скачать книгу бесплатно
Шут плотнее завернулся в теплое меховое одеяло. У него было очень твердое намерение спать дальше, но мысли уже закрутились, запрыгали в голове, разгоняя остатки дремы. Он лежал, глядя на темный балдахин, и думал о маленьком корабле в океане. О том, что Элея там совсем одна, некому согреть ее холодной ночью. О живом комочке, который растет у нее под сердцем. И о другом мальчике, чьи покои бессменно охраняют гвардейцы Дени. Он думал о Руальде, о грядущей войне, о черной игле в коробке из-под табака. О том, что обязан сломать чужое колдовство…
«А почему нет? – толкнулась в голове внезапная мысль. – Почему не сейчас? Ведь Ваэлья не раз говорила, будто ночью все мысли четче, желания ясней и магия доступней».
Боясь провалиться в сон, Шут выбрался из постели вместе с одеялом и сел на ковер, скрестив ноги.
«Матушка Ваэлья, помоги!»
В самом деле, ведь сколько раз она говорила: будет худо – зови.
«Помоги, пожалуйста!»
Сначала ему показалось, будто в комнате стало теплей, а потом просто пришло удивительное, давно забытое чувство защищенности. Шут словно плыл в нежном сиянии, уютном, как материнские объятия. Парил в этой радости, пока не осознал, что темная комната исчезла: вместо нее была уже другая, озаренная множеством свечей, блики которых отражались в цветных витражах.
«Мальчик мой! – наставница шагнула ему навстречу, и Шут удивился тому, как мало общего имело это видение с теми, что случались прежде. Он словно наяву почувствовал объятия ведуньи, он слышал треск огня в ее камине, видел каждую деталь знакомого интерьера – от серебряного кубка на столе до узоров на досках пола. – Я так тебя ждала… так ждала! Ну отчего же ты не приходил?»
Шуту стало стыдно. Он как-то и в голову не брал, что можно просто так взять и встретиться за пределами обычной реальности. Что это бывает так легко. И не нужно долго ломиться в закрытые двери чужого разума.
«Простите… – ответил еле слышно – не то произнес вслух, не то просто подумал. – Я… я…»
«Хватит, – прервала его Ваэлья. – Выкладывай, что случилось! И… как Элея, Пат?»
Шут не удержал улыбки.
«Она… в порядке. У нас будет сын…»
«Сын?!» – Ваэлья накрыла губы ладонью и коротко зажмурилась, но слезы все равно скользнули из-под ресниц. Наставница не стала их утирать, она глядела на Шута, не скрывая счастья в глазах.
«Ну, может быть, и дочь, – Шут пожал плечами. – Но к осени у Давиана точно появится еще один наследник».
«А что же случилось у тебя, милый мой? Ты звал так отчаянно!»
Шут помрачнел. Радости радостями, а звал он и в самом деле не от хорошей жизни.
Про иглу рассказал коротко, только самое главное. И очень огорчился, поняв, что забыл взять табакерку в руки. Это наверняка помогло бы наставнице разгадать суть ловушки. Ваэлья, однако, почти сразу понимающе закивала.
«Я знаю, для чего это, Пат. Почти уверена, что знаю».
Шут схватил ведунью за ладонь, стиснул изо всех сил.
«Скажите же! Скажите, пока я еще здесь! – Он знал, как мало нужно порой, чтобы вывалиться обратно в тот мир, где осталась холодная снежная ночь и пустая комната. – Скажите, как мне избавиться от этой дряни!»
«Ах, Пат, ты прав! Это и в самом деле очень дрянная магия. Старая, надежная и… такая, которой ни один порядочный человек не будет пользоваться без нужды. Как благородный рыцарь не замарает рук убийством с помощью крестьянского топора. Ты не сможешь отвести заклятье, но оно разрушится само, если сломать иглу».
«Просто сломать? – Шуту не верилось, что злая магия может быть уничтожена так легко. – Сломать – и все?!»
«Ну конечно, мальчик мой, – Ваэлья накрыла его дрожащую от волнения руку второй своей ладонью. – Разрубить топором или согнуть, пока не переломится. Только не поранься, прошу тебя. Не то зацепишь на себя остатки чар».
