнившего её каприз стать певичкой. Но, наблюдая за тем, как заботливо она относится к обоим старикам, он снова и снова вспоминал свою мать, посвятившую ему всю свою жизнь и закончившую её в одиночестве, и каждый раз переживал чувство вины. Если бы он не болтался по Москве, перебиваясь случайными связями и охраняя людей, которых иногда был готов убить собственными руками, а вернулся домой, у неё давно уже была бы невестка, похожая на Стешу, и куча внуков. Наверное, она была бы спокойна и счастлива, и, возможно, прожила бы ещё не один десяток лет.

Стеша с Родькой заканчивали петь третий романс, когда позади началась суета. Оглянувшись, Игнат увидел спускавшихся по лестнице людей с видеокамерами. Его это не касалось. Он отошел в сторонку и продолжал приглядывать за своей подопечной издалека.

Перед ним остановились двое мужчин. Высокий блондин с угодливым выражением на лице и плотный коренастый мужчина с высокомерным, нагловатым взглядом, какой бывает у людей, имеющих доступ к власть имущим и умело пользовавшихся своим положением и связями в личных целях.

– Ты не поверишь, – сказал блондин, отхлебнув из бокала, – но эта цыпа оказалась наследной графиней.

– Да ты гонишь… – не поверил сосед.

Игнат пропустил бы их слова мимо ушей, если бы не заметил, что оба пристально смотрят на Стешу. Он незаметно придвинулся ближе и напряг слух, делая вид, что внимательно следит за съёмкой.

– Я тебе говорю, – подтвердил блондин, – Мне об этом сказал сам еврей.

– А как её фамилия?

– Туманова.

– Да ладно… Та самая?

– Похоже, она, наследница Тумановских миллионов.

– Так они же ещё не найдены.

– Найдены или нет, никто толком не знает. Искать в имении опасно. Год назад стая опять задрала троих.

– Нужно подсказать шефу, чтобы он выдал разрешение на её отстрел.

– Да надо бы, только охотники говорят, что она при малейшей опасности уходит в болота и появляется неожиданно, словно дьяволы из предисподней. – говоря, блондин зябко передёрнул плечами, словно чувствуя присутствие волчьей стаи за своей спиной.

– Ты смотри, как всё складывается… А я думаю, с чего бы этот старый козёл ни с того, ни с сего взял её под своё крыло. Неужели она с ним спит?

– Какой спит. Он едва дышит на ладан. Ты видишь, он даже не пришёл к Семёнычу. Раньше он себе такого не позволял.

– И ничего не дал?

– Ни копейки.

– Неужели? – не поверил его товарищ, – Раньше он таким жадным не был. А откуда тебе известно, что он болен?

– Из верных источников… – ответил блондин, делая вид, что внимательно следит за музыкантами.

– От цыгана?

– И от него тоже.

– А что он узнал ещё?

– Пока ничего. Старик слишком хитёр и осторожен.

– Скажи цыгану, пусть поторопится, а то вернётся туда, откуда пришел. Время деньги.

Тем временем Стеша с Родькой закончили выступление и вернулись к своим товарищам. К ним подошли Никольский и режиссёр. Они отозвали Стешу в сторонку и стали давать какие – то указания. Выслушав, она кивнула, сняла меховую накидку, отдала Никольскому вместе с крошечной серебристой сумочкой, в которой лежала косметичка и всякие женские мелочи, и вернулась на мостик. Никольский отдал её вещи кому – то из стоявших рядом мужчин и побежал по своим делам.

Стеша остановилась на краю настила лицом к озеру, постояла, пока камера снимала её стройный силуэт и отражение на позолоченной солнцем воде, затем стала медленно поворачиваться. Игнат очень хорошо видел, как она скользнула взглядом по стоявшим вдоль берега зрителям и невольно вздрогнула, толи замёрзнув, вечер был достаточно прохладным, чтобы ходить в вечернем платье с оголёнными плечами, толи кого – то испугавшись, но тут же взяла себя в руки и начала петь.

– Ссссучка…– услышал Игнат, и удивлённо взглянув на своих соседей, увидел их удалявшиеся спины.

– Интересно, о ком они говорили? – размышлял Игнат, пробираясь между гостями к месту, куда должна была вернуться Стеша, – Похоже, речь шла о ней, но почему графиня, какая из неё графиня?… Обыкновенная скромняшка, хотя своей осанкой и манерами могла бы дать фору любой звезде. Кстати, поёт она прекрасно. Никогда не любил романсы, а тут вдруг взяло за живое. Но так заботиться сразу о двух стариками не смогла бы даже простая сиделка, не говоря уже о графине. Скорее всего, они говорили о ком – то другом, а на неё смотрели потому, что она как раз была в центре внимания.

