Меримусса – любовь повелителя, или Путь в новый мир

В общем, процесс занял едва ли не целый день, потом уже присоединился Алекс, пытаясь тоже научиться, коли на то пошло. Негоже если слабенький доктор будет уметь, а бойкий сильный военный нет. Вышел хозяин и после недолгого наблюдения сообщил, что врач им сейчас нужнее, нежели ботаник, на что Джим объяснил, что ему необходимо изучить местную флору, так как здесь кладезь лекарств и одно связано с другим. Например, на лице Бена были видны красные точки от укусов мошки, а данный плод снимал зуд и нейтрализовал яд, способствуя быстрому заживлению. Также, если мазать соком лицо и тело, то насекомые вовсе не укусят. «А от синяков помогает?» – вдруг спросил хозяин. Местный ответил отрицательно.

Вечером в спальне Джим взахлёб делился с Изабель о попытке залезть на пальму, что ему почти удалось, нужно только не бояться высоты и крепко держаться. Показал ей плоды и рассказал о них. Но супруга не разделила счастье мужа, выглядело так, будто ей скучно слушать всю эту ерунду и совсем чуждо, ибо она далека от врачевания. Изабель вновь выпила вина за ужином и скорее легла, чтобы первой уснуть на тесной кровати, хотя Джим и так пытался всячески сжаться и лечь у самого края боком.

Через несколько дней должен был состояться ужин в доме Клиффордов, куда Лиони было очень нужно попасть. Поэтому, дабы быть с кем-то в паре на вечер, она решила ненавязчиво подбить Ангуса. Встретив его на втором этаже у лестницы, хитренькая девушка улыбнулась:

– Слышала, вы с братом едете в гости к мистеру Клиффорду скоро.

Ангус удивился и спустя мгновение смутного размышления ответил:

– Никак нет. Туда едут пары в ином составе.

Лиони сделала печальное лицо и вздохнула.

– Ах, очень жаль, что в ином, значит я так же, как и вы, не смогу насладиться кругом приятного общения, – намекала она на отсутствие кавалера у себя и дамы у него.

Пока Ангус обдумывал услышанное, девушка начала очень медленно якобы уходить. Вслед раздалось его предложение:

– Полагаю, у нас тоже есть возможность. Поедемте вместе?

– Но к сожалению, нас не пригласили, – повернулась и напомнила она, глядя миловидным взором кошечки.

Тут уже мужчине явно нужно было что-то придумать, и, бегая глазами, он спешно уверил:

– Ничего страшного. Я завтра скажу слуге отправить письмо Рональду и уведомить о нашем присоединении к ужину.

Лиони угостила его широкой завлекающей улыбкой, совершив лёгкий присед для показа благодарности, и пошла дальше. Навстречу поднялась вездесущая Нюм и, пройдя наверх, навела взор на вошедшую к себе Лиони, словно о чём-то подумала или догадалась.

Ангус подумал о начинающейся симпатии или даже страсти. Похоже, гостья заскучала и передумала на его счёт. «И вправду, я хорош, умён и красив», – мысленно хвалил себя он, пытаясь на мгновение втянуть выпирающий живот. Но потом понял, что фигура – не основное, и так никто не откажет, ведь он богат.

Рональд, конечно же, ответил радостным согласием на присоединение ещё одной пары, в отличие от Ребекки. В назначенный день два экипажа повезли гостей. В первом сидели Джим с Изабель и Бен с Джуди, а в отдельном, поменьше, пришлось разместиться Лиони с Ангусом. Мужчина поинтересовался, что подтолкнуло особу поехать вместе с доктором столь далеко, на что девушка взволновалась, нахлынули плохие воспоминания, пришлось быстро что-то сочинить вроде любопытства и желания путешествовать, перенятое от интересных рассказов отца.

Прибыли засветло, солнышко только-только собиралось на закат. Войдя в дом, гости сразу попали в небольшую гостиную, далее из неё вел проём в столовую, а через коридорчик были две спальни, одна из которых хозяйская. Что интересно, в доме окна имели деревянные ставни и соломенные жалюзи, а вот стёкол не было, что объяснялось ранней постройкой жилища, ещё до приезда чужеземцев. Лиони это удивило, как так богатая городская дама согласилась на подобное проживание, хотя по кислому виду Ребекку вообще мало что волновало.

