Олька

Анастасия Клейменова

Олька

1 глава

– Сколько можно неправильно решать! Смотри: ты к восьми прибавляешь три, и у тебя получается двенадцать! Куда смотрят твои глаза!? Я ничего не понимаю! Давай, заново пересчитывай!

Надя тяжело вздохнула и начала заново решать длиннющий пример. От усталости слипались глаза, но грозный голос мамы заставлял собраться из последних сил.

Впереди было ещё три примера.

«Ноль целых восемь тысячных плюс две целых три тысячных минус ноль целых семь десятых плюс семь целых шесть сотых…» – какому же человеку не лень было придумывать такие запутанные выражения!? То ли дело было в начальной школе…

– Ты опять о чём-то мечтаешь?! Смотри: скобки неправильно раскрыла!?

Уже второй час Мария Викторовна занималась с дочерью математикой, хотя изначально планировала провести день совершенно по-другому: писать планы воспитательной работы для своего доблестного десятого «Б» класса, но жизнь внесла свои коррективы.

Надя не просила маму с ней заниматься, Мария Викторовна поняла, что это необходимо материнским чувством, и с тех пор уже не могла отстать от дочери до тех пор, пока математика не будет сделана. Мария Викторовна сама была учителем математики, но из принципиальных соображений отказалась вести уроки в Надюшкином классе, чему дочь, зная с пелёнок строгий мамин нрав, была несказанно рада.

– С Татьяной Петровной насколько лучше изучать математику! Она гораздо добрее и ласковее, чем мама! – думала искренне Надя. Но, когда учительница поставила ей сначала одну, а потом вторую «двойку», девочка ни на шутку задумалась: а не ошиблась ли она в своих прогнозах?

«Двойки» были получены за контрольные работы и мама, заметив их в электронном журнале, чуть не отлупила дочь. К счастью, в гости пришла одноклассница Настя, и Марии Викторовне пришлось отменить наказание.

Когда-нибудь Надя вырастет и станет, как мама, учителем математики. Почему? Да, потому что Мария Викторовна так решила, а её слово для Надюши – закон.

Через час математика была сделана, был всего третий час воскресного дня, поэтому мама разрешила Наде немного погулять на улице.

Девочка с радостью выскочила во двор, начала ловить ртом падающие с неба снежинки и улыбаться. Одета Надя была в коротенький, но такой приятный мягкий пуховичок.

К Наде подбежала её одноклассница Вика: девочки жили в одном дворе, поэтому часто гуляли вместе на улице, Вика радостно воскликнула, взглянув на Надю: «Какой чудесный зимний день!»

Вика взяла за руку Надюшу, и вместе они немного покружились в вальсе.

– Надька! – ещё более счастливым голосом воскликнула Вика. – Знаешь, чему я рада ещё больше!?

– Чему? – серьёзным спокойным голосом спросила Надя подругу.

– Тому, что завтра у нас не будет математики!

Вика аж подпрыгивала от счастья.

– Как не будет?! – удивлённо воскликнула Надя.

– А так… Сама всего десять минут назад узнала от Сашки. Татьяна Петровна заболела!

– Понятно…

– Какое счастье, что не будет математики! – не унималась Вика. – Я то вообще домашнее задание на завтра не сделала! Там ведь ужас, сколько надо всего делать! Целых три номера в каждом по шесть-семь примеров, они ещё такие длинные, запутанные! Так что, Надя, тоже можешь не делать! До следующей недели точно! А если Татьяна Петровна заболела, это надолго…

Надька после таких слов собралась домой, у неё испортилось настроение.

– Как же я могла тратить целых три часа даром?! Могла ведь гулять, спать, отдыхать, а я… – с тоской подумала пятиклассница.

Зайдя в дом, девочка тут же возмущённым голосом проговорила маме: «Мама, зря мы с тобой делали математику! Татьяна Петровна заболела!»

Мария Викторовна, чистящая в это время на кухне лук, сказала строгим голосом: «А я знала об этом, о том, что она заболела!»

– Как!? А почему ты мне ничего не сказала, зачем мы так долго решали примеры?! Зачем потратили столько времени?!

– Затем… – Мама сдула со своего лба падающие волосы. – Татьяна Петровна больна, у неё больное сердце, сейчас она ложится в клинику на стентирование… Ты знаешь, что это такое «стентирование»?!

– Нет, – искренне призналась Надя.

