Большая ошибка

Не знаю, на какую булку я буду мазать свою сраную гордость. С чем жрать все это дерьмо тоже не представлял. Зато уткнулся лбом в дверь, за которой нашелся унитаз и раковина. Разумеется, все в сусальном золоте. Я сделал свои дела и быстро вернулся на первый этаж.

В гостиной уже все было готово.

Я плохо помню роспись. Очнулся уже в машине, когда все поехали продолжать в ресторан. Дождь лупил по стеклу. Дворники едва справлялись. Мозг включился, чтобы довезти меня до кабака в целости. Я бы предпочел опять встать на автопилот, но больше такого счастья со мной не случилось. Пришлось изображать нормальность, что-то отвечать Жене, участвовать в дебильных конкурсах ведущего. Я все время смотрел на часы. Нужно продержаться до шести – и свалю.

Но в итоге по сторонам я тоже глазел и замечал много странностей. Пытался глотать, но все равно не сдержался. К вечеру народ действительно упился и официоз спал. Женька ушел покурить с ребятами на улицу, а я сел на его место и спросил у восковой Саши:

– Странная свадьба, не находишь?

– Что тебе не нравится? – моментально завелась она, перекрикивая музыку дискотеки.

– Где твои родители?

– Дома.

– Он их не пригласил?

– Не твое дело.

– И ты на это согласилась? – не унимался я.

А Саша вдруг сверкнула на меня глазами и резко ответила:

– Это мое решение, Марат. Им тут не место.

Я покачал головой, не веря в ее слова. Отстранился и рассматривал лицо невесты. Она давно убрала фату назад. Дорогой макияж даже к вечеру не поплыл. Но губы были красными, воспаленными. Я не смотрел, как они целовались, но сейчас ясно видел, что Женя не был нежным с ней.

Все совершенно не укладывалось в мои критерии «долго и счастливо». Ей будет плохо. Она это знает. И раньше знала. Но все равно вышла за него.

– Неужели я так ошибся в тебе, Саш? – проговорил я, потому что не мог промолчать.

Она пожала плечами равнодушно, не уронив маску с лица.

– Какая разница теперь? – ответила Саша вопросом на вопрос.

Никакой.

Я встал и пошел искать Грифа. Он стоял на улице, ржал. Пришлось махнуть, чтобы привлечь внимание. Женька заметил меня, извинился и подошел сразу.

– Уже пора? – уточнил он.

– Да.

– Я Сашку позову. Проводим тебя до машины.

– Не надо. Я с ней уже попрощался. Пусть поест. У вас то горько, то конкурсы. Невесту совсем замотали.

– Да, такой день. Ты прав, как всегда, Казаев. Спасибо, что не кинул меня.

Женька уже был теплый от коньяка и полез обниматься. Я хлопнул его по спине, не отталкивая сразу. Гриф был признателен. Мне было тошно. Он отпустил меня и тоже саданул рукой по плечу, отпуская.

– Совет да любовь, – буркнул я и поспешил к стоянке.

Дождь продолжал моросить. Очень хотелось позвонить маме, но я сдержался. Она сразу поймет, что я в лоскуты и начнет допрашивать. Я все ей обязательно вывалю, и она будет переживать. Не вариант.

Поэтому я поехал к брату. Руслан был дома. Мили тоже. Они выглядели отвратительно милыми. Скорее всего, недавно трахались. Собственно, молодожены. Имеют право. Могли и послать, но встретили меня радушно.

– Ты откуда такой нарядный? – удивился Рус, рассматривая мой пиджак с цветочком.

– Со свадьбы, – буркнул я мрачно.

– Почему такой трезвый тогда?

– Долго рассказывать. Налей.

Мили, не здороваясь, просто подошла и обняла меня. Я кисло улыбнулся. Малявка всегда чувствовала, когда мне паршиво. Она знала слишком много, не зная ничего.

– Федра вышла за Тесея? – шепнула Ми мне в ухо.

– Да, – выдохнул я, отпуская жену брата.

Милана отошла от меня подальше, взглянула на Руслана. Она боялась нам помешать.

– Наверное, я пойду… – проговорила она.

Я поднял бровь.

– Куда ты пойдешь, Ми? За бортом холодно и мерзко. И темно до кучи.

– По магазинам, – предположила она.

Руслан хмыкнул, разливая текилу по рюмкам, не влезая в наш идиотский диалог. Но уши грел.

– Сиди дома, балерина. Ты точно не помешаешь мне напиться.

Они с Русей переглянулись и Милана сообщила:

– Застелю в гостевой. Может, еды заказать или приготовить что-то?

– Разрежь лайм, – попросил Руслан.

Мили кивнула. Через несколько минут мы втроем сидели за круглым столом. Мили потягивала коктейль с текилосом, а мы с Русей уничтожали чистый продукт. Они не спрашивали о свадьбе. Я не говорил. Мы просто болтали. Про детство, семью, про работу, про женщин, про любовь и друзей.

Я потихоньку приходил в себя и понимал, что завтра все будет нормально. Разве что дыра в животе никуда не денется, но за месяц я уже привык к ней. Как к пробкам в Москве. Не может же все быть зашибись в это жизни.

Саша

Я сидела на кровати и смотрела на небрежно брошенное на пол свадебное платье. Страх сковывал меня, не позволяя двинуться.

– С тобой бывало такое? – спросила я, не в силах выносить молчание мужа.

Я услышала, как Женя сделал глоток. Он стоял позади меня у окна нашей супружеской спальни.

– Бывало, – ответил он кратко.

– Значит, дело не во мне?

Гриф рассмеялся, поставил стакан с виски на подоконник и вернулся ко мне. Он присел на корточки, взял меня за руки. Мы оба были голыми. Но если Женя от этого как будто не страдал, то я чувствовала себя не просто обнаженной, а как будто с меня содрали кожу.

– В тебе? – переспросил он. – С ума сошла? Ты потрясающая, Саня. Такая у меня красивая, нежная, гордая.

Его ладони заскользили по моему лицу, спустились к груди, погладили живот. Я подалась вперед, чтобы поцеловать, но Женя сразу отпустил и встал.

– Просто тяжелый день, детка. Я выпил. Сейчас приму душ и лягу спать.

Он подмигнул и ушел в ванную. А я так и сидела на кровати, не понимая, что происходит и как мне теперь с этим жить.

Я смутно помнила свадьбу. Только Марат отчетливо отпечатался в памяти. Как он смотрел на меня. Как будто отрекался от самого дорогого.

Так и было.

Я врала весь день, почти не замечая этого. Ложь стала для меня привычной и почти нормальной. Но в ответ я получила боль. Женя целовал меня так яростно, когда кричали горько. Я почти плакала, но отказаться, конечно, не смела. Он как будто метил мой рот, да и меня саму. Губы болели. Я коснулась их пальцами – саднило.

Слезы покатились по щекам, но я быстро взяла себя в руки. Нельзя раскисать.

Я не понимала, почему у нас не вышло. Вроде бы все началось, но потом… Женя просто встал и налил себе выпить.

Его признание, что такое уже бывало, и попытки списать все на алкоголь ни черта не успокаивали.

В другой ситуации, наверное, я бы радовалась, что у моего мужа на меня не стоит. Но через некоторое время станет невозможно скрывать, что я беременна.

Вряд ли Гриф поверит в непорочное зачатие.

У меня не так много способов сохранить жизнь малыша и свою. Поэтому я встала с постели, распустила волосы и пошла в ванную соблазнять мужа.

Но это была очередная ошибка. Большая ошибка.

Зайдя в ванную, я увидела Женю через стекла душевой. Он водил рукой по члену, запрокинул голову и собирался кончить. Я снова остолбенела и смотрела на него, не отводя глаз. Гриф дернул рукой, и сперма брызнула на стенку. Он расслабился, повернул голову и сразу заметил меня.