Шут обрадовался. И очень захотел поскорей вернуться назад, чтобы разделаться с колдовским «подкидышем». Он так явно ощущал, как утекают драгоценные минуты. Быть может, те самые, которых хватит для предотвращения войны…
Но любопытство оказалось сильней тревоги.
«Матушка, а как работает эта магия? Что она делает?»
«Наводит несчастья, ты ведь и сам это понял».
«И неважно, где находится игла? Тогда зачем ее подкинули Руальду?»
«Важно. Важно в самом начале. Потом уже чары… прилепляются к тому, на кого их направили».
«А война? Это тоже из-за колдовства?» – ему так хотелось верить, что беду можно отвратить.
«Может быть, Патрик. Я не могу сказать тебе наверняка. Порой горести сами находят нас, им не нужны для этого намерения других людей. – Она помолчала немного, глядя на Шута с тревогой и любовью. – Будь осторожен, мальчик мой. Прошу тебя. Слушай себя, свое сердце, свой внутренний голос. Он у тебя чуткий. И приходи сюда чаще. В любой день я жду тебя…»
Шут кивнул. Задумался на миг. По его подсчетам уже со вот-вот Элея должна будет ступить на родную землю. И Ваэлья, и Давиан давно знали о ее возвращении благодаря птицам-вестникам.
«Матушка… скажите ей, что я рядом. Всегда рядом».
Ваэлья не стала уточнять, о ком речь. Только улыбнулась и еще раз крепко обняла на прощанье.
Вернувшись, Шут подумал, что ему все-таки давно пора бы точно так же явиться в сон к своей любимой. И самому сказать ей, как скучает и любит. И желает лишь одного – снова быть вместе.
Вот только он знал, что это будет гораздо сложней.
Снохождения по-прежнему были для него весьма трудны, они забирали слишком много сил. И редко удавались. Но гораздо хуже было то, что Шут боялся выдать Элее, как плохо ему тут без нее. Как одиноко, тревожно и опасно.
И все же оставлять ее одну он тоже больше не мог.
«Завтра ночью! – решил Шут. – Завтра я приду к тебе, звездочка моя… А теперь сделаю то, что должен!»
Медлить он не стал. На хозяйственном дворе отыскал топор и одним ударом превратил заколдованную иглу в два железных обломка. Ну, если быть точнее, попал только со второго раза, да только это уже не имело значения. Обломки Шут забросил в яму отхожего места при кухне, а после со спокойной душой отправился спать. Тем более что на улице успел порядком замерзнуть под мелким мокрым снегом, который почти превратился в дождь.
11
Когда наутро Шут рассказал Руальду о победе над злыми чарами, тот даже и не обрадовался особо. Словно не понимал, какой опасности ему удалось избежать. Король думал только о войне. Он так и сказал своему другу: мол, вести с границы намного важнее. Говорил о расположении войск, пальцем чертил на карте уверенные линии, пускался в долгие объяснения. Шут слушал внимательно, хотя почти ничего не понимал.
В комнату осторожно сунулся камердинер.
– Ваше Величество, – в поклоне произнес он, – вы просили наследника…
– Да! – воскликнул король. Глаза его вспыхнули неподдельной радостью. – Где он?
Спустя пару мгновений в кабинет вошла невысокая женщина с ребенком на руках. Наследник Руальда был одет в кружевной белый костюмчик, он пребывал в благодушном настроении и с интересом глядел на все вокруг. Не ребенок, а небесный посланник, хоть сейчас картину пиши. Но Шут знал, что первое впечатление обманчиво. Его Высочество принц Фарр имел весьма непростой характер и в любой момент мог закатить такую великолепную истерику, от которой даже сам Руальд терял самообладание и спешно просил няню успокоить ребенка.
Но уж если мальчик не плакал, то неизменно вызывал всеобщее умиление. Вот и теперь король сразу посадил сына к себе на колени и принялся напевать ему нехитрые куплеты из баллады про глупого рыцаря. Шут поглядел с минуту на эту идиллию и тихо вышел из кабинета.