– Вот потому, доченька, мы и занимались математикой… чтобы твоё сердце не очерствело!

Надя села на корточки в коридоре, охватила свои ноги руками и ничего не сказала маме в ответ.

Ей просто стало грустно. Очень грустно.

2 глава

На следующий день на уроке естествознания была контрольная работа. Елена Николаевна дала пятиклассникам задание ответить на несколько вопросов.

Надя сидела за первой партой в среднем ряду: у неё было плохое зрение. Что-то списать и подглядеть было невозможно.

Вопросы были нелёгкими, конкретными. Девочка вспомнила, что вчера, задумавшись о Татьяне Петровне, очень невнимательно читала учебник. Теперь нужно что-то написать… только вот что…

«На свете много есть чудес,

Их нам всех не перечесть…» -

написала Надя и посмотрела на строчки, затем вздохнула и начала писать дальше: «Есть и литосфера, есть и атмосфера, есть и гидросфера…»

Строчки сами укладывались на листок. Настроение повышалось! Как оказывается это классно – творить, писать стихи!

Рядом с Надей за одной партой сидел Лёнька и пыхтел, записывая ответы на вопросы. У него уже было исписано больше половины страницы, а у Нади было написано на листке уже целых восемь строк.

Девочка улыбнулась и поправила немного волосы на голове. До чего утомительны и сладостны минуты творчества!

Через три дня Елена Николаевна объявляла в классе оценки. Пятёрок было всего три: у Коли Морозова, Маши Алмазовой и Веры Гребенюк.

Четвёрки получили половина ребят пятого «А» класса.

Троек удостоились всего несколько человек.

Двойку получил только Эдик Смирнов, но это никого не удивило, поскольку Эдик со второго класса был двоечником.

Надя сидела за партой и в напряжённом ожидании смотрела на учительницу. «Когда же Елена Николаевна скажет мою оценку?! Когда?!» – думала девочка.

Наконец, учительница помахала и её листочком. Улыбаясь, Елена Николаевна проговорила: «Больше всего меня удивила… и в каком-то смысле порадовала работа Нади Хмелининой, она не просто ответила на вопросы, Надя написала целое стихотворение на данную тему».

Елена Николаевна прочитала полностью стихотворение вслух.

В классе все притихли, внимательно вслушиваясь в то, что читала учительница. Две минуты ребята почти не шевелились. А потом, после прочтения раздался взрыв аплодисментов.

– Надька, как клёво!

– Как классно!

– Какая ты молодец!

– Ты настоящая поэтесса!

Восторженные отзывы стали раздаваться с разных сторон. В основном хвалили Надю мальчишки, девчонки, в большей части, молчали.

Когда почти все, кто хотел, высказали своё мнение, Елена Николаевна, начала говорить…

– Наденька, стихи хорошие! – сказала она. – Тебе обязательно надо дальше развивать свой поэтический дар. Но… за знание содержание материала ставлю тебе «три». Ты очень мало осветила…

– Почему «три», Елена Николаевна!? Надо ставить «пять»! Надя же целый стих придумала!? – закричал возмущённым голосом Серёжа Колокольцев, а следом за ним начали высказывать своё мнение и другие мальчишки.

Все были на стороне Нади, все, кроме Лены Бурлаковой, сидящей сзади неё за второй партой.

– «Два» надо ставить, – тихо шептала Лена. – Ничего не знает по уроку, только рифмолёпством глупым занимается!

Надя услышала эти слова, но ничего не сказала однокласснице в ответ.

Вечером того же дня Мария Викторовна сидела за столом на кухне, проверяла тетради.

Надя в другой комнате учила уроки.

– Надюша, – произнесла мама ласковым голосом, обращаясь к дочери. – Подойди сюда, голубок!

Девочка отложила в сторону ручку и проговорила: «Сейчас, мам!»

Мария Викторовна улыбнулась дочери, когда та вошла на кухню.

– Солнышко моё, – сказала она. – Мне рассказала Елена Николаевна, что ты пишешь стихи!

Надя радостно кивнула в ответ.

– Писать стихи прекрасно, Надя… но только для души! Я думаю, ты сама всё понимаешь! Поэзия тебя никогда не прокормит, как следует. Надо иметь стабильную работу и стабильную зарплату! Как я, например! Надо уметь жить, а творчество – это так…для души! Ты можешь писать в свободное от работы время. А работать надо, надо…

При слове «работа» глаза Марии Викторовны загорались особым цветом. Казалось, что для неё не существует лучше и приятнее слова на свете.