От потолка на верёвке по всему залу спускались три неких устройства для вентиляции, о чём подсказали местные жители. Это своего рода ротор с закреплёнными на нём вытянутыми в стороны четырьмя лёгкими «лопатками», которые от ветерка крутились и, соответственно, гоняли воздух. А благодаря щелям в окнах даже при закрытых ставнях сквозняк всё равно проникал и крутил прибор.

В столовой уже был накрыт стол на восемь персон, а больше десяти и не посадишь – тесно. Несмотря на небольшое разнообразие блюд, приборы были поданы дорогие, из золота, на что обратил внимание Джим. А Бенджамин спросил насчёт работы по добыче сего металла.

– Да, работа кипит, вот только не всё так просто, – рассказывал мистер Клиффорд, присев напротив друга. – Самородки крайне крепко сидят, не помогают никакие молотки и кирки.

– Хм… в таком случае придётся делать взрывы, – рассуждал друг.

– Было дело, но плохо закончилось. Завалило пещеру к чертям собачьим, а вместе с ней и всех работников. Притом там были и наши, городские. Дикари принялись болтать о воздаянии, о каком-то колдовстве и гневающихся духах, короче говоря, невесть что. Однако мои люди не на шутку испугались и многие просто уехали, поверив, что те места якобы прокляты или заколдованы. Не знаю даже… – продолжал рассказ Рональд.

Лиони сидела рядом с братом на противоположной стороне от хозяев. Слушая разговор, она задумчиво прищурилась.

– Брехня полная! – добавил уверенно Ангус. – Все они, эти дикари, верят в каких-то существ или типа того! Им же не знаком цивилизованный мир и настоящий бог, в кого положено всем верить!

Девушка недоумевающе подняла бровь, очень сомневаясь в религиозности Ангуса. Джуди сидела достаточно далеко, но в гостиной Лиони успела заметить слой пудры на её лице, видимо, для маскировки синяка. Возможно, не обладая чувством вкуса либо же просто не зацикливаясь на нарядах, та в основном надевала простые, блёклые платья с длинным рукавом и закрытой горловиной до шеи, как например, сегодня. Волосы подружка собрала внизу в небольшой пучочек без украшений, закрыв уши. А вот Ребекка накрасила губы красной краской, надев похожего цвета пышное платье с кружевами, колье и серьги с камнями. Дама порой наводила неоднозначный, безулыбчивый взор на Лиони и, наверное, думала что-то неприятное, однако на лице не отражалось однозначных эмоций.

В процессе ужина Джим обратил внимание на то, что супруга пьёт уже третий бокал вина, и решил тихо сделать замечание, а точнее, попросить не налегать на спиртное слишком часто и много. Изабель, естественно, разозлилась на подобное, тем более он тыкал её носом при всех, позоря. Дама высказала тихое несогласие, завёлся лёгкий спор шёпотом. Ребекка смекнула и вдруг, будто нарочно предложила вина, глядя как на Изабель, так и других.

– Мария, наполни бокалы, – велела хозяйка.

Местная кивнула и пошла на кухню за новым графином. Дверь туда была по левую руку от места Лиони. Поэтому, когда она открылась, то девушка, повернув голову, уловила находящуюся внутри, помимо иных, юную худую смуглянку в обвязанном вокруг груди удлинённом грязном топе и похожей юбке. Она стояла за столом, и разглядеть все детали Лиони не удалось. А вот печальное, понурое выражение лица, немного разлохмаченные волосы, тёмные круги под глазами и полосы на руках, похожие на ссадины, бросились во внимание. Гостья невольно разомкнула от волнения уста и тихо ахнула.

Сидящий напротив Ангус жадно поедал мясо, роняя куски вокруг тарелки. Вряд ли он заметил взволнованное состояние своей сегодняшней дамы. Благо и Ребекка вроде бы смотрела в другую сторону, слушая беседу мужа с другом. Рональд продолжал делиться историями о самородках, уже вытащенных из скалы. Преемник вождя дружелюбного племени тоже любил побаловать себя золотом, обвешивая своё мясистое тело. Плавление и изготовление украшений и других изделий им уже давно знакомо: оказывается, вождь соседней общины, по рассказам местных, находился у власти долгое время и пытался подчинить себе соседей, дабы не разделять территорию и захватить все месторождения.

– Да уж, с теми «масками» приходится гораздо сложнее. Откуда только у этих дикарей столько спеси? Посбивать бы её скорее! – возмущённо, с бравадой говорил Бен.

