Радиоволна, или Соло втроем

– Ну если тебе от этого кайф, можешь пострадать тоже… Запретить никто не вправе. Особенно если при этом чувствуешь себя настоящим Адамом, – рассмеялась Маргарита.

В это время к их столику подошла обиженно-насупленная Ира.

– Я вас ищу-ищу столько времени, везде все обошла, а вы тут… ушли и не предупредили…

– Где ты нас «ищешь-ищешь столько времени»? – иронично передразнил её Дмитрий. – Тут весь остров сто шагов в ширину и чуть больше в длину. Где тут можно кого-то долго искать, если мест, куда кроме бунгало можно пойти всего два: или пляж, или бар с рестораном?

– А почему вы меня не позвали? Я там сижу в шезлонге одна, жду тебя, Дим. Ты сказал, что сейчас придешь, а сам ушел сюда…

– Ир, зачем мне тебя звать в бар, что тебе здесь делать? Пить тебе нельзя, ты беременная. А закат и с того места, где ты сидела, виден не хуже.

– Ну я могу безалкогольный коктейль заказать… – Ира присела к ним за столик.

– Хочешь, заказывай, только без меня, – резко отодвинув стул, Дмитрий встал. – Выслушивать и дальше твои претензии я не намерен.

– Дим, какие претензии?

– Дурацкие и безосновательные. Вот какие! Вместо того, чтобы спокойно подойти, сесть рядом, поддержать разговор и полюбоваться вместе с нами закатом, наговорила гадостей и испортила всем настроение. Это на тебя так беременность действует, что ты готова скандалить по любому поводу?

– Дим, я не скандалила… – Ира нервно сцепив руки потупилась, а на глазах у нее показались слезы.

– Конечно, не скандалила, и сейчас реветь без причины ты тоже не собираешься. Все, я пошел. Истерика это без меня. Терпеть не могу смотреть на рыдающих женщин.

Он развернулся и стремительно направился к выходу с веранды, и Ирино тоскливое: «Дим, ну не уходи, пожалуйста», его не остановило.

Как только он ушел, Ира повернулась к Маргарите:

– Тетя Рита, ну что я не так сказала? Какие претензии? Я ведь всего лишь спросила, почему вы ушли не предупредив…

– Ир, твой муж хочет тебя приучить принимать как должное любое его поведение. Только и всего. Если тебе это не по душе, то сейчас ты должна будешь повести себя так, чтобы он больше такого себе не позволял. А если готова принять его требования, то прекрати мне задавать подобные вопросы и пытаться подключить к вашим разборкам. Я в них лезть не хочу и не буду.

– Мне не по душе, но что я могу сделать? Если я сейчас пойду за ним и попытаюсь все это высказать, он еще сильнее наорет на меня и обзовет истеричкой…

– Ир, что ты лично можешь сделать, я не знаю. Я знаю, чтобы я сделала на твоем месте… Хотя я уже сделала, отказавшись за него замуж идти. У твоего мужа очень авторитарный характер, и я предупреждала тебя, что тебе с ним будет несладко, но ты все решила по-своему. Так что теперь не ной и терпи. Становиться жилеткой для твоих слез я не намерена.

– Вы что даже пожалеть не можете? Ведь он абсолютно незаслуженно на меня наругался.

– Какой толк жалеть того, кто получает то, что сам захотел? Это, по меньшей мере, глупо. Ты станешь жалеть человека, которому говорят: не бейся головой об столб, больно будет, а он уперто идет и все равно стукается об него лбом?

– Ну да, пожалею… Ему же больно…

– Племянница, я в шоке, – Маргарита резко поднялась, иногда Ира вызывала в ней чувство не то что полного неприятия, а как бы абсолютного непонимания и в связи с этим желания немедленно дистанцироваться и не касаться столь диких и непонятных для её собственного восприятия устоев, порождающих в душе даже некую брезгливость. Пусть живет, как хочет. Каждый имеет право на собственные ценности и мораль.

– Я не понимаю, – продолжила она, – как можно жалеть глупцов по собственной воле причиняющих себе боль и при этом ждущих сострадания и надеющихся на помощь со стороны. Хотя, возможно, если бы меня попросили увести от этого столба подальше, я бы и помогла, но утешать и лечить, чтобы дать возможность с еще большей силой об него долбиться, увольте, я не по этой части…

– Тетя Рита, Вы это к чему? Вы Диму что ли столбом считаете?