Надя вздохнула и осторожно перебила маму.

– Мам, а как же Пушкин?! Нам вот Татьяна…

– Знаю Вашу Татьяну Андреевну!

Мама сделала своей рукой категоричный жест.

– Романтик на большой дороге! Вся потерянная в свои тридцать пять лет! А Пушкин твой… Ха! Ловелас, дуэлянт, великий бездельник…

– А Татьяна Андреевна…

– Что Татьяна Андреевна?! Чему хорошему она может научить вас?!

– Татьяна Андреевна говорила, что Пушкин работал, он служил…

– Ха-ха-ха, служил он! Не смеши меня, вино пил, шампанское и романы крутил! Не спорь с матерью! Мать старше тебя и лучше знает. Что смотришь!? Иди, русский дописывай! Я проверю!

– Ты помнишь, как пишутся гласные после Ц и шипящих!? – удивлённо воскликнула Надя.

– Конечно, помнить, что тут помнить! Твоих цыганят и цигарок! – сказала первое, что пришло ей в голову Мария Викторовна.

Надя вздохнула и вышла из кухни, поняв, что спорить с Марией Викторовной, когда она в чём-то уверена (даже, если неправа) бесполезно.

3 глава

Через несколько дней Мария Викторовна сказала дочери: «Надя, скоро к нам приедет Оля!»

Надя, сидящая в это время на кровати и внимательно читающая учебник по истории, удивлённо воскликнула: «Мама, а кто эта Оля?!»

Мария Викторовна, красящаяся около зеркала, ответила дочери: «Оля – дочь моего двоюродного брата Павла. Очень легкомысленная, совершенно безвольная девица. Неделю назад её отчислили из института, вот она и решила прокатиться в гости к родственникам!»

Наденьку нисколечко не удивили слова её драгоценной матушки: Мария Викторовна то и дело нелестно о ком-либо отзывалась.

«А сейчас будет меня учить…» – предположила Надя. И оказалась совершенно права!

– Не смей её слушать! Это ветреный, безответственный человек. Она даже представить себе не может, насколько сейчас важно получение высшего образования! Без диплома ты никто, так… в лучшем случае – будешь дворником, в худшем…

– Мама, а что быть дворником плохо?!

Надя проговорила фразу тихим голосом и уставилась на нарисованную в учебнике римскую колесницу.

– Это неплохо! Это просто ужасно! Надо заниматься делом серьёзным, а не прыгать в разные стороны, пытаясь отыскать своё счастье!

– Мама! Но ведь человек – не робот, он… он алмаз, он хочет лучшего, он мечтает…

– Ясное дело!

Мама села на кровать и раздражённым взглядом посмотрела на Надю.

– Ты такой же неисправимый романтик, как твой отец! Гены берут своё! Как же я этого опасалась! Наденька, милая!

Мария Викторовна обняла дочь.

– Не будь такой, как твой папа! Ради Бога не будь! Твой папа никто, он несостоявшийся, несчастный художник. Я его бросила, потому что он был неисправимым романтиком! Он ничего не умел, только целыми днями малевал свои картины! И всё! Мне приходилось пахать за двоих, поднимать тебя на ноги, работать в школе, вечерами заниматься репетиторством… Дело должно быть серьёзным! Понимаешь, Надюш!?

      Девочка после слов мамы чуть не заплакала.

– Интересно, где сейчас папа? – подумала она. – Мама всё-таки злая, раз не любит художников. Они ведь пишут такие красивые картины, они несут прекрасное в этот мир. Как она это понять не может?!

В спальне на видном месте висела картина «В горах», написанная Александром Хмелининым – отцом Нади. Высокие горы, яркое солнце освещает их, внизу шумит река, и два одиноких путника поднимаются по этим горам. Но путники не вместе, каждый из них – на отдельной скале. Ни тот, ни другой не замечают друг друга.

Надя обожает эту картину.

4 глава

– Заходи, Олечка, располагайся! Будь как дома!

Надя только продрала ото сна глаза, но уже услышала ласковый мамин голос.

– Уже сестра приехала? Так скоро?! – с удивлением подумала девочка.

Так ведь нередко бывает: ты чего-то ждёшь, сильно ждёшь, а когда это происходит, как будто не веришь происходящему.