– Война пока не нужна, скоро мы поработим всех этих, и тогда до тех дело дойдёт, а оставшись единственными, кто тут против, они уже никуда не денутся, – отвечал Рональд, уверенно накалывая на вилку бобы местного происхождения. – Пока главное – чтобы никто, кроме нужных нам людей, не распознал об имеющемся здесь золоте, иначе полезут сюда как тараканы!

Друг поддержал. Мария разливала вино и вроде не слушала беседу господ, однако на самом деле поглядывала, в том числе на Лиони – девушка поймала её взгляд и какое-то время не отводила свой, словно намекая и даже пытаясь показывать на дверь кухни. В один такой момент Мария вдруг явно моргнула и пошла обратно. При открывании двери Лиони уже не увидела той смуглянки, были лишь иные белокожие слуги. Раздался внезапный голос Ребекки:

– Мисс Лионеллу заинтересовала наша кухня. Или кто-то в ней…

Девушка тут же повернулась к хозяйке и какое-то мгновение молча смотрела, не находя ответа. На лице Ребекки появилась ухмылка, кажется, она обо всём догадалась. Отвлеклись и остальные. Неловкий момент внезапно прервал грохот в гостиной, следом в столовую ворвался сумасшедший отец Рональда с куском верёвки на щиколотке. Во рту его была кровь и куски этой самой завязки, которые он выплёвывал по пути; глаза ошалелые и выпученные, с треснувшими внутри сосудиками; лицо покрыто потом, рубаха и широкие штаны изорваны и испачканы в земле, видимо, после падения. Ладони и ступни тоже были грязные, с неподстриженными ногтями.

Зрелище оказалось не для слабонервных и сильно перепугало присутствующих, особенно Изабель и, как ни странно, Ангуса – тот, громко взвизгнул и, пытаясь первым отскочить на место подальше, рухнул на пол, а вот стул остался стоять. Влетевший пожилой громко, но хрипло выкрикивал какие-то неизвестные слова вроде «гаорана-дэлага» или «каорана-тэлака», разобрать было трудно. В дверях появилась Мария, мужчина повернулся к ней и протянул руки с расставленными скрюченными пальцами, следом слышимо, но тяжело вдохнул воздуха и замертво упал.

Будучи близко с местом происшествия, Лиони случайно заметила лежащую рядом с телом некую странную вещь в виде маленького, предположительно плетёного тёмного круга с рисунком внутри. Подоспевшая Мария присела и первым делом быстро спрятала предмет, делая вид, что помогает. Рональд пытался привести отца в чувства, рьяно хлопал по щекам и тряс. Но Бенджамин и другие удостоверили смерть и бессмыслие действий. Ребекка тяжело задышала, однако осталась в стороне и не подошла.

На помощь и крики прибежали два белокожих охранника и вся прислуга из кухни, за исключением той девушки. Мёртвого старика подняли и вынесли из столовой. Рональд негодовал, почему никто не проследил и как он мог оторвать или вовсе отгрызть толстую верёвку. В переполохе Лиони вновь заметила за открытыми дверями смуглянку, невольно сделав шаги ближе и на что-то случайно наступив. Мимо проходившая Ребекка, с крайне недовольным лицом резко махнула рукой местной девушке, молча повелев ей уйти с глаз. Та скрылась внутри. Взволнованная Лиони опустила взор на пол и поняла, что наступила на человеческий зуб, возможно, умершего, однако чистый, без крови и будто был специально выдернутый, а не выпавший только что. Вблизи снова внезапно оказалась Мария и, глядя на гостью, аккуратно отодвинула предмет ногой под стол. От всего происходящего девушка сильно встревожилась, но ничего не сказала и последовала за всеми в гостиную.

После осмотра тела Джимом все гости собрались уезжать. Ужин, естественно, прервался, Рональд не мог поверить в потерю отца, расстроился и вообще не понимал, что же с ним случилось. Мария, стоявшая неподалёку с опущенной головой и скорбным видом, пошла провожать гостей. Уже около веранды, когда выходила Лиони, местная вдруг быстро протянула к ней руку и что-то сунула, буквально мимолётно шепнув: «Показать кому доверять». Девушка хоть и пребывала в недоумении, но всё же сообразила, зажала листок в ладони, а после спрятала в декольте. Ангус торопился скорее уехать из сумасшедшего дома, как он назвал обитель своих же друзей, не дай бог ещё чего случится и без того, что крайне напугало, к тому же падение вызвало ушиб ягодицы.