– Я его считаю хуже, чем столбом, но если тебе нравится с ним жить, не смею мешать, живи, только мне не жалуйся. Это твой выбор, – безапелляционным тоном резюмировала Маргарита и, развернувшись, тоже ушла, оставив всхлипывающую племянницу одну на веранде.

***

Дни для Маргариты потекли однообразной унылой чредой. Удовольствие доставляли лишь пробежки на рассвете вдоль пляжа и долгие купания в океане после них. Дмитрий старался всячески её опекать и развлекать, но удовольствия ей это приносило мало. А после того как в один из вечеров Ира ей устроила истерику по поводу того, что это она провоцирует Дмитрия проводить все время с ней, демонстративно уходя все время от нее и не желая сидеть с ними втроем, стало раздражать еще сильнее.

Их взаимоотношения стали напоминать Маргарите какой-то неразрывный порочный круг. Ира обижалась на то, что часто остается одна, и периодически высказывала ей претензии, что она старается обособиться и вынуждает Диму бегать за ней. Она сама старалась в ответ Ире ничего обидного не говорить, щадя её нервную систему, и срывалась на Дмитрия, пеняя ему, что он не опекает беременную жену, бросая её одну, а тот, не споря с ней, отыгрывался на Ире, обвиняя в необоснованных претензиях, капризах и закидонах, которые он терпеть не намерен. Боясь ему возражать, Ира выбирала момент, когда он отсутствовал, и вновь начинала жаловаться ей, и просить не отделяться от них, и круг замыкался.

К началу второй недели Маргарите было тошно уже от одного вида племянницы или её мужа. Но Дмитрий упорно не давал ей уединиться, апеллируя к тому, что раз из-за его требований не покидать остров ей на нем грустно, то значит, его прямой долг не дать ей здесь грустить в одиночку. Исключения составляли лишь её утренние пробежки. Дмитрий не любил вставать рано.

Утро вторника не предвещало никаких перемен. Она бежала в купальнике по песку размеренно на счет дыша полной грудью и внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить босой ногой на какой-нибудь случайный осколок коралла выброшенный на берег прибоем. И совершенно неожиданно для себя чуть не столкнулась с четырьмя молодыми крепкими и мускулистыми темноволосыми парнями, выходящими из ранее пустующего крайнего бунгало.

– О, мисс, простите, – по-английски тут же извинился тот из них, с кем она едва не столкнулась, он был из них самый высокий, с обаятельной улыбкой и зеленоватыми как у нее глазами.

– Это я должна извиняться, я слишком сосредоточилась, чтобы не наступить на какой-нибудь осколок и не увидела вас, – улыбнувшись, так же на английском ответила она.

– Ну что Вы, Вам необязательно было и смотреть, это мы обязаны были посторониться. А Вы всегда так рано бегаете?

– Да, здесь это самое лучшее время. Нежарко и пляж пустынный.

– Ну вот, а мы испортили Ваше уединение, – с извиняющейся улыбкой вступил в разговор второй.

– Нет, нет, что вы… ничего вы не испортили. Я даже рада, что встретила вас и сумела попрактиковаться в английском.

– А вы откуда? У Вас такой милый акцент… Вы давно здесь? Как Вас зовут? – теперь её обступили все четверо и забросали вопросами.

– Меня зовут Маргарита, я из России. Здесь уже больше недели. А вас как зовут и откуда вы?

– О, из России, как интересно… А мы из Австралии. Я – Борис, – представился тот, с кем она начала разговор, – а это – Андре, Морис и Виктор, – делая ударение на последних слогах, представил он остальных. – Только вчера прибыли, поздно вечером, скорее даже ночью. Эта путевка – приз, мы выиграли многоборье в сплаве. А вы здесь одна, Марджерита? – с трудом выговорил он, смешно исковеркав её имя.

– Для простоты меня можно звать Марго, ну или Мардж, если Вам так удобнее, получится как в мультике про Симпсонов.

– О! Симпсоны, Мардж, это клево, – рассмеялся он. – Только Вы на нее не похожа, лучше я буду звать Вас Марджери, если позволите.

– Пожалуйста.

– Так Вы одна здесь?

– Нет, не одна, с племянницей и её мужем. А что вы выиграли, какое многоборье? Мой английский не настолько хорош, и я не поняла, извините…

– Сплав. Мы плыли… по реке… горной реке…горы… река… плот… понимаете? рафтинг… на таких плотах… лодках… специальных… надувных… река такая бурная… там пороги… уступы… водовороты… белая вода… можешь, раз, и быть в воде… а потом выплываешь, – перебивая друг друга и подбирая более простые слова, а так же эмоционально жестикулируя для большей ясности, принялись пояснять они ей все одновременно.