– Выйди вон, – заорал Гриф так, что дверцы зазвенели.

Я убежала, заметалась по комнате, не зная, что делать. Но муж вышел почти сразу следом. В халате, с мокрыми волосами. Он поймал меня, мечущуюся по спальне, привлёк к себе.

– Не нужно ходить за мной, если я не приглашал. Понятно? – проговорил он сухо, но уже не зло.

Я кивнула, прекрасно зная, что нужно отвечать, если он спрашивает.

– Ты очень устала?

– Немного, – пискнула я, умирая от подобия обыденности, с которым говорил Женя.

– Я налью тебе ванну. Чтобы успокоиться. Пойдем.

Он не спрашивал. Я повиновалась.

Женя привел меня обратно, усадил на широкий борт ванны, открыл воду. Он деловито проверил бутылки на полке, выбрал что-то и вылил, взбил рукой пену, добавил соль.

Вода налилась быстро. Гриф указал мне жестом забираться. Я снова не могла отказать. Он устроился позади, надавил мне на плечи. От неожиданности я ушла под воду с головой, но тут же вынырнула. Женя посмеивался. Он вроде бы не собирался меня топить. И на том спасибо.

Муж взял флакон с шампунем и стал мыть мне голову. Он рассказывал что-то о вреде лака и моих красивых волосах. Его голос был пропитан заботой, но и ядом тоже. Мое сердце шипело и скулило. Словно слова Грифа прожигали его кислотой. Я снова включила туман, который спасал меня на свадьбе. Через пелену отчуждения не проникала боль. Я отгородилась от всего. Муж дважды вымыл мне волосы, подал полотенце, чтобы я могла промокнуть лицо, сполоснул мое тело, вытер насухо и увел в спальню. Там я надела заранее приготовленную сорочку, легла в постель. Женя присоединился ко мне, обнял сзади.

– Все будет хорошо, Саш, – пообещал он. – Люблю тебя, жена.

Гриф сразу отрубился. Даже во сне он крепко держал меня, не позволяя пошевелиться. Я пыталась уснуть, но мне мешала железная рука мужа и его храп. Пелена отрицания потихоньку таяла. Я снова и снова думала о Марате, ребенке, Жене и его проблемах.

Мне придётся сделать аборт, если…

Мысль об этом была невыносима, и я запретила себе думать.

Мне придется исправить свои ошибки. Если бы еще знать как.

Я все-таки смогла уснуть. А утром началась моя новая жизнь. Когда я проснулась, Жени в спальне уже не было. Я встала и сразу накинула халат. Было холодно.

Подойдя к окну, я увидела мелкую крупу, что летела с неба. Первый снег. Противный и колкий. Он падал на землю и сразу таял.

Рождественская мелодия заиграла в голове. Голос Синатры тоже подключился. Но себе под нос я спела на русском. Как Марат.

– Пусть идет этот снег. Пусть идет.

Глава 13. Гостеприимство

Саша

– Детка, открой, – потребовал Женя, настукивая в сотый раз в дверь нетерпеливую морзянку. – Что ты там делаешь столько времени?

Меня тошнило в унитаз. Я пыталась делать это максимально тихо, чтобы муж не догадался. Прошел месяц, а я так и не сказала ему, что беременна. От ребенка тоже не избавилась, хотя времени и возможностей у меня было навалом. Но от одной мысли об аборте у меня накатывали слезы. Жене нельзя было видеть, что я плачу. Поэтому я думала очень редко. Плыла по течению безмозглым бревном.

Офигенная позиция, знаю. Учитывая, что Женя со мной проводил не двадцать четыре часа в сутки, я могла думать вне его присутствия. Но тоже не думала.

Не знаю, что за чудо я ждала. Или просто оттягивала момент, мучаясь медленно и болезненно. Как и до свадьбы, я много училась. Курсы отлично отвлекали. Близилась аттестация. Все силы и мысли я устремила на практические итоговые работы.