Увидев слегка прихрамывающего сыночка, миссис Гамильтон запричитала, забегала возле едва ли не раненого чада, велела слугам помочь ему подняться, а Джиму – осмотреть. Ангус же ухватил странное, отвлечённое состояние Лиони, её безразличие весьма задело.

Будучи у себя, Лиони достала переданный Марией свёрнутый обрывок листочка, где было что-то мелко написано, однако текст совершенно незнакомый, видимо, на местном языке, с необычными узорными буквами. Разобрать пока было невозможно. Сейчас девушку осенили до этого непонятные слова служанки о тексте, который нужно показать кому-то из доверенных местных для перевода. Судя по всему, Мария не умела писать и читать на языке чужеземцев – только говорить, запоминая слова на слух. Возник вопрос, кого выбрать и кто не выдаст, ведь работающие у Бена наверняка побоятся. Позже её посетила внезапная идея…

Вскоре состоялись похороны отца Рональда. Сын велел слугам выкопать могилу и сделать гроб, а также крест, то бишь по своим традициям вместо дикого сжигания, как делали здешние. Проводить в последний путь собрались некоторые знакомые. Помимо семейств Гамильтон и Куинн, прибыла ненавистная Френсис, некая мадам и заслуженный в своём городе учитель, проживающий неподалёку и занимавшийся обучением местных детей. Каково же было удивление Лиони, когда она увидела этого педагога в окружении местных возле себя. Со своей зрелой супругой он развёлся и якобы женился на молодой здешней с ребёнком, девочкой лет восьми-девяти. В доброте души и чистых помыслах учителя осчастливить дикарочек, давая им лучшую жизнь, никто не сомневался, ну или делал вид. Рональд пожал руку почти пожилому другу своего отца и печально поделился историей. Сей джентльмен вёл себя довольно жеманно, при взгляде или беседе с супругой и падчерицей на лице его мелькала озабоченная улыбочка, некий энтузиазм, зрительно увеличивающий и без того похожий на картошку нос. Его кривые брови с намеком на форму домика бодро приподнимались и озорно шевелились, удлинённые седоватые, выцветшие волосы с залысиной небрежно валялись на яйцевидной голове. Карие маленькие и скользкие глазки прятались за очками. Да и в целом взор отдавал то ли бесстыдством, то ли вовсе сластолюбием, однако прикрывалось это особенностью профессии, которая должна была нести в себе много любви и нежности, ведь это мир детишек.

В небольшом, но уютном доме учителя, носившего имя Густав Бременгем, была устроена целая школа: ребятишки до четырнадцати лет приходили на занятия в зал, где имелись доска, мел, тетради, карандаши и даже ручки. Сидели детки на полу на подушках, привыкшие к отсутствию столов и стульев. Пока педагог, оживленно и при этом манерно жестикулируя кистями рук, рассказывал мистеру Куинну о своих методах обучения, где использовалось очень много практики и примеров из жизни вместо скучной теории, возле появилась миссис Браун – та самая ненавистная многим мадам. Показав сомневающийся вид, она громко спросила:

– А почему до стольки?

Мистер Бременгем сначала не спеша, вынужденно отвлекся на внезапное, бестактное вмешательство в диалог, следом улыбочка сползла с его лица. Он повернул голову к даме и, приподняв брови в показной милости, сдержанно переспросил. Непосредственная и даже слегка грубоватая женщина не изменила своей напористости в получении ответа и вновь повторила, только ещё громче, чем обратила на себя внимание других присутствующих.

– Я говорю, почему дети только до четырнадцати лет? Потом они уже что, не нуждаются в знаниях или перестают быть детьми?

Мистер Бременгем опешил, он также был наслышан про сию неотесанную, по словам уважаемых господ, мадам и ее неподобающее поведение. Поэтому не сразу сообразил, а возможно, просто не знал, как лучше ответить, дабы выглядело добродетельно.

– Потом они, миссис Браун, становятся взрослыми и у них начинается другая жизнь, вы правы. Дети очень быстро развиваются, – насколько можно сдержанно изрек Густав, чуть потрясывая головой в лёгком негодовании.

– Ну конечно! Они же учатся у тебя… – смело и неоднозначно заявила дама во всеуслышание, следом издала звук усмешки и прошла дальше с выражением пренебрежительности на лице.

Тактичный мистер Куинн не занимал чью-либо сторону, не вступая в быстро законченную беседу. А вот учитель резко поправлял очки и про себя крайне негодовал. Увидев приближение мадам Браун, миссис Гамильтон сразу взяла под руку Изабель и, нашептывая ей нелестные вещи о сей женщине, увела дальше. А вот Лиони не спешила идти на поводу у неприятной ей Френсис и стояла на месте, встречая идущую. Та, заметив новое лицо, остановилась и завела разговор.