Он предпочитал не находиться лишний раз рядом с Фарром. И без того страх, что кто-нибудь раскроет обман, был слишком велик. В лабиринтах своих снов Шут слишком часто встречал Руальда – разгневанного, обиженного, недоуменного… Руальда, который в ярости крушил все вокруг и замахивался на Шута своими здоровенными кулаками, потому что кто-то уже рассказал ему. Предательство раскрылось, уничтожив все хорошее между королем и его старым другом. От этих снов Шут просыпался с колотящимся сердцем и долго потом вертелся, сбивая простыни, не мог унять внутренней дрожи. И хорошо, когда рядом была Элея… она не спрашивала ничего, просто обнимала покрепче, прижималась к Шуту всем телом, спасая его от тревожных мыслей. А без нее стало совсем худо, хоть не засыпай. К счастью, Шут успел кое-чему научиться, пока рядом был Кайза. Например, заваривать такие травы, от которых сон приходит очень быстро. Да столь крепкий, что никакие видения не мучают вовсе. Отвар этот вреда не имел, и Шут привык готовить его почти каждый вечер. Если не забывал.
Но проблему с мальчишкой и его истинным происхождением травы решить не могли, и потому Шут как мог избегал общения с Фарром. На вопрос короля «Отчего?» врал, что не ладит с такими малыми дитями. Отбрехивался виртуозно. Да Руальд и не настаивал, хотя сам считал этого мальчика лучшим на свете и обязательно улучал хоть немного времени, чтобы пообщаться с ним.
В один из дней, глядя на короля с принцем, Шут с удивлением увидел, что между младенцем и Руальдом протянулась тонкая ниточка связи. Она была очень зыбкой и непрочной, мало походила на те узы, которые соединяли Фарра и самого Шута, но все же… Все же эта нить была. И с каждым днем, пусть едва ощутимо, но она становилась прочней. После долгих раздумий Шут понял, что однажды Руальд по-настоящему заменит Фарру отца. Он сам станет для мальчишки единственным родным человеком. А Шуту всего-то и надо – отойти в сторону. И не рушить связь с принцем, нет! Просто по возможности совсем не принимать участия в его судьбе. Быть может, на эту странную магию уйдут годы, но однажды наступит день, когда никто не заподозрит, никто не увидит, что кровным отцом Фарра когда-то был некий граф Ветер…
Мысль эта поначалу весьма ободрила Шута, но потом он осознал, как много времени пройдет прежде, чем новые узы соткутся, а старые разрушатся. За это время любой наделенный даром человек сумеет разглядеть то, что должно оставаться в строжайшей тайне. Вот только поделать ничего не мог… лишь чувствовал, как постоянный страх и жизнь во лжи постепенно разрушают что-то очень важное между ним самим и Руальдом. С каждым днем этот невидимый раскол становился шире. Король о нем не догадывался, но сам Шут места себе не находил. И иногда ловил себя на странном болезненном желании открыть Руальду правду. Сделать это прежде, чем успеет кто-то другой. Прежде, чем однажды король наяву потребует объяснений.
Все эти страхи были тем более небеспочвенны, что Шут помнил: во дворце наверняка есть еще хотя бы один человек, наделенный Силой. Тот, кто помогал Тодрику, кому было известно слишком много о происходящем в Чертоге.
А ведь Тодрик-то уж точно общался с этим человеком… Знал лично.
Несколько дней Шут набирался решимости поговорить с принцем. Он понимал, что тот не выкажет восторга при виде старого недруга и уж тем более не захочет помогать ему. Но разве Их Высочеству обязательно знать настоящую причину вопроса? Вовсе нет. При желании Шут умел врать очень правдоподобно.
Оставив Руальда нянчиться с сыном, он вдруг понял, что время пришло: или идти сейчас, или уже никогда. Потому как дольше оттягивать разговор нельзя.