Куратор дал мне настоящих клиентов. Мы много общались, и я составила планы продвижения через соцсети, настроила таргет рекламы.

Пожалуй, именно учеба не позволяла мне сойти с ума. Я вставала утром, занималась, созванивалась с клиентом, обсуждала этапы развития и по пунктам решения в продвижении.

Женя возвращался поздно, спал до обеда. Он пропускал мой утренний токсикоз, который, слава богу, особенно не беспокоил. Муж уходил из дома ближе к двум, и я почти сразу ложилась спать. Он снова ничего не замечал. Я как будто тоже. Не знаю, зачем я оттягивала момент. Нужно было все ему сказать, но я боялась. Ужасно боялась, что он заставит меня сделать аборт и не даст развод. Развода тоже боялась, потому что у меня не было денег на ребенка, не было крыши над головой.

Жить у матери и стоять на учете благотворительного фонда я точно не хотела. Хватит этому миру меня, которая росла в нищете. Но и убить своего ребенка не хватало сил. Так я и бултыхалась, как навоз в проруби.

Женя не спал со мной. Вернее, он ложился в постель и спал. Но у нас не было обычного секса. Иногда он раздевал меня, гладил и целовал. В эти минуты я все время пыталась прикоснуться к его члену, но он не давал. Эрекции просто не было, как я поняла. Он физически не мог сделать мне ребенка. Моя очередная подлость подохла в зародыше. Я не смогу подсунуть Грифу ребенка от Марата. В какой-то момент я этому обрадовалась. Не придется падать ниже дна. Зато туда меня отправит сам Гриф, когда правда выйдет наружу.

Сегодня, как на зло, меня накрыла тошнота вечером. Наверное, из-за экзотической рыбы, которую приготовил повар, и мне пришлось есть. От одного вида и запаха меня мутило. Нужно было сразу уйти, но при госте я делала вид, что все в порядке. Зря. Анатолий вряд ли бы обрадовался, если бы меня стошнило при нем.

– Я спущусь через минуту, – пообещала я мужу.

Женя неожиданно уточнил:

– У тебя месячные?

– Нет.

Я испытала очередной приступ паники, потому что однажды он заметит, что месячных нет слишком долго. Вряд ли я смогу это скрыть или запудрить Грифу мозги. Дураком он точно не был.

– Ты пугаешь меня, Саша. Открой дверь.

– Все хорошо, – соврала я в очередной раз.

– Открой, – потребовал Гриф. – Или я вынесу эту чертову дверь.

Пришлось повиноваться. Я быстро умылась и открыла дверь.

Женя вошел в ванную и тут же стал рассматривать мое лицо.

– Ты бледная, – сообщил он.

– Устала. Встала сегодня рано. Много занималась аттестацией.

Муж раздражённо выдохнул и стал отчитывать меня уже по привычному сценарию.

– Не надо убиваться на этих курсах, Саш. Что ты какая ответственная?

– Ты купил мне эти курсы. Я хочу получить максимум знаний.

Женя обнял меня за плечи, уводя из ванной и махнул рукой.

– Да плевать на них. Может тебе лучше что-то очное? Хочешь в МГУ? Мне кажется, там и то не такая нагрузка. Или ты везде себя сумеешь загнать?

Он болтал, не особенно требуя от меня ответа. Я вяло улыбалась и кивала.

– МГУ – это слишком, – проговорила я.

– Ты к себе необъективна, детка. Я уверен, ты сумела бы стать самой прекрасной ученой леди.

Мы спустились в столовую. Женя выдвинул мне стул. Я опять оказалась напротив Анатолия. Муж сел во главе, спрашивая гостя:

– Как думаешь, Толь, отправить Сашку в университет? Она так любит учиться.

– Не уверен, что девушке нужно забивать голову учебой, если она уже замужем.

Я не выдержала и закатила глаза. Спорить не было смысла. Шовинистическая позиция Толика была мне известна давно.