Стеша немного постояла на мостике, глядя на воду, потом медленно повернулась лицом к камере. Режиссёр подал знак, что съёмка закончена. Оператор, видный мужчина лет тридцати с длинными тёмными волосами и выразительным взглядом серых глаз, оторвался от объектива, и, с улыбкой глядя на Стешу, помахал ей рукой, как своей давней знакомой.

Удивлённо – восторженное выражение, возникшее на её лице, исчезло так же быстро, как и появилось. Словно вспомнив о чём – то важном, она отвела взгляд и приняла равнодушно – спокойный вид, хотя было видно, что далось ей это непросто. Заметив, что оператор сделал шаг в её сторону, она оглянулась в поисках Игната. Он мгновенно оказался рядом, перехватил протянутые кем – то вещи и отдал ей. Надевая накидку, она повернулась к нему лицом и, улыбаясь, спросила который час. Оба мужчины поняли действия Стеши как знак того, что она не свободна. Игнат тоже улыбнулся, подыгрывая ей, и посмотрел в сторону соперника.

Их взгляды пересеклись, и улыбка на лице красавца медленно погасла. В это время к нему подошёл режиссёр, и стал что – то говорить, показывая на лестницу, на которой появился юбиляр в окружении своих близких. Он ещё раз оглянулся на Стешу и Игната, и поспешил туда, куда его приглашали.

– Половина седьмого… – сказал Игнат.

– Что? – непонимающе спросила Стеша, зябко кутаясь в накидку.

– Вы спрашивали время.

– Время? Ах да, время… – она вздохнула и потёрла пальцами лоб, словно освобождаясь от наваждения.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил Игнат.

– Спасибо, хорошо. Просто немного замёрзла.

– Вам нужно выпить, а не то вы простудитесь.

– Нет, спасибо, я не пью. Ребята, вы продолжайте, а я немножко отдохну.

Они с Игнатом отошли в сторону и стали наблюдать за тем, как юбиляр спускается вниз по лестнице, вдоль которой выстроились гости, пожимая руки и принимая букеты и поздравления. Но отдохнуть ей не пришлось. Опять прибежал запыхавшийся Никольский и передал просьбу режиссёра вернуться и что – нибудь спеть. Стеша кивнула и, теперь уже не снимая накидки, снова поднялась на мостик, немного постояла, опершись на перила и глядя на воду, запела:

– Лишь только вечер затеплится синий,

– Лишь только звёзды зажгут небеса, и черёмух серебряный иней…

Сначала вдоль дорожки, потом по всему участку вспыхнули фонари.

Дорога между нею и приближавшимся юбиляром освободилась. Он поднялся на мостик и предложил Стеше руку. Не переставая петь, она положила свою руку на его плечо и они стали медленно танцевать. Их примеру последовали многие из гостей.

Нет, старик, ты не прав, думал Игнат, на сельскую скромняшку она не похожа, хотя, по его сведениям, родилась и выросла в деревне. Но откуда у неё такая грация? Если бы его попросили найти графиню среди всех присутствовавших здесь женщин, он указал бы именно на неё. Он заметил, как рука юбиляра, обхватившая её тоненькую, скрытую накидкой талию, крепко сжала и привлекла к себе так сильно, что Игнату показалось, будто он услышал, как затрещали её кости.

Скрипка с гитарой надрывно зарыдали. А она с заметным усилием, но очень аккуратно освободилась из железных тисков, и, не вырывая своей руки, исполнила вокруг партнёра несколько танцевальных па. Он поцеловал ей руку. Стеша поблагодарила его улыбкой и кивком головы, поздравила с юбилеем и под последние аккорды вернулась к своим друзьям музыкантам.

Михаил Семёнович проводил её хищным взглядом, немного постоял, вцепившись руками в перила, затем обратился к гостям с небольшой речью, поблагодарив всех, кто оказал ему честь присутствовать на его празднике, и отдельно тех, кто помогал этот праздник организовать.

Закончив речь под аплодисменты зрителей, он посмотрел на Стешу. Она о чём – то разговаривала с крепким парнем, стоявшим рядом. Надо будет узнать, кто он такой.

Эта девчонка ясно дала понять, что уступать ему не намерена, а он к отказам не привык. И вообще сопротивление женщин его никогда не останавливало, чем труднее борьба, тем слаще победа. Ретивое взыграло и он готов был хоть сейчас послать всех и вся к чёртовой бабушке, и, оставшись наедине с этой девчонкой, доказать и наказать… Да, именно доказать и наказать, чтобы она знала, против кого смеет поднимать свои перья.