– Появление ещё одной молодой красавицы… Это точно во всем виноваты изумительные закаты и местная романтическая природа, – вымолвила на шутливой нотке миссис Браун, многозначительно закатив глаза.

Весьма упитанная дама была невысокого роста, с бодрым, здоровым цветом гладкого лица, розовыми пухлыми щеками и накрашенными бордовым оттенком губами; кажущиеся узковатыми светлые глаза ещё больше уменьшались в разрезе, когда их хозяйка широко улыбалась, будь то искренне или иронично; верхние веки немного нависали, выказывая зрелый возраст; брови были тёмные и сами по себе невыразительные, но свойственное приподнимание одной или обеих уже заставляло обратить внимание; нос ровный и чуть островатый, смотрелся хорошо. Вообще, можно было подумать, что в молодости дама была вполне красивой девушкой, сейчас же она определенно обладала пусть не изящностью или тем более миловидностью, однако точно выразительной, обращающей на себя внимание, яркой харизмой. Твердость и вольность характера также были видны с первой минуты, притом с отсутствием высокомерия, что сразу подметила Лиони. На миссис Браун была большая чёрная шляпа с пушистыми перьями и красной розой, непышное, также чёрное блестящее за счёт прикрепленных бусинок платье и шёлковая узорная мантилья, которую, оказывается, ей подарила Катарина, на которой сегодня была похожая. Обе дамы вполне нашли общий язык и завели дружеские отношения.

– О да, вы совершенно правы, – улыбнувшись в ответ, сказала Лиони.

Та тоже не без радости на лице посмотрела и приветливо представилась как миссис Кэтлин Герберт-Браун, но тут же поправила, что вообще-то она просто Кэти и называть её лучше так. В свою очередь девушка сообщила свое полное имя и сокращенный его вариант, который она предпочитает. Кэти похвалила выбор отца Лиони в пользу столь красивого имени.

– Не удержусь, дабы не разузнать в силу своего любопытного и надоедливого характера, что же всё-таки привело вас в далекие края, помимо, конечно, чудного климата? – поинтересовалась дама.

Лиони улыбнулась, но от не самых приятных воспоминаний замешкалась с ответом, что уловила проницательная Кэти, чуть прищурившись на мгновение. Девушка поделилась короткой историей о том, как брата пригласили сюда на работу. Дама кивнула головой на Джима, стоявшего неподалеку, и уточнила:

– Это вон тот голубоглазый красавец?

Лиони подтвердила. Кэти посмеялась, как свойственно ей, без стеснения, и добавила:

– Поняла. Наверняка у него отбоя нет от местных смуглянок, они-то все черноглазые.

Громкая речь миссис Браун дошла до слуха Изабель, отчего та тихо вознегодовала. Супругу Джима сию секунду поспешила поддержать миссис Гамильтон.

– Какое бесстыдство! Мало того, пришла во вздорном наряде с этой нелепой шляпой, так ещё и разносит невесть что, притом со смехом! Посмотри, какие наела щёки на деньги покойного мужа, даже второй подбородок повис, – с крайне презрительным лицом и надменным взглядом произнесла она.

Вдобавок дама поделилась про обедневшую семью Кэти, что ей невероятно повезло с богатым мистером Брауном, который был намного старше. Своих детей у пары не было, якобы она не хотела, и понятно почему. Ведь любви с её стороны точно быть не могло, по мнению окружения. Поэтому, когда он умер, то всё наследство, безусловно, перешло жене, а эта самая жена, недолго горюя, завела себе молодого любовника. Поговаривали, даже привезла его сюда, благо притащить на похороны не посмела.

