Олька

– Надя! Сейчас получишь!? – Мария Викторовна строго посмотрела на дочь. И тихонько, отозвав её в сторону, проговорила: «Ты что не понимаешь сама, что говоришь глупости!? Молчи!»

Но Надюша не хотела успокаиваться. Ей было очень жалко тётю Настю, оттого, что она так сильно плачет, поэтому девочка вовсе не могла воспринимать мамины слова.

В разгар такого не очень приятного разговора мимо трёх барышень прошла бабушка, та самая, которую встретила накануне Оля, и, прищурившись, проговорила: «Что слёзы –то лить!? Дочь твоя выросла, лучше позаботься о том, кто живёт внутри тебя!»

– Что?! – Анастасия Николаевна со слезами на глазах посмотрела на старушку.

– Ребёночка побереги! – уже более настойчивым голосом проговорила незнакомка.

После таких слов старушка исчезла, словно её вовсе не было.

– Настя! Что за сумасшедшая, ерунду какую-то говорит!? Пойдём отсюда подальше!

Мария Викторовна недовольно вздохнула.

– Маша… Она может быть права… – проговорила вдруг Анастасия Николаевна. – Хотя… мне уже сорок три года… Я сама удивлена… Я не верю до конца.

– Но ничего! Если так, поднимите как-нибудь! Раз уж так случилось…

Мария Викторовна была удивлена полученному известию, но пыталась это всячески скрыть.

Надя же развеселилась.

– У тёти Насти будет бэйбик!? – радостно воскликнула пятиклассница.

Мария Викторовна строго прикрикнула на дочь: «Иди домой! И математику решай! Завтра Татьяна Петровна выходит после операции. Задаст вам жару!»

– Боже мой! Только этого не хватало!

Надя чуть ли не упала на заснеженную дорогу от неожиданности.

Анастасия Николаевна впервые улыбнулась.

– Я могу позаниматься с Надей! – проговорила она.

– Мы сейчас на неё навалимся с двойной силой!

Мария Викторовна усмехнулась.

– Да ну вас! Какие вы скучные! Давайте лучше в снежки играть! – сказала Надя.

Анастасия Николаевна опять стала печальной.

– Олюша тоже любила в одиннадцать лет играть в снежки… – проговорила она…

4 глава

Алла Марсовна с Олей сидели за столом на кухне, пили чай. Завтрак плавно сменялся у них обедом. Время пролетало незаметно, особенно за разговорами.

Алла Марсовна делилась с Олей историями своей жизни.

– У меня было несколько мужчин! – честно признавалась она. – Они все до сих пор живут в моём сердце. Не знаю, как бы я жила без них! Мне и Сашка, и Лёшка, и Вадик, и Костя был мил. Один был гонщиком, звал всё время меня на свои соревнования, другой был плотником, всё время выполнял разные заказы, третий – сторожем, сторожил одно крупное здание нашего города, а последний… последний был самым серьёзным… официантом, именно он мне и сделал предложение. С Костей мы прожили вместе шесть лет, пережили три неудачных беременности, а потом… он умер. Внезапно. Ничего не предвещало беды!

Оля слушала заведующую, а сама в этот момент как будто была на своей волне.

Удивительная вещь! В первые дни, когда Олю отчислили из ненавистного ей института, девушка испытала неимоверное облегчение, подумав о том, что наконец-то она заживёт, как следует, как надо ей, будет делать то, что считает нужным именно она, а не строгий папа… А теперь… теперь как будто кто-то сжимал ей грудную клетку руками. Становилось душно, хотелось словно что-то сбросить с себя… Только вот что?!

Впервые шаткость своего внутреннего мира Оля испытала при словесных перепалках с Марией Викторовной, хоть и старалась тогда держаться, не показывать волнения, страха, растерянности.

Но уже тогда как будто кошки скреблись на душе.

– Оля! Ты что такая гружёная?! – воскликнула вдруг Алла Марсовна. – Пошли прогуляемся, на улице погода неплохая. Вроде мороза нет. Всего минус три градуса!

– Пошли…

Оля безучастно поднялась из-за стола.

– Жизнь продолжается! – воскликнула Алла Марсовна. – Институт – не самое главное в жизни! Ты должна жить! И вообще хватит париться! Посмотри, какие я вырастила цветочки!

Женщина всячески пыталась развеселить Олю, а потом внезапно, между делом призналась: «После смерти Кости, я хотела наложить на себя руки, а потом… испытала облегчение, вспомнив, сколько всего неприятного было в нашем браке: мои бесконечные стычки с его мамой, замершие беременности, серая, тусклая жизнь… Ты прости, что я тебе это всё рассказываю. Так… захотелось выговориться!»

Оля вдруг соскочила со своего места.

– Я пойду! – крикнула она. – Мне нужно… к маме!

– Я тебя провожу!

5 глава

Павел Валерьевич в бешеном темпе глотал кофе, сидя за столом на кухне. Анастасия Николаевна и даже Мария Викторовна с опасением глядели на мужчину. Лишь одной Надюшке было всё нипочём: девочка танцевала под зажигательную песню Хабиба у себя в комнате и при этом радостно кричала на всю квартиру: «Ягода-малинка, ооо!»

Может, пятиклассница тоже снимала подобным образом стресс, девочка всё-таки очень переволновалась за старшую сестру, а может, как любой ребёнок, на все вещи смотрела оптимистичнее взрослых. Это до конца не разгадать.

– Ну как вы могли… ну как вы посмели… – недовольным голосом то и дело повторял Павел Валерьевич. – Ну ладно Маша – просто тётка двоюродная, но ты Настя… Ты же мать?! Как ты могла оставить свою дочь в доме у непонятной женщины… броской, как ты говоришь, внешности. Ты понимаешь сама, что ты наделала?! А вдруг она ей подкинет наркотики?! А вдруг затащит её в какой-нибудь притон…?! Ой, да что с вами разговаривать?! Бестолковые бабы!? Хоть и учительницы!?

От таких упрёков Анастасии Николаевне становилось ещё тяжелее. Хотелось провалиться сквозь землю. Появлялось неимоверное чувство стыда, даже перед мужем… в то же время оставалась горечь при мысли о расставании с любимой и единственной доченькой.

– Так! Всё!

Павел Валерьевич решительно поднялся из-за стола, вытер рукавом кофты капельки кофе со своих губ.

– Маша, спасибо за кофе! Давайте мне точный адрес! Я пошёл за Олей!

Надюшка, уже наслушавшаяся изрядно попсы, вбежала на кухню.

– Дядя Паша! Я с вами! – весело крикнула она.

Со своим дядькой – научным светилом в области философии – она уже успела по-настоящему подружиться за полдня, невзирая на то, что Павел Валерьевич иногда разговаривал нередко грубым голосом, на повышенных тонах. С Надюшкой грозный дядька напротив улыбался, шутил, а утром успел даже рассказать племяннице пару весёлых историй о своей школьной жизни, правда, уже тридцатилетней давности. Тем самым дядя Паша и стал интересен Надюшке больше всего. Он ей казался весёлым, своим, таким же, как её одноклассники-мальчишки, несмотря на то, что Павлу Валерьевичу недавно исполнилось уже сорок пять лет.

– Учи математику! – строго прикрикнула на дочь Мария Викторовна. – Иди, повторяй умножение и деление дробных чисел. Сейчас я задам пару примеров. Нечего болтаться на улице! Без тебя управятся!

Надюшка погрустнела и, опустив голову вниз, ушла в свою комнату…

Павел Валерьевич шёл по улице, нервно размахивая руками, словно избавлялся от надоедливых мух, бесцеремонно летевших в его сторону.

Мужчина даже, кажется, что-то ворчал себе под нос.

Нужно было идти по длинной прямой дороге около километра, и на этой самой дороге мужчина, к своему удивлению, увидел знакомую ему до боли курточку.

Сердце Павла Валерьевича начало сильно стучать. Даже затряслись руки от неожиданности…

– Олька… – пробормотал он.

Олька шла не одна, вместе с Аллой Марсовной, светило солнце, звонко пели песни птицы, несмотря на то, что не окончился ещё даже февраль…

Павел Валерьевич и Олька крепко обнялись. И не сказали друг другу ни слова. Алла Марсовна, стоящая в стороне от отца и дочери, проглотила набегающий в горле ком.

6 глава

В восемь часов вечера Павел Валерьевич, Анастасия Николаевна и Олечка собирались на автобус. Надюшка ни на шутку загрустила: с кем же теперь она будет проводить интересно время, как не с Олей, с кем же ей будет так весело, так непринуждённо, как с Олей?! Оля – она ведь… неповторимая. Таких не найти!

Присели на дорожку. Все молчали: и Мария Викторовна, и Анастасия Николаевна, и Павел Валерьевич, и Оля. Затем Павел Валерьевич неторопливо проговорил: «Спасибо тебе, Маша, за всё! Мы поехали! С Богом!»

Мария Викторовна растрогалась после таких слов брата.

– Приезжайте ещё! – смущённо проговорила она. – Мы с Наденькой всегда будем рады вас видеть!

