скачать книгу бесплатно
– За твою бабку Агафью! Царство ей небесное! Мудрая была женщина.
Выпил Илья с дедом Митяем за бабку свою покойную Агафью. И выжидающе смотрит на гостя. А тот будто сам с собой разговаривает:
– И коня твоего Бандита вроде как видели. Нёсся по степи, как оглашенный… Послушай, Илюша, такую историю. Был у твоей покойной бабки Агафьи старший брат по имени Илья. Ты его не знал. На войне его убили. В молодость свою схоронил Илья за оградой хуторского кладбища красавицу Марью, что слыла на хуторе ведьмой. Живой в могиле схоронил по решению казачьего круга. Славилась красотой эта Марья с ранней юности, так славилась, что аж со станицы приезжали сватать её богатые казаки. Но полюбила Марья лихого казака Илью – брата твоей бабки Агафьи. Так полюбила, что умереть за него была готова и даже душу заложить. А Илья любил другую – подругу Марьи – Ольгу. Бают люди, что, когда узнала Марья о сватовстве и готовящейся помолвке Ольги с Ильёй, заложила душу свою Сатане, наслала на подругу сонную болезнь, заперла её в чулане, а сама обернулась Ольгой и на обручение с Ильёй пошла. А перед венчанием, когда нужно было в церковь идти, повинилась Марья своему любимому. В церковь ведьма пойти может, но чары её там не действуют. Могла Марья тогда уйти из хутора или убить Илью, да, видно, любила его сильнее жизни и повинилась. А он не простил. Связал ведьму и на круг казачий с ней вышел. Порешили казаки, что должно Марью умертвить. И сделать это обязан Илья. Нашли и возлюбленную брата бабки твоей Агафьи – Ольгу, правда, уже мёртвой. И решили казаки так: раз Ольга отдала богу свою невинную душу по ведьминому умыслу, закопать нужно ведьму Марью в могилу живьём – по старинному казачьему приговору.
Гутарят, что перед смертью говорила Марья Илье такие слова: «Ты теперь мой суженый. Ты колечко моё надел. Значит, теперь мой ты навеки!»
Умертвил Марью Илья – собственноручно закопал за кладбищем. И, как назло, ведь случилось всё это прямо перед самым полнолунием! В ту же ночь умерла мать Ильи, прабабка твоя. А Илью через год, ровно в день смерти Марьи, убили на Кавказе. Говорят, это ведьма забрала его к себе.
Вот с тех самых пор ходит в округе байка, что каждый год в окрестных хуторах в день смерти Марьи уходит из жизни молодой казак. А в ночь перед кончиной будто сама Марья наведывается к нему.
Жутко Илье, но виду не показывает, только усмехается:
– Ну-ну! А сегодня такая ночь… Слыхивал я эту байку! Мне в детстве бабка Агафья рассказывала! Неужели так всё взаправду тогда и случилось?
А сам ответа со страхом ждёт.
А дед Митяй спокойно так отвечает:
– Ну, так всё или не так, мне неведомо – малой я тогда был. А что зашёл-то – полнолуние нынче. Не спрашиваю про ведьму, встретил ты её или нет, но видал я вчера за полночь, как ты на баз прибёг. И сдаётся мне, не её ли, эту Марью, ты нынешней ночью в гости поджидаешь, Илюша?
Ничего не оставалось Илье, как поведать деду Митяю правду, что приключилась с ним прошлой ночью. Но про кольцо окаянное не сказал. А закончил Илья свой рассказ так:
– Да хоть бы и жду ведьму! Казак я или не казак?! Пусть приходит! Шашка у меня вострая!
Дед Митяй выслушал молодого казака, а потом и говорит:
– Твоя шашка нежити не страшна. Послушай совета старика. Как нынче придёт мёртвая ведьма, начнёт проситься в хату, ты дверей и окон ей не отворяй и сам к ней не выходи. Без позволения мертвяк в освящённый дом с иконами не войдёт. И помни: если поцелует тебя ведьма, то душу твою заберёт вместе с жизнью.