Весьма приятно поговорив с Кэти, Лиони получила от неё приглашение в свой дом. Также приглашены были Катарина с Джуди, если второй, конечно, позволит суровый жгучий супруг, как выразилась откровенная дама, чем повергла девушку в задумчивость. Она вновь взглянула на печальную, будто опустошённую Джуди в чёрном скромном платьице. А вот когда поделилась с братом о беседе, тот уже был науськан Изабель, которая советовала избегать бесцеремонную и вызывающую мадам, он посоветовал того же и сестре, правда, спокойным тоном и с добрым настроем. Лиони же тотчас опровергла наговоры и защитила Кэти, в которой увидела много хорошего: и юмор, и простоту, и вовсе не бесцеремонность, а лишь прямолинейность без притворства, что как раз не свойственно большинству окружающих. Скорее тот же скользкий, как слизняк, учитель, непонятно каким образом ставший заслуженным, вызывал гораздо больше негатива. Лиони вдруг заметила, как при разговоре с падчерицей в светлом милом платьице на высокой талии он ненавязчиво прикоснулся к её спине ладонью, а следом провёл рукой до ягодиц и похлопал. Девушка даже сморщила лицо, уж так неприятно это выглядело, совсем не по-отечески.

По окончании похорон близкие мистера Клиффорда были приглашены в дом на обед, но так как на всех за столом мест не хватало, то Бен разрешил жене и Лиони отправиться домой, а точнее, остановиться на время у Катарины, чьё жилище было ближе к семье Клиффорд, дабы не гонять туда-сюда кучера. На самом деле на это повлиял мистер Куинн после просьбы любимой супруги, сославшейся на нехорошее самочувствие от сего мрачного мероприятия. В итоге три девушки уехали; Кэти также последовала их примеру и покинула общество.

10

В гостиной дома Куиннов или, лучше сказать, сеньоры Ласерды, гостьи наконец расслабились, Лиони даже выпила портвейна, от которого Джуди сегодня отказалась. Вспоминая синяк подруги, девушка решила ещё раз спросить о причинах его появления. Джуди заметно встревожилась, тема была очевидно неприятная, и обсуждать она то ли боялась, то ли стеснялась. Значит, догадки Лиони могли быть верны, возможно, пара повздорила и Бен случайно задел.

– Ну уж нет! – чётко вмешалась Катарина, сняв с чёрного платья лёгкую мантилью. – Чтобы Генри посмел меня хоть пальцем тронуть… никогда! Иначе он знает, что будет…

Джуди вдруг приподняла взор и осторожно задала вопрос:

– А что будет?

У Катарины сегодня локоны были собраны в низкую причёску и украшены золотой приколкой с цветами. Поправив деловито волосы, она уверенно, с гордо поднятой, в отличие от подруги, головой ответила:

– То, чего он боится больше всего… что я уйду от него.

Джуди покивала, однако соотнести это со своим положением явно не могла. Если Бенджамин захочет или передумает, то сам с лёгкостью отправит девушку подальше, при этом без гроша в кармане, ведь у неё ничего не было до брака. Катарина неожиданно поделилась своей историей:

– Мы случайно встретились на одном мероприятии, я не обратила на него никакого внимания, а он же напротив… Узнал обо мне, откуда я, где живу, затем принялся задаривать подарками, ухаживать, водить в театры… Было дело даже ночевал в экипаже возле моего дома, ждал, пока я выйду, признался уже в сотый раз в любви и умолял на коленях выйти за него. Сразу переписал на меня свой особняк в подтверждение серьёзных намерений. Я долго отказывалась, но в итоге я замужем, – закончила она и улыбнулась.

Несмотря на поставленную, выдержанную речь приятным и слегка манерным голосом, в словах женщины были слышны нотки уничижительности. И Лиони решила уточнить:

– Почему же ты его не полюбила, если он достойный, хороший человек?

Катарина вновь навела свой замысловатый взор исподлобья и с мягкой улыбкой на устах достаточно быстро, с уверенностью ответила:

– Я и не полюблю никогда. Мы ведь все понимаем, что в его возрасте иметь молодую жену – значит, платить за неё. Он, как и другие зрелые джентльмены, выбирающие себе не тихую спокойную старость вместе с одногодкой, а красивое свежее тело, совершает ошибку, идя на поводу не у разума, а у чувств или, вернее сказать, похоти. Да, они такие и мой муж тоже, взыграло вожделение наряду с развратом, – повествовала сеньора, порой меняя настрой на осуждающий и презренный, но, как всегда, держа себя в руках.

Лиони разинула рот, равно как и Джуди, но в целом смысл слов был ясен, даже в чём-то девушки могли согласиться. Мистер Куинн, безусловно, не просто пошёл на поводу у низменных чувств, он действительно влюбился и пусть даже потерял голову. Но этой истории именно в данном случае больше подходило слово любовь, нежели разврат. Лиони в очередной раз вспомнила мистера Далтона – вот там-то точно лишь низость, к тому же Генри помладше, да и выглядел приятнее. Однако каждому своё… Катарина дополнила: