Красное на черном

Парк жил своей особой жизнью. По широким аллеям прогуливались семьи с детьми, пожилые пары кормили уток у чугунного моста, а на огромной зеленой лужайке играли в бейсбол. Воздух был напоен ароматом опавшей листвы, смешанным с запахом жареных каштанов от уличных торговцев и далеким дымком от каминов в близлежащих домах.

– Как же я скучала по этому, – сказала Майя, глубоко вдыхая прохладный воздух. – По простым человеческим радостям, по запаху осени, по шуму города.

Они шли по широкой аллее, обрамленной стройными вязами, чьи ветви смыкались над головой, образуя естественный собор. Листья шуршали под ногами, создавая мелодичный аккомпанемент их разговору.

– Майя, – тихо сказал Иван, останавливаясь у фонтана на центральной террасе парка. – Я до сих пор не могу поверить, что ты рядом. Все эти годы поисков, все надежды и отчаяние… И вот ты здесь.

Она повернулась к нему, и в ее глазах он увидел ту же любовь, что согревала его сердце много лет назад. Но было в ее взгляде что-то еще – какая-то глубина, словно она видела то, что недоступно другим.

– Иван, – прошептала она, касаясь его щеки. – Мы можем быть счастливы. Наконец-то мы можем построить будущее. Нашу семью. Маше ведь нужна мать тоже.

– Да, – кивнул он. – Я думал об этом. Маша полюбила тебя с первого взгляда. Мы могли бы… мы могли бы стать настоящей семьей.

Они медленно обошли фонтан, любуясь бронзовой статуей Ангела, возвышающейся в его центре. Закатное солнце золотило воду, а легкий ветерок покрывал ее рябью, создавая тысячи маленьких зеркал.

– Когда мы поженимся? – спросила Майя, прижимаясь к его руке.

– Как только вернемся домой, – ответил он без колебаний. – Я хочу, чтобы отец Виктор нас обвенчал.

Они направились к изящному чугунному мосту, переброшенному через узкий пролив озера. Отсюда открывался прекрасный вид на всю центральную часть парка. Высотки Манхэттена возвышались за деревьями, словно сказочные замки, а вода отражала багрянец осеннего неба.

– Помнишь, как мы мечтали о путешествиях? – сказала Майя, опираясь на перила моста. – О том, что объездим весь мир, увидим все чудеса…

– Теперь у нас будет время для этого, – улыбнулся Иван. – После свадьбы мы могли бы взять отпуск. Поехать куда-нибудь вместе с Машей. Отправимся в путешествие по Союзу, здесь столько удивительных мест, которые я бы хотел посетить вместе с вами.

– Или остаться дома, – тихо сказала она. – Я так мечтала о семье. Хочу готовить вам с Машей завтраки, заниматься садом. У нас же есть сад?

– Будет, – с улыбкой ответил Иван, – у нас все будет.

В ее голосе звенела такая нежность, такое томление по простому мирскому счастью, что Иван почувствовал, как сердце сжимается от любви. Он повернулся к ней, собираясь обнять, как вдруг из-за кустов появился странный человек.

Это был оборванец лет пятидесяти, в изодранной грязной одежде, со спутанными волосами и диким взглядом. Он бежал прямо к ним, размахивая руками и что-то выкрикивая.

– Эй, вы! – закричал он, подбегая ближе. – Ты! – Он ткнул грязным дрожащим пальцем прямо в Майю. – Я знаю, кто ты! Я видел тебя в видениях!

Иван инстинктивно загородил Майю собой, готовясь к защите, но безумец продолжал кричать:

– Она причина всех бед! – его голос срывался от истерики. – Конец света грядет, и она ведет к нему всех! Я видел огонь и тьму, видел, как горят города! Она откроет врата ада!

– Эй, отойди от них! – закричал прохожий, заметив сцену.

– Не слушайте ее сладкие речи! – продолжал безумец, пятясь, но не переставая указывать на Майю. – Она не та, за кого себя выдает! Тьма, тьма следует за ней! Покайтесь, пока не поздно!

Подбежал полицейский, схватил оборванца за руки, и тот под собственные проклятья и предупреждения был уведен прочь.

Майя дрожала в объятиях Ивана, ее лицо побледнело.

– Не обращай внимания, – шептал он, поглаживая ее волосы. – Это просто городской сумасшедший. Их полно в любом большом городе.

