Хроники Лерона

– Конечно. Пусть мне не удалось вернуть украденные тобой воспоминания с помощью одураченного мной Арды. Откуда же мне было знать, что ты овладеешь Схайорелом?! Пусть ты ускользнул от возмездия в Сумефе, вырвавшись из моих смертельных объятий с помощью какой-то неестественной Силы. Но на этот раз я все тщательно спланировал. Из какого Измерения ты не переносился бы, ты все равно попал бы в Зазеркалье, прямо мне в руки. Знаешь почему? Потому что я ослабил грани своего Мира для тебя и всех тех, с кем ты сблизился в последнее время.

– Ты постоянно твердишь о каких-то воспоминаниях, которые я якобы похитил у тебя, называешь себя Утратившим Прошлое. Что за бред, Норель? – перебил его я, продолжая концентрировать искусственную Мощь.

– Когда мне открылись те стороны Силы, которые до сих пор сокрыты от Детей, и я утратил человеческую натуру, то стал искать ответ на вопрос, почему я не такой, как все. Я нашел Мир, вернее целую вереницу Миров, законы развития которых мне были понятны, в отличие от Миров, в которых хозяйничали вы. Я назвал эти Миры Зазеркальем и обосновался в них, постигая протекающие в них процессы. И я знаю, что сделал важное открытие, важный вывод из своих экспериментов, но какой – не помню. А потом пришли Великий Отец Туман, Равол, Лорель и сказали, что это ты украл мою память, мое прошлое и что я должен отомстить тебе.

Я присвистнул. Во дела! Если, конечно, он не врет.

– Когда я перехожу на другую сторону, то есть покидаю Зазеркалье, то мое тело начинает медленно разрушаться, я теряю свою Силу, а ваша Сила разлагает меня. В этом также виноват ты. Но сейчас я верну себе все!!!

И он обрушил на меня всю свою волю, пытаясь выгнать мое “Я” из моего тела. Я сопротивлялся изо всех сил, но какой-то червячок медленно и уверенно прогрызал дыры в моей обороне. Я не понимал, как это удается Норелю, ведь я долго владел Силой, прежде, чем меня ее лишили, и поэтому знал, что с ее помощью невозможно пробить блок, сплетенный мною из Виртуальной Силы. Что он там ворнякал про сокрытые стороны Силы? Я проигрывал. Он захватывал мой разум, чтобы выгнать его из моей головы. Странная картина всплыла в моей сознании: я наношу несколько ударов ножом Кассандре, девочка падает, ее огненно-рыжие волосы кажутся тоненькими струйками крови, стекающими в снег.

– За что? – стонет девочка.

Я смеюсь. Нет, это не мой смех! Это смеется Норель, хоть звуки вылетают из моей груди! Неужели это его воспоминания уже внедряются в мой мозг?!

Бум!!! Я встряхнул головой. Давление чужого разума пропало. У моих ног валялся бесчувственный братец, а сразу за ним стояли три красавицы, сжимающие в руках бейсбольные биты. Они были скорее раздеты, чем одеты, поэтому, не смотря на тусклый свет звезд, одну из суккуб я узнал сразу.

– Ипполита! – радостно воскликнул я и бросился навстречу девушке с распростертыми объятиями.

Наткнувшись на одну биту животом и поцеловав со всего маху вторую, я упал на колени, тут же получив третьей по спине. Вот это да! А ведь я был так изобретателен во время наших с Ипполитой интимных встреч в подвале ее дома на Род-Ходре, и за это такая благодарность!

– Где мальчик? – зло спросила меня ведьма.

– Какой мальчик? – я прикинулся дурачком и тут же получил по шее.

