Укрощение дьявола

–О, Вилли! Что говорит твоя душа моей душе?

Он внимательно посмотрел на нее, вдруг стал серьезным и спрашивает:

–Долго придется мне ждать, когда ты узнаешь мою тайну?

–Ах, вот оно что! – вскричала Сара. – Тебе не терпится избавиться от меня! Этого ты хочешь?

–Я хочу только покоя.

–А я хочу заботиться о тебе!

–Успокойся, давай не будем ссориться!

–Ты, значит, терпишь меня. Получается, что я зря потратила время.

–Было же ясно сказано, что я хочу покоя. Что ж, раз ты угадала мое намерение, я готов признаться тебе, что сначала мне не нравилось видеть себя предметом забот какой-то странной женщины, которую я привел в свой дом…

–Можешь поразить меня молнией, можешь распять на снегу, но я уйду от тебя только тогда, когда сама этого захочу!

–Подожди! Дай мне объясниться. Я не успел сказать, что быстро привязался к тебе. Из этого чувства возникает доверие и… словом, в ослеплении своем я даже наделил тебя своими достоинствами. Как мне было не почувствовать прилива благодарности к тебе, видя, что ты стараешься изо всех сил улучшить мою жизнь. Твоя преданность пробудила в моей дьявольской душе мысль, что до конца времен я буду в долгу перед человеком. Однако я забыл о свойственном ему себялюбии, а потому не видел, что все то время, что мы провели вместе, ты думала только о себе.

–А о чем еще я могу думать?

–Дорогая моя, дьявол никогда не будет соблазнен никакой уловкой, идущей от женщины. Хуже всего было то, что мы не могли обойтись без вожделения, непотребства. Пойми, наконец, что женщина, которая навязывает себя мужчине, отвратительна. Меня это нервирует.

–Ах, ты сукин сын! Так ты обо мне думаешь?

–Я думаю о тебе только хорошее. Беда не в том, что я красивый мужчина, а в том, что ты все-таки женщина и при том сумасбродная.

–Если бы не было женщин сумасбродных – кто бы вас мужчин изобличал во лжи!

–Ты сделала из меня воображаемого героя, внушила себе то, чего нет.

–Я достаточно волочилась за тобой, чтобы убедиться, что ты никогда не будешь любить никого, кроме самого себя.

–А вспомни, как ты была скромна и кротка со мной, когда я привел тебя сюда.

–Ответь мне, что все это значит?

–Найди себе на земле мужчину и люби его.

–В земных мужчинах нет ничего оригинального.

–Назови последнее желание, наконец. Неужели ты не хочешь избавиться от меня?

–Скорее ты хочешь избавиться от меня! Разве нет?

–Да, это то, что называется нетерпение дьявола.

–Ведь нужно же было тебе встать на моем пути! – простонала Сара. – Мне просто смешно, как легко ты умеешь найти за мной какую-нибудь вину.

–Ты издеваешься надо мной!

–Я всего лишь хотела жить твоей жизнью, – сокрушенно произнесла Сара.

–Зачем? Дьявольская жизнь не может быть полнее человеческой!

–Признайся, ты влюблен в меня?

–Влюблен?! Это тебе так кажется. Я не могу любить, у меня ни для кого не осталось любви.

–Почему мужчины бояться тех, кто их любит?

–Но часто всего сильнее любят именно тех мужчин, которые сами не хотят, чтобы их любили.

–Как я несчастна! – воскликнула Сара.

–Почему?

–И ты еще спрашиваешь? Я несчастна из-за тебя!

–Я дал тебе все, что ты хотела. Уж будь добра не сердись на это. Послушай, Сара, ты живешь яркой жизнью, стала молодой… Вот уже больше двух месяцев мы живем с тобой в большой дружбе. Так это тянется долго… но я правильно сделал, что… Как странно, что ты чувствуешь себя несчастной. Я не имею обыкновения приближать к себе смертных, для тебя сделал исключение. Жалость к тебе была во мне сильнее предубеждения и заставила меня стать исполнителем твоих желаний.