В одной ночнушке, босыми ногами Надя выбежала в коридор. Тапочки надевать не захотелось: до того пересилило любопытство, что проблемы внешнего вида отошли на второй план.

Пятиклассница ожидала увидеть худую, высокую девушку, одетую в длинное зелёное пальто, чёрные замшевые сапоги, но вместо этого встретила совершенно другое создание.

Новоиспечённая родственница была не очень высокого роста, круглолицая, с карими глазами, ярко-накрашенными губами каким-то тёмно-бордовым цветом, с маленькой родинкой на щеке, но самое интересное – это волосы. Волосы были рыжие-прерыжие. Причёска – каре. Одета Оля была в короткую белую курточку, на ногах – кеды, при том, что на улице было довольно холодно.

Надя даже раскрыла рот от удивления.

Оля же, увидав Надю, приветливо улыбнулась девочке и погладила Надю по голове.

– Привет, киндер! – задорным голосом проговорила она.

Мария Викторовна косо взглянула на племянницу. Ей явно не понравилось неоправданно заимствованное слово.

Надя же улыбнулась Оле в ответ.

– Наверное, мы подружимся, – подумала девочка.

5 глава

Мария Викторовна, Оля и Надюша сидели за столом на кухне, кушали суп.

Мария Викторовна в это время строго смотрела на нерадивую племянницу.

– Оля, ну что, дорогая!? Допрыгалась ты, докатилась?! – сказала учительница. – Из института тебя отчислили, своего отца, моего драгоценного брата, ты очень огорчила…

Оля ничего не ответила строгой тётушке, продолжая хлебать суп.

Мария Викторовна хлопнула своей ладонью по столу.

– Скажи, Оля, что ты намерена делать дальше?! Чем ты будешь заниматься?!

Оля доела суп, отодвинула тарелку в сторону.

– Я буду жить. Просто жить. И радоваться жизни! – уверенным голосом ответила девушка.

Лицо Марии Викторовны покрылось багровой краской. Такого ответа женщина точно не ожидала!

Надюша же чуть не рассмеялась, не рассмеялась же она лишь потому, что боялась маминого гнева.

А так с удовольствием бы расхохоталась.

Наде было забавно увидеть, что хотя бы один человек на земле смог противостоять власти Марии Викторовны.

6 глава

Через несколько дней Оля и Надя сидели в комнате. Надя, как всегда, гнула спину за столом, читая страницы занудного учебника, Оля же аккуратно пилила маникюрной пилочкой свои ногти.

– Подруга! – окликнула девушка троюродную сестру. – Скажи мне, кем ты хочешь быть?!

– Что?

Надя оторвала свой взгляд от учебника и растерянно посмотрела на Олю.

– Кем ты хочешь быть?! – более настойчивым голосом проговорила старшая сестра.

Надя аккуратно поправила волосы на голове и сказала тихо: «Я буду учителем математики!»

Оля продолжила пилить ногти и между делом спросила: «Ты, правда, этого хочешь? Быть учителем математики?!»

Надя отложила учебник в сторону, встала со стула, подошла к сестре, робко присела рядом.

– Если честно, я не знаю… – пробормотала она.

– Всё понятно!

Оля убрала пилочку в маникюрный набор.

– Тетя Маша значит за тебя решила?! Она тебе сказала, что ты будешь учителем математики… Не бойся, скажи правду!

– Нет. Я не люблю математику! – призналась вдруг Надя. – Примеры я иногда вообще тяжело решаю. И задачи тоже! И вообще я не хочу быть учителем!

Оля обняла сестрёнку.

– А кем ты тогда хочешь быть?! – спросила она девочку.

Глаза Нади засияли ярким цветом! Казалось, что никто кроме Оли не задавал ей подобных вопросов.

– Я хочу быть художником, как папа… – почти шёпотом проговорила малышка. – Я рисую картины, а мама называет их «мазнёй», она не разрешила мне ходить в художественную школу, сказала, что это будет меня отвлекать от учёбы в школе обычной…

Оля шёпотом проговорила на ухо Наде: «Делай то, что тебе нравится, то, что у тебя лучше получается, занимайся тем, что приносит тебе радость и никого не слушай! Жить тебе, а не твоей маме за тебя! Это твоя жизнь!»

Словно тёплая волна пробежала по телу. Надюшка прижалась к старшей сестре и почувствовала, как ей стало хорошо и уютно на душе.

Мария Викторовна в это время готовила на кухне ужин и потому вовсе не слышала разговор девочек.