Женя с гостем некоторое время обсуждали образование для замужних девушек, потом вернулись к рабочим вопросам и общим новостям страны, даже мира. Я быстро устала от их разговоров и с трудом подавила зевок, но он предательски вернулся через секунду. Пришлось прижать ладонь ко рту.

– Я нагоняю тоску на твою жену, Жень, – усмехнулся Анатолий.

– Она рано встала сегодня.

– Тогда, возможно, нам стоит закончить этот вечер.

Я хотела сказать, что это точно не вариант, но Женя вмешался прежде.

– Иди в спальню, Саша, – приказал он.

Я не стала спорить. Этот тон был мне очень хорошо знаком. Он не допускал обсуждений и ослушания.

– Простите, Анатолий, – попыталась я оправдаться перед гостем. – Мне действительно лучше лечь спать. Доброй ночи.

– Конечно, – усмехнулся он. – Сладкой ночи, Саша.

Его глаза, как обычно, прошлись по всей моей фигуре, когда я поднялась.

Как обычно, мне было противно, но я быстро стряхнула с себя это мерзкое ощущение и скорее пошла наверх. Самое прекрасное в таком ужине – его конец.

Я вошла в комнату, разделась, легла в постель. Теплая благодарность к Жене затопила мое сердце. Пожалуй, это был один из немногих его приказов, что я исполнила с радостью. Лежа с закрытыми глазами, я погружалась в сон. Ранний подъем и приступ тошноты измотали меня. Но едва я начала погружаться в блаженное беспамятство, открылась дверь комнаты.

– Женя? – пискнула я, возвращаясь из сна.

Муж сел на кровать. Я услышала, как он снимает пиджак.

– Да, детка. Рад, что ты еще не спишь.

– Анатолий уже ушел? – запереживала я. – Так неудобно вышло. Я все испортила.

– Тихо, тихо. Все хорошо, сладкая. Ты ничего не испортила, – зашелестел Женя мне в губы.

Он подался вперед и стал целовать меня, раздевая.

Я заерзала, удивляясь пылкости мужа. Он был возбужден. Я его таким не помнила. Женя снимал с себя рубашку, нетерпеливо и дергано, не прекращая целовать меня. Его губы были требовательными, но не жестокими, как на свадьбе.

Тихонько застонав, я обняла его. Моя рука словно случайно упала ниже, касаясь паха. Проклятье, под брюками я ощутила твердость. Женя тут же поймал мои запястья, уложил меня на спину и подмял под себя, заводя руки мне за голову.

– Закрой глаза, – потребовал он.

Мне снова не стоило спорить. Я повиновалась. Глупая надежда, что сейчас он наконец меня трахнет, и я получу шанс, сжала мое сердце. Я едва дышала, боясь спугнуть эрекцию мужа. Он продолжал стягивать с меня шелковую сорочку, обнажая и трогая по дороге. Гриф подвинул меня, кажется, чтобы я оказалась поперек кровати. Я на все была согласна, продолжая держать глаза закрытыми. Но скоро муж встал с кровати и обошел ее. Он встал за моей головой, снова стискивая запястья пальцами, словно наручниками.

Я почему-то подумала, что он сейчас вгонит мне член в рот. Но ошиблась. К сожалению.

– Не шевелись, – велел Женя, сильнее сдавливая мои руки.

В этот момент я поняла, что мы не одни в спальне. Распахнув глаза, я увидела Анатолия с другой стороны кровати. Крик родился у меня в горле, но вылететь не успел, потому что Женя ловко перекинул мои запястья в одну руку, а другой зажал мне рот.

– Не надо кричать, Саш, – заговорил он убийственно спокойным и тихим голосом. – И дергаться тоже не надо.

Его приказ лег в благодатную почву. Я никогда не кричала, когда отчим поднимал на меня руку. Моей реакцией всегда было оцепенение. Как у мелких грызунов, которые притворяются мертвыми при нападении хищника. Вот и в этот раз я ощутила невидимые ледяные путы, которые сковали мое обнаженное тело.