– Я знаю, – сказала она, но голос ее звучал неуверенно. – Просто… после всего, что мы пережили, такие слова особенно болезненно слышать.

Они медленно пошли обратно к выходу из парка. Вечерело, зажигались фонари, и золотистый свет их ламп смешивался с серебристым блеском луны, только показавшейся из-за туч. Осенний ветер шелестел листвой, и в этом шелесте Ивану почудились далекие голоса, предупреждающие об опасности.

Но он прогнал эти мысли прочь. Майя была рядом, они были живы и здоровы, а впереди их ждало долгожданное счастье. Разве не к этому он стремился все эти долгие годы?

Они вышли из парка на Пятую авеню, где их ждал автомобиль. Майя обернулась напоследок, глядя на темнеющие аллеи, и Ивану показалось, что в ее глазах на мгновение промелькнуло что-то тревожное. Но она тут же улыбнулась ему, и он решил, что это просто игра теней.

Завтра их ждал ужин у Мэрилин Монро, а послезавтра – долгожданное возвращение домой. К новой жизни, к счастью, которого они так долго ждали.

Но слова безумного оборванца все еще звучали в голове Ивана, смешиваясь с шорохом осенней листвы: «Конец света грядет, и она ведет к нему всех…»

На следующий вечер дом Мэрилин Монро на Верхнем Ист-Сайде сиял огнями. Роскошный особняк в стиле неоклассицизма с белоснежными колоннами и широкими мраморными лестницами напоминал декорации голливудского фильма. К подъезду один за другим подъезжали лимузины, высаживая сливки американского общества.

Иван, облаченный в смокинг, почувствовал себя неуютно среди всей этой роскоши. Майя, в элегантном черном платье, которое любезно предоставила Мэрилин, выглядела ослепительно, но держалась несколько отстраненно. Маша, в нарядном детском платьице, восторженно разглядывала все вокруг, держась за руку Степана, который явно тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Отец Виктор, в своей неизменной рясе, выделялся среди светских гостей как ворон среди павлинов.

– Дорогие друзья! – Мэрилин встречала их в главном холле, убранном хрустальными люстрами и живыми орхидеями. – Добро пожаловать в мой дом!

Гости уже собрались в большом зале. Здесь были звезды Голливуда, сенаторы, промышленные магнаты, известные писатели и художники. Знаменитости выстраивались в очередь, чтобы познакомиться с героями.

– Мистер Кузнецов! – К ним подошел мужчина средних лет в дорогом костюме. – Альберт Кинг, продюсер студии «Парамаунт». Мы бы хотели снять фильм о ваших приключениях! Готов предложить миллион долларов только за права на историю!

– Иван, дорогой! – воскликнула элегантная дама в бриллиантах. – Грейс Келли. Я была бы рада, если бы вы согласились стать лицом моей новой линии парфюмерии. «Аромат героя» – как вам такое название?

Степан растерянно отбивался от агентов крупных спортивных брендов.

– Юноша, ваша история вдохновит миллионы! Контракт с «Кока-Колой» сделает вас богачом!

Даже Маше предлагали сниматься в рекламе детских товаров, обещая создать целую линейку кукол по ее образу.

– Папа, – шептала она Ивану, – а что такое миллион долларов?

– Очень много денег, малышка, – улыбнулся он, поглаживая ее по голове.

Отец Виктор держался в стороне, но и его не оставили в покое. Представители различных религиозных организаций наперебой приглашали его читать лекции.

– Отец, ваш опыт борьбы с темными силами неоценим для нашей паствы! – говорил епископ местной епархии.

Во время банкета президент Фривотер поднялся с речью. Зал затих, бокалы взлетели наверх.

– Дорогие друзья! – начал он торжественно. – Сегодня мы чествуем не просто героев, а символ того, на что способно человечество, когда оно объединяется перед лицом общей угрозы. Наш советский друг Иван Кузнецов и его команда показали, что границы между нашими странами ничего не значат, когда речь идет о защите невинных.

Он повернулся к героям.

– Благодаря совместным усилиям наших государств мы не только спасли сорок три ребенка, но и нанесли решающий удар по силам тьмы. Наши ученые уже работают над созданием совместных центров по изучению аномальных явлений. Уверен, что вскоре мы сможем полностью нормализовать жизнь людей по всему миру!

Зал взорвался аплодисментами. Иван встал, чувствуя на себе сотни восхищенных взглядов.