7 глава

Через несколько дней Мария Викторовна вошла в комнату к дочери и эмоционально воскликнула: «Это что такое?! Что за бардак, Надя, я не поняла?!»

Девочка после таких слов вздрогнула и испуганно взглянула на маму.

Мария Викторовна же уже не могла остановиться.

– Что за баночки-скляночки валяются?! Что за приторный запах?! Зачем это всё в таком количестве?! Это что… моя квартира превращается в маникюрный салон!?

Оля спокойным бесстрашным взглядом посмотрела на бунтующую тётушку.

– Тётя Маша, что вы так волнуетесь?! Я всего-навсего учу Надю правильно красить ногти! Мы сделали френч! – сказала девушка.

– Что ещё за спенч?! Надя, что за гадость на твоих руках?! Что подумают мои коллеги, когда увидят?! Немедленно стереть! С глаз долой!

– Мама, ну они же красивые…

– Тебе рано…

– Тётя Маша, сегодня рано, завтра – поздно. Когда же жить?! Вы реально думаете, что можно всю жизнь подчинить строгому расписанию?!

Мария Викторовна строгим взглядом оглядела племянницу.

– Организованному человеку – да. А неорганизованному – нет. Надо каждый день методично работать, идти к своей цели, стараться…

– А потом умереть, не достигнув её!

– Оля, что ты несёшь: тебе всего двадцать лет?!

– А Лермонтову было двадцать семь, а Пушкину – тридцать семь, а Гоголю всего… забыла!

– Ну взяла… гениев! Нам до них далеко! Наше дело – землю пахать да своими муравьиными делами заниматься!

– Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом!

– Максималистка и бездельница!? Хорошо так рассуждать, когда смело прожигаешь деньги своего отца!? – бросила обидную фразу племяннице Мария Викторовна и вышла из комнаты.

Олька через силу улыбнулась Наденьке.

– Ну что, давай теперь подточим ноготочки!? – весёлым голосом сказала она девочке.

– Давай! – радостно ответила старшей сестре Надюшка.

Удивительно! Надя вообще никогда не находила общий язык со взрослыми, а с Олей она могла незатейливо болтать хоть о чём час-полтора, а иногда и все два часа. Пока не устанет язык. Оле хотелось доверять, она сама была какой-то естественной, непринуждённой. Такие люди девочке ещё не встречались!

Наденька всей душой полюбила Олю, настолько, что порой даже называла её просто «Олькой». Имя «Олька» словно больше подходило для её сестры, чем просто «Оля». Но вслух так назвать девушку Надюша н решалась. Неловко было!

8 глава

Ранним утром девятнадцатого февраля Мария Викторовна с Олей и Надей сидели за столом на кухне, кушали яичницу с колбасой.

Мария Викторовна умело орудовала ножом и вилкой, энергично проглатывая кусок за кусочком, Надюшка ела медленнее мамы, Оля же вообще вальяжно растягивала приём пищи, словно он был чем-то крайне важным и полезным в её жизни.

– Оленька, ты чем планируешь заниматься?! – пристала Мария Викторовна в очередной раз к нерадивой, на её взгляд, племяннице.

– Буду жить! – не прожёвывая пищи, ответила своей тётушке Оля.

Со стороны девушки ответ прозвучал очень смешно, Надюшка едва удержалась, чтобы не рассмеяться.

– Жить-то, это всё понятно. Ты будешь учиться или работать?!

Оля отставила в сторону свою тарелку с яичницей и честно призналась: «Я не хочу об этом думать и говорить!»

Мария Викторовна стукнула кулаком по столу.

– Как это не хочу думать, Оля!? Тебе двадцать лет уже! В твоём возрасте надо либо учиться, либо работать! – сказала учительница строгим голосом.

– Я не хочу ни то, ни другое…

Мария Викторовна старалась всячески морально давить на племянницу, открыто выражая своё недовольство, девушка же пыталась сопротивляться натиску своей тёти.

Надюшке было забавно наблюдать за диалогом, гадая в данный момент, кто же из двух упрямых барышень победит?!

– Человек должен заниматься делом всегда. Всю жизнь. Он не должен просто так просиживать свои штаны! Он должен учиться, работать, убираться дома, а отдыхать надо… только в каникулы, отпуск, выходные и никак по-другому. Иначе произойдёт деградация личности!

Оля вздохнула в ответ.