Идиот Норель! Он, видите ли, ослабил грани Зазеркалья для меня и тех, с кем я был близок! У меня появилась идея. А почему бы и нет? Я освободил сознание и попробовал ухватиться за Виртуальную Силу. Меня треснули по голове. Что же делать? Взгляд мой упал на Нореля, лежащего чуть в стороне. На него никто не обращал внимания. У меня родилась еще одна идея. Я вошел в его голову, пользуясь тем, что он был без сознания, его же разум переместил в свой мозг. Я добровольно совершил то, чего добивался Норель в течение многих месяцев! Я рисковал, но у меня были причины надеяться, что все обойдется. Я легонько толкнул сознание брата, и он, очнувшись в моем теле, пошевелился.

– Где пацан? – заорала ему на ухо Ипполита.

– Я не понимаю… – начал было Норель, но его огрели битой по башке, и он отключился.

Порядок. Я медленно поднялся, сплел клубки Силы, опутав ими Дочерей Стихий, и, отворив виртуальные двери, выкинул женщин из Зазеркалья в самое заброшенное Измерение известное мне – в Фиччи-Шиц. Довольный собой, я запечатал Врата, пару раз для подстраховки врезал Норелю, пребывающему в бессознательном состоянии в моем теле, после чего выкурил штук пять сигарет, тем самым сократив жизнь брата и удлинив свою. Легкие Нореля не выдержали, и я зашелся в приступе кашля. Отхаркившись, я вернулся в свое тело, заставив брата занять свое. Мое тело болело, особенно остро чувствовались те два удара, которые я нанес сам себе несколько минут назад. Разозлившись я бахнул Норелю по морде “с носаря”, а потом задумался, что же сделать дальше с родственничком. Когда я решил раскроить ему череп бейсбольной битой и занес орудие убийства для сокрушительного удара, то услышал душераздирающие крики Анжелики и Алексея, которые доносились со стороны лагеря. Заехав по-быстрому брату-близнецу по башке палкой, предназначенной для того, чтобы отбивать мячи, удостоверившись, что из головы Нореля потекла кровь, я ринулся на помощь друзьям.

Я выскочил на поляну с догорающим костром и остановился, как вкопанный. Сгустки тумана и плащи с пустыми рукавами и капюшонами. Живущие-В-Тумане! Друзья или враги? Правда ли то, что они настроили против меня Нореля? Если да, то с какой целью они это сделали? Что, если Норель не солгал? Я вспомнил слова древней песни: “И силу черпают в обмане…”

– Привет, брат, – прорычал Равол, глядя на меня пустыми глазницами.

– Здравствуй, Лерон, – прогремела Лорель, сжимавшая под мышкой увесистый сверток.

– Ты наш пленник, – пророкотал Великий Отец Туман.

Все-таки враги. Ничего не понимаю.

Глава XI. Чем дальше в лес…

Куда ни плюнь, все равно попадешь в Ребенка Силы. Ох и расплодилось же нас за последние несколько веков! Да, на славу потрудились Королева Тьмы, ее сестры и братья! Я мог назвать около тысячи имен своих наиближайших родствеников: Норель, Арда, Равол, Лорель, Курт Ирвинг, Лигред, Демлин, Дердлин, Нокард, Валгена, Фландл, Маргон, Рэлок, Колс, Амол, Нилмед, Олмон, Лекрам и так далее. И все они, включая своих матерей и отцов, то есть Избранников Силы и Стихий, делились когда-то на Коргов и Скайров, сражались друг с другом во Вселенской войне, вызванной разделом сфер влияния, Миров. Эта война значительно проредила наши ряды, но с тех пор прошло слишком много времени, и нам опять становилось тесно. И первая после Древнего Перемирия битва между Коргами и Скайрами уже состоялась. Произошла она в Подлунном Мире, и в ней не было ни проигравших, ни победивших. В том сражении я выступил на стороне Скайров. Хотя, если разобраться, я вышел на поле брани против болотного монстра Лжескворта и вызвавшего меня на дуэль Арды, и просто Скайры поддержали меня. И, если быть честным, по большому счету мне было наплевать и на Коргов, и на Скайров, но я ничего не понял, когда бывшие союзники захватили меня и моих друзей в плен.

– Отец, может поищем Нореля? – спросила пугающе прекрасная Лорель.