Хотелось зажмуриться, но мои глаза не закрывались. Я смотрела, как Анатолий раздевается, ощупывая меня при этом своим фирменным плотоядным взглядом. Я не хотела смотреть на него, но не смотреть тоже не могла.

Рыдание рождалось в животе и трясло меня изнутри. Совершенно ужасно при этом ощущались Женины поцелуи на лице и ядовито нежный голос мужа:

– Будешь тихой, хорошо? Я сейчас уберу руку, и ты не станешь орать, как одержимая. Угу? Сама знаешь, в доме никого нет. Бессмысленно шуметь тут на нас.

Смысл слов проникал в меня как будто не через слух, а впитывался кожей. Она горела, словно от яда, которым меня заботливо натирал родной муж.

Он убрал руку с моего рта, и я действительно не издала ни звука.

– Ты будешь хорошей девочкой, Саш. Я знаю, – продолжал гипнотизировать меня Женя. – Лежи тихонько, сладкая. Вот видишь – не кричишь. Умница. Сейчас я отпущу тебя, и ты останешься лежать.

Беззвучный вопль сотрясал мое тело, когда Женя действительно отпустил меня. Возможно, я бы попробовала забиться в угол, но Анатолий сразу же навалился на меня своим телом. Он был худой, и его кости сразу впились в меня, придавливая к матрасу и причиняя боль. Женин партнер радостно пыхтел, лапая меня везде, где мог дотянуться. Он сосал мою кожу, кусал и больно щипал.

Я запрокинула голову в отчаянии и нашла глазами Женю. Он так и стоял около меня, жутко улыбаясь. Член в его руке был как никогда бодр. Анатолий тоже не страдал импотенцией, да и терпением не отличался. Потискав больно мои груди, он тут же стал возиться с презервативом.

Я продолжала смотреть на Женю, который так охотно отдал меня. Я умоляла его глазами. Без результата, конечно. Женя только яростнее дрочил, наблюдая за мной. Многое становилось понятно, но не легче от этого.

Не зная, что делать и как спасти себя от медленной смерти и этого брака, я закричала:

– Женя! Женя, пожалуйста, так нельзя.

– Можно, красавица, можно, – гадко засмеялся Анатолий.

– Женя, я беременна. Врач сказал, мне нельзя…

Уже потом я пыталась понять, зачем сказала ему при таких ужасных обстоятельствах. Для меня этот ребенок стал самой великой драгоценностью, и я подумала, что Женя не решится рискнуть его жизнью тоже. Хотя почему? Он вообще не особенно ценил жизнь других людей и прекрасно знал, что не мог быть отцом.

Но неожиданно лицо моего мужа изменилось. Он даже свой проклятый член отпустил.

– Ты беременна?

– Да и похрен, Женьк, – влез Анатолий, который продолжал воевать с резиной.

– Ты беременна? – повторил Гриф.

Я закивала. Женя кивнул мне на угол кровати, безмолвно разрешая отползти и прикрыться. Я не упустила возможности – сразу схватила простыню и уползла подальше от Анатолия. Муж молча сходил в ванную и вернулся в халате. Растерянный гость стоял посреди спальни с мятым презервативом в руке.

– Тебе пора, Толь. Я провожу.

– Да ты шутишь, Гриф?

– Нет. Не шучу.

– Мы договорились! – взвизгнул Толя.

– Изменились планы.

– Да какого…?

– Один звонок и за тобой приедет бригада, – все тем же спокойным голосом пригрозил Гриф, кивнув на телефон, что лежал на тумбе. – Ты планировал в городскую думу пролезть? Вряд ли там придется ко двору попытка изнасилования.

Он сам собрал вещи Анатолия и открыл дверь спальни, приглашая выйти. Я сидела в кровати, трясясь как осиновый лист. Облегчение накатило вместе со слезами. Я понятия не имела, что будет со мной теперь. Но, кажется, даже смерть лучше такой жизни.

Анатолий не среагировал на намеки Грифа. Мужу пришлось выпроваживать гостя. Я прислушивалась, различая ор внизу. До драки вроде не дошло. Женя отправил своего партнера восвояси и вернулся ко мне.

Я продолжала сидеть, тиская одеяло в кулаках. Мое оцепенение превратилось в равнодушие. Я не смела даже на деяться на лояльность Жени. Самое прекрасное, что он мог сделать – это не позволить Анатолию меня поиметь. Думаю, на этом лимит великодушия у Грифа исчерпан. Остаться бы живой.

Мне, наверное, нужно было рвануть в окно, забрав с собой паспорт. Но Женя догонит, даже если я попытаюсь удрать в одеяле, не тратя время на одевание. К тому же меня все еще колотило. Вряд ли я смогу подняться с кровати сейчас.

Хватило сил только заерзать и переместиться к краю кровати. Именно там меня и нашел муж. Он вернулся быстро. Никуда бы я не успела убежать. Немного безумные глаза Грифа только подтверждали это. Но он как будто не злился. Я видела его в ярости – сейчас он был совсем не такой.

Женя присел на кровать со мной рядом и трогательно сжал мои пальцы. Как будто не он фиксировал их пару минут назад, обездвиживая меня.

– Сашка! Ты беременна? Это правда? – возбужденно и радостно воскликнул Женя. Как ребенок, которого мама обещала отвести на аттракционы.

Я с трудом выдавила:

– Да.

– Боже, как же это прекрасно, – продолжал ликовать Гриф.

– Ты серьезно? – переспросила я, полагая, что это какая-то изощренная форма сарказма.

– Конечно. Ты, я, ребенок. Я всегда мечтал, что у меня будет ребенок.

– Женя… – сдавленно проговорила я.

Он не слышал.

– Наш малыш, детка. Как же здорово.

Муж залез рукой под одеяло и погладил мой живот. Я сжалась и отодвинулась от него, чувствуя брезгливость и страх. Это все смахивало на театр абсурда. Женя вроде был в здравом уме, хоть и с особенностями. Не может же он верить, что это его ребенок. Я точно не собиралась жить в этой шизофрении.

– Женя, я беременна, – прошептала я. – Ты же понимаешь, что…

Он закрыл мне рот рукой, и тут же с его лица слетел восторг.

– Я все понимаю, Саша, – проговорил он. – Ты шикарная молодая женщина из крови и плоти. Я знал, кого беру в жены. Я дал тебе свободу до свадьбы. Ты могла выбрать…

Его слова вонзились в меня острыми шипами. О, да. Я могла выбрать. Я могла выбрать совсем другое, черт побери. Лицо Марата встало перед глазами. Туман слез размыл его. Я моргнула. Передо мной снова бы Женя. Женя, который в очередной раз поражал меня в самое сердце.

– Я рад, что ты выбрала меня. Наш ребенок не будет ни в чем нуждаться. Это лучший подарок, любовь моя.

И он поцеловал меня в губы. Требовательно, жестко, больно. Как на свадьбе. Я всхлипнула, чувствуя, как его зубы впиваются в мою нижнюю губу. Женя отстранился, посмеиваясь. Он лизнул то место, где только что укусил, и пообещал:

– Толик не побеспокоит тебя. Я позабочусь о твоей безопасности. И о нашем ребенке. Ложись спать, сладкая.

Он встал, поцеловал меня в лоб и вышел из спальни. Я услышала, как внизу открылась и закрылась дверь. Через несколько минут под окнами к воротам проехала машина. Я вскочила и увидела, как Гриф уезжает.

Наверное, помчался догонять Анатолия или в клуб. Понимая, что осталась одна дома, я вскочила и начала собираться. Странное милосердие Грифа и его щенячий восторг по поводу беременности не обнадеживали. Скорее наоборот. Женя прекрасно понимал, что никогда не будет спать со мной в традиционном смысле. Пока я бросала вещи на кровать, все вставало в моих воспоминаниях на свои места.