– А как сделать так, чтобы эта ведьма вовсе не приходила? – спрашивает с надеждой казак.
Дед Митяй встал из-за стола, надел свою фуражку и говорит:
– Того не ведает никто. Но, думаю, раз она выбрала себе тебя, то подстережёт обязательно. На то у неё есть в году в полнолуние только три ночи. Поэтому этой и следующей ночью до первых петухов будь очень осторожен. Молись и не говори с нечистой. Главное, не бери из её рук ничего. Двери и окна запри. Завтра в церковь иди на службу, потом исповедуйся и набери святой водицы. Священнику расскажи всё как есть. Он что-нибудь посоветует. Святой водой хату, окна и дверь окропи обязательно. А мне пора. Старуха моя ругаться будет.
Перекрестился с порога дед Митяй на икону в углу и оставил казака Илью с его тяжёлыми думами в хате одного. А на улице уже совсем стемнело, но дождь и гроза прекратились так же внезапно, как и начались.
Илья за соседом дверь на засов закрыл и долго молился у иконы с горящей лампадкой, глядя на подарок ведьмы на пальце. Потом сел под иконой и задремал было.
И вот, когда часы на стене пробили двенадцать, услышал казак, будто зовёт его женский голос за окном так ласково: «Выйди ко мне, суженый мой Илюша. Томлюсь я без тебя».
С опаской подошёл казак к окну, отодвинул шторку. Видит, стоит у хаты вчерашняя девица в белом. И лицо её бледное, неживое. А глаза закрыты. И жалобно так просит: «Выйди ко мне, Илюша. Плохо мне без тебя».
Ужас сковал грудь и сдавил горло казака. И не вспомнил он про наказ деда Митяя не разговаривать с ведьмой. Поцеловал казак крестик нательный, собрал всю свою волю и смог вымолвить:
– Оставь меня, ведьма! Не твой я суженый!
– Как не суженый? – Девица глаз не открывает. – Ты колечко моё надел. Значит, теперь мой ты навеки! Выйди ко мне.
А казак говорит:
– Я завтра в церковь пойду, покаюсь батюшке. Отмолю грех свой и скину это бесовское кольцо.
Не успел казак глазом моргнуть, по хате будто ветер ледяной прошёл, загасив все свечи и лампадку, а лицо белое – уже вот оно, рядом, только тонкое стекло отделяет казака от ведьмы. И глаза её страшно открыты, а в них вместо зрачков – кровь чёрно-красная.
– Не пойдёшь в церковь! – Не вспомнил казак про наказ деда Митяя не разговаривать с ведьмой, шипит лицо, а синюшные губы даже не шевелятся. – Не покажешь кольца! Не то плохо тебе будет. Очень плохо! Дверь открой!
Чуть не задохнулся со страху казак, отшатнулся от окна, упал на спину, креститься стал неистово.
– Господи, спаси! Изыди, ведьма! Оставь меня! Не пущу тебя в хату!
Слышит казак, будто кошка тихо скребётся в дверь. И тихий просящий женский голос: «Открой дверь, Илюша! Пусти меня в хату. Плохо мне одной. Холодно очень».
Подполз Илья к иконе Божьей Матери и, крестясь, стал просить:
– Защити, заступница, от нечистой силы! Спаси душу мою грешную!
Слышит, за окном гром гремит. А возле двери хаты завыл протяжно волк, и вдруг всё разом стихло.
Поднялся Илья с колен, подошёл к окну и осторожно отодвинул занавеску. Видит, белёсый туман возле хаты стелется. Перекрестился казак и вздохнул с облегчением:
– Неужто пронесло? Благодарю тебя, Божья Матерь – заступница!
Посмотрел казак в другое окно, что выходит на хуторскую улицу, а там тумана никакого нет. Снова посмотрел в окно, что глядит во двор, видит: облако белого тумана через огороды тянется в сторону погоста.
– Речка там. Сырость. Вот и висит туман, – попытался успокоить себя казак и стал зажигать погасшие свечи. А руки предательски дрожат.
До первых петухов не сомкнул глаз Илья. А потом хлебнул самогонки и завалился спать. Но шашку под голову положил.
И снится Илье сон. Будто в церкви он на венчании. Стоит женихом перед алтарём. А рядом невеста вся в белом. Фата скрывает лицо девицы. И народу в церкви ни души. И тихо очень. Только священник своё поёт: «Венчается раб божий Илья рабе божьей…»
А невеста-то кто?
Илья поднимает фату с лица невесты, а там… лицо мёртвой ведьмы.
Илья в ужасе кричит: «Боже милостивый!»…
…И вскакивает с кровати в холодном поту. Смотрит, за окном уже утро, но хмарь висит над хутором, и сочится мелкий дождь.
Встал Илья. Привёл себя в порядок. Умылся, побрился, надел всё чистое, оседлал верного Бандита и направился в станицу, чтобы исповедоваться в храме.
Подал нищим, пожертвовал церкви, отстоял службу. После подождал батюшку у выхода из храма и рассказал ему без утайки про кольцо всё как было.
Отец Михаил слушал, не перебивал. Потом посмотрел сурово и позвал казака обратно в храм. Там он сотворил молитву во спасение души раба божьего Ильи. После велел казаку опустить палец с кольцом в чашу со святой водой.
Сунул Илья палец и… зашипело кольцо. Как раскалённое, обожгло руку. Выдернул Илья палец из чаши, а кольцо осталось на дне лежать.
– Возьми его, – сказал отец Михаил, – пока солнце не ушло на закат, отнеси на то место, где повстречал нечистую силу, закопай и прочти молитву три раза. Придёшь домой – окропи хату святой водой. И тоже прочти три раза молитву. Если ведьма придёт, брызни на неё этой водой и молитву читай. Попостись сегодня. Завтра снова в церковь приходи.
С опаской достал из чаши кольцо казак. Но руку оно больше не жгло. Глядит, а кольцо-то совсем не золотое, выковано из какого-то чёрного металла и очень старое, будто в земле долго пролежало. Удивился Илья, завязал его в тряпочку, поблагодарил отца Михаила, взял святой воды в стеклянной бутылке и отправился к старому мосту.
Дождь моросить перестал. Над запрудой и мостом покачивались под порывами ветра раскидистые вербы. День стоял пасмурный, но тёплый. Вид погоста с могилами заставил казака поёжиться, словно от холода. Спешился Илья, привязал коня к перилам моста, нащупал в кармане тряпицу с кольцом, из сумы взял бутылку со святой водой и пошёл место искать. Приметил, где встретился ночью с ведьмой, посмотрел по сторонам – не видит никто, – опустился на колени у края дороги, выкопал ямку, развернул тряпицу и кинул в ямку кольцо. А тряпицу отшвырнул в лебеду, что густо росла за обочиной. Засыпал кольцо землёй, притопнул сапогом, откупорил бутылку со святой водой и стал молитву читать.
На первых словах молитвы откуда ни возьмись поднялся сильный ветер. Сорвал фуражку с головы казака. Кинулся Илья фуражку догонять и аж у самой ограды погоста настиг. Зацепилась его фуражка за куст сухой, колючий на еле заметном могильном холмике. Зацепилась и висит. А на холмике том ни креста, ни обозначения с именем усопшего. И ветер стих.
«Могила? Старая. Кто ж тут лежит?» – подумал казак и вспомнил, что за кладбищенской оградой хоронят самоубийц да ведьм. Может быть, именно про эту могилу рассказывала ему в детстве бабка Агафья? А говорила она про то, как у ограды хуторского кладбища схоронил её старший брат Илья красавицу Марью, что слыла ведьмой.