– Щенок уже сыграл свою роль. Бездарное отродье Королевы Тьмы! Зачем он нам нужен, если он, провалив первое задание, начал действовать самостоятельно, поря при этом горячку? Кретин! – сказал благородный и гордый злодей, откинув за плечи голубоватые длинные волосы.

– Но он же твой сын! – в сердцах воскликнул демонический Равол.

– Мой сын – это тот, кто не щадя себя трудится во благо нашего дела, каждым своим поступком приближает нас к заветной цели. Мой сын – это ты Равол.

Равол смущенно потупил бездонный взор.

– Может кто-нибудь желает побеседовать со мной? – произнес я, прощупывая потоки Виртуальной Силы.

– Конечно желает, – рявкнул папа. – Ты тоже не справился с заданием, балбес!

– Хм! Интересно узнать, в чем же оно заключалось, папочка?

– Ты должен был уничтожить Арду, а ты сбросил его в Пустоту! Ты должен был отомстить Королеве Тьмы за те лишения, которым она подвергла тебя, украв память, а ты мирно беседовал с ней, покуривая! Ты же Скайр, ты должен ненавидеть Коргов, а ты даже не можешь отличить врага от друга! Ты – предатель! Тебя ждет трибунал!

Он брызгал слюной и разорялся по поводу великих идей и правого дела Скайров, орал, что победа будет за ним и его солдатами. Оказывается, мой отец – фанатик. Я понял, что разговор о его запрете на участие Живущих-В-Тумане в Великой Битве – ложь и что все эти века, позабыв обо всем на свете, Туман вынашивал планы мести отвергнувшей его Королеве Тьмы и Арде. Он как-то пытался использовать Нореля в своих многоходовых играх, втянул и меня в эту бессмысленную войну. Прикрываясь маской пацифиста, он лицемерно плел тайные заговоры и интриги. Действительно, наверное, это у нас у всех в крови.

Знает ли он, что я владею альтернативной Мощью? Я не ощущал никакой блокировки своих новых способностей. Лигред был прав – у меня на самом деле было огромное преимущество перед остальными Детьми, Избранниками, Стихиями. Означало ли это, что не были бредом и его слова о разумности Элизиума?

Я не стал открывать Врата, а просто прыгнул в бледный, едва ощутимый, медленно угасающий на протяжении сотни веков Стример, потянув за собой Курта, Алексея, Винсента, Андрея и Анжелику. Узкий светящийся разветвленный канал выплюнул нас у величественного замка, напоминавшего гору, а не созданное человеческими руками строение. Гигантские блоки, плотно подогнанные один к одному, образовывали стену, взметнувшуюся к небесам. Я вдыхал чистый пьянящий воздух, оглядываясь по сторонам. Я увидел еще два грандиозных монументальных сооружения, башни которых рвали белоснежные облака. Потом из похожей на сказочную рощи выскочил пятнистый леопард и сказал:

– Вы – Герои?

– Не знаю, – ответил я, начиная кое-что понимать.

– Если вы пришли в Край Рожденных До Взросления Вселенной, то вы должны быть Героями, иначе вы умрете, – промурлыкал разумный кот.

– Значит мы – Герои! – гордо сказал я.

Как только я произнес эти слова, Мир взорвался фанфарами. На шпилях трех замков одновременно взметнулись и затрепетали сотни красочных знамен. Трубы, барабаны, литавры. Откуда-то появилась многотысячная толпа красивых благородных людей и грациозных животных, и все они радостно приветствовали нас возгласами и аплодисментами. Но вот гомон и музыка смолкли, и перед нами материализовались три существа. Первое было грифоном, второе – гиппогрифом, третье – сфинксом.

– Я – Франиометелус! – прорычал грифон.

– Я – Шагодорумвиль! – заржал гиппогриф.

– Я – Чилозарусан! – произнес сфинкс.

Представились и мы.

– Трон или Ожерелье? – спросил грифон.

– И то, и другое! – смело ответил я.