– Вы думаете все живут именно так, как вы говорите?! – спросила девушка тётю.

– Если не живут, то должны жить именно так! Моему брату сорок пять лет, он что тебя до самой старости будет обеспечивать что ли?! Ему и самому пожить захочется. На пенсии…

– Не беспокойтесь, тётя Маша, я найду себе богатого спонсора!

– Да кто тебя возьмёт – неуча?!

Лицо Марии Викторовны скривилось от возмущения.

– Точно, тётя Маша, вы говорите! К тому же каждый человек в нашем мире имеет высшее образование! Без этого ну просто никак!

– Всё, с меня хватит!

Мария Викторовна встала из-за стола и чётко проговорила, обращаясь к Оле: «Если ты через три дня не найдёшь работу – вон из моего дома! Ты уже неделю здесь живёшь, а даже не соизволила хотя бы раз помыть за собой тарелку?! Я уже молчу о том, чтобы пропылесосить или что-то приготовить… Я не собираюсь содержать у себя великовозрастную детину, которая ничего не хочет делать. Тебе ясно!?»

– Ясно. Спасибо, тётя Маша!

Оля вышла из-за стола.

Через полчаса девушка уже собрала чемодан и начала собираться на вокзал.

Мария Викторовна смягчилась.

– Ты хоть билет на автобус взяла?! – спросила она племянницу.

– Не волнуйтесь, куплю на вокзале, – последовал ответ.

Без пятнадцати одиннадцать девушка вышла из квартиры Хмелининых. Не попрощавшись!

Надя со слезами на глазах набросилась на мать.

– Мама! Как ты могла так поступить?! С Олей было так весело, так хорошо, она такая добрая, умная, хорошая…

Мария Викторовна растерянно пожала плечами в ответ.

– Да, я сама такого не ожидала, думала просто её повоспитывать, – призналась женщина своей маленькой дочери.

9 глава

Прошёл час, потом другой, потом третий. Мария Викторовна начинала нервничать, то и дело описывала круги по комнате. Надя ничего не хотела: ни играть в компьютер, ни заниматься уроками.

– Что-то я перегнула палку… – думала Мария Викторовна.

В половине четвёртого дня сотовый телефон учительницы забренчал. Звонил Павел Валерьевич – двоюродный брат Марии Викторовны, папа Оли.

С содроганием сердца женщина подняла трубку.

– Маша, алло, – услышала она энергичный голос.

Словно гора свалилась с плеч! Значит – Оля едет домой, значит – всё хорошо.

– Решил услышать твой голос. Что ты сделала с Олей, давай признавайся, хулиганка!?

Голос в трубке засмеялся.

– Я просто…

Мария Викторовна собралась было неуклюже произнести оправдательную речь, но Павел Валерьевич перебил сестру: «Ты представляешь, Маша, я совсем не узнаю Олю, она постоянно звонит мне и рассказывает о том, какая ты деловая, активная, как ты нравишься ей. Любит тебя всей душой! Хочет быть на тебя похожей! Ей очень нравится, как ты жаришь блинчики с мясом! «Хочу, – говорит, – папа, научиться тоже…»»

Учительница не знала, что произнести в ответ. Молчала.

Павел Валерьевич между тем продолжал: «Я так рад, Маша, что вы подружились. Я ещё позвоню тебе!»

После этих слов Павел Валерьевич отключил вызов.

Стало легче на душе и одновременно тревожно.

«Где же всё-таки находится Оля?» – думала Мария Викторовна.

Этот вопрос не давал ей покоя.

2 часть

1 глава

Олька вышла во двор во взволнованном состоянии. На улице светило яркое солнце, начинал таять снег, длинные сосульки свисали с крыш дома, над головой у девушки было ясное чистое небо, но паршиво было на душе.

Времени полдвенадцатого дня, сейчас бы само-то посмотреть какую-нибудь передачу по телевизору, сделать новую причёску, зависнуть на сайте «В контакте», а нет… Жизнь вносит свои коррективы.

Куда идти? Куда бежать? Ехать домой? Опять выслушивать упрёки отца, профессора «кислых щей», как называет его про себя Оля?! Обратно к тёте Маше?! Нет, ни за что! Хватило её ворчанья на неделю сполна!

Оля медленно покатила свой чемодан, благо к нему были прикреплены колёса. Девушка медленно шла по улицам города, ни о чём не думая. Шла просто. В одну сторону. По одной линии.