Вспомнил Илья сказку бабки Агафьи, кинул взгляд на заросший могильный холмик, и так его затрясло со страху, что вмиг верхом на Бандите оказался. А уже в хате понял, что не исполнил он наказ отца Михаила – не прочёл три раза молитву над кольцом. И фуражку свою оставил. Но идти обратно к кладбищу у казака ни желания, ни сил не было.
«Я вернул кольцо! Чего ей от меня ещё надо?!» – пытался успокоить себя Илья. Но вспомнил, что на дороге у кладбища оставил он и бутылку со святой водой, что дал ему для дела отец Михаил.
Понимал Илья, что теперь придёт к нему ночью Марья, с кольцом или без кольца. А воды святой нет. Посмотрел казак в окно, а улицу уже тронули сумерки. В церковь до станицы ехать поздно. Да и стыдно будет повиниться казаку перед отцом Михаилом в трусости.
И решил тогда Илья схитрить. Вышел он за околицу и зазвал к себе в хату таких же, как и сам, казачков – молодых да лихих своих товарищей.
Илья на стол поставил все свои запасы – ничего не пожалел. Пьёт и товарищей угощает, песни горланит вместе со всеми, а сам одним глазом на часы на стене поглядывает.
Молодые казаки пьют, гуляют, веселятся. Тут один из товарищей предлагает:
– Наливайте, братцы! Ведь ноне та самая ночь, в которую ведьма Марья забирает своего суженого… За то, чтобы нас минула чаша сия! За нас, удалых да удачливых!
Казаки за столом перестали смеяться.
– Брось упоминать нечистую силу! – говорят одни.
– Брехня всё это! Сказки! – говорят другие.
Но потом все поддерживают тост:
– Настоящий казак не боится всякой нечисти! Пусть она нас боится! Пусть только явится!
Выпили. А Илья и говорит:
– Деды сказывают, что эта Марья очень красивая была! И пострадала за любовь.
А казаки отвечают:
– Все бабы – ведьмы с их любовью! Им только волю дай – они нашего брата казака в могилу сведут! В узде их надо держать! Чтоб послушными были!
А один из казаков смеётся:
– Послухайте, братцы, про нечистую силу дюже смешную байку. В позапрошлом месяце это было… Один станичный казак, вы о нём слыхали – Силантий Михеев. Так вот… решил он, значит, подшутить над тёщей… Дюже вредной была. А он хохмач известный. Воспользовавшись тем, что дорогая мамаша ушла в церковь, зятёк выпилил дырку в обеденном столе, залез под него, просунул голову в отверстие и замер в таком положении. Скатерть свисала до полу, и тела шутника не было видно. Ещё он предварительно обильно полил помидорным соком вокруг своей дурьей башки. Сидит, значит, Силантий у себя в хате, замаскированный под труп, вернее, под башку от трупа, тёщу любимую поджидает. Но первой из церкви в хату возвернулась жена. И что увидела баба? На скатерти кровь, а в центре стола возлежит отрезанная мужнина башка с закрытыми глазами и высунутым языком. Баба завизжала с такой силой, что перепугала самого хохмача. Тот глаза выпучил, сперва оробел, узрев жену, а потом стал матюгаться, гоня её из хаты, и объяснять, что это, мол, всё тёще. Баба, услыхав, как отрубленная голова разговаривает и матерится, окончательно потеряла рассудок и метнула в мужа только что купленный в лавке штоф с красным вином. Естественно, склянка попала шутнику прямо в лоб. Кость у казака выдюжила, а стекло разбилось, добавив в пейзаж нужной окраски. Бедный муж потерял сознание, да так и остался сидеть под столом, уже точно похожий на труп.