После допроса в кабинете у Дени Тодрика не стали возвращать в Лагон. Руальд проявил милость и велел оставить брата во дворце. Под стражей. В воспитательных целях он даже хотел поначалу запереть суеверного принца в его бывших покоях, где так страшно погиб тот неизвестный бедняк. Но потом передумал: это вызвало бы излишнее любопытство со стороны челяди и других обитателей дворца. Тодрика посадили под замок в подвалах Чертога – там, где располагались помещения для высокородных нарушителей закона. Комната была совсем небольшая, обставленная проще, чем спальня Шута: кровать, стол с парой стульев и умывальник. Пожалуй, старшие слуги и те могли похвастаться жильем побогаче. Но принц не роптал. Наверное, после темницы в Лагоне эта простая, но чистая и теплая комната казалась ему самой прекрасной в мире. Она не имела окон, зато в ней был камин, а гвардейцы следили, чтобы запас дров у пленника не истощался. И кормили его наравне со всей дворцовой знатью, даже вино подавали к жаркому.
Вот только Руальд к брату больше не заходил. Тодрик не ведал ни наказания, ни прощения. Он так и жил в постоянном страхе, не зная, что случится завтра, послезавтра или через неделю.
У них с Шутом опять было слишком много общего…
Однако это вовсе не означало, что принц захочет общаться с любимчиком своего брата. С человеком, который украл у него этого брата.
– Чего вам, господин Патрик? – стражник удивленно смотрел на Шута, который стоял перед ним. Это был зрелый воин из самых верных людей Дени, он прекрасно знал, кого охранял. Равно как знал, насколько Шут и принц друг друга не жаловали.
– Надо, – вдаваться в подробности Шуту не хотелось. И он очень надеялся, что не придется долго уговаривать стражника – очень уж холодно и неуютно было в подземелье. Но гвардеец смотрел с сомнением, почесывал короткую рыжую бороду. Еще миг – и скажет это их любимое «Не велено». А пользоваться Силой тут как-то неуместно… Шут совсем было решил, что придется получать разрешение Его Величества с печатью и подписью, иначе никто его не пустит к принцу. Но в этот момент стражник пожал плечами и потянулся за ключом.
– Ну, раз надо, так дело ваше… Капитан сказал, препятствиев вам не чинить, – рыжебородый задумчиво покусал губу. – Уж и не знаю – отчего.
По лицу гвардейца Шут понял: тот и в самом деле хотел бы уразуметь, что такого Дени Авером знал про господина Патрика. Очень странного господина, имеющего позволение входить в личные покои короля и в камеру главного государственного преступника.
Зазвенели ключи. Тяжелая окованная железом дверь отворилась без скрипа.
– К вам гость, ваша милость, – объявил стражник, пропуская Шута внутрь. Едва тот переступил порог, как могучая створка с лязгом захлопнулась у него за спиной.
Очень неприятное ощущение.
В комнате было тепло – горел огонь в камине. Кроме того, несколько высоких толстых свечей освещали темницу. Словно принц очень боялся темноты… Тодрик сидел за большим столом и что-то писал на листе бумаги. Другие такие листы во множестве были разбросаны по полу. Когда Шут переступил порог, принц удивленно вскинул голову, уронив каплю чернил с кончика большого пера. В глазах его мелькнули радость и надежда, которые, впрочем, сразу же сменились гневом и обидой разочарования. Однако спустя еще мгновение взгляд Тодрика отражал только лишь усталость и опустошение.
– Ты… – негромко сказал принц.
Брат короля больше не походил на того безумца, каким его нашли после целой недели в темнице, но и прежней горделивой спеси Шут не увидел. Тюрьма – такое место, где люди очень быстро теряют не только лишние амбиции, но и наивную веру в свое бессмертие. Шут по себе знал, что день в таком ужасном месте равняется целому году. Он помнил, как едва не сошел с ума в холодных застенках подземелья и как резко повзрослел, почти постарел Руальд, оказавшись в плену у Давиана.
Тодрик тоже изменился.
Светло-голубые глаза принца смотрели пристально. Как будто он первый раз видел Шута и пытался понять, что это за человек. Полезен ли, опасен или вовсе не заслуживает внимания. Шут усмехнулся про себя: пусть изучает. Не жалко.
– Нам нужно поговорить, – сообщил он принцу и кивнул на свободный стул: – Можно?
Тодрик отложил наконец в сторону перо и невесело хмыкнул:
– Ну давай поговорим… граф. – Новый титул в устах принца прозвучал едва ли не ругательством. – Старые счеты сводить будешь?
Шут даже поморщился от столь очевидной глупости. Но говорить Тодрику, что тот дурак, не стал. Такое начало беседы едва ли поможет добиться нужного результата. Не отношения же выяснять он пришел сюда, в самом-то деле.
– Мне нужно знать, – спокойно ответил Шут, – кто поддерживал вас во дворце. Человек, владеющий магией, – кто он?
Тодрик громко фыркнул в ответ, точно девица, отбросил с лица завитой черный локон и процедил:
– Ты серьезно полагаешь, что я стану рассказывать тебе об этом? Паяц!.. – Он сделал лицо идиота, передразнивая Шута, а потом рассмеялся презрительно.
«Ну да, – подумал Шут, – мне прекрасно известно, как сильно ты меня не любишь».
– Ваше Высочество, – ответил он после глубокого вдоха, – у меня нет времени доказывать вам мое право на этот вопрос. Просто поверьте: я его имею. И лучше всего будет, если вы ответите сразу.
Внезапно Тодрик выбрался из-за стола и приблизился к Шуту вплотную. Он был не так высок, как Руальд, но все же значительно превосходил ростом своего собеседника.
– А ты не боишься, граф Дурак, что я тебя просто отлуплю сейчас, как делал это в детстве?
Шуту стало смешно. Он не боялся.
– Вы и в детстве-то не сами меня лупили, Ваше Высочество, – напомнил он Тодрику, не сдерживая ухмылки, – а уж теперь и подавно не справитесь.
Удивительно, но принц решил не спорить. Он вернулся обратно к столу с видом кошки, которая наступила в мокрое.
– Отчего Руальд не пришел сам? – спросил Тодрик, не глядя на Шута. – Почему ты задаешь мне такие вопросы? Почему ты?
Шут заранее думал, что соврать на это, но теперь, глядя в лицо возмущенному принцу, понял, как надоело ему лгать и выкручиваться.
– Руальд не знает о моем визите, – ответил он. – Я сам решил поговорить. Вашему брату сейчас не до того – Шаниэр объявил нам войну.
Тодрик удивился и, похоже, не очень-то обрадовался.
– Ведь они обещали… – пробормотал он. – Обещали не трогать ничего!
Шут не понимал, конечно, о чем идет речь, но в целом догадывался: таинственный покровитель принца уже поднимал тему войны и, вероятно, дал слово не нарушать мирной жизни. Но не выполнил своего зарока.
А Тодрик между тем схватил со стола какую-то бумагу, исписанную мелким почерком, и в ярости разорвал ее на множество мелких кусочков.
– Ненавижу… – устало сказал он. – Предатель… – И бросил клочки в огонь камина. А потом обернулся к Шуту с такими полыхающими глазами, каких тот еще ни разу не видел у принца. – Это был лекарь! Слышишь?! Лекарь! А теперь убирайся отсюда! Чтобы глаза мои не видели тебя, холуй, тряпка королевская!
Дожидаться окончания этого выступления Шут не стал. Гневаться представители Крылатой династии умели очень громко и порой даже разрушительно.
Стражник моментально отворил дверь на стук и поглядел на Шута вопросительно: мол, что это вы там наговорили нашему наследничку, господин Патрик? Но ответа рыжебородый не дождался. Шут благодарно кивнул ему и быстро зашагал прочь.
12
Все-таки лекарь…
Нет, Шута вовсе не удивило это известие. Более того, он был почти уверен, что именно Архан помогал во дворце тем людям, которые предпочитали скрываться за черными масками. Первая догадка появилась вместе со словами Ваэльи о старом знакомом из Чертога. О человеке, который был прекрасно осведомлен, какого рода беда приключилась с господином шутом, и который понимал, что бывшая королева легко узнает его, стоит лишь заговорить.
Шут не понимал лишь одного: почему лекарь, который был заодно с врагами, действовал столь противоречиво. То помогал Тодрику, то вдруг кинулся возвращать к жизни столь мешавшего прежде господина Патрика…
