Красное на черном

– Это туман Лимба! – закричала она. – Степа, нужно бежать!

Юноша выхватил свой клинок – мизерикорд, который ему подарил дедушка Атанас и который он бережно хранил. Лезвие тускло блеснуло в сером свете свечей.

– Держись за меня, – приказал он. – Будем пробиваться к выходу.

Но едва они вышли из кельи, как из тумана появилось это. Огромное создание, состоящее из одних только щупалец, когтей и зубов. У него не было определенной формы – просто кошмарное переплетение плоти, покрытой слизью и шипами. Десятки щупалец различной длины и толщины извивались в воздухе, на концах некоторых были костяные наросты, острые, как бритвы.

Монстр издал звук, похожий на скрежет металла по стеклу, и бросился на ребят.

Степан толкнул Машу за спину и встретил атаку чудовища своим клинком. Лезвие с шипением вошло в одно из щупалец, отсекая его у основания. Отрубленная конечность упала на пол и превратилась в лужу зловонной жижи.

– Беги к двери! – крикнул юноша, отбивая удар другого щупальца.

Но путь к выходу был перекрыт сплошным клубком извивающихся конечностей монстра. Тварь, казалось, заполняла собой всю церковь.

– Наверх! – закричал Степан. – К колокольне!

Они бросились к узкой лестнице, ведущей на верхние ярусы церкви. Монстр последовал за ними, щупальца с мокрым хлопаньем ползли по стенам и потолку.

Степан прикрывал отступление, время от времени поворачиваясь, чтобы отсечь щупальце, подобравшееся слишком близко. Но тварь была огромной и с каждой минутой все ближе подбиралась к беглецам.

На верхней площадке колокольни ребята остановились – больше идти некуда. Вокруг них висели старые колокола, а внизу расстилался вечерний Ленинград.

– Степа, – задыхаясь, сказала Маша, – я попробую открыть портал.

– Давай, только быстрее!

Девочка зажмурилась, пытаясь сосредоточиться, но страх сковывал ее разум. Руки дрожали, магия не слушалась.

Тем временем монстр добрался до площадки. Его щупальца обвили опорные балки, и вся конструкция заскрипела под тяжестью твари.

Степан героически отбивался, его клинок сверкал в сумерках, отсекая одно щупальце за другим. Но силы были не равны. Монстр казался бесконечным, а у юноши уже начинали дрожать руки от усталости.

Одно из щупалец с острым костяным шипом на конце прорвалось сквозь защиту и пробило плечо Степана. Парень вскрикнул от боли и упал на колени, выронив клинок.

– Степа! – закричала Маша.

Она бросилась к нему, обняла, закрывая собой от щупалец монстра. Они прижались друг к другу, готовясь к смерти.

Но в этот момент с нижних этажей раздался вопль – полный ненависти и боли крик монстра. Серый туман дрогнул, и сквозь него пробился теплый золотой свет.

Лучи света двигались, словно живые мечи, отсекая щупальца и разрезая тело твари. Монстр корчился и визжал, его форма начала распадаться.

Через несколько мгновений серое марево Лимба рассеялось, и к ребятам приблизилась окруженная золотым светом фигура. Обессиленные, они с трудом подняли головы.

Перед ними стоял отец Виктор.

Но он изменился. Священник был облачен не в привычную рясу, а в белые одежды, от которых исходило мягкое сияние. Его лицо, хотя и знакомое, казалось более умиротворенным, глаза светились.

– Отец Виктор? – не веря своим глазам, прошептала Маша.

– Да, дитя мое, – улыбнулся он, склоняясь к ним. – Все в порядке. Вы в безопасности.

Несколько недель назад

После смертельного удара серым пламенем Лилит отец Виктор почувствовал, как сознание покидает его. Боль исчезла, тьма поглотила все вокруг, и священник подумал, что это конец.

Но затем он открыл глаза.

Виктор лежал в высокой, мягкой траве на вершине холма. Над головой простиралось ясное голубое небо, и теплое солнце согревало лицо. Воздух был удивительно чистым, пахло полевыми цветами и свежестью.

Священник медленно поднялся на ноги, ощущая странную легкость в теле. Боли не было. Даже старые раны, которые иногда напоминали о себе, больше не беспокоили.