– Мистер президент, дорогие друзья, – сказал он. – Мы лишь выполняли свой долг. Настоящие герои – это спасенные дети, которые не сломались под давлением страха. И все те обычные люди, которые каждый день противостоят злу в его малых проявлениях. Спасибо вам за теплый прием.

После ужина начались танцы. Оркестр заиграл джазовые мелодии, и гости потянулись на танцпол. Степан пригласил Машу на танец. Девочка, хихикая, встала ему на ноги, и они закружились под смех гостей.

Иван обнял Майю за талию, и они плавно заскользили по паркету. Она была легка как перышко, ее движения были безупречны, словно она танцевала всю жизнь без остановки.

– Ты прекрасно танцуешь, – шепнул он ей на ухо.

– У меня был хороший учитель, – загадочно улыбнулась она. – Давным-давно…

Отец Виктор стоял у стены, внимательно наблюдая за парой. Что-то в движениях Майи, в ее грации, в том, как она держала голову, казалось ему знакомым и одновременно тревожным. Ее улыбка была слишком совершенной, слишком… неживой.

Когда Иван повел ее к другому краю зала, священник заметил, как несколько гостей, танцевавших рядом, внезапно споткнулись, словно их что-то оттолкнуло. А цветы в ближайшей вазе начали увядать прямо на глазах.

Утром следующего дня на аэродроме Кеннеди они сели в правительственный самолет. На этот раз полет должен был пройти без приключений – обычным маршрутом через Атлантику.

Последним в самолет внесли цинковый гроб с телом Константина. Иван молча постоял рядом, положив руку на холодный металл.

– Прости, старина, – прошептал он. – Если бы не я, ты бы сейчас был жив.

– Иван. – Майя мягко коснулась его плеча. – Он знал, на что идет. Он отдал жизнь за правое дело.

Полет действительно прошел спокойно. Никаких порталов, никаких монстров. Америка медленно исчезала за горизонтом, а впереди ждал дом. Маша играла в подаренные Николь куклы. Степа читал американские комиксы, которые ему подарили в Нью-Йорке. Майя с Машей тихо беседовали, время от времени негромко хихикая.

Когда все заснули, отец Виктор тихо подошел к Ивану и тронул его за руку.

– Мне нужно с тобой поговорить, – прошептал он.

Они прошли в хвостовую часть самолета, где можно было говорить, не разбудив остальных.

– Иван, – начал священник, и в его голосе слышалась тревога. – У меня есть серьезные сомнения насчет Майи.

– Что? – Иван нахмурился. – Виктор, о чем ты?

– Подумай сам. Как она оказалась под обломками храма? Почему культисты не тронули ее? И эти цветы вчера на приеме…

– Какие цветы? – резко спросил Иван.

– Они завяли, когда она танцевала рядом. Я видел это собственными глазами. А еще… все слишком удачно закончилось. Слишком быстро. Будто кто-то приказал Лимбу и аномалиям прекратить атаки на наш мир.

Иван встал, его лицо потемнело от гнева.

– Ты что, рехнулся? Майя – моя невеста! Женщина, которую я искал пять лет! Она прошла через ад, а ты обвиняешь ее в… в чем?

– Я ни в чем ее не обвиняю! – торопливо сказал отец Виктор. – Я просто прошу тебя быть осторожным. Что, если это ловушка? Что, если…

– Хватит! – прошипел Иван. – Я устал от твоих подозрений и параноидальных теорий! Ты просто не можешь смириться с тем, что я наконец-то счастлив. Может, завидуешь? Сам остался один, и теперь не хочешь, чтобы другие радовались?

Отец Виктор побледнел, словно получив удар в лицо.

– Иван, ты не понимаешь…

– Понимаю! Понимаю, что ты боишься собственной тени! Что видишь врагов там, где их нет! Майя спасена, культ разгромлен, аномалии исчезают – но тебе этого мало! Ты хочешь, чтобы опасность была всегда, чтобы было с чем бороться!

– Ты несправедлив, – тихо отозвался священник.

– Знаешь что? – Иван отвернулся. – После похорон Константина я больше не хочу тебя видеть. Найди себе другую работу, другой отряд. Я больше не могу терпеть твои подозрения в адрес самого дорогого для меня человека.

Отец Виктор молча кивнул, в его глазах блестели слезы. Он тихо вернулся на свое место, а Иван остался стоять у иллюминатора, глядя на проплывающие внизу облака.

Впереди маячили огни родной земли, но радости от возвращения не было. Вместо нее в груди поселилась тяжесть от разрыва с лучшим другом, которого он обрел в этом мире. Но разве мог он поступить иначе? Разве мог допустить, чтобы кто-то сомневался в его возлюбленной?

В глубине самолета Майя слегка улыбнулась во сне, словно видела приятные сновидения.

Аэропорт Пулково встретил героев типично петербургской погодой – моросящим дождем и пронизывающим ветром. Серые тучи низко висели над взлетной полосой, а промозглый холод заставлял ежиться даже в теплой одежде.

У трапа самолета их ждали Ольга Андреевна и подполковник Карцев. Глава правительства, несмотря на раннее утро и непогоду, выглядела безупречно – строгий темно-синий костюм, аккуратная прическа, но в глазах читалась искренняя радость встречи.

– Дорогие мои герои! – воскликнула она, обнимая каждого по очереди. – Как же я рада видеть вас живыми и здоровыми!

Ольга Андреевна крепко прижала к себе Майю и долго не разжимала объятий, словно боясь вновь потерять названную дочь.

Подполковник Карцев, седой военный с проницательными глазами, молча пожал руки мужчинам и галантно поклонился дамам.

– Иван, – сказала Ольга Андреевна, взяв его под руку, – весь Союз гордится вами. Завтра в газетах выйдут статьи о ваших подвигах. А пока – отдыхайте. Вы это заслужили.

Она печально посмотрела на гроб Константина, который военные аккуратно перекладывали в катафалк.

– Мы организуем достойные похороны. Константин будет похоронен с воинскими почестями.

Маша, уставшая от долгого перелета, спала на руках у Ивана, а Майя шла рядом, слегка прикрывшись от дождя платком. Даже в этой невеселой обстановке она выглядела удивительно красивой, словно дождь и ветер только подчеркивали ее неземную грацию.

Глава 13. Прощай, священник

Следующий день выдался еще более мрачным. Ледяной дождь барабанил по крышам, превращаясь на земле в грязную жижу. Ветер гнул голые ветви деревьев, завывал в проводах и швырял в лица колючие брызги.

Серафимовское кладбище выглядело особенно пустынно и безрадостно. Старые кресты и обелиски чернели под свинцовым небом, а дорожки между могил превратились в реки грязи. Только звуки похоронного марша нарушали мертвую тишину этого места.

Гроб Константина несли на руках его товарищи по оружию. Иван, Степан, подполковник Карцев и трое других офицеров медленно шли по скользкой аллее к свежевырытой могиле. За ними следовали Ольга Андреевна, Майя с Машей под черным зонтом и небольшая группа провожающих.

Особенно трогательным было присутствие детей из детского дома №7, где Константин провел свое детство. Двадцать мальчишек и девчонок в возрасте от семи до пятнадцати лет стояли под дождем, держа в руках увядшие цветы. Их лица были серьезными и печальными – они пришли проститься с тем, кто после выпуска часто навещал их, поддерживал как мог. Для многих воспитанников Константин был примером для подражания, наставником и старшим товарищем.

Отец Виктор в черной рясе, промокшей насквозь, читал заупокойную службу. Его голос звучал глухо в дождливом воздухе, смешиваясь с шумом ветра.

Когда гроб опустили в могилу, Иван подошел к краю ямы. Дождь стекал с его лица, но никто не мог сказать, где вода, а где слезы. Мужчина вспомнил похороны дедушки. Тогда все было иначе: светило солнце, и у Ивана не было такого ощущения пустоты и безысходности. Дедушка прожил долгую и насыщенную жизнь и готов был уйти, считая смерть лишь очередным шагом в жизни. Костя же покинул их слишком рано, его смерть была вопиющим актом несправедливости.

– Смелов Константин Владимирович, – начал он, и голос его дрожал от эмоций. – Он родился в этом городе тридцать два года назад. Родители оставили его в детском доме, когда ему было всего три года. Но он не озлобился на мир. Наоборот – он стал защищать тех, кто нуждался в этом.

Иван сделал паузу, глядя на мокрые лица собравшихся.

– Костя никогда не говорил громких слов о долге и чести. Он просто жил по совести. Когда нужно было рискнуть собой ради товарищей – он рисковал. Когда нужно было встать между опасностью и невинными – он вставал. В Америке он прикрыл меня собой, зная, что может погибнуть. И погиб… но дети остались живы. Сорок три ребенка вернулись к своим семьям благодаря его жертве.

Дождь усилился, но никто не двинулся с места.

– Константин говорил, что не верит в бессмертие души. Но я верю. И знаю, что где-то там, – Иван поднял глаза к серому небу, – он смотрит на нас и улыбается. Потому что дело его жизни продолжается. Потому что добро, которое он сеял, прорастет в сердцах тех, кого он спас.

Один за другим присутствующие бросали горсти земли в могилу. Дети из детдома положили свои цветы на свежий холмик, а самый младший, семилетний мальчишка, тихо всхлипывая, оставил у могилы игрушечного солдатика.

После официальной церемонии отец Виктор попытался подойти к Ивану, но тот, увидев приближающегося священника, демонстративно отвернулся и направился к машине, где уже ждали Майя и Маша.

– Иван, пожалуйста, – позвал Виктор. – Мне нужно…

Но Иван не обернулся. Он сел в машину и уехал, даже не взглянув на бывшего друга.

Священник остался стоять под дождем, глядя вслед удаляющемуся автомобилю. К нему подошел промокший и расстроенный Степа.

– Отец Виктор, – сказал парень. – Не обижайтесь на Ивана. Он сейчас не в себе…

– Степан, – священник положил руку на плечо юноши, – я хочу попросить тебя об очень важном одолжении. Присматривай за Иваном. И за Машей тоже. Я боюсь, что им грозит опасность. Гораздо большая, чем когда-либо.

– Какая опасность? – спросил Степан. – Культ разгромлен, аномалии исчезают… Может, мы с вами зря тревожимся? Все ведь хорошо.

– Именно поэтому я и боюсь, – тихо сказал отец Виктор. – Все слишком гладко, слишком быстро. Будь осторожен. И если заметишь что-то странное – немедленно дай мне знать.

На следующий день отец Виктор прошел по коридорам Михайловского дворца к кабинету Ольги Андреевны. Дворец, построенный еще при императоре Павле, поражал своими масштабами и роскошью. Высокие потолки с лепниной, мраморные колонны, старинные картины в золоченых рамах – все это создавало атмосферу величия и торжественности.

Кабинет Ольги Андреевны находился в южном крыле дворца. Просторная комната с тремя высокими окнами, выходящими в сад, была обставлена антикварной мебелью. Женщина просматривала документы, сидя за массивным дубовым.

– Отец Виктор, – она подняла голову, – проходите, садитесь. Хотите чаю? Кофе?

– Спасибо, ничего не нужно. – Священник сел в кресло напротив стола. – Ольга Андреевна, мне нужно с вами поговорить. О Майе.

Женщина отложила бумаги и внимательно посмотрела на него.

– Слушаю.

– У меня есть серьезные основания полагать, что спасение Майи не то, чем кажется. Слишком много странных совпадений. Слишком удачный финал всей истории.

Отец Виктор рассказал о своих наблюдениях: о завядших цветах, о том, как внезапно прекратились аномалии, о предчувствии надвигающейся беды.

Ольга Андреевна внимательно выслушала его, время от времени задавая уточняющие вопросы.

– Отец Виктор, – сказала она наконец, – я понимаю ваши опасения. Но посмотрите на факты: культ разгромлен, дети спасены, аномалии действительно исчезают. Наши специалисты подтверждают – магическая активность по всему миру падает. Может быть, мы просто выиграли эту войну?

– А может быть, нам только кажется, что выиграли, – возразил священник. – Что, если это часть более сложного плана?

– Отец, с уважением к вашей интуиции. – Ольга Андреевна встала и подошла к окну. – Но нужно ли искать подвох во всем? Мир наконец-то приходит в норму. Люди могут спать спокойно. Дети играют на улицах без страха. Разве это не то, к чему мы стремились?

Священник тоже поднялся с кресла.

– Ольга Андреевна, поверьте мне – я хочу, чтобы все были счастливы. Ничего так сильно не желаю, как видеть улыбки на лицах людей, мир в их сердцах. Но я чувствую грозу, которая надвигается. И никак не могу понять, откуда она исходит.

– Возможно, вы просто устали? – мягко предложила она. – Последние годы были очень тяжелыми. Может быть, стоит взять отпуск, отдохнуть, попробовать радоваться жизни?

– Может быть, – согласился отец Виктор, но в голосе его не было убежденности. – Однако я хотел бы попросить у вас разрешения.

– Какого?

– Степан рассказывал о тайной библиотеке в замке. О древних фолиантах, которые он обнаружил. Можно мне изучить их? Возможно, там найдутся ответы на мои вопросы.

Ольга Андреевна долго смотрела на него, размышляя.

– Отец Виктор, – сказала она наконец, – я не верю в ваши предчувствия. Но я верю в вас как в человека. Если это поможет вам обрести покой – пожалуйста. Разрешение дано. Изучайте библиотеку сколько угодно.

– Спасибо, – священник поклонился. – Очень надеюсь, что мои страхи окажутся беспочвенными.

– Я тоже на это надеюсь, – тихо ответила Ольга Андреевна, провожая его взглядом до двери.

Когда священник ушел, женщина долго стояла у окна, глядя на осенний сад. Что-то в словах отца Виктора заставляло ее беспокоиться, хотя она и не могла объяснить причину. Интуиция подсказывала ей, что священник может оказаться прав, но разум требовал фактов, доказательств.

А пока их не было – оставалось только ждать.

Тайная библиотека в секретном зале Михайловского замка встретила отца Виктора затхлым запахом старой бумаги и пыли веков. Длинные стеллажи тянулись в полумраке, заставленные фолиантами на десятках языков – латыни, древнегреческом, санскрите, арамейском и множестве других, давно забытых наречий.

Священник методично перебирал книги, ища хоть какую-то информацию о Лилит, о Лимбе, о способах распознавания темных сущностей. Большинство текстов оказались философскими трактатами или историческими хрониками, но некоторые содержали упоминания о магических артефактах и древних ритуалах.

Когда за окнами уже начинало светать, отец Виктор наткнулся на небольшую рукопись в кожаном переплете, исписанную на тибетском языке. Благодаря годам изучения восточных религий, он мог читать эти письмена, хоть и довольно медленно.

«„Зерно Истины“, – прочитал он заглавие одной из глав. – Артефакт, созданный мудрецами древности для распознавания истинной природы всех живых существ. Способен снять любые чары сокрытия, развеять иллюзии и показать душу в ее подлинном виде».

Сердце священника забилось быстрее. Он продолжил чтение:

«Зерно покоится в Городе Костей, в сердце Тибетских гор, где тени мертвых охраняют покой живых. Тот, кто осмелится взять артефакт, должен быть готов заплатить цену – ибо Зерно Истины не терпит лжи в сердце того, кто к нему прикасается».

Отец Виктор аккуратно переписал все важные детали в свой блокнот. Город Костей… он слышал это название в рассказах тибетских монахов. Мистическое место где-то в Гималаях, куда отправляются те, кто ищет просветление или собственную смерть.

Закрыв книгу, священник поспешил к выходу. У него было мало времени – нужно организовать экспедицию, найти проводников, подготовиться к долгому и опасному путешествию.

Церковь Святого Александра Невского погрузилась в тишину. Только мерцающие свечи на алтаре нарушали полумрак, отбрасывая причудливые тени на старинные иконы. Отец Виктор сидел за дубовым столом у алтаря, склонившись над тибетской книгой. Рядом лежали карты Гималаев и список необходимого снаряжения.

Завтра он встретится со Степаном, расскажет ему о своих планах. Парень наверняка захочет присоединиться к экспедиции, а его магические способности могут оказаться очень полезными в Городе Костей.

Священник перевернул страницу, углубляясь в описание ритуалов, необходимых для активации Зерна Истины.

Внезапно двери храма распахнулись с такой силой, что ударились о стены. Холодный ветер ворвался в церковь, затушив все свечи разом. Храм погрузился в кромешную тьму.

Отец Виктор замер, чувствуя, как волосы встают дыбом. В воздухе появился запах серы и тления, знакомый по путешествию в Лимб. Враг нашел его.

– Кто здесь? – твердо спросил священник, поднимаясь с места.

Тишина. Только ветер завывал в куполе церкви да скрипели старые доски.

Затем снова зажегся свет – но не теплое мерцание свечей, а мертвенный серый свет Лимба, наполнявший храм призрачным сиянием. И в центре зала стояла она.

На первый взгляд это была Майя – та же прекрасная фигура, те же черты лица, те же волосы. Но отец Виктор сразу понял: это не она. В глазах этой женщины была древность веков, холодная мудрость, накопленная тысячелетиями страданий. А улыбка… улыбка была полна торжествующей жестокости.