–И чем все это кончилось! – с усмешкой воскликнула Сара. – Ты не обращаешь внимания на мои слезы.

–Если бы не твое глупое желание обуздать меня! Я многое могу понять. Но чтобы мне, в моем собственном доме, проповедала покаяние женщина! Хотя, чему тут удивляться! Женское коварство страшнее мужского.

–Это становится невыносимым! – запротестовала Сара. – Вечером ты всегда уставший, днем – занят, а утром тебя хватает только на то, чтобы спросить какая погода. Ты очаровал меня ровно настолько, насколько я сама того хотела. Еще скажи, что ты не находил удовольствия в моем обществе!

–Допусти только эту возможность, и ты сразу поймешь, что сама поспособствовала мне поработить твой ум.

–Какое самообольщение!

–Я играл с тобой, как кот с мышью.

–Сравнение указывает на контраст между ними и тут предполагается, что мышь, устав от игры, стала вялой и покорилась коту. Если бы ты не был ослеплен своей силой, ты бы обязательно увидел, что был сам ты мышью с самого начала и до конца.

–Для женщины естественно быть упрямой настолько, чтобы отрицать очевидное и все сводить к своей выгоде.

–Чтобы ты о себе не думал, я спутала все твои расчеты. Часто кажется, что ум человеческий не обладает гибкостью, присущей дьявольскому, сильно уступает ему в изощренности и проницательности. Видимо это так. Радуйся успеху. Ты его заслужил. Но будь беспристрастным и позволь себе признать, что успех, которым ты сейчас упиваешься, был поощрен мною.

Полный своими чувствами Вельзевул даже вздрогнул, столь наглым и бессмысленным было утверждение.

–Что! Ты не в своем уме! – воскликнул он. – Эта нелепая мысль порождена больным воображением.

–Хоть и больная, я понимаю, что меня обманом заставили переживать чувства, которые, как обнаружилось теперь, сводятся к игре, затеянной дьяволом для его развлечения. Ты вбил себе в голову, что неотразим, красив и благороден. Напрасно ты ждешь от женщины, которая очень к тебе привязалась, что она склонит голову и преисполнится страха дьявольского. Я буду каяться до конца жизни, что добровольно наложила на себя обязанность заботиться о фигляре, который щеголяет в костюмах, взятых на прокат в костюмерной на Бродвее. По началу я относила все несуразности на счет случайностей, я не сразу увидела твою склонность к театральным эффектам. Ты убедительно изображал из себя джентльмена, место тебе на сцене. Ты талантливый актер, умеешь оказывать давление на чувства, поставил целый спектакль с роскошными декорациями. Великий актер, был им и останешься. Вот только режиссером всей этой фантасмагории все-таки была я!

–Поразительно, как легко ты все перевернула. Я ценю твое умение находить блестящее оправдание своим чувствам и поступкам. Но позволь напомнить тебе, что всякая самоуверенность отдаляет человека от бога.

–В тебе много человеческого, дорогой мой. Это делает тебя слабым и заставляет сочувствовать мне.

–С чего ты взяла, что я сочувствую тебе. В моем сердце нет для тебя жалости.

–У тебя нет сердца. А если бы было, то ты обязательно полюбил бы меня!

В комнату стремительным шагом вошел Вельзевул не в меру возбужденный.

–Черт возьми, что это такое? – воскликнул он, показывая Саре окурок.

–Где ты его нашел?

–Где?! Я тебе скажу, где. В горшке с фиалкой! Вот где!

–Прости, Вилли. Я стояла у окна, немного покурила и погасила окурок в горшке.

–С фиалкой! – восклицает Вельзевул, впадая в отчаяние. – О Сара! Я тоскую по той жизни, где нет тебя.

–Почему? Я такая хорошая.