С вершины холма открывался вид на небольшую деревню, раскинувшуюся в долине. Виктор не понимал, где он находится и как сюда попал. Последнее, что помнил, – лицо Лилит в облике Майи и жгучее серое пламя.

Он начал спускаться по склону, ступая по усыпанной цветами тропинке.

Деревня встретила его тишиной и умиротворением. Небольшие домики были построены из светлого камня и дерева, с красными черепичными крышами и резными ставнями. У каждого дома был аккуратный садик – где-то росли яблони и вишни, где-то цвели розы и лилии.

Улочки были выложены гладкой брусчаткой, между камнями пробивалась зеленая трава. Деревянные заборчики разделяли участки, но все они были низкими, символическими – здесь явно никто никого не боялся.

В центре деревни возвышалась небольшая белокаменная церковь с золотым куполом. Ее стены украшали искусные фрески, а перед входом рос древний дуб, в тени которого стояли деревянные скамейки.

Виктор проходил по улицам, но не встречал ни души. Дома выглядели обжитыми – в окнах висели занавески, на подоконниках стояли горшки с цветами, во дворах сушилось белье. Но людей нигде не было видно.

Внезапно в воздухе разлился колокольный звон – мелодичный, торжественный. Виктор пошел на звук и вскоре оказался у церкви.

Двери церкви открылись, и оттуда начали выходить люди. Виктор замер, не веря своим глазам.

Он видел тех, кого потерял годы назад. Старого протоиерея Никодима, который учил его богословию. Прихожанку тетю Катю, которая умерла от рака два года назад. Малыша Петю, который не пережил зиму.

И среди них – Константин.

Молодой лейтенант выглядел так же, как в последний день своей жизни, только на лице его больше не было усталости и боли. Он улыбнулся и протянул руку священнику.

– Отец Виктор! Рад встрече.

Виктор крепко пожал его ладонь, чувствуя, как сжимается горло от подступивших слез.

– Костя, прости меня, – хрипло сказал он. – Прости, что не смог тебя защитить. Если бы я был сильнее, умнее…

– Не нужно, – спокойно перебил его лейтенант. – Это был мой выбор. Я сам вступил в отряд, сам согласился лететь в Америку. Я хотел помогать людям, и я помог. А то, что заплатил за это жизнью… – он пожал плечами, – вполне приемлемая цена. Каждый из нас знал, на что идет.

Константин похлопал священника по плечу.

– Не терзайте себя, отец. У вас еще много дел впереди.

Лейтенант удалился, и Виктор проводил его взглядом. Сердце священника сжалось от тоски, но в то же время наполнилось странным предчувствием.

Он знал, кого еще встретит здесь.

Она стояла в тени дуба, такая же молодая и красивая, какой он запомнил ее в день свадьбы. Темные волосы развевались на ветру, карие глаза светились нежностью. На ней было простое белое платье, которое она так любила носить летом.

– Витя, – тихо позвала она.

Священник бросился к ней, обнял так крепко, словно боялся, что она исчезнет. Елена пахла жасмином и солнцем, как и раньше. Он целовал ее лицо, руки, волосы, не в силах поверить, что она рядом.

– Лена, любимая… Я так скучал, так мучился…

– Я знаю, – мягко сказала она, гладя его по голове. – Но здесь не место для разговоров. Пойдем домой.

Дом был небольшим, но уютным. В гостиной стояла простая деревянная мебель – стол, два кресла у камина, книжные полки вдоль стен. Окна выходили в сад, где росли любимые Ленины розы. На столе всегда стоял самовар и лежали свежие булочки.

Стены украшали акварельные пейзажи – она любила рисовать. В углу стояло пианино, на котором она когда-то играла для Виктора по вечерам.

Все было таким знакомым, таким родным. Словно время остановилось в тот день, когда она ушла.

Они сели к камину, где весело потрескивали поленья. Виктор все время держал Елену за руку, боясь хоть на миг отпустить ее.

– Расскажи мне, – попросила она, – как ты жил все эти годы.

И Виктор рассказывал. О том, как стал священником, пытаясь заглушить боль утраты. О том, как познакомился с Иваном и подружился с ним. Рассказывал о Майе, об их любви, о том, как она исчезла. О Лилит и о том ужасе, который она несет.

