скачать книгу бесплатно
– Ну и что. Я все равно не могу уснуть. А ты думаешь о нашем спектакле?
– Немного.
– Послушай, дорогая, ты не можешь быть такой «замороженной», – Луи порывисто поднялся и подошел ближе. – Ты хоть чуть-чуть представляешь себя на сцене?
– Если честно, нет.
– А надо представить. Что ты будешь делать, что говорить… Короче, ты должна войти в образ.
– Прямо сейчас? – невозмутимо спросила она.
– Да когда угодно, милая. Ты прелесть. А что же ты наденешь на себя?
– Я думаю, это не главный вопрос.
– Но весьма существенный…и, кроме того, эта прическа не пойдет. В первой сцене мы уберем твои волосы на древний манер, а потом… а ну-ка распусти их.
Мари совсем растерялась, сбитая с толку такой активностью Луи.
– Ну же, чего ты боишься?
Она медленно распустила свою косу, в волнении глядя на Луи. Он обошел вокруг девушки и, остановившись, на свое усмотрение поправил несколько прядей.
– Теперь хорошо, – довольно сказал он, – очень хорошо. Мы еще прикрепим живой цветок, и ты будешь настоящей Эвридикой. А глаза… чудо как хороши!
Мари, чтобы отвлечь Луи, поинтересовалась:
– А вы, сударь, уже знаете, что делать на сцене?
– Я? За меня не волнуйся. Я буду рядом с тобой, буду прославлять твою красоту в песне, а ты подаришь мне улыбки. Нам будут петь гименей – ну, это свадебная песня, – и мы должны сиять от счастья. Это в первой сцене. Согласна?
– Хорошо, ваша светлость.
– Ты можешь звать меня по имени.
Она только смотрела.
– Когда-нибудь сможешь, – заверил маркиз, – а сейчас иди спать. Может быть, завтра начнем репетировать.
Луи поднес к губам ее руку и, поцеловав, пожелал покойной ночи.
* * *
Дело пошло как нельзя лучше. С изобретательностью Луи и познаниями Люсьена подготовка спектакля продвигалась очень быстро.
На первых репетициях все было не так, как хотелось, но постепенно «актеры» достигали совершенства в своих ролях. Луи, казалось, сросся со своим образом и, даже когда не репетировал, почти не расставался с «лирой» (лютней). Он был на сцене так же непредсказуем, как и в жизни, поэтому его партнерше приходилось нелегко. Люсьену хорошо давалась суровость владыки загробного мира, а на роль Прозерпины выбрали тоже одну из горничных, темноволосую и черноглазую.
Очень скоро артисты примерили костюмы. Луи необычно смотрелся в длинных белых одеждах. И когда он в руке держал «лиру», с него запросто можно было писать Аполлона-мусагета.[2 - Мусагет – предводитель муз.] У Люсьена были тоже свободные длинные одежды, но только черного цвета. А Мари нарядили в легкое покрывало, мягкими складками облегающее ее фигуру. Когда она увидела себя в зеркале, то ужаснулась и ни за что не хотела оставаться в таком наряде. Как всегда, в дело вмешался Луи. Оглядев свою «Эвридику», он пришел в неописуемый восторг и воскликнул:
– Великолепно!
– Но, сударь, – взмолилась Мари, – я не могу появиться в таком платье…
– Это еще почему?
– Мне даже перед вами неудобно…
– Ты просто ослепительна, – заверил ее Луи, – посмотри на статуи. Древние так одевались. Что же тут такого неудобного?
Мари не могла сказать, что ее смущает отсутствие корсажа и что в таком наряде ее фигура выступает весьма рельефно. Однако с Луи бесполезно было спорить. На все доводы он твердил одно: «Прекрасно».
Спектакль был почти готов. Только одно смущало главного затейника всего предприятия: «Эвридика» уж больно холодна. Неубедительна ее любовь. А Луи старался. Его порывистость, любовный пыл вместо того, чтобы заражать Мари, пугали ее. И Луи уже не знал, как ей объяснить. У самого же сердце выпрыгивало, он еле сдерживал себя.
11. «Орфей» и «Эвридика»
Время пролетало незаметно. Вот и август. Темнело раньше. Вечера стали прохладными. Небо ночью высокое, ясное. Множество звезд высыпают и завораживают.
В один из таких августовских вечеров Мари вышла на аллею, а через пять минут была у той самой беседки, называемой «античной» потому, что по форме она напоминала древнегреческие с колонками беседки. В этом уголке дивно разрослись деревья и кусты, а саму беседку опутывало вьющееся растение.
Здесь назначено свидание. Мари остановилась и оглянулась. Было тихо, казалось, парк безлюден. Внезапно она услышала легкий шорох, и через мгновение из беседки вышел Луи с лютней на боку, которая досталась ему в наследство еще от деда – страстного любителя музыкальных развлечений. Поскольку отец не увлекался этим занятием, сын быстро завладел заветной лютней.