– Кто? – задал вопрос гиппогриф.

– Он, – произнес я и подтолкнул вперед сжавшегося от страха Андрея.

Мальчишка затравленно посмотрел на отца, но Курт, видимо, сообразив, что происходит, лишь кивнул головой. И тогда тщедушный паренек лет пятнадцати-шестнадцати решительно шагнул навстречу великим магам.

– Знаешь ли ты три испытания, которым мы подвергнем тебя? – прошептал Чилозарусан.

– Первое – кровью, второе – родством, третье – судьбою! – выпалил мальчуган.

Я удивленно вытаращился на Ирвинга. Да, он времени даром не терял. Андрей явно был введен в курс дела.

– Когда начнем? – спросили хором три брата-мутанта.

– Сейчас! – ни на секунду не задумавшись, выкрикнул мальчик.

– Ты имеешь право выбрать спутника, – сообщили мифические звери.

Андрей оглянулся на отца, но Курт отвернулся, и тогда, не колеблясь, паренек указал на меня.

– Выбор сделан, – Франиометелус расправил крылья.

– Первое – кровью, – гаркнул Шагодорумвиль.

* * *

Плывущие в переливающемся всеми цветами радуги воздухе ленты мерцающих трасс оплетали замысловатым узором Мир от горизонта до горизонта. Я шел по одной из лент, постоянно меняющей свое направление, и смотрел вниз. Там, на тускло светящейся серебряной земле, расцветали огромные бутоны ядерных взрывов. Облака жаркой плазмы проносились над головой. Дикая пляска протуберанцев агонизирующего светила гипнотизировала разум, и я вспомнил название свернувшегося в коллапсе Измерения – Хадес. У него было еще одно название – Первое. Говорят, что именно здесь несколько десятков тысяч лет назад неизвестно откуда пришедшие во Вселенную обосновались Саммаэль и Лилит.

Я пошевелил затекшими руками, связанными за спиной, и посмотрел на Андрея, бодро шагающего по хаотически изгибающейся дороге. Он тоже был связан. Одиннадцать воинов-гигантов, облаченных в сверкающие доспехи, напоминающие скафандры, сжимая в руках какое-то оружие, похожее на автоматы, вели нас к чему-то очень большому, очень горячему, очень живому и очень яркому. У меня возникло подозрение, что это легендарный Логос, эфирно-огненная душа космоса, но спустя несколько минут я понял, что ошибся. Это был дворец, заслонивший все располагающиеся за ним пространство. А может за ним уже и не было никакого пространства? Было что-то в этой непостижимой для моего разума сюрреалистической конструкции одновременно и от космического корабля, и от средневекового замка, и от горной гряды. Одиннадцать шпилей, венчающих одиннадцать башен, словно одиннадцать ракет, взметнулись к звездам, пронзая в космосе черные дыры. Стены этого таинственного сооружения были сделаны из кирпича и плит, стальных листов и деревянных щитов, каменных блоков и стеклянных колонн. Столбы огня и воды вырывались из сопл, расположенных на стенах этого дворца, со скал, также являющихся частью загадочного замка, стекали потоки жидкого воздуха и расплавленного металла. Это была картина, достойная кисти Сальвадора Дали.

Нас ввели во дворец, заставляющий осознать, как мы все ничтожны в этой Вселенной, по хрустальной лестнице, и мы оказались в ультрафиолетовом Тоннеле, на другом конце которого нас кто-то ждал, судя по темному силуэту. Когда прошла вечность и мы добрались до выхода, перед нами предстала обнаженная женщина божественной красоты. Лицо ее было лицом образованного и воспитанного человека, но выражало усталость и досаду. Некоторая часть ее сущности постоянно как бы убегала, ускальзывала от смотрящего на нее. Эта худая женщина с пламенными глазами была одержима какой-то невероятной силой, возможно даже силой зла. Было что-то колдовское в ней, в молодой и очаровательной.

– Кто это, братья? – спросила нагая у наших конвоиров.