Баба, воя, словно взбесившаяся корова, опрометью из хаты. А там по улице ейная мамаша с бабами, да ещё атаман станичный с гостями из церкви шли. Все ринулись в хату. Атаман с шашкой первым в двери протолкался. В хате вошедшим при виде апокалиптического зрелища стало дурно, и они, потеряв самообладание, попятились обратно на улицу. Атаман остался стоять с шашкой наголо. А тёща за ним пряталась.
И тут голова казака, страшная, вся в красном, подняла веки, разинула рот и выдала тираду:
– «Мама! Больно, вашу мать! Подь сюды!»
Тёща, заслышав, как её кличет мёртвая голова зятя, так и свалилась в обморок. Атаман чуть не рухнул рядом с ней, но покрепче оказался, правда, штаны намочил.
– Ты того… этого… – забубнил он – документ покажь!
– Щас, только вылезу, – просипела башка, – погодь, атаман, маненько.
Очевидно, такая перспектива не впечатлила служивого, что он с воплем: «Ратуйте! Нечистая!» – ринулся за подмогой. Когда станичные казаки с оружием на изготовку во главе с батюшкой и ведром святой воды вломились в хату, зять уже отливал тёщу колодезной водой.
Итог этой шутки: тёщу вскоре схоронили. Она так и не пришла в сознание. Жена от Силантия ушла. Атаман стал заикаться и совсем бросил пить.
А шутник получил два года каторжных работ за моральное удовлетворение.
Вот она какая – нечистая сила бывает!
Смеются казаки:
– А вот, братцы, байка про церковного батюшку. Приходит в церковь молодая вдовушка и просит: «Батюшка, отпусти мне грехи». А тот ей: «А стоит ли, дочь моя? Грехи – как цены, их только отпусти…»
Не смешно только Илье. Он смотрит на часы и говорит:
– Не нужно, братки, богохульствовать в такой час!
Но его не слышат пьяные товарищи.
И тут часы на стене начинают бить время. Казаки гуляют, смеются.
Посмотрел Илья на стрелки часов, что сошлись на двенадцати, поднялся из-за стола, с тяжёлым сердцем подошёл к одному окну, потом к другому – никого на улице не видно. Сел Илья за стол и только перевёл дух, видит… открывается дверь, а на пороге стоит Марья в цветастом платье, в руках у неё фуражка, им забытая. И лицо у неё вроде как живое, и глаза не отсвечивают красным огнём. Смотрит Илья и слова не может вымолвить. И товарищи его вмиг смолкли, глядят на красу неземную.
– Ты фуражку забыл, Илюша, – произносит Марья красивым голосом, проходит в хату и садится на лавку прямо возле Ильи. Пристально так глядит в глаза казака. Потом обращается к его товарищам: – Что ж вы тут одни гуляете? – с лукавой улыбкой говорит Марья, оглядывая притихших казаков. – Девчата там за хутором на берегу песни поют, вас поджидают. Шли бы уже.
– Пойдём мы, – неуверенно бормочут товарищи, поднимаясь, словно по команде. – Засиделись мы что-то.
И начинают выходить из хаты, но по пути до дверей, как один, выворачивают головы в сторону гостьи.
Илья хочет остановить их, но даже пальцем пошевелить не может под пристальным взглядом Марьи.
Как только остались они с ведьмой в хате одни, речь возвращается к казаку.
– Я же вернул тебе кольцо! – говорит Илья, понимая, что он теперь во власти ведьмы.
– Не вернул, – грустно улыбается Марья. – Оно всё ещё у тебя.
– Нет у меня кольца! – уверенно говорит Илья.
– Посмотри там – у иконы возле лампадки, – показывает взглядом Марья.
Илья поднимается и с ужасом обнаруживает возле самой иконы прямо у лампадки кольцо. И тряпица рядом лежит.
– Как это возможно? – бормочет казак, озираясь на ведьму. – Дед Митяй сказывал, что ты не войдёшь в освящённую хату без спросу.