– Я рад, что ты пришла, Мари, – сказал он. – Я покажу тебе одно место в моем парке. Пошли.
Они медленно направились в глубь парка. Вскоре Мари приметила, что дорожки ей уже не знакомы, однако маркиз уверенно продолжает идти вперед. Наконец они вышли на маленькую площадку, выложенную плитами, а с нее стали спускаться по узкой каменной лестнице, как тропинка, пролегавшей по склону холма. Со всех сторон шептались могучие деревья, уже поглощенные наступающей темнотой.
Луи и Мари спустились на такую же площадку, как наверху. Посреди нее находился фонтан-скульптура, изображающий Аполлона с кифарой в руках. Чуть подальше, окруженная с трех сторон зеленью, стояла скамья.
Луи предложил Мари сесть, а сам устроился рядом с ней и спросил:
– Хочешь, я спою тебе?
Мари очень обрадовалась возможности вновь слышать этот великолепный голос. Луи без преувеличения можно было назвать сладкоголосым. Увидев ответ в глазах девушки и не дожидаясь его на словах, Луи тронул струны и вдохновенно запел. Звук его чудесного голоса мягко разливался в воздухе, как аромат цветов. Юноша любовно перебирал струны лютни, извлекая из них поистине волшебную музыку. Мари очарованно слушала.
– Вы поете бесподобно, – сказала она, когда Луи замолчал. – Так, наверное, пел Орфей.
Луи опустил глаза, чувствуя, что весь горит от волнения. Его рука крепко сжимала гриф лютни. Внезапно юноша соскользнул на землю, оказавшись перед Мари на коленях. Он уронил голову на ее колени и быстро заговорил:
– Я не могу без тебя, Мари; делай со мной, что хочешь, но я должен быть с тобой. Пощади меня! Я больше не владею собой…
От такой неожиданности Мари не сразу нашлась.
– Не надо, сударь… – прошептала она.
Но Луи быстро перебил:
– Надо. Неужели ты не видишь, что я люблю тебя? Мари, душа моя, нет больше никакой возможности скрывать то, что ясно, как день. Я люблю… и не могу ничего поделать с собой.
– Сядьте, прошу вас.
Он сел рядом, совсем близко. Взял ее руки в свои, взволнованно смотрел в глаза, ожидая ответа.
– Что? Что я могу вам сказать? – мучительно проговорила Мари, совершенно теряясь.
– А ты скажи, как есть, любовь моя…
– Да, да… я люблю вас, Луи. Вы один занимаете все мои помыслы. Но хорошо ли это? О вас чего только не говорят, но я все равно люблю вас и верю вам больше, чем другим. Но если вы задумали дурное, лучше оставьте меня. Не губите. Я взываю только к вашей совести, к вашей чести, ибо не знаю, как защититься.
– Ты любишь меня… – эхом повторил Луи, – что может быть лучше? Мари, ты не представляешь, как я счастлив. Порой мне кажется, что когда-то мы были неразлучны. И кто-то разорвал нас, разлучил. Я долго искал свою милую, единственную и теперь нашел.
Мари хотела что-то сказать, но он прошептал:
– Молчи, все слова уже сказаны… – и, не дав ей опомниться, страстно обнял и поцеловал в губы.
Мари не сопротивлялась на этот раз, и поцелуй уже не казался ей ужасным и оскорбительным.
Они долго сидели обнявшись и не говорили ни слова. Им не хотелось расставаться. Но становилось прохладнее, наступала ночь. В замок они побрели не торопясь и прижавшись друг к другу.
Мари проснулась ранним утром, но ушла не сразу. Она еще долго смотрела на своего возлюбленного. Он казался ей непередаваемо прекрасным во сне, в эту минуту, когда неяркий свет мягко скользил по его лицу и обнаженным плечам. Его пышущее здоровьем тело буквально излучало энергию юности, силу, но в то же время казалось нежным, уютным. Кожа чиста и приятна, как бархат. Мари заботливо отвела с его лба пряди волос, провела рукой по гладкой щеке, не удержалась и тихо поцеловала в полураскрытый рот. Луи не проснулся, слишком глубок был его сон. Девушка бросила прощальный взгляд и, собравшись, тихонько удалилась.
Мари вышла в галерею. Задумчивость царила на ее лице. Почему, почему она не послушала голос своего разума и наставлений тетушки Жанны? Что теперь? Но нет, все так, как должно быть. Он любит ее. В этом нет сомнений, и, пожалуй, это единственное оправдание.
– Мари, я хочу поговорить с тобой, – послышался четкий, размеренный голос.
Мари повернулась и увидела виконта д’Эперне.
– Да, ваша милость, – поклонившись, произнесла она.