– Она убила меня, – сказал он наконец. – Лилит явилась в твоем облике и убила серым огнем Лимба.

Елена внимательно выслушала его, не перебивая.

– Ты был хорошим мужем, – сказала она наконец, – и остался хорошим другом. Ты сумеешь помочь Ивану спасти настоящую Майю.

– Но как? Я же умер…

Лена улыбнулась и поцеловала его.

– Ты узнаешь, когда придет время.

Ночь они провели вместе, как в прежние времена. Говорили о том, о сем, смеялись, вспоминали молодость. Елена играла на пианино старые мелодии, которые он так любил. Виктор читал ей стихи, которые писал в юности.

Время словно остановилось. Священник чувствовал такое умиротворение, какого не знал долгие годы.

Но утром жена нежно разбудила его.

– Пора, дорогой.

– Пора? – не понял Виктор. – Куда пора? Я же умер. Теперь мы можем быть вместе вечно.

Елена села на край кровати и погладила его по щеке.

– Твое время еще не пришло, – мягко сказала она. – Ты должен помочь своим друзьям. Они в опасности.

– Но я не хочу тебя оставлять! Не снова!

– Мы встретимся, – пообещала она. – Гораздо позже, когда твой путь будет пройден до конца. А сейчас иди. Они нуждаются в тебе.

Виктор понял, что спорить бесполезно. Он поцеловал жену в последний раз и почувствовал, как мир вокруг начинает растворяться в золотом свете.

Глава 16. Удар тьмы

Отец Виктор осторожно осмотрел рану Степана, приложив руку к плечу юноши. От его ладони исходило теплое сияние, и боль постепенно утихла.

– Теперь нам нужно поговорить, – сказал священник, помогая ребятам спуститься с колокольни. – То, что я узнал… может спасти Ивана.

Они спустились в церковь, где отец Виктор зажег свечи обычным пламенем. Золотое сияние вокруг него постепенно потускнело, но лицо по-прежнему излучало внутренний свет.

– Пока я был… там, – начал он, садясь напротив детей на одну из скамей, – я многое понял. Но главное – я вспомнил о древней книге, которую незадолго до смерти видел в библиотеке Михайловского замка. В ней описывался артефакт, называемый «Зерно Истины».

Степан наклонился вперед, внимательно слушая.

– Что это такое? – спросил он.

– Это кристалл, созданный задолго до нашей эры, – объяснил священник. – Он обладает удивительным свойством – может показать истинную сущность любого человека или существа. Никакая магия, никакие чары не способны обмануть его. Если мы сможем заставить Лилит коснуться этого кристалла…

– Она предстанет в своем истинном облике, – закончил Степа. – И все увидят, кто она на самом деле.

– Именно так.

Маша удивленно наблюдала за ними. Степан нахмурился.

– А почему бы нам просто не рассказать все Ивану? Объяснить, что происходит?

Отец Виктор печально покачал головой.

– Он находится под влиянием магии Лилит. Его разум затуманен, а сердце околдовано. Он не станет нас слушать, более того – может счесть нас врагами, пытающимися разрушить его счастье. Единственный способ снять чары – найти Зерно Истины и с его помощью освободить Ивана от власти демоницы.

– И где же это зерно? – практично поинтересовался Степан.

Священник вздохнул.

– Согласно книге, оно спрятано в древнем храме, высоко в Гималаях. Храм этот построили монахи-отшельники тысячи лет назад. Они и создали артефакт, чтобы защитить мир от демонов и других темных сущностей.

Маша побледнела.

– Но до свадьбы всего один день! А Гималаи, наверное, очень далеко!

– Ты права, – согласился отец Виктор. – И я боюсь, что после свадебной церемонии будет слишком поздно. Лилит окончательно завладеет сознанием Ивана, превратив его в очередного черного Рыцаря. Он станет ее слугой навеки.

Степан растерянно развел руками.

– Но как мы можем попасть в Гималаи за один день? Даже самым быстрым самолетом лететь туда много часов, а потом еще искать этот храм в горах… И неизвестно, какие опасности нас там ожидают.

Отец Виктор и Степан одновременно повернулись к Маше. Девочка поняла их взгляды и неуверенно кивнула.

