Укрощение дьявола

–Слушая тебя не могу удержаться от двух возражений.

–Какие еще возражения? Ты заставила меня спать на Библии, принесла в мой дом руководство по изгнанию дьявола, поила меня святой водой, защищалась от меня талисманом, крестом, узлами и лавандовым маслом. А эти твои уловки, с помощью которых ты старалась возбудить к себе мое внимание?

–Ответить легко.

–Мне не нужны твои оправдания.

–Как ты жесток!

–Я жертвую чувства истине! Ты хорошая женщина Сара, и Бог бы с тобой, если бы ты не обладала темпераментом истерички. Разрываясь между влечением, которое ты испытывала ко мне и отвращением, которое вызывала у тебя природа Зверя, ты стала учить меня милосердию и терпимости! Но и тогда твоя ненормальность была еще не очевидна. Постепенно прошли месяцы…

–и ты не переставал жаловаться, – вставила Сара.

–За этот период времени, – невозмутимо продолжил Вельзевул – заметные изменения в тебе были предположительны, твою аффектацию я принимал за обычные сумасбродства и только удивлялся тому, как легко ты ухитрялась вносить юмор в серьезные отношения, как забавно ты играла моими чувствами и как умело подавляла свои.

– Вилли, жизнь тебя ничему не учит. Я не та женщина, которая отдается без любви. Да, я домогалась тебя, не раз хотела наброситься на тебя, обрушив всю свою страсть. Но не говори, что ты не простишь мне этого.

–Ты надоела мне своей чрезмерной любовью!

–Любовь – божественный дар!

–Гениальность – это дар бога, а любовь всего лишь плотский инстинкт. Откровенно говоря, меня тошнит от тех женщин, которым мало того, что они чувствуют, что их любят и они говорят: «Дорогой, докажи мне, что любишь меня».

–Ах, вот как! – восклицает Сара. – Кому из женщин, начиная с Евы не приходилось бороться за свою счастье? Женщина пытается соблазнить мужчину – мужчина преследует женщину… Это старая история, которая повторяется не одну тысячу лет и будет повторяться до тех пор, пока существует мир – сплошная игра, и никакой любви!

–Сара, я старался понять твои импровизации, но не понял.

–Это оттого, что ты на ногах стоял.

–Что ты пытаешься сказать?

–Когда вернешься домой, прими положение голова вниз, на акробатический манер.

–Как это?

–Нужно поднять ноги вверх, руками упереться в пол. В таком положении побудь хотя бы минуту. Может быть, так сможешь понять.

Вельзевул улыбнулся на шутку Сары и сказал:

–Просто мое стремление к идеалу натолкнулось на логику.

–Скажи мне, пожалуйста, как ты думаешь сочетать любовь с логикой, когда сама жизнь восстает против нее?

Говоря это, Сара акцентировала каждое слово.

–Это верно. Чтобы далеко не ходить за примером, ты сама, Сара, разве не поступала так, как говоришь? Твои любовные арии были для меня кошмаром.

–Женщина, охваченная страстью, выглядит так же непристойно, как «Хабанера» на китайском языке.

–Мир охвачен каким-то безумием! Я не удивлюсь, если либретто Кармен переложат на китайский текст.

–И все же, почему ты отказался от меня?

–Признаюсь, я не ожидал встретить такую страстную женщину, какой ты оказалась.

–Я все еще такая!

–Пойми, я нахожусь в возрасте, когда чувства уже не воспламеняют душу, а скорее ее разлагают. Мне три тысячи лет, время берет свое, так что я готовлюсь к тому, чтобы самому разложиться. Ты не зря упрекала меня в старомодности. Я действительно тяготею к добрым старым временам своей молодости. О, не подумай только, что я устал от жизни. У меня есть красивый дом, музыка, фиалки, а больше мне ничего не нужно.

–В тебе больше человеческого, чем дьявольского. Ты благороден.

–Выходит, что мое благородство дает тебе возможность говорить о «изысканном дьяволе».

–О, что я сказала! О тебе я думаю, как о «покаянном дьяволе», великодушие которого превышает все его злые дела. Я буду отстаивать именно такой взгляд на тебя. Я оцениваю тебя как дьявола, с глубоким умом и сознанием своей силы, который боится обнаружить то прекрасное, за что я ему благодарна.

–Я ценю все исключительное. Это большое дело. Но ты ошибаешься во мне. Я чудовище, которое распространяет зло.

–Вилли, перестань быть чудовищем!

–Я должен им быть! Я не могу подняться до звезд, но я смогу возвыситься над миром.

–Ты никогда не возвысишься над моей страной. Мы великая нация возвышаемся над всем миром, и Бог благословляет наше процветание!

–Я хочу о тебе говорить.

–К чему? – спросила Сара. – Лучше признайся, у тебя были другие женщины? Ну, до меня.

–По правде говоря, мало.

–Сколько, мало? Ты ведь не тридцать лет живешь.

–Не больше пятидесяти, может даже меньше…

–А что с ними было?

–Я обеспечил всем им будущее.

–Мне тоже, – вырвалось у Сары. Она держала в руке чемодан, в котором был миллион долларов и чувствовала их приятную тяжесть.

–Современные женщины мне не нравятся, – проговорил Вельзевул, продолжая оправдываться с таким видом, словно ему было стыдно.

–Ответ простой и наивный, – сказала Сара. – Ты бы хотел влюбиться?

–Да. Но не в женщину.

–Я от всего сердца желаю тебе в этом удачи.

–Пойми, я не… Я… женщину тоже могу любить… Пусть тебе не кажется, что влечение к юношам и восхищение женской красотой никак не согласуются.

–О, что ты! Когда мне было тринадцать лет я была увлечена одной девочкой из школы. Мы скрывали наши чувства от всех, но все равно нас пытались поссорить. Мы гуляли по улице держась за руки, а оставшись одни обнимались и целовались. Помню, как у меня кружилась голова от счастья. Дай тебе бог дожить до пяти тысяч лет, чтобы ты смог понять это упоительное чувство! О, милый, не надо так волноваться! Ты плохо чувствуешь себя?

–Даже сам я не понимаю, что со мной…

–Какая я дура! Ну, что такое любовь? Немного фантазий, немного обид, вот и все, что в ней есть.

–Я не болен. Просто, мне как-то не по себе.

–Милый, иди скорее домой! Тебе нужен покой!

– Мне хочется с тобой поговорить.

–А меня беспокоит твое здоровье! – сказала Сара, она не знала, как утешить Вельзевула, хотя сама нуждалась в утешении.

–Дай мне объяснить. Я не уверен, что после нашего прощания ты сама найдешь всему объяснение. Лучше я сделаю это сам. Тебя, наверное, очень беспокоит один вопрос. Давно собирался это сказать, но не было случая.

–Неважно, – непроизвольно бросила Сара, – будет.

–Сейчас такой случай. Ты была в недоумении, я в растерянности, словом, тебе ничего не надо было делать, чтобы понравиться мне. Сначала я тянулся к тебе, потом уже стал избегать, понимаешь, этот твой сексуальный напор немного беспокоил меня. С тревогой смотрел я, как меняя маски, как размывая границы реальности, ты превращаешься в монстра. Разве могу я забыть, как ты угрожала мне на острове: «Все, что я могла сделать против тебя, я сделала. И сделаю еще!»

–Это был крик души!

–Да, на очень высокой ноте. Поверь, я не хотел твоей смерти.

–Знаю, Вилли. Ты на это не способен.

Вельзевул кивнул головой. Ему трудно было говорить дальше. Он понимал, какой у него несчастный вид и это его порядком бесило.

–Но ты хотела проникнуть в мою душу, ты была одержима желанием превзойти меня! Встреча с тобой была роковой. Я нашел семя. Со временем оно выросло в сорняк, пустивший корни. Так маленькое сделалось большим! Жизнь я всегда вел самую респектабельную, я гедонист и не отказываю себе в утонченных удовольствиях, но ты, жалкая смертная женщина, чья душа полна диссонансов, заставила меня понять, что ты счастлива, а я, нет. Из-за тебя я стал невротиком, потерял интерес к микологии, позволил тебе осквернить мои фиалки. А Библия! Просто невероятно! Ты исчерпала мое терпение, когда заставила меня пить святую воду! Я тогда, фигурально выражаясь, получил удар в голову. Итак, игра закончена. Моя дорогая фурия, ты добралась до самого дна моего дьявольского терпения. Долг чести требует, чтобы я тебя не наказывал – ты больная, ты страдаешь манией навязчивых представлений, и я тебя с этим поздравляю.

–Очень хорошо, что ты говоришь об этом как раз сейчас. Я рада расстаться с тобой!

–А как я рад!

–Ты от меня не отделаешься. Когда я умру я буду тебе являться приведением. Даже в Аду я буду тебя преследовать!

–Не обольщайся! Там тебя будут держать в цепях.

–Вилли, я буду жить долго. У меня отчаянная любовь к жизни! Можешь не сомневаться в том, что я лет на двадцать переживу тебя. Так что ты уже можешь ложиться в свой источенный червями гроб.

–Тело умирает, а душа продолжает жить. Ты не совсем исчезнешь, где-то будет блуждать маленькая, сморщенная душа потаскушки. Это будет единственное, что после тебя останется.

–От тебя останется столько же!

–Сара, пойми, лучшее из того, что ты можешь сделать, это заткнуться.

–Ты так и не понял, что я женщина достойная любви! Несмотря ни на что, время, проведенное с тобой, было хорошим: я была тебе другом, помощницей, кухаркой, утешительницей, служанкой, потом стала ненужной…

–Да, было на что посмотреть.

Наступила пауза. Оба чувствовали себя неловко. Никто из них не хотел признаться, что дружба привела их к чувству взаимного уважения, вместо этого они глумились друг над другом, дабы рассеять царившую между ними напряженность. Сара упивалась внушениями собственного экзальтированного ума, всегда бодрый Вельзевул был язвителен и полон грусти.

–Ну вот и все! – сказал он, понимая, что в этом кульминационном месте подобное восклицание уместно всего более.

Сара стойко выдержала этот прощальный вздох, ей самой хотелось закричать во всю силу легких. Ей казалось, что она сходит с ума.

–Ничего не поделаешь, мы должны расстаться, – проговорил Вельзевул, глядя в пустоту.

–Что ты будешь делать без меня?

–Постараюсь забыть.

–Не сможешь! – ответила Сара. В ее насмешливом тоне была ирония, а в глазах сверкало лукавство.

Она достала из кармана маленький сверток, перевязанный голубой лентой, и протянула Вельзевулу.

–Это может тебе пригодиться, – сказала она.

–Что это?

–Милый подарок. Открой, когда я уйду. Вилли, можно тебя попросить, ради твоего же блага?

–Ну, разумеется.

–Перестань обманывать себя!

–В каком смысле?

–Только не думай, что ты нашел меня.

Сказав это, Сара повернулась и пошла по улице, а дьявол с мыслью, которая его пугала и завораживала, смотрел ей вслед, пока Сара, за неимением толпы, не растворилась в темноте.

Конец.