245-й… Исповедь полка. Первая чеченская кампания. Книга 2-я

Ударной у нас была четвертая рота – ее усилили танками, зенитчиками («Шилки»), огнеметчиками. У меня во взводах были по две БМП.

Где-то ближе к полудню я узнал, что наш передовой отряд в районе Зоны попал в засаду. Ко мне прибыл начштаба батальона капитан Хохлов и сказал, что я получаю на усиление танк и выдвигаюсь вместе с ним в район Зоны. Он ехал в голове колонны роты. За ним выдвигался второй взвод в качестве ГПЗ (головная походная застава – авт.) – это был единственный взвод с командиром офицером, первым и третьим командовали замкомвзвода – потом танк, далее моя машина командира роты, первый и третий взводы.

В районе Ярышмарды местные жители нас провожали ехидными улыбками. Когда мы подошли к селению Зоны, по нам открыли огонь. Первыми выстрелами были убиты рядовые Атесов, Незамайков, Калинин. Дорога была узкой, и маневрировать не позволяла. Слева была скала, а справа обрыв и Аргун. Мы уперлись в горящие машины передового отряда. Я видел свою горящую машину из управления роты, на которой уехал Звягин. Пробиться вперед, и выбить боевиков не было возможности, мы стояли и вели дуэльный огонь. Только боевики это делали из укрытых и замаскированных позиций, зачастую недоступных для ведения нами огня из тяжелого вооружения, а мы находились как на тарелочке, да еще и не могли никаким образом маневрировать. Проще говоря, мы играли роли мишеней в тире. Перед моей БМП находился танк и три БМП второго взвода. Эти БМП стояли под скалой, и огонь по ним не велся, в то же время и они его вести не могли. Командир танка, высунувшись из люка, открыл огонь вверх из пулемета, но, получив в ответ гранату, скрылся в люке и больше не показывался.

Вокруг моей машины собралась пехота из второго взвода, отделения управления роты. Мы огрызались огнем из всего доступного вооружения. Прицельно стрелять не получалось, так как противник вел огонь из зарослей, и мы не могли засечь его огневые точки. Пока мы стреляли «в том направлении», противник молчал, но только мы прекращали огонь, чтобы понять, откуда стреляют, как из поросшей лесом скалы вылетали выстрелы РПГ и пули.

Я пытался выйти по связи на командира полка и запросить огонь артиллерии, но из-за гор связи не было. Приходилось и лично вести огонь по противнику. У меня на командирском люке БМП был установлен АГС-17. Я расстрелял весь БК гранат к нему и фактически все, что было из автомата. Рядом появились легкораненые – в основном осколками камней, по которым попадали пули. Крайняя БМП в колонне периодически увозила раненых в тыл. В один из рейсов в ней не закрыли десантную дверь, и ее оторвало во время движения. Потом на БМП подъехал командир батальона и дал приказ готовиться к отходу. Я начал разворачивать технику на месте, продолжая вести огонь. Потом когда собрали раненых и отошли разведчики с инженерами, мы отошли в расположение полка.

«ВСЁ ГОРИТ, ПУЛИ ЛЕТАЮТ…»

Юрий Степаненко, командир 2-го мотострелкового батальона, майор:

– Капитан Николай Звягин пошел в Зоны с пятой ротой, там они нарвались на засаду и их начали крошить. Звягина ранило в руку, он до конца боя остался, потом я их вытащил.

Там излучина, с трех направлений их били. Командир полка по радио кричит мне: «Отводи войска!», но у Звягина это что-то не получалось. – «Посылай начштаба!», – приказывает Морозов. Начштаба у меня уже был назначен, Сергей Хохлов, потом в Забайкалье полком командовал. Он в бой-то влез, с взводом, из пятой роты. Только заскочил в бой, и его БМП сразу подорвали. Он был живой, но и эта подмога тоже завязла. По связи все кричат, орут. В эфире – каша.

Командир полка подходит ко мне: «Ну что, Юра, иди ты, выведи батальон оттуда, на исходный рубеж». Вывести людей надо было к плотине через Аргун.

Я попер туда с гранатометным взводом. Приезжаю – там ужас, такой ад, что страшно даже рассказывать… Все горит, пули летают. Я спешиваю свою пехоту, гранатометный взвод остался на башнях БМП, но стрелять не могу: только сунусь, меня «духи» сразу обстреливают из гранатометов. Безвыходная ситуация была. Из пушек БМП тоже не могу стрелять: высоко – пушка вроде бы забирается, а тут склон мешает.

Принимаю решение спешиваться и с гранатометным взводом бегу вперед. БМП стоит на дороге, вижу, как в нее выстрел из гранатомета летит, и как даст! Взрыв, меня бросает на скалу, осколками посекло немного. Вижу, что у моего бойца с радиостанцией осколок у уха торчит. Я вытащил, пальцем ранку придавил. – «Ничего страшного, нормально» – говорю ему. Лежим. Я не вижу поля боя, а это для командира как серпом по яйцам.

Командую: «Перебегаем дорогу и – в Аргун, в ущелье, там сможем закрепиться!». Перепрыгиваем через дорогу, а за нами остались четыре «бэхи», они так и стоят сзади на связи, бесполезные. Остались там механики и наводчики, чтобы огнем поддержать хоть каким-то. Прибегаем под огнем на место, где оборонялись капитан Звягин с его бойцами. Собираем с ним его офицеров, говорю ему: «Надо людей отсюда уводить!». Бежим все по дороге, стреляем по гребню скалы, чтобы «духи» головы не подняли. Меня снайпер чуть не достал. Прислонился к скале – пуля рядом.

Начали раненых забирать, а машины на дороге горят, в пропасть их, чтобы не мешали, не спихнуть. Одну БМП я все же развернул, раненого тащу, а сверху стреляют по нам. БМП едет, и я иду рядом с раненым. Кое-как вылезли в безопасное место. Раненых загрузили, прикрытие оставил. Три машины вывел из десяти, да моих было четыре.

«Я БЫЛ ВЕСЬ В КРОВИ, КАК МЯСНИК…»

– Машины с ранеными отправил в расположение полка, а мы, оставшиеся, три километра, в бронежилетах, с автоматами бежим задом наперед, отстреливаемся. И я даже не устал, такое было напряжение. Ушли в безопасное место, загрузились в машины и к своим, на КП полка. Я был весь в крови, как мясник. Своя кровь бежит немножко, да кровь от раненых, когда их таскал. Командир полка меня увидел: «Ты что ранен?» – «Нет, все нормально, это чужая кровь». – «Всех вывел?» – Всех, но убитые остались, не смогли взять. Сколько – не знаю».

Вызывают меня к генералу Булгакову. Докладываю, что вся дорога забита сгоревшей техникой, ее надо скидывать в пропасть, иначе не пройдем. – «Ночью будешь ее скидывать, – сказал мне Булгаков. – А завтра с утра пойдем. Мы нанесем авиаудар, артиллерией постреляем, и будет все тихо и спокойно». Я говорю: «Товарищ генерал, что-то мне все это не нравится». Стал с ним спорить, все у меня кипит. Короче – нас еле растащили…

Стали в штабе батальона подсчитывать потери, и вдруг выясняется: в полном составе пропало отделение. Ни убитыми их никто не видел, ни живых нет. Не знаю, что делать. Нервничаем все, конечно. Уже темнеет, вижу – идут! Как я обрадовался! Командир отделения, контрактник, солдатиков ведет, всех, семь человек. У меня от души отлегло. Он докладывает, я переспрашиваю: «Ты как пропал-то?» – «Во время боя спрыгнули в Аргун, а потом по руслу вышли. Думал, что вы нас бросили» – «Как мы вас бросим?».

У меня была бутылка водки, я каждому из этих солдат налил по глотку, а то их трясло. – «Всё, отдыхать! Завтра в бой. Боеприпасы – пополнить».

Мы тоже с офицерами батальона сели, помянули убитых, подумали, что завтра будем делать. Капитана Звягина уже в вертушке увезли, я остался с начштаба и замполитом.

В Зонах тогда мы п… хорошей получили: у меня семь БМП сожгли, плюс танк с тралами, плюс БТР саперов. Восемьдесят шесть человек убитых и раненых в батальоне было…

Александр Дрозд, командир 4-й мотострелковой роты, старший лейтенант:

– Тогда командир полка полковник Морозов, как я понял, держал нашу роту в резерве, в бой не послал. Хотя я его об этом два раза просил. Наверное, потому, что ущелье – узкое место, развернуться негде. Наши подразделения и так там были, как тараканы в банке. В тактическом плане перевес был на стороне противника. Из ущелья – места боя – то и дело шли перевязанные бинтами бойцы. Морально мы были готовы идти в бой. Рота в полной готовности находилась возле НП, где боем управляли полковник Морозов и генерал Булгаков. Спустя некоторое время подключились установки «Град» и все было кончено…

«ПОД РАССТРЕЛ ПО КЛАССИЧЕСКОЙ СХЕМЕ…»

Вадим Лященко, начальник связи полка, майор:

– На Шатой сначала пошли так, как ребята описывают: в лоб по дороге…

У полковника Морозова был план пройти по горам на гусеницах, а потом подтянуть колёса. Но почему-то генерал Булгаков дал команду идти по дороге, что и привело к потерям. Потом говорили, что это был отвлекающий маневр. По-моему – враньё. И только на третий день Булгаков соглашается с Морозовым, и мы пошли по горам.

А тогда колонна попала под расстрел по классической схеме: первая машина, последняя машина… И обездвиженную колонну начали расстреливать…

Связь была до тех пор, пока ребята были на броне. Как спешились и перешли на переносные радиостанции, то, естественно, мощности стало не хватать, и связь пропала – горы!

Я тогда принял решение выехать вдоль Аргуна на КШМ по противоположному берегу и встать напротив места, где застряла колонна. Доложил командиру полка, получил «добро», оставил за себя сменщика Сергея Досягаева и погнал. Не доехал немного, чтобы быть напротив. Начали стрелять по мне, но связь появилась, стал слышать ребят и ретранслировать на КП…

Помню, боец выходил на связь, позывной «Лопата», это машина сапёров ИМР на базе танка… Он долго говорил с брони, потом вылез под машину и продолжал держать связь с командиром полка. Только когда «духи» с горы спустились и начали ребят добивать, он в реку прыгнул. Потом он до нас добрался и с собой раненого авианаводчика притащил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.