– Вы хотите, чтобы я открыла портал… Но я никогда не была в этом храме. Не знаю, как он выглядит, где точно находится…

– Концентрируйся на самом артефакте, – посоветовал священник. – Зерно Истины обладает огромной силой. Возможно, ты сможете ощутить его энергию, настроиться на нее, я помогу.

Трое взялись за руки, образуя круг. Маша закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Она думала об Иване, о том, как сильно хочет его спасти. Вспоминала, сколько раз он защищал ее, рисковал жизнью ради ее безопасности. Теперь наступил ее черед отплатить ему тем же.

Постепенно в ее сознании начал формироваться образ… Высокие заснеженные пики, древние каменные ступени, вырубленные прямо в скале. Величественный храм, чьи стены хранили тайны тысячелетий.

– Я его вижу, – прошептала девочка. – Вижу храм…

Воздух перед ними начал искриться. Появился знакомый портал, за которым виднелись снежные горные вершины и каменные стены древнего святилища.

– Готовы? – спросил отец Виктор.

Степан крепче сжал руки друзей.

– Готовы.

Все трое шагнули в портал.

***

Холод ударил им в лица, как пощечина. Воздух был разреженным, дышать стало труднее. Они стояли на узкой площадке перед входом в храм, высеченным прямо в скале. Вокруг простирались заснеженные пики Гималаев, уходящие за облака.

Панорама была захватывающей и одновременно пугающей. Острые вершины гор поднимались в небо, как гигантские клыки, покрытые вечным снегом. Ветер здесь дул постоянно, завывая между скалами и поднимая вихри снежной пыли. Воздух был настолько прозрачным и чистым, что казалось – протяни руку и коснешься неба.

Далеко внизу, в головокружительной пропасти, виднелись очертания долин, закрытых туманом и облаками. Время от времени между скал проносились огромные птицы – орлы или грифы, их крики эхом отдавались от каменных стен.

Храм поражал своим величием. Огромные каменные колонны, каждая толщиной в несколько обхватов, подпирали вход, украшенный искусной резьбой. Камень был темно-серым, почти черным, но отшлифован до зеркального блеска. На колоннах вились барельефы драконов, фениксов и других мифических существ, их глаза инкрустированы полудрагоценными камнями, которые сверкали в отраженном от снега свете.

Фасад храма представлял собой удивительное произведение искусства. Центральная арка была высотой не менее двадцати метров, украшенная сложнейшим орнаментом из переплетающихся лотосов, священных символов и мандал. По сторонам от главного входа располагались две меньшие арки, каждая из которых была покрыта фресками, изображающими сцены борьбы света и тьмы.

На стенах виднелись древние надписи на санскрите, тибетском и других давно забытых языках. Письмена были не высечены, а словно вплавлены в камень золотыми буквами, которые мерцали в лучах заходящего солнца.

Несмотря на тысячи лет, храм сохранился удивительно хорошо – видимо, горный воздух, изоляция и какая-то древняя магия защитили его от разрушения.

– Впечатляет, – прошептал Степан, кутаясь в осеннюю куртку. – Но здесь чертовски холодно.

Отец Виктор приложил руки к груди, и от его тела начало исходить мягкое тепло, согревающее всех троих.

– Это временно, – сказал он. – Лучше поторопимся.

Они приблизились к входу в храм. Массивные деревянные двери, окованные медью и украшенные сложными замками и петлями, стояли приоткрытыми, словно ожидая их прихода. Дерево было темным, почти черным, покрытым резьбой в виде священных мантр и защитных символов.

Переступив порог, герои оказались в длинном коридоре, который поразил их своей грандиозностью. Потолок терялся в вышине – не менее пятнадцати метров, – и был покрыт удивительными фресками. На темно-синем фоне, символизирующем небо, были изображены созвездия из золотых звезд, между которыми летали небесные существа – гандхарвы и апсары в развевающихся одеждах.

Коридор освещался странным голубоватым светом, источник которого был неясен. Казалось, сам камень стен излучал мягкое сияние. Воздух здесь был теплее, чем снаружи, но пропитан запахом древности, сандалового дерева, благовоний и чего-то неопределимо магического.

Пол был выложен плитами из белого мрамора с прожилками золота и серебра, образующими сложные узоры – мандалы и янтры. Каждый шаг отдавался гулким эхом, которое растворялось в высоте сводов.