–Такая хорошая женщина на весь мир только одна и есть. Почему я должен повсюду видеть следы твоего присутствия! Ты можешь не разбрасывать свои вещи? Меня это бесит! Я не треплю беспорядок. Уют и порядок дают мне чувство моей защищенности. Но как я могу обрести это более чем просто человеческое чувство, если постоянно натыкаюсь на твои вещи, слышу твой голос и запах, и что вообще за привычка такая вешать одежду на стулья? Где мои сигареты?

–Мальборо? Но ты же не куришь?

–Мне нравиться нюхать Мальборо. Поэтому они лежат у меня на каминной доске. Но их там нет. Еще я не нашел свою ручку Паркер.

–Сигареты я унесла на кухню, а ручку убрала в ящик стола.

–Кто тебя обо всем этом просил? Не трогай мои вещи!

–Прости, что делаю что-то по-своему, Вилли.

19. Вельзевул сидел за столом, усталость одолела его настолько, что он стал засыпать над книгой. Он посмотрел в окно на серое небо, потом на часы. Была четверть седьмого и тут вспомнил, что сел за стол утром. Тогда с улицы доносился детский смех, было много снега, и дети катались на санках. Он вышел из библиотеки и не раздумывая пошел в гостиную. Там он обнаружил Сару: свет от желтого торшера теплым полукругом ложился на диван и очерчивал глубокими тенями складки вишневого пледа, в них легко угадывались очертания женского тела. Она дремала в уютном полумраке. Вельзевул приблизился и стал смотреть на нее. Внезапно, ему пришло в голову, что он может воспользоваться случаем и понудить Сару назвать последнее желание, с которым она тянула уже два месяца. Всего то надо ввести ее в состояние транса. Не колеблясь, он простер над ней руки, ладонями вниз и мысленно посылая свою энергию через них, негромко спросил:

–Кто ты такая?

Сара, не пробуждаясь, едва слышно произнесла: «Сара».

–Могу я поговорить с Сарой? Она знает, что я хочу ей добра.

–Очень трудно так жить, – говорит она с выражением муки на лице.

–Не печалься, все проходит. Скажи, Сара, ты сделалась молодой или такой пришла ко мне? – спрашивает, устремив взгляд перед собой.

–Мне уже было столько лет, – как-то с трудом отвечает она ему.

–Почему Сара нынешняя против прежней несчастной кажется?

–Не нужна я здесь, – проговорила она.

–Что ты имеешь в виду?

Ответа не последовало.

–У тебя есть желание? – спрашивает Вельзевул, довольный тем, что Сара в его власти. Произошло слияние разума спящей женщины и воли дьявола.

–Да.

–Так назови его!

–Я хочу… хочу, э-э…

–Да, да! Чего ты хочешь? Говори.

–Мне бы очень хотелось, чтобы дьявол загнал себя злобой в могилу.

–Невозможно! Я бессмертный! – возразил он, сильно разочарованный.

–Это мое желание, – чуть слышно проговорила Сара.

–Хорошо, хорошо. Собственно говоря, это не желание, а проклятье! Ты знаешь дьявола?

–Я-то, вообще знакома с ним.

–Вот ты говоришь сейчас о том, что знаешь его. Может, тебе явился ангел-спаситель в образе дьявола?

–Но это всего лишь уловка. За мной не придет ангел.

Наступила пауза. Сара лежит неподвижно, лицо спокойное, редкая частота дыхания, она делает вдох…

–Сара? – позвал Вельзевул. Он одновременно нетерпелив и увлечен. Но тут Сара обезоруживает его единственной фразой:

–Ужин – в семь. После ужина – обязательно пойдем гулять.

–К черту ужин! Продолжай! Ты спишь?

–Я думаю, – отозвалась она. – Снег идет?

–Да, я по сугробам шел домой. Что за вопрос?!

–Что случилось?

–Ничего.

–А ты кто?