Оля тяжело вздохнула, но на это, казалось, никто не обратил внимания. Весь день девушка была подавленной, совсем не улыбалась. Анастасия Николаевна чувствовала состояние своей дочери, хоть ничего и не говорила.

Когда уже все направились к выходу, женщина вдруг остановилась и взволнованно проговорила: «Паша, постой, дорогой… Я кое-что хочу сказать!»

– Ну что ещё!? Нам ещё добираться, Настя!

– Я… я хочу, чтобы Оля осталась здесь.

– Чего?

Павел Валерьевич недовольно взглянул на жену. Мария Викторовна удивлённо подняла брови.

– Да, я не оговорилась. Пусть наша дочь Олюшка останется здесь. Пусть работает тем, кем хочет. Надо исполнять свои мечты! А то ещё повторит мою судьбу… Пусть живёт так, как надо ей самой. А не нам…

– Настя! Ты соображаешь, что ты говоришь!? Ты хочешь, чтобы твоя дочь…

– Да, я хочу, чтобы она была счастлива, поэтому разрешаю Оле остаться здесь. А мы с тобой будем приезжать, общаться…

– А как же институт?! – всплеснула руками Мария Викторовна.

– Институт – не самое главное в жизни. Оставайся, Олечка!

Анастасия Николаевна с трудом проговорила все слова и обняла крепко-прекрепко свою дочь.

– Спасибо, мама! – прошептала в ответ Оля. – Я вернулась назад больше из-за тебя…

– Я это поняла!

Павел Валерьевич и Мария Викторовна недоумённо начали наблюдать за душещипательной сценой, происходящей в коридоре, Надюшка же своим громким, радостным криком смогла хоть как-то преодолеть тревожную обстановку.

– Ура! – закричала девочка. – Тётя Настя оставляет мне Олю! Ура-ааа!

– Пойдём, Настя! – скомандовал Павел Валерьевич и, посмотрев на Марию Викторовну, добавил: «Проследи за Олечкой, я тебе дам денег!»

– Да мне… Не нужны деньги… Я так помогу! Главное, чтоб всё хорошо было…

Мария Викторовна не совсем была рада свалившимся на её голову новым заботам, но сразу приняла данный факт.

– Раздевайся! – сказала она Оле. – Скоро будем укладываться спать. Завтра нам с Надей в школу, а тебе на работу! Надо хорошо выспаться!

7 глава

Проводив Олю, Алла Марсовна загрустила и о многом задумалась. Она вспомнила Костю, умерших в её утробе детей, представила, каким бы папой мог стать её Костя, а потом незаметно уснула…

Какого же было удивление заведующей, когда на следующий день с утра к ней в салон пришла Оля и робко проговорила: «Я готова приступить к работе!»

***

Прошло полтора месяца. Оля работает в салоне «Аэлита», у неё всё получается. Были, правда, уже пара недовольных клиентов, требующих того, чего сами не понимали, да от Аллы Марсовны как-то досталось Оленьке за неубранные после долгой утомительной смены (заменяла болевшую коллегу) инструменты, а так всё хорошо, благополучно. Живёт девушка то у Аллы Марсовны, то у тёти Маши. У Марии Викторовны Оля не очень любит находиться, поскольку тётушка, как всегда, разговаривает властным голосом и считает себя самой умной на свете.

Наденька ходит в школу, недавно схлопотала «тройку» по математике, не поняла до конца, как решаются задачи на движение, получила за плохую отметку нагоняй и от Марии Викторовны. Но сильно девочка не расстроилась, напротив всерьёз задумалась: зачем ей поступать после школы на учителя математики?! Маме хотя побоялась пока об этом говорить. Татьяна Петровна, более-менее пришедшая в себя после нелёгкой операции, продолжает гонять своих нерадивых учеников.

Павел Валерьевич преподаёт философию и другие похожие с философией предметы, а Анастасия Николаевна лежит на сохранении в перинатальном центре. Оле она лишь пару дней назад призналась в своей беременности, поскольку не хотела хоть чем-то утомлять свою дочь.

Что с бабушкой-колдуньей и есть ли она вообще – подумайте сами.

На этом я завершаю свою повесть. Напоследок могу сказать одно: реальных персонажей повести нет, сюжет также мной выдуман, хотя многие черты своих персонажей я списала с образов знакомых мне людей и представила их в собирательном виде. В любом случае, где-то в нашей стране найдётся та самая Оля, грезящая о занятиях маникюрным искусством, та самая строгая учительница Мария Викторовна, холеричный доктор наук Павел Валерьевич, любящая мама Анастасия Николаевна и маленькая Надя, ученица пятого класса.

Февраль – апрель 2022 года