Стены коридора покрывали удивительные фрески, выполненные в технике, которая казалась неземной. Краски не выцвели за тысячи лет, наоборот, они светились изнутри, словно живые. Маша остановилась перед одной из них, разглядывая изображение грандиозной битвы между светлыми и темными силами.

На фреске воины в сияющих доспехах, с крыльями за спинами, сражались с созданиями кошмара. Демоны с горящими красными глазами, тени, принимавшие человеческий облик, и другие чудовища – все они были изображены с пугающей реалистичностью. В центре композиции возвышалась фигура в белых одеждах, держащая в руках светящийся кристалл, от которого расходились лучи, превращающие тьму в свет.

– Смотрите, – прошептала девочка, – здесь изображена борьба добра и зла. И этот кристалл… наверное, мы его ищем.

Степан подошел к другой фреске, где был запечатлен момент создания светящегося артефакта. Двенадцать монахов в белых одеждах стояли вокруг круглого алтаря из черного камня, а над ним парил золотой шар, испускающий лучи света во все стороны. Лица монахов выражали глубокую концентрацию и духовную силу.

– Кажется, это и есть Зерно Истины, – сказал он. – Посмотрите, как оно сияет.

Отец Виктор изучал надписи на древнем языке, едва различимые в голубоватом свете. Золотые символы покрывали нижнюю часть стен сплошным ковром.

– Здесь говорится о том, что «истина дороже золота, но опаснее огня», – перевел он. – «Кто ищет истину ради власти, тот найдет лишь безумие. Кто ищет ее ради любви, тот обретет свет».

Углубляясь в храм, они прошли через несколько залов, каждый из которых был произведением искусства. В одном зале потолок поддерживали колонны в виде слонов из белого мрамора, их хоботы переплетались в сложные узоры. В другом – стены были покрыты зеркалами из отполированного металла, создающими бесконечные отражения.

Там они столкнулись с первой ловушкой. Пол в узком проходе внезапно начал проваливаться под их ногами, открывая зияющую пропасть. Внизу виднелись острые каменные шипы, покрытые какой-то черной субстанцией.

Отец Виктор успел схватить детей за руки, и его золотое сияние подняло их в воздух, позволив перелететь через пропасть. На мгновение они повисли над бездной, ощущая исходящий снизу холодный ветер, пропитанный запахом смерти.

Следующий коридор был еще более впечатляющим. Его стены украшали фрески, изображающие различные миры и измерения. Здесь можно было увидеть небесные сады с золотыми деревьями, подземные царства с реками огня, ледяные пустоши, где правили духи холода, и многое другое.

Затем им преградил путь коридор, заполненный вращающимися каменными лезвиями. Механизм был настолько древним и сложным, что зрелище завораживало – огромные диски с острыми краями вращались в разных плоскостях, создавая смертоносный лабиринт. Лезвия были отточены до бритвенной остроты и двигались с такой скоростью, что воздух свистел.

Маша сосредоточилась, ощущая потоки времени и пространства. Магия давалась ей легко, словно кто-то направлял и поддерживал ее. Девочка с благодарностью посмотрела на священника. Лицо отца Виктора было белым, как мел, видимо поддержка девочки давалась ему нелегко. Ей удалось ненадолго замедлить ход механизма, создав окошко в несколько секунд. Все трое проскользнули между смертоносными клинками, чувствуя, как острые края едва не касаются их одежды.

Наконец, перед ними возникла стена из чистого пламени. Огонь поднимался от пола до потолка ровным занавесом, через который ничего не было видно. Жар от него чувствовался на расстоянии, но что-то в этом пламени казалось неправильным – оно горело слишком ровно, слишком красиво.

Степан первым решился шагнуть в огонь и обнаружил, что тот не причиняет вреда. Пламя оказалось иллюзией, проверкой веры и решимости.

– Здесь испытывают не силу, а веру и мудрость, – заметил отец Виктор.

Наконец, они подошли к последним дверям – массивным створкам из какого-то черного металла, покрытого серебряными узорами в виде драконов и фениксов. Двери открылись сами, словно признавая право пришельцев войти в святая святых храма.

В самом центре храма они вошли в огромный круглый зал с высоким куполом. Это помещение поражало своими размерами – диаметр зала составлял не менее пятидесяти метров, а купол возвышался на тридцать метров в высоту.

Свод был настоящим произведением искусства – его внутренняя поверхность представляла собой карту звездного неба, выполненную из драгоценных камней. Тысячи сапфиров, рубинов, изумрудов и бриллиантов образовывали созвездия, которые медленно вращались, создавая иллюзию движения небес.

По периметру стояли двенадцать одинаковых мраморных постаментов, каждый высотой в человеческий рост. Постаменты были белоснежными, с прожилками золота, и каждый из них был увенчан сферой из прозрачного кристалла. Все сферы выглядели абсолютно идентично – размером с кулак, безупречно отполированные, излучающие слабое внутреннее свечение.

Между постаментами пол был выложен огромной мозаикой, изображающей древо жизни. Ствол дерева был выполнен из золота, ветви – из серебра, а листья – из изумрудов всех оттенков зеленого. Корни дерева уходили в глубину, переплетаясь с изображениями подземных царств.

Внезапно зал наполнил глубокий рокочущий голос, исходящий словно из самих стен:

– Искатели Истины, перед вами двенадцать сфер, но лишь одна из них – подлинное зерно. Выбирайте с умом, ибо тот, кто коснется ложного артефакта, обретет безумие и будет вечно блуждать по коридорам этого храма, не помня себя и своего предназначения.

Маша невольно отступила назад.

– Как же нам угадать? Они все одинаковые…

– Не угадать, – тихо сказал отец Виктор, – а почувствовать сердцем. Истина не познается разумом, а постигается душой.

Они начали медленно ходить между постаментами. Воздух в зале был наполнен едва слышимой музыкой – то ли пением, то ли звуками природы, то ли отголосками молитв, произнесенных здесь тысячи лет назад.

Каждый был погружен в свои мысли, в свои воспоминания.

Маша вспоминала момент, когда впервые встретила Ивана в том страшном мире. Он был для нее светом во тьме, защитником и спасителем. Она думала о том, как он читал ей сказки, как учил ее храбрости, как всегда приходил на помощь, даже рискуя собственной жизнью.

Степан размышлял о дружбе, о верности, о том, что значит быть настоящим человеком. Он вспоминал Константина и всех тех, кто жертвовал собой ради других. В его памяти всплывали моменты, когда приходилось делать трудный выбор между легким и правильным.

Отец Виктор думал о своей жизни, о любви к Елене, о служении людям, о том пути, который привел его сюда. Он размышлял о том, что истина не всегда приятна, но всегда необходима. О том, что иногда нужно пожертвовать своим счастьем ради счастья других.

Постепенно все трое почувствовали странное притяжение. Их шаги сами собой направились к одному из постаментов в дальнем углу зала. Словно невидимая сила тянула их туда.

Сфера на этом постаменте ничем не отличалась от остальных внешне, но рядом с ней в воздухе чувствовалось что-то особенное – тепло, покой, ощущение правильности. От кристалла исходила едва заметная аура, видная только периферийным зрением.

– Вы тоже это чувствуете? – спросила Маша.

– Да, – кивнул Степан. – Словно… словно она зовет нас.

– Это оно, – с уверенностью сказал отец Виктор. – Зерно Истины.

Они одновременно протянули руки и коснулись ладонями кристалла.

В тот же миг зал озарился ослепительным золотым светом. Сфера в их руках засияла как маленькое солнце, и это сияние разлилось по всему пространству. Остальные одиннадцать постаментов с грохотом рухнули, их ложные артефакты рассыпались в прах, который исчез, не коснувшись пола.

Настоящее Зерно Истины было теплым на ощупь и пульсировало мягким ритмичным светом, словно живое сердце. В его глубинах можно было различить движущиеся узоры, напоминающие галактики и туманности.

– Мы сделали это, – прошептала Маша, не веря собственным глазам.

– Да, – согласился отец Виктор, бережно взяв артефакт в свои руки. – Теперь у нас есть оружие против Лилит. Но нам нужно поспешить. Времени остается совсем мало.

Степан уже смотрел на часы.

– До свадьбы меньше суток. Если мы не успеем…

– Успеем, – решительно сказала Маша. – Мы должны. Иван рассчитывает на нас, даже если сам того не понимает.