–Я? Ну, я всего лишь красивый молодой человек.

–В самом деле?

–Да.

–Если ты очень хочешь, можешь меня поцеловать!

Эти слова повергли Вельзевула в замешательство.

–Честно говоря, не хочу.

–Почему?

–Женщин не люблю.

–Таких, как я?

–Не будем говорить обо мне. Сейчас нужно, чтобы ты сосредоточилась на себе.

–Мне надо навести порядок в своей жизни. Не представляю себе, как? За что он обидел меня вчера? О-о, два месяца прошло, а я все еще не понимаю куда он исчезает, не сказав ни слова. Я по-настоящему влюбилась. Забавно. Мой строптивый друг на три тысячи лет старше меня. Нет никакой надежды. У меня столько сомнений, – бескрайнее море, больше, чем у других, я уже знаю, что дьявол приходит именно ради сомнений. Но только тогда, когда человек достоин своих слез. – тут Сара умолкает, Вельзевул смотрит на ее почти бескровное лицо, она морщинит лоб, шевелит губами. Общее впечатление: погружена в себя. Вельзевул увлечен, собирается спросить, но Сара добавляет: – Никто не знает секретов его волшебства. Он смотрит грустно, красиво говорит, обречен на одиночество, все знает, мастер интриг, неутомим, прекрасный цветок ночи, он сильнее всех.

–И это правильно. Как же его зовут?

–Вилли. Его имя складывалось из огненных букв: Вельзевул. Я уменьшила его. Я хочу оказаться на вершине, на которую он поднялся… Власть, богатство, жажда прекрасного, он втянул меня в игру. Единственный закон – полная свобода!

–У тебя буйная фантазия! Сара, ты свою собственную жизнь превратила в какой-то нелепый мистический роман. Это имитация жизни. И потом. Дьявол рожден в огне адских мук.

–Я не знаю, чего он хочет от меня.

–Лучше скажи, чего ты хочешь? Чудо еще только предстоит. Только скажи, любое твое желание будет исполнено. Все можно! Сейчас, на твою мельницу воду льет дьявол. Ну, говори…

–Я хочу, чтобы Вилли страдал. Пусть он свое получит сполна.

–А разве мало я страдаю! – воскликнул он. – Вечная жизнь – сплошное страдание! Что это за желание такое!

–Я хочу, чтобы он страдал от недостатка моей любви.

–Что? Даже и не думай! Это желание я никогда не исполню! Ради бога, скажи наконец, что ты хочешь больше всего в жизни?

–Пусть он повалит меня на кровать, а уж там дело само пойдет.

–Черт тебя возьми, – вспылил Вельзевул, меняясь в лице. – Ты даже во сне одержимая!

–Я-то? – отозвалась Сара. – Отчего ж, и такая бываю.

–Ну, это меня не удивляет.

Вельзевул, раздосадованный тем, что своего не добился, решил бросить эту затею и удалился из комнаты.

Прошло два дня. Вельзевул положил себе за правило каждую пятницу уезжать из города. Ему была свойственна большая любовь к природе. На этот раз он отправился в Нью-Рошелл, маленький и удивительно красивый городок на северо-востоке от Нью-Йорка. Что до Сары, то она направилась в Публичную библиотеку. Там она быстро узнала, кто такой Чейс. Теперь у нее было два желания, вместо одного. В кафе на углу 34 улицы она стала обдумывать, на что употребить третье желание, имея в запасе еще одно. Однако ни к какому конкретному решению не пришла. Что-то мешало ей сосредоточиться на своем желании. Быть может, причиной было отсутствие уверенности в том, что оно будет осуществлено. В любом случае, только Вельзевул мог убедить ее в том, что к ее последнему желанию добавилось в виде приза еще одно. Горя нетерпением Сара устремилась домой, предполагая, что Вельзевул уже вернулся. Так оно и было. Сара встала в позу победительницы перед ним и сказала:

–Это было совсем нетрудно. Не скажу как, но я узнала, что на левой руке не хватало пальца у Джека Чейси. Он – реальное лицо. Плавал вместе с Германом Мелвилом на фрегате «Юнайтед Стейтс» в 1843 г. Джеку посвящен последний роман писателя «Билли Бад». В романе «Белая куртка» Мелвил называл его «милый Джек» и благословлял его во всех своих начинаниях. Вот так!