– Они появились из ниоткуда. Они называют себя Лерон и Андрей. Возможно, Гала, это соплеменники отца и матери, которых они так давно ждут, – ответил ей один из охранников.

– Что ж, ведите их за мной, – сказала Гала и, повернувшись к нам спиной, пошла вперед, покачивая бедрами.

Когда мы, преодолев лабиринт мрачных коридоров, одни из которых освещались факелами, а другие – электрическими лампами, оказались у бассейна, заполненного ртутью, я ощутил сильный приступ эрейтофобии. Вокруг жидкого зеркала на золотых плитах располагались в чересчур откровенных позах десять голых красавиц. Десять воинов в мгновение ока сбросили с себя доспехи и одежду, прыгнули в бассейн и начали плескаться в ртути. Гала, я, Андрей и воин, которого Гала называла Гаем, отправились дальше.

– Гала, что это за женщины и мужчины? – попытался я завязать беседу и к своему удивлению получил исчерпывающий ответ.

– Это мои сестры и братья. Мы все дети одного отца и одной матери – одиннадцать дочерей и одиннадцать сыновей.

– А кто ваши отец и мать? – спросил я и тут же пожалел об этом.

– Гала, это не наши соплеменники, иначе они бы знали, как зовут их разведчиков! Это враги! – закричал Гай.

– Кто вы? Признавайтесь! – сказала Гала.

Я вспомнил, где видел ее раньше! На картинах Сальвадора Дали! Но как такое возможно?

Мы стояли у массивных дверей, инкрустированных драгоценными камнями и металлами.

– Пусть Саммаэль и Лилит разбираются с ними, Гала, – произнес Гай (аве, Цезарь, друг сердечный) и распахнул створки.

В средних размеров комнате на возвышении, расположенном в центре круга, образованного голографическими изображениями геральдических животных, в креслах, подлокотники которых были усеяны мигающими лампочками, кнопками, тумблерами, сидели мужчина и женщина. Они были совершенны. Их лица пугали своей красотой, а от обнаженных тел невозможно было оторвать взгляд, настолько они были идеальны. Их руки и ноги были унизаны браслетами, от которых тянулись куда-то вверх тонкие провода, их головы венчали короны, также соединенные с неким объектом под потолком разноцветными проволоками. Глаза их светились знанием, таким великим и таким древним, что меня бросило в дрожь. Мой разум отказывался верить в то, что передо мной – Император Вселенной и Царица Цариц.

– Герои, явившиеся в Эльдорадо, чтобы пройти Испытания? – спросила сладкоголосая Лилит, улыбнувшись так, что неугасимый огонь вспыхнул в моих чреслах.

– Да! – выкрикнул Андрей, трясущийся от страха.

Праотец и праматерь посмотрели на мальчишку, которого до этого не замечали.

– Ба, Лилит, да это же сам Дракон! – воскликнул восхищенно Саммаэль и радостно засмеялся.

– Но он еще слеп, – сказала задумчиво Лилит.

– Он прозреет, когда вручит своей избраннице твое Ожерелье, любовь моя.

– Так что, будем считать, что первое испытание он прошел?

– Осталась маленькая формальность. Дракон, подойди сюда, – приказал Андрею его прапрадед.

Когда мальчик робко приблизился к тем, кого Дети Силы, Избранники Силы и Стихии считали мертвыми богами, Саммаэль из воздуха выхватил кинжал, а Лилит – чашу. Император вспорол себе и Царице вены на запястьях, предварительно сдвинув браслеты, и черная кровь, густая и пенящаяся хлынула в чашу. Когда сосуд был полон дымящейся жидкости, раны на их руках закрылись и браслеты сели на место.

– Пей! – властно приказали пареньку Саммаэль и Лилит, протягивая чашу.

Я видел, как побледнел мальчик, как покачнулся, чуть не упав в обморок. Но потом он напрягся, мышцы его словно задеревенели, и он, шагнув вперед, принял у Императора и Царицы грааль с кровью и одним глотком осушил его.

– Теперь ты сможешь принимать свою истинную форму! – объявил Андрею Император Вселенной, и на секунду мне показалось, что там, где только что стоял мальчишка, сидит огромный золотистый дракон.

– Да, но что мы дадим спутнику Дракона? – спросила мужа Лилит, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на божественной груди.

– В самом деле, мы должны вознаградить и спутника, – сказал Саммаэль, задумчиво потирая подбородок.

– Как зовут тебя? – обратилась ко мне Лилит, будоража мое либидо.

– Лерон, – сказал я, краснея.

– О, сын Мегары, Королевы Тьмы! – удивленно приподняв бровь, произнес Саммаэль.

Я кивнул.

– Ну тогда мы ничего не дадим тебе, потому что тебя и так направляет длань Судьбы. Судьба ведет тебя по жизни, и только она знает, где конец твоего пути. Не противься ей, Лерон, потому что это бесполезно. В конце концов, когда-нибудь ты узнаешь, что уготовано тебе ею. Скажу лишь одно – ты будешь одним из самых величайших Детей Силы. Знай, что мы с Лилит гордимся тобой, правнук! – торжественно сказал Император Вселенной.

Затем он поднялся со своего кресла и спустился с подиума вниз. За ним тянулся шлейф проводов. Он подошел к застывшим мифическим животным и коснулся тыльной стороной ладони крыла гиппогрифа. Призрачный гигантский зверь в мгновение ока обрел плоть и ожил.

– Шагодорумвиль, первое испытание пройдено. Ты выполнил свою миссию.

Гиппогриф покорно склонил голову.

– Прощай, Дракон. Прощай, Лерон. Удачи вам, – сказала прелестная Лилит и помахала нам изящной ручкой.

Я моргнул и очутился в Эльдорадо. Рядом со мной стоял Андрей-Дракон, ошеломленный, но не сломившийся. Я не сразу сообразил, что изменилось в Мире, но позже понял – исчез один замок, а перед нами сидели только два великих мага, рожденных до взросления Вселенной, – грифон и сфинкс. В гробовой тишине голос Чилозарусана прозвучал, как раскат грома:

– Кровь – одна!

– Второе – родством, – прорычал Франиометелус.

* * *

Под многовековым дубом, корни которого выступали над поверхностью земли, тесно переплетаясь, сидел бородатый мужчина, обнаженный по пояс. Рядом с ним медленно нес свои воды ручей, омывая бесформенные нагромождения камней, и ослепительно белые лилии покоились на его поверхности. В тени, отбрасываемой экзотическими деревьями, в пышных кронах которых пели райские птицы, резвился детеныш леопарда. Лианы, папоротники, заросли камышей и бамбука, яркие цветы – все это радовало своей гармоничностью глаз, невзирая на буйство красок. Два грациозных лебедя, белый и черный, плавали чуть поотдаль в небольшой заводи, навевая трансцендентные мысли.

Мужчина, который судя по всему медитировал, вышел из транса и, растерянно моргая, уставился на нас.

– Здравствуйте, – сказал я. – Меня зовут Лерон, а это – Андрей, мой племянник.

Мудрец, йог, мистик или как-его-там по-прежнему молчал, созерцая нас. Потом он задумчиво почесал густую черную бороду и спросил:

– Ты – одна из форм Господа?

– Нет, я Принц Черных Барханов, сын Королевы Тьмы, – в замешательстве ответил я.

– Да, ты явно не Верховная Личность Бога и даже не одна из форм его, потому что ті не украшен гирляндой из лотосов и лилий, а тело твое не сияет, как солнце. Да и руки у тебя две, а не четыре. Я уже не говорю об атрибутах: раковине, диске и палице. Но рядом с тобой, Лерон, почему-то Гаруда, сын Таркшьи и Винаты.

Я посмотрел на Андрея, но вместо худого мальчишки увидел существо с прекрасным человеческим телом, но с золотистыми орлиными крыльями за спиной. Руки и шея этого существа были покрыты перьями, а вместо носа у него был клюв. Его запястья были унизаны дорогими браслетами, голову венчала корона, усыпанная бриллиантами, на нем были штаны из желтого шелка.

– Что ты сделал с ним, чародей?! – крикнул я и грозно шагнул навстречу незнакомцу.

– О, у тебя мой Перстень! – удивленно воскликнул мужчина, когда его испуганно бегающий взгляд задержался на моих сжавшихся в кулаки руках.

Я остановился. Неужели это легендарный Обсор Рэльский, автор “Бурь Силы”, саги, повествующей о Войне Избранников Силы и Стихий, о битвах Коргов и Скайров, создатель магического Перстня и, наконец, самый первый сын Саммаэля и Лилит? Я напрочь позабыл о метаморфозах, произошедших с Андреем, потому что внезапно вспомнил о том, как мне удалось воспользоваться Перстнем на Род-Форхе, практически ничего не зная о нем. Он работал как врата для демонов, заточенных в Глазе Дракона. Кто подтолкнул меня тогда к правильному решению? Я спросил об этом у Обсора, на что он ответил:

– Когда кто-то преданно служит Брахме Нерожденному и является его истинным потомком и последователем, тому часто оказывает он свою милость, что проявляется в виде божественных откровений. Так было со мной, Ману, когда я создавал Перстень, так произошло и с тобой, когда ты использовал его, выпустив на волю плененых мною ракшасов.

Я ничего не понял, поэтому задал следующий вопрос:

– При чем тут Брахма и почему ты называешь себя Ману, Обсор?

– Имена! Какой в них смысл? Одни называют меня Обсором, другие – Ману, третьи – Адамом, четвертые – Юхивой, пятые – Сатанаэлем. Так и у Императора Вселенной множество имен – Саммаэль, Брахма, Бхага, Яхве, Увьяда, Гаш, Мат’ян. За разными именами прячется одна суть: как не называй Императора Вселенной, он по-прежнему останется Императором, так и я навсегда останусь самым первым человеком. Вот и ты назвал себя Лероном, хотя одни знают тебя как Артема, другие – как Мэтлока, третьи – как Фхргана, четвертые – как Леро Тумо, и так далее, и так далее. Имена относительны, а все относительное прячет от нас Абсолют.

Я невольно представил запотевшую бутылку своей любимой водки, и засмеялся, не взирая на серьезность момента. Первочеловек укоризненно посмотрел на меня, но потом хмурое лицо его прояснилось, и он вместе со мной захохотал. Таким образом, мы проявили одинадцатую форму экстаза трансцендентальной любви. Когда мы успокоились, я продолжал задавать вопросы:

– Ману, мне всё время везёт, причём порой по-крупному. Я подозреваю, что кто-то стоит за этим моим везением. Мне кажется, что как только обстоятельства оборачиваются не в мою пользу (кстати, я не исключаю варианта, что их тоже направляет чья-то рука), происходит нечто или появляется некто, как по команде невидимого режиссёра, и я выкручиваюсь благодаря этому из самых сложных, ситуаций. Ты случайно не знаешь, кто этот режиссёр?

– Я так отвечу тебе Лерон: герой и называется героем потому, что он не таков, как все, потому, что на него кто-то поставил большие деньги в великой вселенской игре. Ты – карта, я – карта, Гаруда – карта, даже Брахма – карта, но если он – джокер, я – туз, то ты и все остальные Дети Силы – короли, дамы и вальты. Тот, кто сделал ставку на тебя, помогает тебе, сдавая, как необходимо ему, чтобы сорвать банк, передёргивая и жульничая, а остальные стараются «посадить» игрока. И у каждого свой козырь и свой козырный король. Думай, что тебе везёт, пока везёт игроку, поставившему на тебя. Всё может измениться в любой момент, так что ты всё равно зависишь ещё и от расклада и никогда не должен сдаваться и опускать руки. Надейся только на себя, Лерон.