245-й… Исповедь полка. Первая чеченская кампания. Книга 2-я

Через некоторое время наша «бэха» вылетает на гору. На соседней горе видно какое-то село. Вроде бы это было Дышне-Ведено. А нас всего восемь человек – четыре офицера вместе с командиром полка и четыре бойца. Начальник разведки прячет технику в овражке и распределяет нас в боевое охранение. Командир с биноклем и с офицерами связистами залегли рядом с КШМ, и отсюда с горы руководил боем, благо вид был, почти как на ладони. Мы же заняли позиции с противоположенной стороны – у Дышне-Ведено. Моя позиция была на стыке двух дорог, по одной мы поднялись, а другая шла к виднеющемуся впереди селу.

Сел я в зеленке среди камней, главное направление, обозначенное начальником разведки – дорога от села. Минут через пятнадцать слышу звук мотора, гляжу – «Нива» поднимается, за ней «Жигули». Отполз к дороге из кювета, саданул из подствольника, промазал – перед «Нивой» разрыв, они в кусты. Дистанция – метров триста пятьдесят. Вернулся на прежнюю позицию, жду. Проходит минут десять, тут слышу – заговорил пулемет Эдика, он от меня справа метрах в двухстах (этой же ночью примерно там же ранило Славу Петрова и Марика – Диму Огнева). Вдруг слышу слева от себя шорох травы, ну, думаю, все – началось, приготовился к бою. А выходит… корова. Чуть не саданул по ней, благо Зябин приучил открывать огонь в таких случаях лишь только по обнаружившей себя цели. Вдруг вижу, что замелькали головы, где я недавно машины спугнул. Опять к дороге, одна мысль не подпустить их к зеленке, где сижу, а то кранты. Делаю два выстрела из подствольника. Разрывы где-то рядом с «духами». Проходит где-то три минуты – тишина. Тут слышу гул БТРа, потихоньку оттягиваюсь назад. Выглядываю – вижу: идут наши, целая колонна.

Опять на прежнее место – сместился пониже, спрятался за дерево встал – вижу зад «Жиги». Снял «Муху», прицелился – есть! Пару очередей в ту сторону и к дороге, встречать наших. К этому моменту и у Эдика стрельба прекратилась. Выхожу к дороге, по которой наши идут, и тут до меня доходит: я же в маскхалате вышел из леса, «дух-духом». Чтобы меня не расстреляли свои, выхожу с поднятыми руками, демонстративно кладу автомат рядом с обочиной, отхожу от него и стою с поднятыми руками. Жуть – все стволы наших на меня! Подъехали, опознали, показываю жестом заму командира полка и командиру первого батальона, где командир полка, и обратно на позицию. Они мне дали в помощь трех бойцов. Через двадцать минут подошел лейтенант с взводом, я сдал позицию и пошел к командиру полка.

За эту заварушку командир полка представил нас с Эдиком к орденам Мужества, которые мы так и не получили, как и остальные награды, к которым были представлены. После этого боя я осмотрел КШМ, где мы с Эдиком навалились на командира полка, и насчитал двадцать семь отметин от попадания пуль. У меня отстрелили кончик каблука, у Эдика в заднем кармане разгрузки было два запасных магазина, один – в хлам.

И еще не раз командир полка шел впереди и непосредственно сам руководил боем на передовой линии.

«СНАЧАЛА ШЛИ, КАК НА ПАРАДЕ…»

Вячеслав Сирик, командир 5-й мотострелковой роты, старший лейтенант:

– Третьего июня мы ждали команду в готовности продолжать наступление на Ведено. С утра нам не повезло: чеченским танком был обстрелян штаб полка и первый батальон. Там погиб механик-водитель моей бывшей машины в гранатометном взводе. Наступление на час-полтора было задержано. Но потом поступил приказ, и мы пошли.

На поле перед Элистанжи вышли две роты – четвертая и пятая. Мы развернулись в боевой бронированный порядок, и пошли в наступление. Четвертая шла слева от дороги, а пятая рота – справа. По дороге двигалась колонна самоходок и управление батальона.

Сначала шли, как на параде, в одну шеренгу боевых машин. Но в самом Элистанжи строй сломался и мы перешли на взводные колонны. Огневого сопротивления в селе не было. Так мы прошли через все село. Но когда вышли на окраину, там был обрыв и одна дорога к реке, на этой дороге стояла техника артиллеристов и управления батальона. Но чтобы не получилось казуса, как с минометной батареей, когда она пошла в атаку раньше всех, необходимо было объехать артиллерию. Ширина дороги не позволяла проехать двум машинам. Но это уже был не январь, люди были совсем другие. Мой механик-водитель объезжал колонну фактически на одной гусенице, вторая шла по скале. На другой стороне речушки такой же подъем и выход дороги на поле. Там была неплохое место для танковой засады. Мы наступали утром, против солнца, и, подождав, когда на поле выйдет хотя бы одна рота, танк мог серией выстрелов уничтожить три-пять БМП и уйти. Я спешил один взвод и с ним мы, используя складки местности и кустарник, вышли в поле. Там мы ничего не обнаружили, и наступление продолжилось. Где-то через час мы уже были в Ведено.

В период с 30 мая и до 10 июня потерь личного состава в нашей роте не было.

«КАК В КИНО, С ПЕСНЯМИ…»

Андрей Гуляков, командир отделения 5-й мотострелковой роты, сержант:

– На Ведено пошли рано утром. Сначала стояли, ждали приказа, первыми выскочили минометчики, потом узнали, что 10—11 машин минбатареи въехали не туда, попали в засаду. Уцелевшие в засаде машины возвращались с пробоинами, у одной борт сзади был вообще оторван…

Наконец, и нам приказ на движение. Вел нас капитан Хохлов, на трех БМП, за нами САУ увязалась. Наверное, мы дороги перепутали, потому что Ведено насквозь пролетели, где-то под вечер. Проскочили поселок на броне, как в кино, с песнями. Помню, что у дороги стояли русские женщины. Влетели наверх, на соседнюю сопку, встали. А на соседней сопке мечется БМП с зеленым флагом на антенне. САУ, которая увязалась с нами, стала долбить по этой БМП, да так, что мы уши заткнули. Еще поспорили, на сигареты, попадет или не попадет. В САУ во время выстрела заряд наперекос встал, наводчику повезло, что боковой люк был открыт, и его просто выкинуло из башни. Когда дым рассеялся, вижу – стоит, оглушенный, чумазый, но довольный, что живой.

Промчались мимо на БТР морпехи с десантурой на броне – тельняшки нараспашку, красавцы, корреспонденты с ними, а мы стоим – грязные, уставшие.

Капитан Звягин кому-то орал по рации: «Вы что – охренели? Не стреляйте – там наши!». Встали «бэхами» под мост.

На следующий день спустились в Ведено. Пока капитан Хохлов куда-то ходил, мы со срочниками прошли пару домов. Нашли несколько мешков кукурузной муки. Утащить не могли, мешки разрезали, муку рассыпали, чтобы боевикам не досталось.

В школу пришли – там все классы были завалены – лекарства, обмундирование. В классах у боевиков был госпиталь. Одного чеченца там поймали, но отпустили. Ротному сказали, что в школе медикаменты, одежда. На досках мелом нарисовано: волки сидят за АГС и самолеты сбивают, арабские письмена.

Дом напротив школы тоже был забит медикаментами. Что-то взяли себе, некоторые ребята виагры набрали целую кучу. Потом меняли ее на носки и варенье с соседними ротами. Такой базар у нас процветал – менялись, у кого что было на то, кому что нужно.

Эта операция на Ведено обошлась роте без потерь. Гладко все прошло. На старое место дислокации вернулись колонной. Не помню где – через гору лезли ночью, чтобы ущелье перекрыть, машины пошли по дороге. Снаряжения горного нет только верёвки, «кошки» из сучков дерева да штык-ножи в руках – чем можно было за землю цепляться. Спустились на ферму, а там склад «духов». Хорошо запомнились операционные столы, новые, пакетами обернутые, форма новая уложенная до потолка. Кто-то из срочников с пасеки мёду принес.

Из журнала боевых действий:

3 июня. Ночь прошла спокойно. В 6:00 выстраивающаяся колонна полка была обстреляна танком противника. Подбиты и уничтожены: БРМ 1-к, БМП-2. Убит 1 человек, ранены 2 человека.

В 6:30, выполняя поставленную задачу, подразделения 2-го батальона при поддержке авиации начали наступление на Элистанжи. Под воздействием интенсивного огня танков, ручных гранатометов, АГС, БМП и стрелкового оружия противника 2-й батальон, с минимальными потерями и, захватив н. п. Элистанжи вышел на указанный рубеж, тем самым вынудив противника отступить в направлении Ведено. Для развития успеха был введен в бой 1-й батальон, который успешно продвигаясь на северо-запад, подавляя его огневые точки и уничтожая технику, возглавляя основные силы полка, к 16:00 вышел в указанный район. Подразделения полка заняли оборону. В дальнейшем, продвигаясь с боями в направлении Ведено, к исходу дня подразделения полка вышли в район изгиб реки и заняли круговую оборону.

Потери полка за сутки составили: санитарные – 2 человека. Убиты рядовые Поддубный и Ананьев. Ранены 6 человек. Потери противника за 3 июня составили до 100 человек, танков – 7 единиц, БМП- 2 единицы, УАЗ с радиостанцией – 2 единицы, ПЗРК – 2 единицы, минометов – 2. Пленных нет.

Примечание от Вячеслава Сирика: механик-водитель БМП гранатометного взвода 1-го батальона Ананьев – тот, кто в начале кампании не мог водить БМП. Ананьев после Ведено должен был быть уволен в запас. Он стоял у десантной двери БМП и погиб от близкого разрыва танкового снаряда.

4 июня. Ночь прошла спокойно. В 6:00 подразделения полка начали наступление. В 16:00 Ведено был взят. Боевики отступили в горы. Большая часть населения ушла с ними. Флаг Российской Федерации над Ведено водружен зам командира 2-го батальона капитаном Звягиным. Задача, поставленная командующим группировки МО РФ, выполнена.

Подбита и уничтожена БМП-2. В 7:00 выдвинулась колонна ТПУ из района высота… по маршруту Элистанжи – Октябрьский – Ведено. В ходе выдвижения колонна была обстреляна малочисленной группой боевиков из гранатометов и стрелкового оружия. Имеются потери в технике. Потерь в личном составе нет. При обстреле позиций из минометов противника ранен прапорщик Андрюхин Э. Г. С наступлением темноты боевики вплотную подошли к блокпосту разведроты и обстреляли его. В результате перестрелки противник отступил. У разведчиков двое раненых.

При разминировании местности обнаружено и уничтожено ручных гранат на растяжках – 9 штук, Ф-1 – 15 штук, несколько противопехотных мин и снарядов, ПТУР – 3 штуки.

Потери – 3 человека раненых.

5 июня. Ночь прошла спокойно. В 9:00 колонна штаба полка выдвинулась в Ведено в район телецентра. Во время выдвижения колонна была обстреляна. Подбит и свалился в обрыв топливозаправщик. Водитель остался жив. Боевым охранением была обнаружена и обстреляна колонна боевиков. Потерь за истекшие сутки нет.

Обнаружены тела пропавших без вести 31 мая: рядовые Червяков И. И., Ильченко А. Л. Оба военнослужащих убиты боевиками. Их оружие не найдено.

«ПУЛИ КАК ГОРОХ ПО БРОНЕ…»

Вадим Лященко, начальник связи полка, майор:

– Когда на Ведено пошли, командир вообще маршрут поменял. Вместо дороги, где блокпосты заранее стояли, мы по руслу реки пошли, да ещё и в полном радиомолчании. Поэтому и Ведено практически без выстрелов взяли.

Был момент, когда командир полка ко мне на броню пересел. А я как раз за штурвалом ехал. Боец, новый водитель, чуть два раза машину не разул, вот я и сел. Морозов командует: «Вперёд!» и оказались мы практически в голове колонны. Только с дороги съехали в пересохшее русло – на встречу колонна с «духами». Минуты две друг на друга смотрели, потом разведчики как врубили из всего что есть, да и мои телохранители не подвели. Я машину сначала под склон завел, а потом смотрю – всё равно как на ладони, и пули как горох по броне, и попёр на всём ходу резко в вверх, деревья машиной кладу. Выскочили практически к телецентру, спешились, залегли. Командиру связь дали. Потом разведка подтянулась, спасибо сказали мне, что командира из-под огня вытащил. Как-то не думал об этом…

Потом Коля Звягин подтянулся, я Серегу Досягаева с командиром оставил на связи, а сам со своими телохранителями на БМП Коли Звягина к телецентру помчались. Подъехали, а там «духи» что-то грузят. Мы с ходу постреляли и взяли телецентр. Проверили – там оборудование приёмное, спутниковое и телепередатчик. Потом забрали, на машину погрузили передали в Ханкалу на КП. Видеокассеты с пропагандой контрразведчики забрали – им нужнее.

«НАС ПОДГОНЯЛО КОМАНДОВАНИЕ…»

Вячеслав Петров, зам. командира взвода разведроты, прапорщик:

– На следующий день пошли дальше. В ночь встали под Октябрьским, здесь нас обстрелял блуждающий танк боевиков. К вечеру к нам пришел новый командир разведроты – капитан Чупенко. Капитан Зябин уехал от нас по замене.

В 5:00 вышли на исходный. На одной машине гусеницу порвало, у второй – перегрелся двигатель, встала. Я поехал впереди колонны полка на «бэхе». Конечно, был риск попасть в засаду, но нас подгоняло командование, и не полка, а группировки. Видел, как параллельно нам справа идут морпехи, а слева – десантники. Наконец – уперлись в Ведено. Взяли его без боя. Там гора полулысая – хорошее место для наблюдательного пункта, решили ехать туда.

Из Ведено вышли на асфальтовую дорогу. За мной шла КШМ с командиром полка, вдруг навстречу – УАЗ и ГАЗ-66 боевиков. Танк, который шел с нами, уничтожил УАЗ вдребезги. Начался бой. Старший сержант Веслополов сидел в башне БРМ, первым же выстрелом уничтожил кунг с боевиками. Прорвались мы на эту сопку, а следом туда зашел и весь полк. Потом командир полка полковник Морозов приказал мне взять мотострелковый взвод и свой разведвзвод и пройти к тылам полка, чтобы показать им дорогу к главным силам.

Я взял взвод в шестой роте капитана Шашкина. Спускаемся, в стороне вижу выхлоп, значит – машина. Я доложил по рации командиру полка, дал координаты, тут же это место обстреляла наша артиллерия.

«МЕНЯ В ГРУДЬ УБИЛО!»

– Мне дали приказ – организовать боевое дежурство вокруг расположения полка. Расставили посты. Со мной было всего четыре человека. В пяти-десяти метрах стоял пулеметный расчет от мотострелкового батальона и БМП. В два часа ночи слышу голоса, а мы не спали третьи или уже четвертые сутки. Пошел проверить с Дмитрием Огневым, парень был из города Артема, и только нагнулся к пулеметному расчету – осветительная ракета взлетела и очередь по нам. Меня откинуло в сторону. Огнев успел крикнуть: «Меня в грудь убило!» Чувствую, что рука у меня перебита, дырка в боку, заткнул ее пальцами. Граната на склоне разорвалась. Санинструктор стал меня перевязывать, я ему: «Скажи „Льву“, что „Рысь“ ранен». Перевязали меня. Быстро подошла сюда наша рота, командиром ее был капитан Сулейманов. Меня и Огнева положили на одеяла, и – в медбат.

То и дело теряю сознание… В живот пуля прошла навылет, кость, вены, артерию пробило. Командир полка меня до вертолета проводил. Когда стали грузить, я за что-то рукой задел, и опять сознание потерял. Слышу, шумит вертолет, а пить хочется, нащупал на полу какую-то гильзу, кинул ее в дверь пилотам, вышел летчик: «Чего тебе?» – «Пить…» – «Тебе нельзя!». Положил мне в рот ватку, смоченную водой. В Грозном, в госпитале, хирург меня почему-то спросил, был ли я пьяным, когда меня ранило. Я ответил ему матом. Потом оказалось, что с хирургом мы почти земляки – он из Ростова, а я с Шахт.

Загудел Ан-12… Опять сознание теряю. Потом – палата, женщина сидит. – «Где я?» – «В Ростове, в реанимации». Но пулю из меня достали не тогда, а недавно, и сердечник ее до сих пор в руке остался. Наш первый ротный капитан Виталий Зябин привез мне в госпитале орден Мужества… В госпитале узнал, что 12 июня основная часть нашей роты погибла, в том числе и Саня Веслополов, Рома-механик, наш ротный Олег Чупенко.

Выписался из госпиталя в конце января 1996 года, в феврале вернулся в полк.

Роман Вищеревич, командир отделения АГС, сержант:

– Во время марша по горам на Ведено… Ранее утро, только заря загорелась – десантники бегут, в бронежилетах на голое тело. Вслед за ними выезжают несколько «Градов». А впереди на сопочке расположились подразделения нашего полка. «Грады» дали залп, первые ракеты пошли чуть выше, а нижние – прямо по сопке. Десантники – кто куда….

Иван Н., «Гранит-44», механик-водитель:

– Когда шли на Ведено – у меня заглохла машина. При этом, когда аккумуляторы были выключены, педаль газа работала, как только включал аккумулятор, она проваливалась на пол, и газ не работал. Я снял шиферку моторного отсека, у парней взял собранную из колец от ракетниц цепь и прикрутил к рычагу управления подачей топлива. Накрутил ручной регулятор газа до двух тысяч оборотов, завел машину и, как в детстве, когда порвется трос газа на мотоцикле, одной рукой рулил, другой давал газу, благо на БМП штурвал и можно одной рукой управлять. Как потом я выяснил, методом тыка, сгорел электромагнит привода педали, состоящий из двух частей соединенных планкой между штоками. Я просто убрал планку, и все прекрасно работало без неё до конца службы. В одном месте через канал или реку мы переправлялись по понтонному мосту. Все машины переправлял техник, так как перед этим одна «бэха» упала с моста и валялась на дне.

Взяв Ведено, мы пошли назад, через Шали, перед выходом из гор был бой. Когда я проезжал по улицам мимо сгоревших домов, то на склоне горы, увидел дерево, за которое зацепились остатки сгоревшего вертолета. Приехали опять к Алхазурово, оттуда пошли в горы. Пройдя половину села Дуба-Юрт, встали, потом я увидел, как стали подъезжать вернувшиеся машины.

Александр Суровцев, командир 2-й мотострелковой роты, капитан:

– Марш на Ведено… Шли по ущелью, сверху, морпехи шли снизу, а мы через Сельментаузен, по горам, и спустились в Ведено. Въехали без единого выстрела: боевики не ожидали, что мы зайдем сверху. Встали по горам, только Коля Звягин в Ведено спускался, флаг водружать.

Перед Шатойской операцией меня заменили. Колонна уже стояла в готовности идти по ущелью, но приехали сменщики. Передал им технику, людей. Немного не дотянул до полгода службы в Чечне.

«ВСЁ ГЛАДКО ПРОШЛО…»

Федор Сергеев, капитан:

– Под Ведено у нас все гладко прошло… Среди боевиков были у нас свои люди, приходили к нам и рассказывали, как и что. Командир полка полковник Морозов берет этого боевика, садится рядом с ним в машину: «Едешь со мной на рекогносцировку!».

В полку перед этой операцией были подготовлены штурмовые группы. Пока стояли перед Шалями в чистом поле, день и ночь готовились. Солдаты на дембель начали уезжать, но многие и остались. Помню, как солдат-минометчик Фокин сказал: «Я не уеду на дембель, пока сам „духам“ не отомщу». Были в полку такие солдаты, которые по лишнему месяцу переслуживали!

При выдвижении на Ведено полковник Морозов взял второй батальон, разведроту, несколько тыловых машин. Доехали до пионерского лагеря в Чишках и резко ушли в сторону и по другому ущелью, прямо по речке, пошли на Ведено. Оказывается, дорога была накатана. Впереди шла БРМ, в ней был всего один солдат. Когда полк поднялся наверх, боевики вообще ошалели.

В Сельментаузене первый раз захватили трофеи… Стоит огромная ферма, зашли мы туда с комвзвода Левковичем. Охрана разбежалась. Мины на окнах были, и не сработал заряд, как потом оказалось – сели батарейки. Стали разглядывать, что тут есть. Стволы к пулеметам запасные, палатки новые, боеприпасов – машин двадцать, выстрелы к БМП, РПГ, полевые кухни, котелки, обмундирование – от шапок до сапог, и все – турецкое. Операционные столы стоят, перевязочные пакеты. Мы просто обалдели. И все так аккуратно сложено… На столе стопочкой тетрадки, почитал, оказалось – пособия для боевиков, как проводить подрывы. Это была настоящая, огромная база. У нас в полку было всего четыре снайперских винтовки ВСС, патроны к ним – дефицит, а здесь этих патронов – сколько хочешь. У офицеров нашего полка пистолеты Макарова были 1965-го года выпуска, а здесь, на базе бандитов – все новенькие.

Рано утром, когда полк еще стоял в колонне, на пригорок вдруг выезжает «духовский» танк и делает три-четыре выстрела в колонну. Две машины разнесло, погибших – человек шесть-семь. И танк сразу же ушел. Вертушки подняли в воздух – нет танка, не нашли. Обнаружили его уже в Ведено, в центре, подбитый стоял, Т-80.

В Ведено, в школе, нашли еще один большой склад боевиков. Один класс под потолок был забит ящиками с минами. Во втором классе – радиостанции, в третьем – форма, в четвертом – сухие пайки, дальше – медикаменты Красного креста. Турецкая форма – штабелями, под потолок. Во дворе школы – новые машины ГАЗ-66, в них две «Стрелы» лежали. Все, что можно было взять, взяли, а остальное сожгли или взорвали.

В Ведено мы были всего два дня. Возвращались в Шали через Сержень-Юрт. Когда ехали, вдоль дороги в этом селе не было ни одного целого дома. Все село было дотла разбито. Оказалось, что у села бандиты сбили наш вертолет, один летчик остался в живых и попал в плен. Пытались его обменять на пленных – ни в какую не отдавали. Морпехи пытались отбить летчика – бесполезно. Потом два-три дня наши вертушки обстреливали этот Сержень-Юрт, парами. Били долго и конкретно…

«ФЛАГ НАД ВЕДЕНО ПОСТАВИЛ ЗВЯГИН…»

Юрий Степаненко, командир 2-го мотострелкового батальона, майор:

– Только вошли в Ведено – с первого выстрела танкисты, молодцы, какой-то УАЗик разбили. Постояли там день и ночь, и еще день.

Флаг над Ведено поставил мой зам капитан Звягин. Прилетал туда командующий группировкой генерал Куликов. Я не поехал, замкомбата туда послал. Да еще командир сказал, что мы Звягина представим к Герою России – вот пусть он флаг и ставит. Под Ведено я, как комбат, еще не состоялся. А мне командир полка пообещал наградной пистолет за эту операцию, но что-то не получилось

Звягин дело знал, толковый мужик, бесстрашный, он беспредельщик конкретный, ничего не боится. Он мог ходить по деревне без автомата, без охраны и построить всех «духов» и старейшин..

«НА КАЖДОМ ДОМЕ НАРИСОВАТЬ ЗНАК ПОЛКА…»

Сергей Лемешевский, офицер по общественным связям, капитан:

– Окопную правду про наш полк телевидение снимало редко. Помню всего лишь раз за четыре месяца моей командировки.

Поскольку министром обороны России был в прошлом десантник генерал Павел Грачев, то центральное телевидение больше старалось снимать репортажи про десантников. Считалось, что десантники – основная ударная сила, а пехота вовсе ни в чем не участвует…

Когда капитан Звягин первым вошел в Ведено, родовое село Басаева, он поставил задачу личному составу: на каждом доме краской нарисовать опознавательный знак нашего полка. На следующее утро весь полк выдвинулся в Ведено, чтобы стать лагерем на ночлег. Когда мы колонной подъезжали к Ведено, то сзади нас на бэтээрах неслись десантники. Они пытались водрузить свой флаг в Ведено, и это должны были запечатлеть телеоператоры центральных каналов. Согласовав свой маневр с командиром полка полковником Морозовым, я перекрыл единственную дорогу клубной машиной и стал ремонтироваться. Вся колонна ждала нас, пока мы снова не тронулись. В это время к 12:00 на вертушках в Ведено прибыли операторы центрального телевидения. Капитан Звягин их встретил. Именно капитан Звягин и весь личный состав усиленной роты не допустили боевых действий в Ведено до подхода основных сил полка.

«ДАВАЙТЕ НАИБОЛЕЕ ОТЛИЧИВШИХСЯ…»

Николай Звягин, заместитель командира 2-го мотострелкового батальона, капитан:

– Я стоял в помещении, где был штаб Басаева, он был комендантом Ведено. На его столе нашел приказы о мобилизации у местных жителей автотранспорта и сельхозтехники. Чувствовалось, что гражданское население Басаева боялось, он в страхе свой народ держал. И в то же время чеченцы боялись и нас.

Прилетел в Ведено на вертолете главком внутренних войск генерал-лейтенант Куликов. В парке, его еще Ермолов посадил, когда с Шамилем воевал, мы собрались со старейшинами. – «Ну что, ребята, мы взяли этот оплот, надо водрузить знамя, – сказал Куликов, – Давайте наиболее отличившихся». Морпех, десантник и я, от пехоты, водрузили на мэрии российский флаг.

На построении полка после взятия Ведено полковник Морозов объявил, что меня и капитана Хохлова представляет к званию Героя России. Не знаю, написали ли на нас кадровики наградной материал, но этим объявлением все и закончилось.

Сергей Лемешевский:

– Неоднократно капитана Звягина представляли к званию Героя России, но он был простым офицером из пехоты… А если бы журналисты вместо капитана Звягина сняли бы репортаж про водружение знамени в Ведено десантниками, то на сто процентов этому офицеру присвоили бы звание Героя России. Да и почти все заметки в газете «Красная звезда» были про десантников, редко вспоминали про нашу доблестную пехоту.

«НУ, БАБАХНУЛО И БАБАХНУЛО…»