–Поздравляю. Ты получаешь в награду желание. Что ты хочешь?

–Дай подумать. Я завтра тебе скажу. Как провел время?

–Прекрасно. Я перестал мучаться желудком. Хорошо спал.

–Это оттого, что ты был на свежем воздухе, – пояснила Сара, довольная тем, что попала ему в тон.

20. На следующий день Вельзевул опять стал жаловаться на расстройство желудка. Сара даже не сразу нашлась, что сказать. Он заметил сколько беспокойства отразилось на ее лице при его словах. Вода, которую он пил была не простой водой, а святой. Сара принесла ее из церкви и налила в бутылки, подменив воду из подземных источников. Действие святой воды на организм дьявола не имело никакого объяснения, однако Сара заметила, что в последнее время Вельзевул часто был в плохом настроении, больше времени проводил дома, а чтобы избавить себя от объяснений, дал понять, что его обязывает к этому и то, что она тяготиться своим одиночеством.

–Вчера ты сказал мне, что мы пойдем в кино, – сказала Сара на пороге гостиной.

–Что-то нет у меня настроения, прости.

–Мне скучно. Я готовлю обед и больше ничего не делаю. Ты все время проводишь в своей комнате, я сижу у себя.

–И что?

–Может начнем ходить друг к другу в гости?

–Не сейчас.

–Ты опять исчезнешь куда-то на целый день.

–Я вернусь не очень поздно, но буду ли я завтра дома, я еще не знаю.

–Я себе представляю с какими красивыми женщинами ты проводишь время.

–Я должен сделать выписку из старинных хроник Салема.

–Ага. Ты не знаешь за кого тебе следует меня считать?

–К тебе это не относится, – улыбнулся Вельзевул. – Просто мне нужен материал для книги, над которой я сейчас работаю.

–Расскажешь, что пишешь.

–Сара, не видишь разве? Я занят. Мы договорились по взаимному согласию не мешать друг другу. Давай поэтому никогда не будем об этом говорить!

–Ты живешь без всяких ограничений. А я ограничена стенами этого дома.

–Пойди, купи себе что-нибудь.

Тут Сара оживилась.

–А сколько можно денег взять?

–Бери сколько хочешь.

–Я уже потратила на себя около сорока тысяч долларов.

–Не надо экономить. Ты можешь расходовать больше денег.

Улыбкой он дал понять, что его мало трогает предмет их разговора. Сара встрепенулась, ее лицо просияло.

–Спасибо. Ты такой щедрый, когда слишком занят собой.

На другой день. Сара готовила завтрак, когда на кухню зашел Вельзевул.

–Милый, что тебе приготовить? – спросила она.

–Ничего. Мне что-то не по себе.

С этими словами он вышел. Обедала Сара тоже одна, Вельзевул страдал желудком. Ближе к вечеру она заглянула на кухню, где он пил чай.

–Может, пойдем погуляем? – робко спросила она.

–Я устал и не в настроении.

Сара понимающе кивнула, перед тем как уйти она обвела взглядом комнату. Взгляд задержался на бутылке с водой, которая стояла на столе. Закрыв дверь, она прошла несколько шагов, остановилась и стала смотреть в окно в полном рассеянии. В темном воздухе медленно падали, отражая свет, крупные снежинки. Бедный Вилли! Больше она не будет его мучить, заставляя пить святую воду! Выглядит очень плохо. До такой степени бледный!

21. Был вечер. Ничто как будто не предвещало ссору, а между тем готовился большой скандал, имевший свой резонанс в потустороннем мире: Вельзевул весь день провел в библиотеке, Сара ходила за покупками, а когда вернулась, приготовила обед и позвала его. Она вышла из кухни и крикнула:

–Вилли, дорогой!

–Что горе мое? – отозвался он.

–Ты идешь или нет?

Ответа не последовало и, подождав две минуты, Сара пошла за ним в спальню. Вельзевул стоял перед зеркалом и, трогая лицо, рассматривал себя. Зная, что Сара стоит в дверях и смотрит на него, он сказал:

–Я похудел, лицо осунулось, кожа бледная… Чем это объяснить?

–Ты много работаешь.

–Возможно ли это?

–Все возможно, когда ты себя не жалеешь!

–А ты меня жалеешь?

–Что за идиотский вопрос?

–Так все же?

–Только меня не обвиняй в том, что у тебя расстроены нервы. В этом уже нет ничего нового.

–Выходит, я убиваю себя работой.

–При чем тут я?

–А кто же тут при чем?

–Ужас, просто ужас! Я тебя люблю, и ты знаешь как.

Вельзевул посмотрел на ее отражение и усмехнулся. Они пошли в гостиную. Вельзевул сел, бросил взгляд на стол, сервированный дорогой посудой и столовым серебром и опустил руки на колени.

–Что с тобой? – спросила Сара, взяв в руку вилку.

–Ничего.

–Как это ничего! У тебя такой усталый вид.

–И это ты говоришь мне?

–Ну, что такое? Когда ты не называешь меня Сара, дорогая, я знаю, что ты сердишься.

–Ты не чтишь меня, не боишься и что никуда не годиться – ты ни во что не ставишь мои чувства.

–Выпей воды и успокойся, – сказала встревоженная Сара и стала наливать ему в стакан воду из бутылки.

Все это время он не отрывал взгляда от стакана, а когда он наполнился водой, Вельзевул поднял глаза на Сару и сказал:

–Что это за вода?

–Из бутылки, – раздраженно ответила она.

Вельзевул изменился в лице и одним взмахом швырнул стакан на пол, расплескав воду стакан мягко упал на ковер. Сара остолбенела и во все глаза смотрела на него. А когда пришла в себя стала креститься. Губы Вельзевула искривились в злой улыбке.

–Ты хитрая. Сразу начинаешь молиться, когда я гневаюсь. Молящихся трогать нельзя.

–У тебя действительно паранойя!

–Заткнись! Ни слова больше, – проговорил Вельзевул. Он был готов накинуться на нее и задушить. – Сколько было слов о любви, признательности, уважении! Ложь и притворство! Твоя любовь утомительна, я устал слушать монотонные до назойливости повторы вроде тех, что слышал: «Дорогой мой, я люблю тебя и ты знаешь как, ты знаешь, как я люблю тебя, м-о-о-о-ой, до-ро-гой!» Ты уже не просишь любви, а требуешь моих обещаний, не даешь, а берешь. Ты создаешь напряжение, у тебя в каждом слове упрек, а фантазии твои все за гранью моего понимания! Ты хочешь быть частью меня, готова раствориться во мне. Ты ощутила себя мне равной! В твоих глазах я всегда вижу похоть! А это твое глупое и самонадеянное желание взять меня за руку и повести за собой! Последнее время я донимаю себя вопросом: почему я должен терпеть тебя, да еще в собственном доме!

Сара была ошеломлена, но она быстро собралась, так как кипела возмущением, а это чувство всегда находит самые нужные слова.

–Ты не представляешь себе, как это мне больно! Тебе бы только заставить меня мучаться. Я все надеялась, что ты полюбишь меня, что увидишь во мне если не идеал, то хотя бы луч надежды. Я женщина в возрасте, я чувствую свой возраст, хотя выгляжу молодой. Я не очень привлекательна, красота мне не свойственна. Но я умная, талантливая, ответственная и честная. Тот, кто отдаст предпочтение мне, не пожалеет.

–Ты не луч надежды, твоя душа – не весенний сад, а любовь твоя – как полынь горькая.

–Ты клевещешь на меня!

–Ты сделала из меня тряпку, а я, между прочим, Дьявол и должен соответствовать сложившемуся обо мне представлению. Ты чересчур хитра и изобретательна – заставила меня пить святую воду! Какое вероломство! Я не ждал этого от тебя, ты ешь мой хлеб! Подумать только! До чего дошла – принесла в мой дом руководство по изгнанию дьявола. Ты хочешь изгнать меня из моего собственного дома?

–Нет.

–О, женщина! Ты оказалась коварной и хитрой. Я глазам своим не мог поверить, когда нашел «Домашнее руководство. Как изгнать дьявола». Где ты это взяла?

–Купила.

–Зачем?

–Мне нужен Вилли, а не дьявол! Я хотела, я всего лишь хотела освободить тебя от него.

–Это что-то немыслимое, – проговорил Вельзевул.

–Я сильная женщина! Можешь пускать в ход свои проклятия. Я их обращу против тебя!

Хотя в этих словах был вызов, Сара была сломлена, но защищалась из последних сил. Вся в слезах она вышла из-за стола и пошла к себе. Оставшись один, Вельзевул с унылым видом направился к двери, которая вела на террасу. Через стекло он видел, как в густом воздухе медленно падали снежинки, в темноте терялись четкие очертания, стоявший напротив многоэтажный дом светился окнами, но свет был рассеянный и тусклый. Вельзевул опустил дверную ручку, открыл дверь и вышел на террасу. Мраморный пол покрывал тонкий слой снега, он прошел до середины, обернулся, посмотрел назад, увидел, что ветер с улицы поднимает занавески в дверном проеме, свои следы на снегу, после этого он поднял к небу глаза и, немного помедлив, воскликнул:

–Господи! Ты слышишь меня?

Прошло меньше минуты и до него донеслось:

–Говори. Что с тобой?

–Буду жаловаться. Я разбит. Давно не думал о себе с такой горечью. Эта женщина… У нее двойное имя Сара-Далия. Второе имя от ее еврейской бабушки. Я по глупости привел ее в свой дом, надеясь на то, что она как-нибудь развлечет меня. Теперь вижу, что возможное стало невозможным. Впервые в истории женщина противостоит Дьяволу! Она не совсем нормальная – объявила мне войну. Однако гораздо хуже другое – исход боя под сомнением. Боюсь, из этой войны я выйду побежденным. Я захвачен вихрем какого-то невероятного безумия! Эта женщина с характером. Какая ослепительная экспрессия! Я в панике. Она знает чего хочет, и знает, что делает.

– Сам виноват, раз привел ее в свой дом.

–Как и человек, я страдал от того, чего у меня нет – привязанности. Я считал себе неуязвимым для женской тирании. Но сам не знаю как, оказался под ее каблуком. Мучительно сознавать это! Чтобы избежать ссор, я подчиняюсь ей, иногда с протестом, а она смеется и говорит, что это мой первый семейный опыт.

–Бедный Вельзевул, нелегко тебе приспособиться к новой жизни.

–Да это не жизнь, а наказание!

–Значит, тебе так плохо?

–Так плохо, что я умоляю тебя: помоги мне избавиться от этой женщины. Я хочу жить по-прежнему.

–Прояви терпение.

–Не могу! Пусть она провалиться к своей еврейской родне! Не видишь, что ли, что я страдаю от избытка ее вулканической чувственности и рефлексии. Я хочу торжества над самим собой!

–Как это?!

–Пусть она на коленях умоляет меня о прощении!

–Но она все равно добьется своего.

–А еще говорят, будто женщины слабые создания! Она открыто выражает мне свое презрение! Я хочу независимости от женщины. Ты ведь знаешь мои трудности?