– Поняла, поняла, рафтинг я вспомнила, – радостно закивала она, сообразив, что переводить слово рафтинг было не надо, – это здорово, только опасно очень. Но вы молодцы, что выиграли. Очень сложно было?

– Ну не очень, хотя трасса была тяжелой, пятая – шестая категория сложности, – заулыбались они.

– Вы давно команда?

– Уже года три… Мы из одного города и начинали в одном клубе. Сейчас разъехались учиться, но когда каникулы, снова собираемся, готовимся, тренируемся или вместе путешествуем. Не только по рекам, нам нравится, как это попроще сказать… этника… народные песни, мы собираем… поем… для себя под гитару у костра… Андре лучше всех на гитаре играет, я пою и на тамбурине ритм задаю… это барабан такой… Морис тоже на гитаре, но в основном аккомпанемент, а не соло, а Виктор на дудуке.

– Пардон, я снова не поняла. На чем Виктор играет?

– Дудук это такая труба, типа дудочка, но побольше… он Вам обязательно покажет… Правда, Виктор?

Тот тут же закивал:

– Конечно, покажу, если Вам интересно, и даже сыграю.

– Очень интересно, я с удовольствием послушаю. А может, вы мне все как-нибудь сыграете? Здесь скучно очень.

– А почему скучно? Нам сказали тут на соседнем острове масса развлечений.

– Я не могу оставить племянницу. Она беременна.

– Ну так с ней же её муж…

– Её муж боится, что с ней что-то в мое отсутствие может произойти нехорошее. А так как он английский знает плохо, а племянница вообще не знает, они меня никуда от себя не отпускают.

– Тираны они у Вас, – рассмеялся Борис. – Что ж, раз Вас не пускают никуда, мы Вас тут обязательно развлечем. Разведем вечером костер на берегу и сыграем, и споем для Вас. Правда, ребят?

– Да, без вопросов, – тут же подтвердили остальные.

– А я вам тогда в благодарность погадаю, если захотите, – лукаво подмигнула она им.

– Вы умеете гадать? – тот, кого назвали Морисом, недоверчиво посмотрел на нее. Он был самый крупный из всех, с коротким ежиком волос, добродушным лицом и серыми глазами.

– Умею. Правда, не всегда все вижу, но в том, что видела, пока еще ни разу не ошиблась, – усмехнулась она в ответ.

– А можете мне сказать, когда я женюсь и на ком? – он протянул ей руку.

– Прямо сейчас? Ну не знаю, получится ли… это сосредоточиться надо, – Маргарита взяла его руку и только прикрыла глаза, как яркая картинка тут же всплыла перед ней, и она начала говорить: – Твоя девушка маленькая худенькая со светлыми волосами, перед отъездом ты поссорился с ней, но она тебя любит и, несмотря на ссору, ждет. На твоем месте я бы женилась на ней, как только ты вернешься, вы созданы друг для друга. И хоть твой отец не за или, как это сказать лучше… не очень рад этому браку, но он согласится на него и даже со временем полюбит невестку. В смысле понравится она ему, когда лучше её узнает.

– Да, все так и есть… Точно. Значит, мне надо на ней жениться, да?

– Тебе не надо делать ничего, что ты не хочешь… Я тебе не командую, что делать. Хочешь – женись, не хочешь – не женись. Я лишь говорю, что рядом с ней ты можешь быть счастлив и на твоем месте я бы этот шанс не упустила.

– А нам погадать? – к ней сразу потянулись еще три руки.

– Вечером, ребята… вечером погадаю всем. У него просто наболело очень, поэтому картинка сразу пришла, а вообще-то это процесс небыстрый, тут настрой необходим.

– Хорошо, но вечером обязательно. Мы Вам играем, Вы нам гадаете.

– Согласна, – кивнула Маргарита, – а сейчас я иду плавать.

– Так мы тоже, – они окружили её и потянули в волны океана.

Через час она уставшая, но радостно-возбужденная возвратилась в свое бунгало. Ребята вымотали её порядком, то уговаривая нырнуть в воду с их плеч, то подбрасывая её с рук, то устраивая с ней догонялки в воде. Тягаться с тренированными молодыми парнями ей было конечно не по силам, но они каждый раз смеясь уступали и всегда признавали победительницей ее.

Приняв душ, она вышла, закутавшись в халат, и столкнулась с только что проснувшимся Дмитрием.

– Ты что радостная такая? Жемчужину что ли в океане нашла? – окидывая её сонным взором, поинтересовался он.

– Лучше, целых четыре жемчужины, которые поселились в соседнем бунгало, – рассмеялась она в ответ.

– Это как? – не понял он.

– У нас, наконец, соседи объявились, четыре парня, которым, как и мне, нравится плавать на рассвете.

– Ты плавала с незнакомыми парнями? – в его голосе послышалось негодование.

– Почему с незнакомыми? Я с ними познакомилась. Милые ребята, австралийцы, занимаются рафтингом и увлекаются этникой. Мне они понравились. Я получила приглашение вечером послушать их песни.

– Маргарита, – голос Дмитрия обрел напор, – я запрещаю тебе!

– Дымов, что-то запрещать ты можешь жене, но никак не мне! – гневно выдохнула в ответ она. – И только попробуй еще раз поговорить со мной в таком тоне. Я уеду тут же, и мне будет абсолютно фиолетово, как и когда вы с Ирой будете возвращаться, а дома после этого вы оба отправитесь на съемную квартиру, потому что достали меня настолько, что мне уже плевать и на то, что вы будете думать обо мне, и на родственные чувства, и на то, что будет с вашим ребенком. Все, у меня край, Дымов. Поэтому не надо, последнюю каплю не добавляй. Ясно тебе?

– Марго, ты понимаешь, что я забочусь о тебе? – Дмитрий моментально сменил тон разговора на заботливо-ласковый. – Что ты так раскипятилась? Ты не знаешь, что такие встречи с малознакомыми иностранцами могут быть опасны?

– Дымов, отвали! Это моя жизнь и не лезь в неё. Сама разберусь, без твоих заботливых советов, – в раздражении она шагнула в свою спальню и задвинула за собой дверь прямо перед его носом.

***

На завтрак Маргарита вышла поздно, втайне надеясь, что племянница с мужем её не дождались и ушли, но просчиталась. Ира и Дмитрий сидели на диване в гостиной, напряженно глядя на её дверь. И как только она вышла, Дмитрий, тут же встав, шагнул к ней:

– Как хорошо, что ты вышла, а то я волновался, вдруг ты перенервничала и плохо тебе. Ты как себя чувствуешь? – он осторожным движением положил ей руку на талию.

Ни слова упрека, что они её явно давно ждут, ни тени недовольства. Несмотря на это внутри Маргариты раздражение полыхнуло с новой силой. Вот лучше бы за Иркой так ухаживал и её о самочувствии спрашивал, так ведь нет, к ней цепляется… Хотела все это высказать ему, но в последний момент поняла: ни к чему хорошему это не приведет и закончится очередным витком их замкнутого круга с упреками Ире и её слезами. Поэтому глубоко вздохнув, спокойно кивнула:

– Неплохо. Пойдем, поедим.

– Конечно-конечно, мы уже готовы, – закивал он, а Ира поспешно вскочила и, шагнув к дверям, распахнула перед ними.

По тому, как она это сделала, Маргарита безошибочно определила, Дмитрий разговаривал с племянницей и застращал информацией, что в случае недовольства ими, она намерена их выставить на улицу.

Молча шагнула в раскрытую дверь, внутренне негодуя на Дмитрия. Нет, ну какой наглец и как ловко умеет выворачивать ситуацию и преподносить в нужном именно ему свете. Не даром журналист. Хотя может, будет лучше, если Ира станет считать её стервой, требующей жесткого подчинения. Все равно и так винит во всех своих неприятностях и ни любви, ни благодарности не испытывает, так пусть хоть боится, возможно наконец перестанет претензии предъявлять и ныть.

Поднимаясь по ступеням веранды, они повстречались с группой уже знакомых ей парней. Закончив завтракать, они выходили из ресторана.

– О, Марджери, привет! Мы рады тебя видеть. Ты классно выглядишь, в этом платье. Ты что так поздно завтракать идешь? Ты не забыла, что мы вечером встречаемся? – тут же забросали они её восклицаниями и вопросами.

– Привет, привет. Я все помню, вечером встречаемся на пляже, – кивнула им Маргарита, и почувствовав, как напряглась рука Дмитрия, которой он касался её плеча, обернулась к нему: – Дымов, предупреждаю сразу, хоть один комментарий по поводу моего знакомства с этими ребятами, и завтракать вы с Ириной будете одни.

– С чего ты взяла, что я что-то собрался комментировать? – нарочито безразлично усмехнулся в ответ он. – Я лишь поинтересоваться хотел, что они тебе так эмоционально балаболили. Надеюсь, не оскорбляли? Нет?

– Нет, не оскорбляли. Судьба хранит меня, и я еще не встречала мужчин, пожелавших меня оскорбить.

– Ну благоволение небес вечным не бывает, так что ты не расслабляйся, Марго. И ежели что, обращайся за защитой. Женщине лучше иметь рядом твердое мужское плечо, на которое она может опереться.

Почувствовав, что если ответит, то рискует увязнуть в мутной и абсолютно непродуктивной дискуссии, Маргарита лишь кивнула, коротко бросив: «учту», и села к столу.

***

Вечером, когда она собралась идти на пляж, Дмитрий просительно тронул её за руку:

– Марго, может, мы с Иришкой пойдем с тобой? Нехорошо как-то, что ты одна ближе к ночи с малознакомыми иностранцами…

– Дымов, вас не звали, и с вами я никуда не пойду, а если ты посмеешь сам туда заявиться, то сильно пожалеешь об этом. Не порть мне вечер.

– Я волнуюсь за тебя.

– Дымов, это твои проблемы волнуешься ты или нет. Мне твоя опека не нужна. У тебя есть жена, её и опекай. А я свободный человек и могу делать то, что хочу.

– Так я тоже свободный человек, и как ты можешь запретить мне находиться рядом с тобой на пляже?

– Запретить не могу, но могу попросить ребят устроить для меня концерт в их бунгало, и если ты начнешь нам мешать, сделаю именно это.

– Только попробуй!

– Выйдешь на пляж, не только попробую, но и сделаю. Ясно тебе? Командовать он мне будет… Жене командуй. Понял?

– Хорошо, Марго, я не пойду с тобой, но пообещай, что если ты только почувствуешь, что тебе что-то угрожает, ты позовешь. Я буду ждать тебя у входа в наше бунгало и услышу…

– Дымов, ты меня достал. Ну вот как тебе еще объяснить, что мне не нужна твоя помощь и опека? Не нужна! Понимаешь? Я сама о себе могу позаботиться.

– А если не сможешь?

– Если не смогу, то это будут лишь мои проблемы, и ничьи больше.

– Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

– У меня их и не будет, если ты, наконец, от меня отстанешь. Все мои проблемы исключительно от тебя и никого более, ну может еще от Иры… А больше у меня проблем нет. Так что прекрати мне их создавать! – она грубо оттолкнула его и направилась к пляжу.

Ребята её уже ждали. Они заготовили небольшую горку ровненьких поленьев, пять из которых уже полыхали в вечерних сумерках и сидели кружком вокруг них. Рядом с ними лежали инструменты.

– О, Марджери, привет! – заулыбались все четверо при виде ее.

– Привет. Откуда такие красивые дрова? – присаживаясь в их кружок, поинтересовалась она.

– Купили на соседнем острове. Мы днем туда плавали. Там на базаре можно купить что угодно. Нам даже козу предлагали, но мы не стали брать, – стал с улыбкой рассказывать Борис.

– Пардон, я опять плохо понимаю, – Марго подняла руку, – что вам предлагали, «gat or goat» козу или револьвер?

– Козу, козу… животное… бее… – расхохотавшись, Борис приложил пальцы к голове, изображая рога и заблеял, – револьвер мы бы взяли, чего его не взять, вещь в хозяйстве полезная, а коза… Зачем нам коза?

– Этот абориген, что продавал, сказал: зажарить можно, – тоже посмеиваясь, вступил в разговор Морис, – но мы подумали, вряд ли он окажется вкусным.

– Он? Так это еще и самец был? – не смогла сдержать смех и Маргарита, представившая, как ребятам туземец пытался всучить козла.

– Да, самец, с бородой и вооот такими рогами… – Морис показал размер.

– Нет, ну что ты, рога были куда больше, – тут же явно начал прикалываться Борис, показывая размер с локоть.

– Больше, больше, метра полтора, не меньше, – подключился к шутке Андре.

– А то и все два, – поддержал товарищей Виктор.

– О! За такие рога его стоило купить. С такими рогами вы бы в книгу рекордов Гиннеса обязательно попали, а если бы не попали, то укрепили бы их на своем рафте и бодали всех соперников, – смеясь, предложила Маргарита.

– Эх, и как же мы такое сами не сообразили. Точно, надо было купить. Нас бы звали: рогатые рафтеры.

– Э, не надо про рога… Кто-нибудь еще не так поймет, – тут же возразил Морис.

– Ты не волнуйся, тебе в этом смысле рога точно не грозят, – поспешила утешить его Маргарита. – Да и остальным тоже. Это если только соперников бодать.

– Все равно не надо.

– Ну не надо, так не надо, – покладисто согласилась Маргарита. – Значит хорошо, что вы его не купили. Сыграйте лучше что-нибудь.

– Легко, – тут же согласились все четверо и потянулись за инструментами. И уже через пару минут над пляжем зазвучала тихая ритмичная песня.

У Бориса был несильный, но достаточно красивый мягкий баритон, который в сопровождении аккомпанемента двух гитар и ранее неизвестной Маргарите большой дудочки под названием дудук, звучал необычайно приятно, а на фоне безбрежного темного океана и яркого пламени костра можно даже сказать волшебно.

Как только музыка смолкла, она с воодушевлением захлопала:

– Ребята, вы чудесно играете и поете! Я сражена наповал и околдована вашей музыкой. Давайте еще что-нибудь.

– Желание дамы – закон, – заулыбались они и продолжили.

Одна песня сменяла другую, и музыка не смолкала, пока поленья почти не прогорели.

– Так… похоже, надо возродить наш костер, – Борис отложил тамбурин, на котором отбивал ритм, и потянулся к горке поленьев, и вскоре язычки пламени вновь заплясали яркими всполохами.

– Кстати, Марджери, – он повернулся к ней, – кто-то нам погадать обещал…

– Я не отказываюсь, – заулыбалась она и протянула руку. – Ну кто первый?

– Давай, Андре, не тушуйся, ты же хотел, – Борис тихонько подтолкнул локтем вбок сидящего рядом с ним кучерявого и кареглазого брюнета, с утонченным и даже немного женственным овалом лица и тонкими нервными губами.

Тот отложил гитару и молча протянул ей руку.

Маргарита обхватила его ладонь обеими руками и прикрыла глаза. Потом открыла их и, перехватив взгляд парня, заговорила:

– Порадовать ничем не могу. Ты любишь девушку брата, но она не отвечает тебе взаимностью и если порой немного и флиртует, то это не более чем желание заставить твоего брата ревновать и относится к ней более внимательно. Твой брат не особо сильно любит ее, но в её сердце лишь он. Не лезь в их отношения, ничего хорошего из этого не выйдет. Лучше на музыке сконцентрируйся, у тебя хорошие перспективы в этом плане. Ну и на невысокую крепко-сбитую подружку сестры с тугой косой внимание обрати, девчонка без ума от тебя, хоть тщательно это скрывает. Конечно, ты вряд ли её полюбишь столь же сильно, как ту, что сейчас владеет твоим сердцем, но рядом с ней тебе гарантированы благополучие, спокойствие и уют…

Она разжала руки, выпуская его ладонь, и Андре, отвернувшись, устремил взгляд в сторону, где в темноте шелестели волны океана.

– Ну что, еще желающие есть? – Маргарита, протянув руку, устремила взгляд на Бориса, но он не торопился, и в её руку вложил ладонь Виктор.

– Мне погадай.

– Хорошо, – она сжала пальцами кисть его руки, и тут же заулыбалась:

– У тебя все хорошо будет, мама твоя поправится, сестра скоро замуж выйдет и племянника тебе родит, а свою большую любовь ты меньше чем через пару месяцев повстречаешь и тоже вслед за сестрой поспешишь потомством обзавестись.

Она хотела уже отпустить руку, но Виктор не дал и сам перехватил её пальцы:

– Расскажи, в кого я влюблюсь.

– Ох ты и любопытный, – рассмеялась Маргарита. – Зачем тебе это заранее знать?

– А вдруг я её не узнаю? Или разминусь с ней?

– Не разминешься и узнаешь обязательно. А говорить не стану какая. Вдруг мои слова тебя разочаруют, и ты постараешься мимо своей любви пройти…

– Она хоть симпатичная будет?

– Для тебя она будет краше любой королевы красоты, уж поверь мне. Как в глаза ей глянешь, так больше на других смотреть и не захочешь. Так что жди. Недолго осталось.

– Ты меня заинтриговала и порадовала, – отпуская её руку, улыбнулся Виктор.

– Я рада, но это не моя заслуга, это твоя судьба, – она лукаво подмигнула ему, а потом повернулась к Борису, все это время внимательно наблюдавшего за ней, и потянулась к нему рукой: – Ну что, теперь давай тебе погадаю.