Продолжая идти вдоль по галерее, Люсьен тихо говорил:
– Меня беспокоит поведение Луи. Я бы, может, ничего не стал говорить, но ты здесь человек новый, маркиза не знаешь… Собственно, я хотел просить, чтобы ты не потакала Луи. Он ветрен, ищет развлечений. Ему это во вред, да и у тебя могут возникнуть неприятности.
– Вы хотите сказать, что ваш друг непорядочный человек? – осторожно спросила Мари.
– Упаси боже! У него золотое сердце, он очень добрый, но развлечения портят его. Луи сам не знает, чего хочет. Понимаешь ли… он, может быть, талантливый любовник, но он никогда еще не любил по-настоящему. Ты веришь ему, я знаю, и все, что он говорит, – не обман. Но только сейчас это так, а завтра – неизвестно…
– Ах, вот вы где! – разнеслось повсюду.
Луи подбежал к Мари и Люсьену и дружески обнял обоих, встав между ними.
– Похоже, «Плутон» пытается похитить мою «Эвридику»? – пошутил он. – Я ищу вас, Люсьен. А с тобой, моя радость, у меня будет особый разговор. Можешь пока идти.
Мари, покрывшись румянцем смущения, оставила друзей.
– О чем вы говорили? – живо спросил Луи.
– О вас, – невозмутимо ответил виконт.
– Обо мне? Что же вы ей говорили?
– Я сказал, чтобы она была поосторожнее с вами, Луи. Вы ведь от нее не отстанете, пока своего не добьетесь. Мари не из тех, кого легко бросают…
– Ах, вот оно что. Тогда я должен вас разочаровать. Вы опоздали со своими предупреждениями. Если бы вы предупредили ее вчера, возможно, Мари и послушала бы вас.
– Что?
– Не смотрите на меня так, – сказал Луи без привычных улыбок и добавил уже совсем серьезно: – Я люблю ее, люблю больше, чем вы думаете.
– Хотелось бы верить, – упавшим голосом произнес Люсьен. – Но, боюсь, что первая же светская красавица изменит все ваши желания.
– Нет, Люсьен. Вы ничего не понимаете. Я люблю Мари. Что все эти женщины? Они все вместе взятые не стоят и одного взгляда Мари. Вы видели ее глаза? О, какая глубина! Какая бездна! А как она чувствует, какая это нежная душа. Нет, вы не поймете меня. Вы мне не верите, потому что я натворил много глупостей. Я искал любовь там, где ее не было. Но теперь я нашел. Мари – она святая, и она моя. Никто не живет в ее сердце, кроме меня, и я счастлив.
– Я рад, если это правда.
– Время покажет, кто из нас прав.
– Да, время покажет, – согласился Люсьен.
– Я искал вас, чтобы кататься верхом.
– Пойдемте. А потом?
– Репетиция, – весело сообщил маркиз.
* * *
А на репетиции произошло чудо. «Эвридика» ожила. Какими нежными и преданными глазами смотрела она на своего «Орфея». Какая боль и тоска сквозила в ее чертах, когда неумолимый рок разлучал ее навсегда с неосторожным возлюбленным. Сладкоголосый пел как никогда.
12. Остров любви
С этого дня жизнь превратилась в праздник. Мари никогда не была так счастлива. Ее совершенно не беспокоило, что будут говорить люди, ведь Луи это тоже не беспокоило. Он был все время рядом, веселый, ласковый и влюбленный. Он расточал комплименты, дарил самые прекрасные цветы и нисколько не был похож на того бессовестного наглеца, каким Мари однажды увидела его. Луи заставил ее смеяться и почувствовать себя свободной.
Однажды, когда им наскучили прогулки по парку, они пошли в ближайший лес. Луи распевал куплеты. Мари смеялась от души. Наконец началась игра в догонялки. Мари проворно скользила между деревьями. Луи мчался за ней.
– Почему бы вам не похудеть? – дразнила его Мари.
Но Луи, несмотря ни на что, был уверен в своей победе. Его энергии можно было позавидовать. Даже худощавый виконт д’Эперне не мог похвастать такой изворотливостью и бесподобной реакцией. Не раз приходилось ему слышать во время занятий фехтованием звонкий возглас Луи:
– Люсьен, я «убил» вас уже три раза, а вы и не заметили.
И вот теперь, как бы скоро ни бежала Мари, а от разгоряченного кавалера ей не спастись. Луи нагнал ее и, подхватив на руки, сильно закружил, не удержался и чуть не упал вместе с Мари. Девушка, задыхаясь от смеха, остановилась у дерева и, едва переводя дыхание, прижалась к стволу. Маркиз был тут как тут.
– И все-таки вам не мешает похудеть, – часто дыша, проговорила Мари.
– Дерзкая… – выдохнул Луи, – загоняла совсем.
– Вам полезно, – продолжала смеяться Мари, – с вашим аппетитом…
Она не договорила. Луи перебил ее:
