Большая ошибка

Гриф взял меня себе как красивую игрушку. Он женился на живой кукле, которую абсолютно точно с самого начала собирался подкладывать под своих партнеров. Я не знала, да и не собиралась разбираться в особенностях эрекции мужа. Видимо, у него стоял на зрелище. Как бы то ни было, я точно не собиралась быть бесплатной порнушкой для Грифа. Пусть он хоть тысячу раз мне муж.

Наверное, я заслужила это дерьмо. Что еще может достаться такой, как я? Переспала с другом жениха, залетела и собиралась врать всю жизнь. Чертов закон бумеранга прилетел обратно и больно шарахнул прямо в лоб. Правда, мозги не вышибло.

Я остановилась с джинсами в руках и словно прозрела.

Гриф никуда меня не отпустит. Чтобы выйти за территорию дома, придется снять сигнализацию на воротах. Жене тотчас придет оповещение на телефон. Можно не сомневаться, что он моментально найдет меня. Я не успею убежать далеко. У меня даже денег нет. Вернее, есть на карте, но немного. Этого не хватит даже на первое время. Да и карта привязана к счету Жени в банке. Он знает все о своих деньгах.

Я снова вернулась к вопросу о нищете. Обречь себя – это одно, но я теперь не одна. Мой ребенок будет со мной всегда и разделит судьбу. Я могу купить билет, уехать на край света, работать в магазине, получать гроши, питаться скудно, носить старое и дешевое. Но даже при самом удачном побеге я не смогу прокормить ребенка.

Пока ни один вариант не казался мне подходящим для человека, что рос во мне. Я точно не хотела, чтобы малыш родился в этой семье и стал наследником Грифа. Сама мысль об этом убивала. Даже нищенское скитание было привлекательнее. Но и с ним я не хотела мириться. К хорошему привыкаешь быстро. Отказываться от достатка, хорошей еды и красивой одежды совсем непросто. Да и бог с ней с одеждой. Я не смогу купить коляску или кроватку. Мне негде жить. Даже цены на детскую смесь, которые я подмечала последнее время, доводили до паники.

Присев на кровать, я долго думала. Ни один план не терпел спешки.

Я сидела на кровати долго. Обнимала джинсы, думала, плакала, гладила свой живот. Как будто мои прикосновения могли смыть отпечатки пальцев Жени. В конце концов, я встала и стала складывать вещи назад в шкаф. Раз уж я вышла замуж расчетливой сукой, нужно продолжать быть ею. Отчаяние и боль точно не приведут нас с малышом к правильному решению.

Горячий душ спас меня от запаха чужих рук. Я собиралась сменить простыни, но даже кровать вызывала омерзение. Конечно, заснуть было тяжело и в соседней спальне. Но беременность как будто защитила меня от потрясений. Организм требовал сил на восстановление и безапелляционно вырубил мое сознание. Я была благодарна за это. Если мой разум не в состоянии нормально заботиться о ребенке, пусть хоть тело действует во благо.

Глава 14. План

Саша

Я нашла Женю утром в нашей комнате. Он безмятежно улыбался во сне, но едва я переступила с ноги на ногу, сразу открыл глаза. Гриф моментально вскочил с кровати удивительно бодрый. Как будто спал и видел, как бы скорее меня схватить. Я с трудом подавила желание вырваться из его объятий и убежать.

Бежать некуда. Пришлось терпеть прикосновения мужа и послушно сесть на кровать с ним рядом.

– Привет, любовь моя. Как спала?

– Нормально, – прошептала я.

– Я вернулся поздно. Хорошо, что ты легла отдельно.

Женя пел так сладко и складно, что мне становилось все страшнее и страшнее.

– Хочешь, эта комната будет твоей теперь?

– Да, можно, – согласилась я, с трудом веря в его чистые намерения.

Не было у Грифа ничего святого. Я глупо верила, что он бережет мое тело до свадьбы. Ширма благородства, как оказалось, прикрывала ужасные извращения. Я снова вспомнила голого костлявого Анатолия и Женины пальцы вместо наручников на моих запястья. Судорожный вдох забулькал в горле. Я отвернулась от мужа.

А он как ни в чем не бывало стал проявлять беспокойство.

– Тебе нехорошо? Тошнит?

– Просто не по себе, – проговорила я еще тише, стараясь не оцепенеть от страха окончательно. – Жень, я…

Он положил мне палец на губы, запрещая продолжать.

– Тихо, Саш. Слушай меня сейчас. Ты должна думать о ребенке, хорошо?

Я кивнула. Пожалуй, только с этим я была готова согласиться.

– Я не позволю никому тебя пальцем тронуть, пока ты беременна, – продолжал Женя, оговариваясь.

Пока я беременна. А потом…

– Давай мы сейчас позвоним в клинику, съездим к врачу. Ты сказала, у тебя угроза выкидыша.

– Нет угрозы, – идиотски честно выпалила я. – Я не знаю, почему соврала. Вернее… знаю, но…

Слезы потекли по лицу. Женя удивительно нежно приобнял меня за плечи и прижал к себе. Но от его участия мне стало еще больнее и страшнее. Таким милым и нежным он был, когда начал ухаживать за мной. Я так легко поверила, что он настоящий.

– О, тихо, любовь моя. Не надо нервничать. Думай о ребенке, – продолжал заклинать меня муж, гладя по волосам и спине. – Тебе нужно успокоиться. Давай сходи умойся, прими душ, а я пока наведу справки о враче. У тебя будет лучший.

Ох, кто бы сомневался, что Женя найдёт мне посредственного гинеколога. Разумеется, он привез меня в тот же день в центр Москвы. Говорят, жена президента пользовалась услугами этой клиники.

Я ужасно боялась, что Женя пойдет со мной вместе в кабинет. Но он удивительно тактично уточнил у деверей:

– Хочешь, чтобы я был с тобой?

Его лицо было таким одухотворенным. Он реально хотел этого ребенка и пытался сделать для меня все самое лучшее. Но я сразу поняла, что Гриф точно не фанат таких интимных приёмов у врача. Поэтому я с легкостью поддержала его в этом.

– Лучше я сама. Это не очень приятный доктор.

Женя истово закивал и с радостью остался в коридоре. Я и сама всегда ходила к гинекологу, как на каторгу. Слава богу, проблем по этой части меня не было, активной половой жизни тоже. Но кресло всегда внушало ужас.

Частная клиника и приятный доктор поменяли мое представление о гинекологии. Очень приятная современная женщина говорила со мной доброжелательно и тактично. Видя, что я совсем молодая, она рассказала мне намного больше, чем я спрашивала. Про зачатие, развитие плода, про УЗИ и витамины. Даже про секс с мужем, который чаще всего не просто возможен, а еще и полезен для ребенка.

Конечно, последнее она уточнила, потому что я сказал, что совсем недавно вышла замуж. Конечно, я не стала ее останавливать и объяснять, что у моего мужа стоит на меня в очень ограниченных условиях.

Я вышла из кабинета без ощущения брезгливости. Женя тотчас подскочил и стал расспрашивать меня обо всем. По дороге домой я рассказывала все, что поведала мне врач. Муж сам сходил в аптеку, купил витамины, а потом отправил водителя на местный рынок за лучшими продуктами. Женя освободил целый день чтобы пойти со мной на УЗИ. Это событие он пропускать не захотел.

Когда пришло время первого скрининга, муж поехал со мной в клинику, пошёл в кабинет и держал меня за руку, пока врач водила датчиком по моему животу.

Я с трудом различала крошечного человечка и ничего особенно не чувствовала. А вот Женя был в щенячьем восторге. Он даже прослезился, когда врач неуверенно предположила:

– Рано, конечно, но похож на мальчика.

– Мальчик! Сашка, слышишь? Блин, ну как же круто.

– Какой вы милый папаша. Сентиментальный, – не сдержалась врач.

Женька вытер глаза и признательно покивал.

Мы вышли из клиники, сели в машину. Я ужасно хотела есть. Женя услышал, как урчит у меня в животе. Он заставил водителя заехать в ресторан, чтобы накормить меня. Любимое заведение мужа на Патриках было битком, но для нас нашли стол. Повар вышел поприветствовать лично и уточнил:

– Особые предпочтения, Александра?

– Без рыбы. Хочу большой крутой бургер с карамелизированным луком и огурчиками.

Итальянский шеф засмеялся и заверил, что сделает все в лучшем виде. Женю забавляла моя беременность. Он закатил глаза и философски изрек:

– Вот и приводи беременную жену в приличный ресторан.

Шеф уверил его, что бургеры для беременных – это святое. Через десять минут я вонзила зубы в самый невероятный бургер, что когда-либо пробовала. Вкуснее был только хот-дог, который мне покупал Марат.

Кажется, это было миллион лет назад. Марата я с тех пор не видела. Он как будто перестал существовать. Не знаю, что думал об этом Женя. Наверное, из его жизни нередко уходили друзья. Простые приличные люди не задерживались в среде Грифа.

Мне бы тоже бежать без оглядки, но штамп в паспорте и золотая клетка держали крепко. Наверное, в тот момент во мне пробудилось что-то под влиянием гормонов и фирменного соуса. Чувствуя себя немного пьяной от еды и мыслей о Марате, я спросила:

– Женя, ты действительно хочешь этого ребенка?

Гриф замер, не дорезав стейк, положил приборы и посмотрел на меня. Он моргнул, и в его взгляде я прочла ответ. Но муж не побрезговал проговорить его словами:

– Ты и малыш – самое дорогое, что у меня есть, Саша. Я смирился, что не смогу иметь детей. Но теперь мое дело будет продолжено, как и мой род. Чудо, что ты подаришь мне это сокровище. Я очень хочу ребенка, любовь моя.

Разумеется, самое дорогое сокровище Гриф всегда умел грамотно вложить, чтобы приумножить свое богатство. Подобная участь ждала меня после беременности. Конечно, он даст мне время для восстановления и заботы о малыше, но Женя точно повторит маневр с Толиком, как только я приду в форму. А может и не только с Толиком. Скорее всего, список партнеров моего мужа станет и моим тоже. До себя мне особо не было дела. Ужасно, что нечто подобное Гриф уже планировал сотворить и с ребенком.

Нет, я не об интиме и насилии. Но планы Женя точно имел далекоидущие. Он хотел наследника, поэтому и вцепился в меня мертвой хваткой. У меня было время, чтобы разрушить планы мужа и создать свои. Чуть больше полугода. Не так много, но и не мало.

Всю мою беременность Женя вел себя как образцовый муж и будущий отец. Он не водил в дом гостей, исполнял все мои желания, очень интересовался развитием малыша. Он не просил меня вернуться к нему в спальню и в кровать. Теперь не нужно было изображать нежность. Заботой было – не тревожить меня лишний раз. Заботой было – особые распоряжения для повара. Заботой было – приставить ко мне водителя и никуда не выпускать из дома одну.

Я делала вид, что все принимаю, что всему рада. Сама же в это время каждый день продумывала план побега и откладывала деньги. Женя не скупился на мое содержание. Я аккуратно, но достаточно часто обналичивала средства с карты. Дом наполнялся вещами для ребенка, мебелью, игрушками, бытовыми приборами.

Женя разрешил сделать ремонт в примыкающей спальне, которая станет детской. Он также настоял на работе с дорогим дизайнером. У меня появилось еще больше возможностей для снятия наличных. Каждый раз, когда я оставляла себе часть денег, совесть включалась. Я мучилась, считала себя воровкой, но неизменно каждый раз договаривалась с угрызениями.

Никогда я бы не взяла у Жени его денег, если бы он сам играл честно. Если бы я могла уйти из его дома. Если бы могла подать на развод. Иногда, особенно вечерами, я вспоминала Марата и позволяла боли завладеть мной. Невыносимо, но одновременно сладко было вспоминать его и представлять нас. Мне не нужны были никакие деньги. Я была согласна на скромное существование без ресторанов и дорогих шмоток, без дизайнерской мебели для детской и платиновых погремушек.

Был ли у меня выбор в день свадьбы? Отпустил бы меня Женя? Позволил бы он Марату владеть мной?

Очень вряд ли.

Поэтому мне остались только фантазии о нормальной жизни и любви. Не хотела я признаваться себе в этой глупости, но я любила Марата. Возможно, не его самого, а того мужчину, который за полчаса в лифте заставил меня забыть все и побыть свободной и счастливой. Мне нравились эти горькие мечты вперемешку с воспоминаниями. Иногда я даже представляла, что он придет и спасет меня, как настоящий рыцарь настоящую принцессу.

Но очень скоро я возвращалась в грязную реальность, где мне приходилось делать вид, что жить в замке и ходить под конвоем – нормально для принцессы. И припрятывать деньги – тоже.

С каждым днем мне становилось все страшнее, ведь Женя как будто читал мои мысли о побеге. Он на корню зарубал каждый мой план. Сначала я хотела улететь в Турцию или Египет, а оттуда попытаться попасть в Европу. Светка как раз собиралась на отдых, и я убедила себя, что Женя не станет возражать. Сам он, конечно, не раз говорил, что будет занят до лета.

Не знаю, почему я рассчитывала на этот план. Возможно, потому что Женя ни в чем мне не отказывал. Тем страшнее было услышать от него «нет».

Я подгадала хорошее настроение мужа после встречи на светском рауте. Женя редко теперь брал меня с собой, но такие вечеринки были особым поводом показать всем мой еще небольшой живот и похвастаться скорым отцовством.

Мы ушли рано, но Гриф все равно весь светился от гордости. Он держал мою руку, пока мы ехали домой, сам приготовил мне на кухне какао и заметил, что я хочу поговорить.

– Что-то случилось? Ты такая загадочная и почти не сонная для такого позднего времени.

Я усмехнулась. Часы едва перевалили за десять вечера.

– Я давно не сплю по двадцать часов.

– Недели две? – продолжал дразнить меня Женя.

– Почти месяц. Я правда хотела поговорить. Токсикоз у меня прошел, а живот растет каждый день. Светка зовет в Аланью на недельку. – Я сразу заметила, как Женя напрягся и пошла на попятную. – Может дней на пять. Или на выходные?

Он кратко и сразу ответил:

– Нет. Я не смогу поехать сейчас.

– Мы вдвоем…

– Нет.

– Жень, это абсолютно безопасно.

– Не думаю.

– Я не смогу потом никуда полететь сто лет…

Слезы брызнули у меня из глаз. Конечно, не потому, что я не увижу море, а из-за краха первого плана.

Женя, похоже, принял мои слезы за первый вариант. Он взял меня за руки и стал уговаривать:

– Не плачь, Саш. Пожалуйста. Я разгребу дела, и мы поедем. На Мальдивы! Весной! Вместе!

– Я буду весной размером с дом, – продолжала я выть. – Мне рожать в июне.

– Тогда осенью полетим. Обязательно. Клянусь тебе. Возьмем малыша и рванем на виллу. И всю зиму там будем жить.

– Ты никуда не уедешь из Москвы, – всхлипывала я, смиряясь. – Ты каждые выходные в клубе, а по будням в Москве.

– Я буду работать над этим. Честно.

Мне нахрен не уперлась его честность. Никуда я не хотела лететь с Грифом и его ебанутыми тараканами. До осени мне точно нужно было удрать. Пусть первая попытка провалилась, но у меня еще есть время, возможности и мозги. Буду думать.

И я думала. Вторая попытка тоже не стала удачной. Вместо Турции я выторговала отдых под Калугой. Женя отпустил меня с Настей в загородный комплекс, но приставил к нам Лешу-водителя и охранника теперь. Я думала, что смогу улизнуть, собрала самые важные вещи, документы. Была готова даже ночью пешком идти до ближайшего такси. Денег у меня было уже порядочно. Но план снова рухнул. Алексей не просто таскался за нами по территории, но даже спать лег в нашем коттедже на первом этаже.

Я спустилась вниз ночью, и он тут же вскочил, загородил мне дорогу своим шкафным туловищем.

– Вам плохо? – спросил мой Цербер, протирая глаза.

– Нет, – буркнула я. – Пописать хочу. Можно?

– Ммм, конечно.

Он посторонился, но стоял почетным караулом под дверью, пока я делала свои дела. Второй заход под утро также оказался неудачным. Леша, видимо, спал очень чутко и очень близко к сердцу принимал службу у Грифа.

Мне даже стыдно стало, что я своим побегом подставила бы его и Настю тоже. Разочарование снова сжимало сердце, пока мы ехали домой. Но одновременно я немного радовалась, что мой побег не состоялся и никому не влетит.

Правда, эти альтруистические порывы затухли, едва я вернулась в особняк Грифа и увидела его самого. Нужно спасться и думать только о себе и малыше.

От новых попыток побега меня отвлек сертификационный проект на втором курсе. Первый я сдала благополучно, настало время пройти защиту по SMM. И хотя я теряла время, отвлекаясь от самого главного, но одновременно радовалась. У меня получился классный проект, куратор уверял, что самый сильный на курсе. Да и сама я чувствовала себя очень уверенно с новыми знаниями и собственным оригинальным подходом к работе. У меня теперь была профессия. Пусть это не диплом МГУ, но я вполне смогу зарабатывать на жизнь. Знания по рекламе и способность внедрить их по любому запросу – в наше время это золотой багаж.

Конечно, за то время, что я заканчивала учебу, мой ребенок рос в животе. С каждым днем я сильнее понимала, как он важен. Мой сын. С каждым днем становилось яснее, что у меня будет только одна попытка избавить ребенка от жизни в шикарном аду. Мне придется убегать из роддома. Туда точно не пустят Жениных сотрудников. Сам Гриф был уверен, что из палаты я никуда не денусь. Для него роддом был чуть лучше тюрьмы. Мы достаточно часто и подробно обсуждали врача, клинику, сами роды. Женя не собирался присутствовать, естественно. Он вообще с особым пиететом, даже с трепетом относился к акушерским делам. Мой муж был твердо уверен, что во время родов ему рядом со мной делать нечего.

И слава богу.

Мне это было только на руку. Собственно, я и представить не могла, что Женя будет участвовать и помогать мне во время рождения ребенка. Мы были супругами очень формально. Словно по контракту. У нас не было близости не только сексуальной, но и душевной. Конечно, Гриф отчаянно отрицал свое участие в таком деле, как роды. Он хотел ребенка, но не собирался помогать ни мне, ни малышу при этом.

Я в очередной раз убедилась, что Жене нужен именно наследник, как факт. Он точно не будет уважать и любить моего сына. Гриф просто вписал его в свою жизнь и настроил планов. А мне осталось только помешать ему осуществить их.

Последние два месяца беременности я сосредоточилась на побеге. Нормальные мамочки ходят на курсы, готовятся к родам, а я считала деньги и планировала бегство до самых крошечных нюансов. Но при этом знала, что придется многое решать в процессе. Курсы я тоже посещала и прочитала тонну литературы про новорожденных, чтобы максимально избавить себя от сюрпризов и не падать в обморок, если малыш вдруг начнет какать не тем цветом или срыгивать обильно.

Я больше не встречалась с подругами. У меня не было свободного от мыслей времени. Мне хотелось побыть беременной подольше и одновременно скорее родить. Я хотела вырваться из клетки, но мне было так страшно, что от напряжения сводило челюсть и болела голова.

На поводке жить проще. Я жаждала свободы, но в то же время боялась ее.

Хотя все продвинутые источники о естественных родах советовали не ложиться в роддом до схваток, я поехала в день предположительной даты родов. Нужно освоиться в больнице, пообщаться с мамочками и врачами.

Женя, разумеется, вызвался сопроводить меня в приемный покой. Он донес мне сумку до дверей и поцеловал в лоб, обещая:

– Все будет хорошо. Ты у меня умница.

Я кивнула, очень надеясь, что вижу мужа в последний раз.

Глава 15. Побег

Саша

В роддоме мне было на удивление спокойно. Скорее всего, потому что я наконец вырвалась из заточения и могла хоть немного дышать. Это был обычный роддом, а не пафосная клиника. В такой мне бы снова не дали и шагу сделать без ведома Жени. Но мой доктор принимала роды именно здесь, без шика и особых условий. Оказалось, что она идейная. Это снова играло мне на руку.

Вопреки мнению Жени, что девицы на сносях сдают анализы, едят и плюют в потолок, я и мои соседки по палате вели весьма активный образ жизни. Мы бегали в пекарню за пирожками, гуляли и смотрели телек вечерами. И бесконечно болтали, конечно. Я больше помалкивала и слушала. Особенно тех, кто приходил из другого крыла, где лежали уже родившие с малышами.

Наверное, судьба сама решила мне помочь. Или это я создала ситуацию, в которой все обстоятельства были на моей стороне. Малыш не торопился рождаться, и я с каждым днем все лучше ориентировалась на местности. Моя гинеколог изначально поддержала естественные роды без всяких стимуляций. Ну а Женя в срок проплатил мой стационар по контракту.

Вещей у меня с собой было, конечно, немного. Самое необходимое, но я и не собиралась тащить багажом тонну тряпок. Именно в этом было мое преимущество. Я должна исчезнуть быстро, чтобы не было слишком горячего следа. Женя, конечно, может найти и без него. Но я обязана попытаться. О провальной попытке я старалась не думать.

В день, когда мой сын решил появиться на свет, я совсем расслабилась. Сидела на КТГ. В очередной раз врач проверяла состояние малыша на всякий случай. Анализы у меня были отличные, как и аппетит. Я задержалась, и мне принесли обед прямо в процедурную. Еще бы я не расслабилась в предродовом отделении. Отношение к мамочкам тут было самое душевное, даже духовное.

Всегда думала, что роды – это нечто глобальное и мощное, как землетрясение или цунами. Я была жертвой кинематографа, где нужно ярко обозначить начало. Воды, которые выливаются ведром на пол, резкая боль и вопль будущей матери. Такая херня!

У меня ничего не вытекло и не начало ломать от схваток. Я почувствовала тянущую, очень легкую боль. Даже болью это было сложно назвать. Похоже на недомогание в первый день месячных. Живот как будто стал каменным. Я скорее отложила тарелку и позвала врача.

– У меня живот тянет, – сообщила я ей.

– Бывает, Сашенька. Это тонус. В твоем положении вполне нормальное явление. Обедай спокойно. Если усилятся ощущения – зови.

Она не осмотрела меня. Можно понять. Сегодня я уже была на кресле. Сколько можно туда смотреть, в конце концов.

Боль очень скоро прошла. Мое КТГ тоже закончилось, доктор удовлетворилась показателями и отправила меня гулять. Все стандартно. Я бродила по внутреннему дворику, но время от времени присаживалась, потому что тянущие ощущения возвращались.

Я вспоминала, что тонус – это нормально, посидела пару минут и снова вставала, чтобы прогуляться. Забавно, но у меня ни разу не было тонуса за всю беременность. Все ощущения я списывала на него.

К вечеру не прошло, даже усилилось, но было терпимо. Девчонки всей толпой смотрели вечерний сериал, болтали. Я не следила за героями, но тусовалась со всеми за компанию, время от времени вставала с диванчика и ходила.

– Саш, ты гуляешь, как будто вот-вот родишь, – подметила Надя из моей палаты.

Я только усмехнулась. За неделю насмотрелась на девочек со схватками. Они кричали, ругались, сразу бежали к сестре, вызывали врача. У меня и рядом не было таких ощущений. Ну… тонус. Многие тут с тонусом и на пятом месяце лежали.

Я сходила в пустой душ без очереди, пока девочки досматривали своё мыльное кино, легла спать вместе со всеми в одиннадцать. Потрясающий санаторий.

Рано утром мне нужно было сдать в очередной раз кровь. Доктор настаивала на постоянных анализах, чтобы не прозевать плохих изменений. Я спала некрепко, постоянно просыпалась. Под утро, еще до будильника я поняла, что простыни мокрые. Тянущая боль стала сильнее, даже острее. Я как будто очнулась.

Это же, блин, роды. Пришла и моя очередь бежать будить сестру. Она уже бодрствовала и удивленно вздернула на меня брови.

– Ты что так рано, Смирнова, и в одной сорочке?

– Я, кажется, рожать собралась, – сообщила я, чувствуя себя очень глупо.

– Кажется? – не поверила сестра. – Ты тут неделю уже загораешь. Старожил.

Я пожала плечами и выдала то, что имела.

– Проснулась, а кровать мокрая. И живот болит. Вроде похоже.

– Может описалась? – предположила сестра.

Я сделала большие глаза, не понимая, шутит она или всерьез. Узнать так и не пришлось.

– Ладно, иди в смотровую. Я позову дежурного.

В смотровой оказалось, что рожать я буду совсем скоро. Хорошо, что вещи у меня были собраны. Я быстро передала их сестре и пошла за ней в лифт.

– Как ты вообще спала? – не уставала удивляться она.

– Не знаю, – пожимала я плечами и смущенно изучала пол.

– Люди орут в схватках, а она дрыхла, пока воды не отошли. За ночь до восьми пальцев раскрыться при первых родах – ты уникум, Смирнова.

Я припомнила день накануне и тихонько предложила:

– Вообще-то у меня вчера еще потягивало. С обеда.

– И чего не сказала?

– Доктор уверила, что это тонус. Я думала, пройдет.

– Пройдет! – захохотала сестра, уже выходя из лифта и толкая тележку с моими вещами по коридору. – Не могу с тебя, Смирнова! Пройдет у нее… Ну да, за утро точно пройдет. Обедать уже будешь мамкой.

Я тоже хихикала, ойкая.

Сестра смеялась, пока не отдала меня на руки акушерке. Та, конечно, поинтересовалась с кислым сонным видом, почему мы веселимся. Сестричка поведала ей мою историю, и акушерка тоже оценила прикол.

Все складывалось отлично. Моя врач как раз была на дежурстве, встретила меня приветливо и тепло. Ну еще бы… Женя заплатил ей кучу денег, чтобы настроение всегда было приподнятым в моем присутствии.