Ситуацию разрешил сверлящий взгляд его жены Бэллы, напоминавший о том, что в данный момент он сам себе не принадлежит, и Михаил Семёнович покорно пошел к ней. Он остерегался её брата Гурама, кавказского авторитета, услугами которого по решению острых проблем пользовался довольно часто. За любимую сестру он мог оторвать голову кому угодно. Она давно уже не обращала внимания на любовные интрижки своего мужа, но то, что он попытался затеять на глазах у сотни гостей, не вмещалось ни в какие рамки. Бэлла была женщиной серьёзной и непредсказуемой, и при желании могла доставить очень много неприятностей.

Михаил Семёнович отыскал глазами своего охранника Тимофея, выполнявшего самые щекотливые задания, и кивнул ему головой. Когда он подошел, строго спросил, показывая в сторону Стеши.

– Что это за хмырь? Каким образом он сюда просочился?

– Который? – не понял Тимофей.

– Который… Тот, что стоит возле этой звезды.

– А, этот… Приехал с музыкантами. Мы думали он тоже…

– Они думали… Вот думать у вас получается как – то не очень… Интересно, за что я вам плачу, если в мой дом может зайти любой встречный.

– Я разберусь.

– Вот и разберись, и как следует.

– Будет сделано.

Стеша стояла с трудом сдерживая слёзы. Само выступление её не утруждало, пела она всегда с удовольствием и могла бы петь до самого утра. Но обстановка, царившая почти на каждом из подобных мероприятий, повышенное внимание и оскорбительные предложения некоторых подвыпивших мужчин, и, как следствие, подозрительное отношение их женщин, видящих в ней потенциальную угрозу своему статусу и благополучию, действовали на нервы. Их нарочитое, высокомерное подчёркивание её зависимого положения выматывало силы хуже физической работы. Раньше, когда рядом с нею присутствовал Адам Викентьевич, она чувствовала себя более защищённой.

Сегодня она с самого начала поставила перед собой задачу держаться уверенно и независимо и ни на кого не обращать внимания, но это удавалось только до тех пор, пока на глаза не попался племянник прокурора, опять напомнив ту самую страшную, трагическую ночь, которую она никак не могла забыть. Она вспомнила о его угрозах представить её перед всеми, как бывшую проститутку, работавшую на трассе, но усилием воли взяла себя в руки.

Затем неожиданная встреча с человеком, ставшим её кумиром и мечтой, и, наконец, откровенный намёк юбиляра, который, как ей казалось, заметили все гости. Все эти события окончательно выбили её из колеи. Единственной опорой и защитой был Игнат, и она пыталась за ним прятаться. Хотя тот факт, что рядом с нею, в отсутствие её престарелого покровителя, в связи с которым уже никто не сомневался, постоянно находился незнакомый молодой человек, вызывал ещё большее подозрение.

Стеша ощущала себя так, словно все вокруг неё надели маски, и не было ни одного живого лица. Человек, затерявшийся в пустыне, наверное, чувствовал бы себя менее одиноким, чем она среди толпы людей. Родька, всегда чутко реагировавший на все перепады её настроения, подошел ближе и легонько погладив по плечу, сказал свои волшебные слова: – «Теша, Родька – дружочек»…

– Ты самая лучшая…– добавил Антон.

– Точно…– поддержал немногословный Гена.

– Всё хорошо, ребята, всё хорошо…

Глава 15

Наконец прибыла группа, которая должна была их подменить. Стеша остановила пробегавшего мимо них Никольского и попросила узнать у хозяина, могут ли они быть свободны.

– Конечно. Пусть отдыхают. – добродушно ответил Михаил Семёнович, зная, что Бэлла прислушивается к его словам, – Хотя, если захотят, могут оставаться. Впереди ещё будет много интересного.

– Я передам.

– Так и передай. – ответил Михаил Семёнович, и, тут же набрав номер Тимофея, стоявшего у ворот, напомнил, – ты не забыл о том, что я тебе говорил?

– Никак нет, шеф.

Дорога к дому юбиляра была заполнена автомобилями разных марок. Только небольшая площадка у ворот была свободна для выгрузки гостей из машин, которые потом отгонялись в сторону. Антон с Геной постояли возле Стеши и Родьки, пока Игнат подогнал её мерседес, и, распрощавшись, пошли пешком к принадлежавшим Гене жигулям, на которых они приехали. Игнат вышел из машины, чтобы открыть дверь перед Стешей. Родька, никогда не садившийся в салон раньше неё, ждал, когда она займёт своё место, когда к ним подошли двое охранников, и, встав на пути Игната, потребовали его документы.